Влечение к Интернету и девайсам сильнее сексуального

Девайсы и повседневная жизнь

Это очень правильный, очень часто задаваемый, очень справедливый вопрос, но все же и очень общий. Для каждого тут свой ответ. Например, то, что мне приходит на ум: священнику, который мне сам об этом не говорил, но имел все признаки зависимости, было необходимо их пресечь, потому что случилось так: он находился в храме, в алтаре, с планшетом и забыл дать возглас. И плохо не то, что он забыл дать возглас, но то, что он служил, а сам был «вне службы», как бы «не служащий».

Зависимость от девайсов, судя по тому, что я читаю (сам я не являюсь их активным пользователем), сила устремления, тяготения, влечения к использованию этих устройств, в которых есть изображение, действие, возбуждение, сильнее сексуального влечения. И если человек в самом деле испытывает такую привязанность, ему нужно быть очень внимательным к своей привычке. Мы видим, что есть привыкание. И есть люди, и в Греции тоже, которых Интернет и девайсы поглотили настолько, что они не едят, они заболевают, у них колоссальные проблемы, и, я думаю, для них это подобно смерти, не знаю, может, я преувеличиваю, но ведь именно это происходит. И Церковь такой человек не услышит. Тому же, кто хочет бороться, и у кого еще нет полного привыкания, но он заходит в Интернет, в его грязные, отравленные уголки, нужно признаться самому себе: меня это затягивает. И вывод очевиден.

Наука и Интернет

Кто-то может спросить: а могу я использовать Интернет для подготовки к выступлению, для работы или для связи и общения с людьми, то есть для более разумных целей? Я бы сказал: да, но и тут нужно быть внимательным. Вот вам другой пример: я постоянно слушаю на конференциях доклады, в которых тысячи отсылок. И все – из Интернета. Это такие простенькие доклады: один сказал то-то, другой то-то, третий то-то. И лишь немногие предлагают что-то более личное и более глубокое. Большинство же – цитирование статей и доклады со сносками. Что это значит? То же, о чем мы сказали. Процесс познания становится поверхностным.

А ведь ты мог бы воспользоваться пятью-шестью ссылками, опереться на них, чтобы задуматься, сформулировать проблему и произвести на свет то, что имеешь внутри себя. Плохо, если работа становится слишком фрагментарной: у меня есть вопросы, я нахожу на них ответы и вам их предлагаю. Налицо механизация способности человека рождать, производить, создавать свой собственный продукт, вкладывать в него свое собственное выражение, свой собственный талант, свой собственный дар. Но и тут, конечно, все зависит от ситуации. Есть некие основы, но когда люди подходят к нам с конкретными вопросами, все зависит от ситуации.

Духовная жизнь и мобильный телефон

Я и сам борюсь. Поскольку я знал, что это такое, у меня не было мобильного еще недавно. Сейчас он у меня есть, а вместе с ним и вся митрополия у меня в ладони. Я совершенно не уверен в том, что это хорошо. Прежде всего, с телефоном на меня хлынуло огромное общение: я все время общаюсь. Мне приходят смс от капитана лайнера из Норвегии, а на следующий месяц с Карибских островов... и я не успеваю! Я получаю смс-ки из Вьетнама, из Мумбаи, из Америки, из Европы – отовсюду. Я не могу! Мы видели вас в Интернете, и поэтому... начинает излагать свой вопрос... Меня засыпают вопросами люди, которые нуждаются в общении, хотя бы в таком. Конечно, когда я знакомлюсь с кем-то из этих людей лично, то радость нашего общения и с его стороны, и с моей становится намного сильнее. На это Интернет не способен!

В результате этого «пастырского общения» я лишаюсь общения с Небом

И неплохо, что мы знакомимся с человеком, вселяем в него надежду, но для меня лично это создает огромную проблему – поглощает массу времени. В результате этого «пастырского общения» я лишаюсь общения с Небом. Я сам не хотел бы, по правде сказать, находиться где-то и видеть, что мне посылает ответное смс без десяти двенадцать ночи митрополит Мезогейский. Я бы хотел, чтобы в этот час он молился, а не общался.

С другой стороны, когда я отправляю одно-другое сообщение, а человек мне не отвечает, потому что у него нет времени, я сетую на то, что он меня игнорирует. Посмотрите, какая еще существует проблема!

Я радуюсь священникам, которые либо очень мало пользуются мобильным телефоном, либо совсем им не пользуются, и понимаю их. Но думаю, что для одних – одно, для других – другое. И в Церкви каждый имеет свой талант, и свою благодать, и свое призвание, и внутреннее извещение о том, как ему жить.

Чего не может Интернет?

Не знаю, у меня нет простого ответа, но одна часть моей мысли и моего сердца говорит, что через Интернет не обнять человека, не облобызать его. Невозможно, чтобы вы общались, и ты видел, как человек во время вашего общения плачет. Это очень сильно! И неосуществимо через Интернет, чтобы ты целовал экран и получал реальный «ответ», скажем, через скайп. С другой стороны, смотрите, совершенства не бывает, и если другого не дано, то в той ситуации, в которой мы находимся, мы можем общаться и так, и могут быть получены ответы на какие-то вопросы, и может быть просвещен наш путь, даже через Интернет. Только не стоит увлекаться чрезмерно.

Полное отсутствие при полном присутствии

Ум этих людей отсутствует и находится в другом месте

Я сейчас стараюсь избегать участия во всех комитетах, национальных комиссиях, потому что больше им не верю. Но когда все же участвую, это что-то страшное. Ты находишься на заседании комитета, который занимается важнейшими вопросами, как, например, анамнез пациента и тем, что связано с этим. Присутствуют девять человек, шесть из них с мобильными телефонами, на которых что-то печатают; у председателя три мобильных телефона. Кто-то один выступает, секретарь ведет запись, все остальные «отсутствуют». Я предполагаю, что то же самое происходит на заседании Совета министров и на других подобных мероприятиях. Ум этих людей отсутствует и находится в другом месте. Кто-то шепотом разговаривает по телефону. Картина ужасная!

Трагедия в том, что то же самое я наблюдал и на встрече епископов. Это обезличивает. Это неладно.

Новость и 189 фото внизу

А еще неумеренность. Идёт постриг монаха на Святой Горе. Люди взбираются на стулья, верующие поднимают свои мобильники и не перестают щелкать ими. Один с видеокамерой, другие – с другими девайсами. Что мы отображаем? Таинство? Таинство нельзя отобразить! Оно переживается мистически внутри нас. Все эти вспышки и сами люди, которые фотографируют и попадают на церковные веб-сайты, и вы видите, что совершено освящение, панигир... присутствовало несколько десятков человек... и 189 фотографий внизу. Зачем? Это заблуждение. Заблуждение и неумеренность.

К сожалению, мы к этому привыкли. И, по правде сказать, большинство из нас предпочтут зайти на такой веб-сайт и там провести время, вместо того чтобы взять в руки книгу, или помолиться, или даже войти в Интернет, но там найти то, что разбудит нашу душу, чтобы не только наши глаза и наши уши услышали (глаза тоже слышат, когда мы читаем), но и душа получила весть.

Это вопрос совсем не простой. И нужно устраивать на эту тему встречи ‒ не конференции с докладами, а обсуждения, ‒ задавать себе вопрос: а что же дальше?

Человеку необходима личная свобода

И одно дело использование всего этого взрослыми, другое – молодежью. Это другой язык. Лучше я скажу половину на греческом языке, чем все на суахили. На суахили греки меня вообще не поймут. Я это переживаю, общаясь со школьниками, которые приходят ко мне. Они мыслят иначе. И я должен максимально включиться, чтобы не они меня потянули за собой, а я бы смог их развернуть в другом направлении, не сбить с пути, нет. И не навязать что-то. Но сделать так, чтобы они поняли, что им нужна личная свобода. Чтобы они смогли ясно мыслить и тогда не соглашаться со мною. Чтобы они увидели проблему, задумались над ней ‒ и только после этого опровергли мою позицию или согласились с тем, что я им говорю.

Вопрос сложный, так как влечение очень сильно. И неудержимо развитие.