Понтифик Сергиус

У Сереги случился очередной переходный возраст: 40 лет – не баран чихнул. Ему вдруг опротивело «сидеть в кабинете и играть в серьезного дядю», как он сам говорил. Решил поменять жизнь категорически.

Это самое «вдруг», если честно, уж никак не пришло неожиданно, откуда ни возьмись: отвращение к кабинетам копилось долго. Даже не столько к кабинетам, которые юные коллеги Сереги называли исключительно «офисами», – больше всего отторжение вызывал тот стиль жизни, который диктовали эти самые «офисы» и вовсю навязывали своим жертвам – добровольным и не очень.

Там не говорят по-русски! – кипятился Серега. – «Сити-менеджер», «контент», «бизнес-ланч»

– Там не говорят по-русски! – кипятился Серега. – Я молчу про сельских «сити-менеджеров», «контент» и «бизнес-», чтоб их, «-ланчи» – они даже русские слова коверкают. «Я вас услышал» – это мне какой-то шнопель в галстуке выдает: мол, он понял, что я ему говорю. «Я тебе что, ухо-горло-нос, чтоб слух твой проверять? Я тебе задание даю, а не капли ушные выписываю. Задание понял? Вперед!» «Услышал» он меня… А другой мальчик в галстучке оценил, видишь ли, да еще и «позитивно» и «адекватно», «ту идею, которая была озвучена». Так, – думаю, – еще у одного со слухом трудности. «Ну, утешил, – говорю. – Ай, спасибо! Теперь замени “озвучена” на подходящее по случаю слово». Так он даже посинел от натуги. «Что, – спрашиваю, – не “услышал”? Получай: “высказана”, “представлена”, “предложена”, “рекомендована”, “передана” – что, так сложно, что ли?» Про «позитивно» с «адекватно» и говорить не стал – у паренька ноги подкосились, пока варианты усвоить пытался.

А жесты? Вот это вот подергивание пальчиками обеих рук, чтоб показать кавычки? «Я как бы пошутила» – и пальцами с ногтями у меня перед носом трясет, чтоб я ее как бы юмор понял. В английском фильме, не – «в актуальном блок-бастере!» – жест высмотрела и усвоила – так все продвинутые теперь делают. Молодца-а.

Религиозное внимание к здоровью. Визиты в салоны красоты. «Лифтинг» в 23 года как само собой разумеющееся. Отбеливание зубов, и без того здоровых. Заказные суши и чтоб чай с тирамису.

Торжество искренности, готовности к взаимовыручке – «корпоративы». Где стадо честных корпораторов в колпачках и блестках ходит за боссом, стучит друг на друга, ждет «бонусов» и панически боится выпасть из дружной обоймы единомышленников, делающих какое-то там общее дело.

Но больше всего удручало осознание двух вещей: люди сами не знают, чем занимаются, и время, которое они проводят за этими своими занятиями, абсолютно бесплодно. За американизмами в языке, мимике, стиле поведения ничегошеньки не стоит – их «офис» может заниматься чем угодно, но ничего конкретного в этом театре (Серега называл это балаганом) не делается. Фитнесные мальчики и облифтенные девочки сколько угодно могут пялиться в компьютер и показывать кавычки пальчиками, получать свои «бонусы», но толку от этого нет ни малейшего. Улицы чище не станут. Дороги не улучшатся. Чиновники взятки брать не перестанут. Всё это в течение каких-то 15 лет просто измотало Серегу, по его словам. Иссушило вконец. Настолько иссушило, что, к своему удивлению, даже откровенному потрясению, Серега утратил животный страх перед самым страшным ужасом: выпадением из обоймы, то есть попросту уходом с этой работы. Это так ему понравилось, что он, будучи «перспективным и амбициозным кадром» (используя птичий язык корпораторов), вдруг, к их ужасу, четко и ясно «озвучил»: «Ребята, всего хорошего. Я пошел. Делом хочу заняться». Так он перешел в разряд неудачников и лузеров.

Результат – вот он: был старый мост, покореженный весь, а через месяц-два новенький стоит. Люди благодарят

Но не очень этим тяготился, потому что тоска по настоящему, нормальному труду была сильнее страха прослыть отщепенцем в креативной среде корпораторов. Так Серега заделался понтификом. О том, что он понтифик, товарищ узнал уже от нас, раскрывших при нем латинский словарь, согласно которому понтифик происходит от pons и facio, то есть от строителя мостов. Проще говоря, Серега начал работать в каком-то мостоотряде. То ли частном, то ли государственном, не знаем, но главное их дело – это наведение мостов в российском Нечерноземье. Не просто начал работать – продолжает. И, судя по его довольной физиономии, оставаться лузером и неудачником хочет подольше. Дело здесь, по его словам, не только в жаловании, которое оказалось ничуть не хуже прежнего, а то и повыше: радостно, – говорит, – оттого, что ты деньги получаешь за настоящий труд, который на совесть: хорошо выполнил работу – получил хорошие деньги. И результат – вот он: был старый мост, покореженный весь, а через месяц-два новенький стоит. Люди благодарят. А ты такой довольный стоишь, на лопату обопрешься и в глаза им смотришь.

Романтика хождения в народ приказала долго жить после первого же «корпоратива», когда Серега именно так назвал встречу в пятницу вечером, посвященную выдаче аванса. И кавычки показал. Бригадир отозвал в сторонку и исполнил процедуру подтяжки лица. Заодно прошелся (вербально, к счастью) по какой-то там ориентации нового работника, показавшейся ему в корне неверной. Наличие многодетной семьи, но больше все-таки киянки в руках у работника исправило положение, и бригадир попросил, извинившись, больше чуждую лексику не использовать, «а то ребята могут не так понять» – запоздалые извинения были с пониманием приняты.

Нравилась даже усталость – она тоже отличалась от той, из офиса: усталость, даже измождение были настоящими, а не опустошительным унынием, от которого бывшие коллеги по нескольку раз в год ездили «отдохнуть» в Турцию, а босс – на Сейшелы. Здесь же хватало прогулки по лесу с семьей – зимний лес их особенно впечатлил. Из-за того, что на лыжах были, наверное.

Через год привык настолько, что об измождении речи уже не было. Видя, что ребята работают на совесть, их стали приглашать построить или поправить другие мосты. Один из работодателей попытался было схитрить, «попилить бюджет», но тут уже Серега, прекрасно разбирающийся в источниках доходов чиновников, нашел правильные слова и убедил заказчика сдержать данные обещания. Среди таких слов значатся, как оказалось, «прокуратура», «вчера», «письмо» и «лом». Бригадир при всех руку пожал.

Конечно, были и разочарования. Отсутствие мягкого крутящегося кресла и монитора поначалу вызывали грусть об оставленном образе жизни. Рабочий вагончик, заварка, печка, радио, принесенные из дома бутерброды входили в контраст с суши и тирамису. Спросил как-то у знакомого священника, может, имеет смысл обратиться в епархиальное управление и там требуется амбициозный и креативный специалист. Батюшка вздрогнул и настоятельно посоветовал держаться от этого здания подальше, а идею выкинуть из головы: там-де таких специалистов хватает. Особенно молодых, амбициозных и креативных. «Привыкнешь к святыне, но святым не станешь – тебе надо? Иди лучше мосты строй, поверь старику». Поверил. Не пожалел ничуть.

– Я, – говорит, – уважать себя начал. Ну, в смысле свой труд. В нем толк есть. Ты понимаешь, что время, отпущенное тебе Богом, проводишь не зря. Не в кавычках живешь. Недавно все-таки выбрались с семьей на юг, в эту самую Турцию – византийское наследие изучали и, да, на курорт заехали. Так там столкнулись с этими, с креативными отдыхающими. Пустой взгляд, пьянь, «шоппинг», чтоб его. Переглянулись с женой, детей в охапку – и в горы пошли. Кстати, мосты там неплохие.

Похоже, в скором времени коллег у Сереги прибавится. Некоторые из нас всерьез призадумались. Работы, по его словам, хватит. Разбираться много с чем надо. И не только с мостами.