«Отсюда прямо в рай»

Вышел мартовский номер журнала «Монастырский вестник». Его тема – «Молитва и труд: стройка души». Один из материалов посвящен возрождению Милостиво-Богородицкого женского монастыря в поселке Кадом.

«Отсюда прямо в рай»

Поселок Кадом в Рязанской области – удивительное место, где перекрещиваются дороги, ведущие к известным паломническим пунктам: 90 километров до Дивеева, 60 – до Санаксар, да и Выша недалеко. С 1997 года в Кадоме восстанавливается закрытый в 1920-м Милостиво-Богородицкий женский монастырь. До речки Мокши отсюда минут пять ходу, там можно пройти не один километр вдоль берега, наслаждаясь тишиной и красотой природы, но вряд ли у монахинь есть время для таких прогулок. Сама же обитель граничит с миром: рядом проезжают машины, по выходным, особенно летом, слышны крики гуляющих. Есть в русской глубинке монастыри, где легче забыть о мирской суете, но насельницам Кадомской обители отсутствие таких тепличных условий не мешает проводить время в трудах и молитве. Гостей и паломников здесь встречают с любовью, поэтому и тянутся сюда верующие.

Отмеченный Богородицей

Я приехал в Милостиво-Богородицкую обитель в Светлую субботу. В этот день Божественную литургию в монастыре совершал епископ Касимовский и Сасовский Дионисий.

– Я всегда стараюсь постом или в пасхальные дни посетить Кадомский монастырь, послужить здесь, пообщаться с матушкой-игуменией, с сестрами, – сказал владыка Дионисий в кратком интервью уже после литургии, трапезы и детского праздничного концерта.

– Не знаю, каков эффект от моих приездов для монастыря, но я всегда уезжаю отсюда с новыми силами.

Его самого такие чувства удивили, потому что здесь для них, на первый взгляд, не было оснований: ни великолепной природы, как в Иоанно-Богословском монастыре (куда он до монашеского пострига не раз приезжал к архимандриту Авелю (Македонову) (1927–2006), а потом четыре года был там наместником), ни тишины. Конечно, по сравнению с Москвой в Кадоме очень даже тихо, но и почувствовать себя совсем уж оторванным от жизненной суеты не получится.

Причину своего радостного, но труднообъяснимого переживания владыка Дионисий понял, когда наткнулся на цитату из «Описания Кадомского монастыря» священника Иоанна Кобякова: «Город Кадом – чисто православный город, его жители набожны и усердны к храмам Божьим. Город Кадом – счастливый город. Батюшка Серафим Саровский говорил, что Матерь Божия однажды видимым образом являлась в этом городе – благословила Кадом и доселе хранит его. Для поддержания благочестия основала здесь женский монастырь».

Чувствуешь, что Матерь Божия рядом и всем, что вокруг, управляет, все благословляет

– И я вспомнил свою церковную юность, – продолжает владыка (воцерковляться он начал в середине 1990-х на первых курсах института). – Такой же опыт я пережил, когда впервые побывал на Святой Горе. Там чувствуешь, что Матерь Божия рядом и всем, что вокруг, управляет, все благословляет. Тогда я понял, откуда у меня это чувство в Кадоме. Уверен, что и многие другие паломники ощущают присутствие здесь Царицы Небесной. Сказать, что это удел Пресвятой Богородицы, было бы самонадеянно, но то, что это место отмечено Ее милостью, несомненно.

Преподобный Серафим Саровский, действительно, окормлял не только Дивеевскую, но и Кадомскую общину, и до сих пор сохраняется связь между двумя обителями: нынешняя настоятельница монастыря игумения Иустина перед своим назначением «проходила стажировку» в Дивееве.

Но и сегодня, по словам епископа Дионисия, у монахинь есть живой пример – духовник обители, 79-летний архимандрит Афанасий (Культинов).

В Кадом, к отцу Афанасию

Я потому и приехал в Кадом, что еще несколько лет назад протоиерей Сергий Правдолюбов рассказал мне об отце Афанасии.

В 1961 году, когда Сергею Правдолюбову было 11 лет, плыли они с отцом, протоиереем Анатолием Правдолюбовым (1914–1981), исповедником, отсидевшим за веру на Соловках, участником Великой Отечественной войны, на теплоходе по реке Оке по маршруту Касимов–Муром, и второй помощник капитана, увидев священника, пригласил его к себе в каюту, где они долго беседовали.

О приезде к нему в Кадом я договаривался с сыном отца Афанасия, протоиереем Димитрием Культиновым, старшим священником Милостиво-Богородицкого монастыря. Отец Димитрий сказал, что несколько лет назад отец Афанасий попал в аварию, получил травмы, сейчас не всегда у него есть силы служить, но он по-прежнему окормляет сестер обители и с утра до вечера принимает в храме многочисленных паломников, специально приезжающих к батюшке за духовным советом, поддержкой и утешением.

На архиерейской службе в монастыре отец Афанасий молился в алтаре, на вечернем богослужении – тоже. После службы отец Димитрий отвез нас в батюшкину келью, где мы больше часа беседовали.

Не знал он тогда, что почти вся последующая его жизнь будет тесно связана с удивительной семьей Правдолюбовых. Семьей, где уже в пяти поколениях все мужчины становятся священниками и где шесть новомучеников. Особенно много общался он с отцом Владимиром Правдолюбовым, родным братом протоиерея Анатолия, дядей протоиерея Сергия, ныне, слава Богу, здравствующим.

Сегодня отец Владимир Правдолюбов – почетный настоятель Никольского храма в Касимове. А в 1966 году в Никольский храм в Касимове, где жил Анатолий, назначили настоятелем священника Иоанна Крестьянкина.

Исповедник, отсидевший пять лет за веру, отец Иоанн раздражал сильных мира сего своей активностью и авторитетом, которым он заслуженно пользовался не только у верующих. Поэтому его постоянно переводили с одного прихода на другой, но Никольский храм стал последним приходским храмом, где он служил. В июне 1966 года батюшка был пострижен в монашество, а еще через год указом Святейшего Патриарха Алексия I переведен в Псково-Печерский монастырь, где служил и проживал до своей кончины (без малого 40 лет) и где стал одним из самых авторитетных духовников. Многие считали его старцем, и в этом, наверное, не было преувеличения.

Монах вопреки

Молодой речник уже активно воцерковлялся, обвенчался с женой, но о священстве не помышлял и даже не понял, что имел в виду отец Иоанн, когда сказал ему: «Анатолий, ищи ямочку себе». Однако уже после отъезда отца Иоанна в Печоры он спросил жену: «Зоя, ты разрешишь мне уйти служить в Церковь?». Супруга сказала, что не против.

«И к юбилею революции я им преподнес «подарок» – ушел с речного флота», – вспоминает архимандрит Афанасий. Вспоминает с улыбкой, но тогда ему было не до смеха.

Потом в поселке Тума Клепиковского района помогал художникам, расписывающим храм, – малярничал.

– А там была староста, мать Варвара, ныне покойница, – рассказывает архимандрит Афанасий. – Ростом метр пятьдесят, но волевая! Как-то стою в алтаре и возглашаю: «Слава Святей, и Единосущней, и Животворящей, и Нераздельней Троице». Она: «Ты чего, Анатолий?» – «Да я служить хотел бы».

Мать Варвара поехала к уполномоченному по делам религий, просила, чтобы он разрешил архиерею рукоположить Анатолия, но уполномоченный только позволил взять его в храм псаломщиком.

В феврале 1969 года Анатолия все-таки рукоположили в диаконы, а в священники его кандидатуру уполномоченный ни за что не хотел пропустить. Возможно, быть бы ему диаконом как минимум до перестройки, но в первые дни 1970 года в Рязань приехал митрополит Ленинградский Никодим (Ротов). Уроженец Рязанской области, приехал он на свою малую родину по грустному поводу – хоронить маму, Елизавету Михайловну. Накануне решил вопрос с уполномоченным, и 3 января, в день похорон Елизаветы Михайловны Ротовой, состоялась священническая хиротония диакона Анатолия Культинова.

– А потом, – продолжает архимандрит Афанасий, – я стал «чудить». Пришел после рукоположения и говорю матушке: «Давай жить как брат с сестрой». Отец Владимир Правдолюбов, когда я ему рассказал, воскликнул: «Ты что творишь? Потеряешь матушку, уйдет она от тебя».

Но попробуй докажи мне, я же «святой». Прелесть духовная началась. Когда три года прошло и меня в ум привели, матушка мне сказала: «Ты тогда как зверь стал, с тобой ни о чем нельзя было говорить».

У них родилось еще двое детей (отец Димитрий – в 1978 году, через месяц после переезда семьи из Тумы в Кадом). Однако потом отец Анатолий стал думать о монашестве. В 1999 году на Афоне он принял тайный постриг в келье преподобного Силуана. Признался митрополиту Рязанскому Симону (1928–2006). Владыка сначала укорил: «Что ж ты своеволие проявил?», но потом сказал: «Значит, Матерь Божия тебя благословила».

Теперь отец Афанасий относится к своему тогдашнему решению принять постриг критически.

– Был у меня на речном флоте друг, третий помощника механика. Друг этот срочную на флоте служил. А я не служил, потому что когда мне было восемь месяцев, сестра печку растапливала, за мной не углядела, я сунулся туда и обжег руку (кисть левой руки у батюшки сильно повреждена – прим. авт.).

И вот, идем как-то с другом по парку, у меня нашивки: второй помощник капитана. Сидит моряк на лавке, увидел нас и говорит: «Вот он служил в морфлоте, а ты не служил». По «почерку» – походке, мотанию рук – сразу увидел, кто из нас моряк, а кто нет. Так и монашество. Я монах, а опыта монашеского у меня нет – в монастыре не подвизался.

Если бы я тогда понимал, какая это ответственность, не принял бы постриг. Не потому, что не люблю монашество, а потому что раз был белым священником, надо было им и оставаться. Раньше, если священник и матушка уходили в монахи, то он шел в мужской монастырь, а она в женский. А моя матушка не очень хотела, я ее склонял к монашеству. Через год она приняла постриг.

С другой стороны, отец Иоанн (Крестьянкин) подарил мне постригальный крест, я это понимаю как благословение на монашество, хотя он наверняка провидел все мои падения.

Уход одного или обоих супругов в монашество в священнических семьях не редкость, и хотя правила Русской Православной Церкви это допускают (по обоюдному согласию, если супруги бездетны или все дети уже выросли и стали самостоятельными), но относятся к этому правилу по-разному. В частности, когда в 2015 году обсуждался проект документа Межсоборного присутствия «О церковном браке», некоторые священники высказывали сомнения в том, насколько это оправданно и соответствует духу Евангелия.

– Если сегодня к вам придет бездетный женатый священник или батюшка, у которого все дети уже совершеннолетние и самостоятельные, и скажет, что они с матушкой решили разойтись по монастырям, или он один хочет принять постриг, а она не возражает, посоветуете ли вы ему идти в монахи?

– Я бы не благословил. Если овдовел, другое дело.

Чем глубже вера, тем критичнее человек относится к себе

Чем глубже вера, тем критичнее человек относится к себе. Ведь и многие слова молитв о нашей греховности и мерзости нам принять трудно, потому что составлены эти молитвы святыми, а они видели себя именно такими – самыми грешными. Но святыми не рождаются, святыми становятся, преодолевая страсти, искушения, падая и поднимаясь. Только если забыть об этом, рассказ отца Афанасия о том, что он порой бывал ревностен не по разуму, может смутить, шокировать. Духовный путь его был непростым, но плоды удивительны.

Митрополит Антоний Сурожский (кстати, тоже никогда не живший в монастыре, но кто усомнится, что по духу он был настоящим монахом?) говорил, что никто не сможет уверовать, если не увидит на лице другого человека сияния вечной жизни. На лице архимандрита Афанасия это сияние есть, тепла и любви у него хватает на всех, кто приезжает к нему в Кадом.

Две сестры, одна судьба

Сам же батюшка не считает возрождение обители своей заслугой, но говорит, что монастырю очень повезло с игуменией. В этом я убедился сразу и за два дня пребывания в Кадоме только укрепился в своем убеждении.

Ранее в женских монастырях я бывал нечасто, только в однодневных групповых поездках или на службе, и этого было явно недостаточно, чтобы получить хотя бы поверхностные представления о женском монашестве. А вот в церковных СМИ я читал немало «страшилок» о женских обителях. Некоторые священники, в том числе монахи, говорили об очень неблагополучном состоянии современного женского монашества.

Не знаю, как в других монастырях, но о Кадомском Милостиво-Богородицком могу рассказать только хорошее. Атмосферу там я бы описал тремя словами: любовь, открытость, гостеприимство. В этом, безусловно, есть заслуга и духовника, и матушки-игумении. Не от одного человека за эти два дня я слышал, какая она кроткая, смиренная молитвенница, никогда не повышающая голос на насельниц.

Конечно, я, говоря мирским языком, совсем не компетентен, чтобы рассуждать о духовности игумении, но, общаясь с ней, видя, как она общается с сестрами, гостями, работниками, не мог не согласиться с теми, кто рассказывал мне «по секрету» о ее удивительных человеческих качествах.

Матушке Иустине 38 лет. С начала возрождения в Кадоме монашеской жизни она здесь третья настоятельница. Крестилась в 15 лет. С мамой и младшей сестрой они пришли к Богу одновременно. После школы поступила в педагогическое училище, но желание полностью связать свою жизнь с Церковью было настолько сильным, что через четыре месяца ушла и устроилась при храме поваром, также стала там петь на клиросе.

В 20 лет, по благословению духовника, поступила в Рязанское духовное училище, а еще через год – трудницей в Солотчинский монастырь (в 11 километрах от Рязани), поэтому доучивалась в училище заочно.

Через два с половиной года матушка Иустина приняла постриг. Следом за ней в монастырь пришла ее сестра, которая моложе на восемь лет. Окончив 9-й класс, среднее образование она завершала экстерном, а с постригом не спешила – целых девять лет была простой трудницей.

В 2012 году сестер перевели в Кадом. Дело в том, что предыдущая настоятельница игумения Евгения, юрист по образованию, была помощницей митрополита Рязанского Павла, и когда при разделении епархий Кадомский монастырь отошел к новообразованной Касимовской и Сасовской епархии, владыка забрал свою помощницу в Рязань, а она взяла с собой двух своих.

В Кадоме осталось всего три сестры. Две из них были уже в преклонном возрасте, поэтому туда перевели сестер-монахинь Иустину и Анастасию, и матушка Иустина, никогда не помышлявшая о настоятельстве, стала игуменией.

Сегодня в Кадоме 20 насельниц. С некоторыми из них удалось пообщаться.

Из райкома – в монахини

Монахине Матроне 70 лет, в монастыре три года. Выпускница Рязанского сельхозинститута, она 32 года проработала в сельском хозяйстве. Начинала агрономом в колхозе, потом трудилась в Пителинском филиале Института картофельного хозяйства, где выросла до завлаба. С 1978 года работала в Рязанском областном управлении, была членом райкома партии.

Мама у нее была верующей. Крестила их с братом, водила в храм, и сама монахиня Матрона (в миру – Наталья Фроловна), несмотря на свою партийность, тоже оставалась верующей. Правда, почти не причащалась, лишь один раз, приехав в командировку в Киев, пошла в храм и причастилась. Говорит, что не только для того, чтобы маму порадовать, но и сама хотела.

– Прихожу, раздаю всем яйца, говорю «Христос Воскресе!» Все молчат. Заходит замсекретаря парторганизации управления, я ей тоже протягиваю яйцо: «Регина Александровна, Христос Воскресе!». Она меняется в лице: «Наталья Фроловна, как вы можете? Вы член райкома и с красным яйцом!». «И что такого? – отвечаю. – Я в партии с 1970 года, а родители меня воспитывают с 1946-го – никуда от этого не деться». Замсекретаря выскакивает из кабинета, сотрудники перепуганы, говорят мне: «Зачем вы так?». Испугались за меня, что неприятности будут. Но обошлось.

Семьи, как я понял, у монахини Матроны никогда не было, но о монашестве она не помышляла. В 2001 году вышла на пенсию, стала чаще ходить в храм, но прежде всего потому, что сопровождала маму, которая одна дойти до храма уже не могла. А вот когда в 2005-м мама умерла, не просто стала воцерковляться, но, по ее словам, вообще не уходила из церкви.

Здесь, в монастырских стенах, молишься по-другому

– «Завтра вы должны быть в Кадоме, в монастыре», – сказал владыка. Так я оказалась здесь. Единственное, о чем сейчас жалею, – что поздно пришла в монастырь. Я и в миру в последние годы вычитывала монашеское правило, но здесь, в монастырских стенах, молишься по-другому. Объяснить это невозможно, тут другое ощущение молитвы, другое внутреннее состояние.

Основные послушания монахини Матроны – свечной ящик и огород, который находится в 30 километрах от Кадома. На втором послушании она трудится почти по специальности. Игумения Иустина так ей и говорит: «Вы наш главный агроном».

Не пойманная миром

Послушница Елизавета лет на 10 моложе монахини Матроны. Родом из Тамбовской области, выросла без отца, мама и бабушка были верующими, а крестная даже пела в церковном хоре.

У крестной было трое детей, над ними с Елизаветой смеялись: 1960-е годы, сельская школа. Но учителя не притесняли. В селе была только восьмилетка, и в 9-м классе Елизавета стала ездить в другую школу, за 8 километров.

Потом поступила в Тамбовское педучилище на худграф, и там советский мир ее «поймал»: вступила в комсомол, ее избрали комсоргом группы. Елизавета перестала ходить в храм. Как это часто бывает, вновь пришла к Богу через скорби, но в подробности послушница не вдается.

Работала учителем рисования и черчения в школе, затем – в детском саду, а в 1992 году попала под сокращение и устроилась художником-оформителем в клуб. Сын ее как раз в то время женился и стал жить отдельно. Рабочий день в клубе был с 16.00 до 23.00, времени свободного было много, и Елизавета попросилась в церковный хор.

По благословению митрополита Рязанского Симона Елизавета переехала в Клепиковский район, где помогала строить церковь. Отмечает, что там у нее была нагрузка гораздо больше, чем в монастыре.

– В обители я живу как в раю. Просфоры пеку, суббота и воскресенье – выходные. А на приходе было: служба, требы, огороды, стройка – всего не перечислить.

Просфорами сестра Елизавета вместе с еще одной послушницей обеспечивают не только монастырь, но и ближайшие приходские храмы. Выпекание просфор – работа творческая, художественное образование Елизавете и в обители пригодилось.

Сестра игумении и коровник

На коровнике трудится монахиня Анастасия, сестра игумении Иустины. Такое же послушание было у нее в Солотчинском монастыре. Там она и научилась доить корову. «В монастыре всему научат», – говорит матушка Иустина.

Помогает монахине Анастасии местная жительница, прихожанка монастыря. Игумения объясняет, что могла бы дать сестре в помощницы кого-нибудь из насельниц, но поскольку в Кадоме, как и везде в русской провинции, трудно с работой, и эта прихожанка – многодетная мать – осталась без работы, они решили поддержать женщину, платят ей зарплату.

Это непросто, монастырь живет только на пожертвования, но пока с Божьей помощью хватает, чтобы и этой помощнице заплатить, и певчим. Среди сестер поющих немного, в воскресные и праздничные дни на клиросе супруга отца Димитрия матушка Нана, ее сестра Илона и их мама Наталья, а в будни приходят наемные певчие.

Школа для души

В целом же с местными жителями (население Кадома 6000 человек) монахини общаются мало. Рядом с монастырем приходской храм – собор Димитрия Ростовского. Он возрождался раньше, и местные в основном ходят туда, хотя и там постоянных прихожан немного. Большинство, как и почти во всех российских селах и малых городах, приходит в церковь только покрестить ребенка или отпеть усопшего родственника, реже – чтобы обвенчаться.

По традиции в монастырях эти таинства совершаются лишь в тех случаях, когда поблизости нет приходских храмов, поэтому в Милостиво-Богородицкой обители не крестят, не венчают, не отпевают, и люди невоцерковленные если и приходят сюда, то разве что на архиерейскую службу – для районного поселка это всегда событие.

А так… Даже архимандриту Афанасию, который до того, как началось возрождение монастыря, служил в Димитриевском соборе, некоторые жители говорили: «Батюшка, раньше вы были наш, а теперь не наш». «Не наш», потому что теперь не крестит и не отпевает.

Закон Божий и Основы христианской нравственности преподают монахини; отец Димитрий и второй священник, отец Михаил, регулярно проводят беседы с детьми, отвечают на вопросы. Церковнославянский язык преподает местная учительница русского языка и литературы. Отвечающая за воскресную школу монахиня Афанасия отмечает, что эта учительница сначала пришла в школу, а потом стала воцерковляться. Сестра Афанасия, сама филолог, говорит, что преподает она церковнославянский очень хорошо, умеет заинтересовать детей и доходчиво объяснить.

В сентябре 2015 года в воскресной школе был создан хор. Для этого пригласили Елену Александровну Попову, регента Димитриевского собора и преподавателя местной детской школы искусств. Елена Александровна согласилась попробовать, но не ожидала, что найдется достаточно детей со слухом, чтобы можно было организовать хор. Каково же было ее удивление, когда среди учащихся воскресной школы она увидела немало своих учеников.

В Светлую субботу, после архиерейской службы, дети выступили в монастырской библиотеке с концертом, подготовленном к Пасхе и Дню Победы. Всем зрителям дети подарили восковые пасхальные яйца, сделанные своими руками. На концерте был и епископ Дионисий. Он поблагодарил детей, пожелал им как можно дольше хранить пасхальную радость и вручил подарки.

Предыдущее богослужение владыка совершил в Кадоме 25 ноября 2015 года, в день празднования чтимой в обители иконы Богоматери «Милостивая».

– На этой службе дети пели вторым хором, – добавляет монахиня Афанасия. – Пели ектении, Трисвятое. Занимались они тогда с Еленой Александровной всего третий месяц.

Многие из учащихся – дети из невоцерковленных семей, пришли сюда сами или за компанию с друзьями. Останутся ли они в Церкви, когда вырастут? Передадут ли веру собственным детям? Матушка Иустина на это надеется, но очевидно, что если в Кадоме не изменится ситуация с работой, большинство из них разъедется в поисках заработка по городам и весям.

А вот одна 15-летняя девочка уже твердо намерена прийти в монастырь. Она приехала в Кадом с бабушкой несколько лет назад из другого района и так прикипела к обители, что проводит здесь все свободное время, помогает сестрам и даже перед школой обязательно заходит в храм помолиться. Поговорить со мной не захотела, постеснялась.

Молитва и труд все перетрут

После службы насельницы на послушаниях, в 12.00 обед, потом опять труд, в 17.00 вечерняя служба, ужин, общее вечернее правило, затем сестры занимаются своими делами, в 23.30 отбой. Таковы монастырские будни.

В субботу и воскресенье от некоторых повседневных послушаний насельницы свободны, поэтому я не побывал ни в просфорной, ни на свечном производстве, ни на огородах. В воскресенье, по дивеевской традиции, сначала служится параклис перед Милостивой иконой Богородицы, а уже потом литургия.

В храме, где совершаются службы, иконостас пока временный, но уже есть договоренность с мастерами из Сергиева Посада, чтобы сделать резной иконостас.

В общем, возрождать и строить предстоит еще много, но не это главное.

– В монастыре для спасения души все есть, – заключает владыка Дионисий. – Я часто игумении и сестрам говорю: «Отсюда прямо в рай».