«Я вас научу, как надо!»

Проповедь с амвона или речь с броневика?

В нашей церковной жизни всегда существует риск, о котором говорится в Евангелии, – принять волка за пастыря. В первую очередь при упоминании этой темы в современном контексте всплывают в памяти книги о лжестарцах, которые до сих пор еще через светские книжные магазины или через знакомых попадают в руки верующих людей, не заботящихся о том, чтобы перед прочтением убедиться, допущена ли книга к распространению Издательским Советом Русской Православной Церкви. Но существуют вещи гораздо более прикровенные и потому куда более опасные, и с ними тоже порою приходится сталкиваться.

Бывает так, что беседуешь с человеком, и он говорит: «Я слушал такие-то лекции и чувствовал, что они мне приносят пользу, а потом узнал, что, оказывается, этот батюшка очень сомнительных взглядов. Есть статьи, опровергающие в его речах такие-то моменты. Можно ли его слушать и читать?»

Как в этом разобраться? Если с книгами всё более-менее понятно, и мы вольны выбирать ту литературу, которая перед изданием была рассмотрена экспертами и получила церковный гриф, то лекции, проповеди, беседы, документальные фильмы, рассчитанные на верующих людей, которые в огромном количестве можно найти на YouTube и других ресурсах Интернета, никем не рецензируются. Поэтому нам самим нужно приобретать знания и опыт, позволяющие определить, преподает ли нам человек православное учение о спасении или пытается под видом его преподнести нечто истинной и здравой церковной жизни чуждое. И есть в связи с этим то, чему мы должны найти место в своей жизни, чтобы не подвергнуться заблуждениям.

Прежде всего нужно правильно выбирать для себя круг чтения. Когда человек хорошо знает Священное Писание Нового Завета, когда он вдумчиво прочел хотя бы одно фундаментальное толкование на Евангелие и понимает, как те или иные его фрагменты толкуются не произвольно, а в традиции Православной Церкви, ему уже трудно навязать какое-то иное видение. Когда человек к тому же читает святых отцов, он не только становится обладателем определенного объема информации, но и, безусловно, напитывается тем духом, в котором жили и которым питались эти отцы. И у него появляется навык к определению того, каким духом проникнуты писания различных людей. Может быть, человек не сможет понять, что именно не так, но у него возникнет ощущение, что имеет место какая-то подмена, и он сможет сохраниться от того вредного действия, которое на него эта книга или видеозапись могла оказать, и, возможно, предупредить других людей.

Другой важный момент заключается в том, чтобы отдавать себе отчет: священник – такой же человек, как и все люди, он ровным счетом ничем от всех остальных христиан не отличается, кроме дара – и в то же время права и обязанности – совершать Таинства. Его человеческие ошибки, его земное несовершенство, его страсти и грехи никуда после рукоположения не исчезают, хотя Господь и дает ему благодать, которая «врачует немощных и восполняет оскудевающих». Естественно, священник призван к жизни максимально внимательной, ответственной, серьезной. Естественно, что у него есть тот опыт, которого нет у людей, просто приходящих в храм, – то, что мы называем опытом пастырским. Безусловно, если священник служит искренне и понимает, что он является помощником в деле соединения со Христом для всех приходящих людей, то он может получить от Бога и какие-то еще дары, которых у него первоначально не было. Он приобретает способность увидеть нечто сокрытое в собеседнике, у него появляется умение помочь другому человеку, направить его на путь исправления, он ощущает сострадание и любовь. Но, повторюсь, никаких принципиальных отличий между просто христианином и священником нет. И если священник, напротив, это отличие подчеркивает, если он приводит его как аргумент, отстаивая свою позицию, мы скорее всего имеем дело с пастырством нездоровым.

Нужно с большой осторожностью относиться к тем, кто вдруг появляется из ниоткуда и начинает говорить громче всех

И еще: нужно всегда с большой осторожностью относиться к тем людям, которые вдруг появляются из ниоткуда и начинают говорить громче всех. Как только начинаются какие-то лозунги, как только проповедь становится похожей на речь с броневика, стоит остановиться и задуматься: что это за человек, и почему он так говорит? У Александра Галича есть песня, начинающаяся замечательными словами: «Не надо, люди, бояться». И этот автор, имеющий, несомненно, большой жизненный опыт, говорит о том, что бояться – а я бы сказал: остерегаться – нужно только в одном случае: когда мы имеем дело с человеком, который с непоколебимой уверенностью говорит: «Идите, люди, за мной, я вас научу, как надо!» Священник в принципе по предназначению своему не ведет за собой – он помогает человеку прийти своим собственным путем ко Христу. Если же он поступает иначе, то, может быть, и не имеет дурных намерений, но он обязательно заблудится, и, как следствие, заблудятся те, кто идет вслед за ним.

Стоит помнить, что никто из тех подвижников, которые, по выражению святителя Игнатия (Брянчанинова), имели помазание Духа, никаких речей с броневика не произносил. Ни для кого из них аудитория – тем более максимально широкая аудитория – не была самоцелью, причем нельзя сказать, что это были люди, обделенные даром слова. Они произносили проповеди, когда этого требовал их пастырский долг, и вкладывали в них глубокий смысл, но они не кричали эти проповеди и не стремились стать заметнее других.

И конечно, если речь идет о священнике, мы можем и должны поинтересоваться: в каком храме он является клириком или настоятелем, каков его приход, есть ли в этом приходе какая-то общая жизнь? Ведь конкретный храм, паства – это то, что вверено священнику непосредственно, это пространство, где наиболее зримо должны являться плоды его проповеди и пастырской деятельности. И если тот или иной проповедник и церковный деятель постоянно выступает в других городах и даже странах, если он пытается формировать некую виртуальную общину своих последователей, но при этом в своем храме не потрудился либо не смог создать полноценный, крепкий, дружный, деятельный приход или хотя бы все условия для того, чтобы он формировался, это, безусловно, ни о чем хорошем не говорит.

Также я бы посоветовал обращать внимание на то, что рассказывает такой человек о своей жизни. Люди, проповедующие какие-то сомнительные с духовной точки зрения вещи, нередко в своей биографии в чем-то лгут и, как следствие, путаются в ее фактах. К примеру, в одном выступлении проповедник рассказывает, что подвизался на Афоне, а в другом – что в тот же самый период несколько раз был там в паломнических поездках. Стоит поинтересоваться, откуда вообще появился тот или иной лектор, не принадлежал ли он когда-либо к псевдоправославным группам, – если это имело место, то могло так или иначе отразиться на его взглядах. Если мы знаем, что священник переходил из юрисдикции в юрисдикцию или из епархии в епархию, это тоже должно явиться настораживающим фактором. Было ли это вызвано обстоятельствами жизни, или весь жизненный путь этого человека – непрекращающиеся конфликты?

Ко всему этому нужно отнестись серьезно потому, что, если говорить о жизни духовной, даже короткое время пребывания в заблуждениях может очень сильно душу человека изуродовать. Кто-то получает превратное представление о христианстве, которое ему трудно бывает изжить даже когда он живет уже нормальной церковной жизнью. А кто-то и вовсе приобретает стойкое отторжение от всего церковного, пережив такую ошибку. Полностью отрезвиться от заблуждений бывает достаточно трудно.

Выступал, а потом пропал

Как человек – священник и зачастую монах – становится на нездравый проповеднический путь? Думаю, что здесь уместно вспомнить образ, который мы находим у преподобного Марка Подвижника: когда человек приобретает богословские знания, которые не подкреплены опытом, они становятся для него острым жезлом, который при попытке опереться на него лишь протыкает руку. Что-то подобное происходит и с теми современными публицистами, которые, получив некоторый – как им кажется, удовлетворительный – объем книжных знаний, считают это достаточным для того, чтобы начать богословствовать. При этом порой бывает так: человек какое-то время очень активно публикуется, а потом – пропадает совсем. И оказывается, что он либо замолчал, переживая глубокий внутренний кризис, либо решил, что Церковь «слишком несовершенна», и удалился в раскол или в мир, либо впал в ересь и был запрещен в служении.

Впрочем, не стоит смущаться, если нам чьи-то статьи и проповеди приносили пользу, мы находили их вполне соответствующими православному вероучению, а потом этот священник покинул лоно Церкви или создал вокруг себя некую сомнительную, на грани секты, группу последователей. Никто не знает, что будет с нами самими или с кем-то из окружающих завтра или послезавтра, никому из нас не гарантировано, что он никогда не падет. И если мы посмотрим на историю Церкви, то увидим достаточно много церковных авторов, причем совершенно замечательных, которые впоследствии от Церкви отпали, уйдя в еретические заблуждения. К примеру, есть такой духовный писатель – авва Евагрий Понтийский. Многие из нас читали его «Сто глав о деятельной жизни», а между тем он был осужден на одном из соборов как еретик. Это наглядно показывает, что и такие вещи бывают и нет смысла подвергать забвению всё наследие того или иного автора.

Не ставить частности во главу угла

Примерно то же самое можно сказать и о противоречиях. Порой люди очень пугаются, когда видят, что два церковных автора, которых они читают и глубоко воспринимают, в чем-то противоречат друг другу. На самом деле это не означает, что один из них – лжепастырь. Противоречия в церковной жизни присутствовали всегда. Весь вопрос в том, чего касаются эти противоречия. Если речь идет о действительно христианских авторах, о главном они будут думать одинаково, а о частностях мыслить по-разному, притом отдавая себе отчет в том, что это действительно частности, и не пытаясь поставить их во главу угла. В качестве примера можно привести святителя Феофана Затворника и святителя Игнатия (Брянчанинова) – в их трудах можно найти некоторые разногласия по вопросу о природе и существе духов; и не только по этому поводу они друг с другом полемизировали, но и по ряду других. И вместе с тем это два замечательных угодника Божия, и перед нами не стоит вопроса о том, что сочинения одного из них душеполезны, а другого – нет.

Однако всё это не исключает того, что у сегодняшних авторов могут быть действительно критичные противоречия как между собой, так и с мыслью святоотеческой. Не стоит абсолютизировать компетентность редакторов церковных изданий и многочисленных православных сайтов – порою и они совершают ошибки, публикуя нечто, что может ввести аудиторию в соблазн. Это отражает состояние нашего церковного общества в целом. И путь к преодолению этого для всех нас только один: быть как можно в большей степени не номинальными христианами, а реальными и живыми, наполненными не только представлениями, почерпнутыми из публицистических статей, но благодатью и духом евангельским.

Заинтересоваться Евангелием и собственной жизнью

К заблуждениям приводит искание для себя в христианстве чего-то «особенного», «исключительного»

Наверное, нужно сказать и о том, что в основе всех заблуждений, которыми духовно болеют люди, лежит искание для себя в христианстве чего-то «особенного», «исключительного», а по сути – «более интересного», чем повседневная церковная и приходская жизнь. И точка отсчета заблуждения – именно момент начала такого поиска. Человеку, который начинает хотя бы в какой-то степени жить по Евангелию, становится интересна его собственная жизнь сама по себе – она начинает восприниматься как поле для возделывания и одновременно как одно сплошное чудо Божие, ему становятся необычайно интересны другие люди, и ничего «особенного» в христианстве ему не нужно. Если же человек жить по Евангелию и не пытался, ему нужно понять, что он идет совершенно вслепую и может встретить на этом пути других слепых, которые будут утверждать, что они зрячие.

Может быть и иначе: человек уже имеет опыт христианской жизни, но по каким-то внутренним причинам начинает избегать труда. Преодолевать себя человек устал, разочаровался в этом труде – а духовных переживаний хочется. Эти переживания он пытается получить из той экзальтации, которая обычно сопровождает деятельность младостарцев и их взаимоотношения с «духовными чадами». Однако это переживания, в которых нет «питательных веществ», и человек, погружаясь в них, будет в глубине души ощущать голод всё больший и больший.

Я не случайно считаю, что это очень важная тема. Я вижу, что в Церковь, с одной стороны, приходит немалое количество людей, которые не хотят принимать вообще ничью волю и ни в каком виде – они хотят поступать только так, как им хочется. А с другой стороны, среди новоначальных христиан часто приходится встречать тех, кто ищет авторитарного руководства собой и готов принять за чистую монету любую волю человеческую. И то, и другое одинаково гибельно, и такая «поляризация» мне кажется тенденцией очень опасной. В противовес этому нужно взращивать в себе умение разграничивать: в этой ситуации перед нами стоит вопрос о послушании Евангелию, а в этой – о послушании частному мнению священника. В реальности, увы, всё в сознании человека бывает перевернуто с ног на голову: священник озвучивает ему евангельские заповеди и слышит: «Вы жестоки со мной!», и в то же время слышит, что какой-то батюшка посоветовал то-то и это явилось для собеседника бесспорным основанием для очень серьезных решений.

Почему так происходит? Прежде всего потому, что послушание Евангелию не предполагает отказа от ответственности за свою жизнь, слова, мысли, чувства, а человеку ничто так трудно не дается, как осознание того, что за все свои поступки отвечает только он сам. И ни один здравый священник с человека этой ответственности не снимет. А в разного рода «общинах», находящихся на грани разрыва общения с Церковью, с любого приходящего, напротив, эту ответственность снимают. Более того, убеждают, что ему и не понести ее самому, ведь времена сложнейшие и последние: тут война, там война, рушатся последние моральные устои – и нужно убежать, спрятаться, купить домик в спасительной глуши, исполнять благословения и оказаться таким образом умнее и целее всех. Но подобная трусость еще никогда ни к чему спасительному не приводила.

Ни в Евангелии, ни в Откровении не сказано, что ожидание антихриста – это главное для христианской общины

Неслучайно, кстати, то, что современное лжепастырство во многом основано на апокалиптических настроениях. «Вокруг» фигуры антихриста объединяют людей те, кто не может и не хочет объединять их вокруг Христа. Ни в Евангелии, ни в Апокалипсисе не сказано о том, что ожидание антихриста станет когда-то центром существования христианской общины. Сказано о другом: о том, что те, кто будет жить во Христе, смогут эти испытания с Божией помощью перенести. И это опять-таки указывает на то, как важно главенствующее место в своей жизни отдавать Христу и Евангелию, а не пророчествам и их провозвестникам.

Мне очень памятны слова архимандрита Иоанна (Крестьянкина) из предисловия к прижизненному изданию его писем. Он говорит, что не стоит скорбеть и унывать оттого, что мы живем в такое непростое в пастырском и духовном отношении время. Гораздо вернее видеть в этом Промысл Божий – то, что Господь делает для нас, чтобы мы еще сильнее стремились не по путям неправедным, а непосредственно к Нему, чтобы мы не надеялись на кого бы то ни было, а всё свое упование лишь на Него возлагали.