Дина Антюхова: «Мой дедушка – святой»

Мое расследование, посвященное священномученику Григорию Бронникову, подходило к концу, а я все еще не могла встретиться с внучкой святого Диной Антюховой. Как оказалось, короткое северное лето женщина проводит на даче. Наконец я получила приглашение от Дины Федоровны в гости. Моя собеседница помогла мне существенно дополнить материал о своем дедушке, но центральной темой нашей встречи все же стал мой рассказ о путешествии на родину святого Григория Бронникова – село Пыелдино (Республика Коми).

Статьи о своих родных Дина Федоровна Антюхова читает на портале Православие.ру

На родине священномученика

Из такого рода и должен был выйти будущий российский святой

В село Пыелдино мы выехали из Сыктывкара засветло и через 1,5 часа уже прибыли в населенный пункт, где 27 января 1876 года родился будущий российский святой Григорий Бронников. Вот уже мимо нас «проплыла» старинная разрушенная церковь, окутанная предрассветным туманом, осталась позади и ветхая деревянная часовня – последняя сохранившаяся из семи. Привлекло наше внимание и необычное название одной из пыелдинских деревень – «Монастырь». Но все же сначала мы спешим в музей истории села.

В музее

Школа села Пыелдино

Хранилище истории одного из самых древних сел Коми располагается в здании местной школы, построенном еще в 1930 году. На пороге сельской Страны знаний нас уже ждала учитель истории и заведующая музеем – Ольга Александрова. Вместе с ней мы оказываемся в настоящей сокровищнице. Сразу обращаю внимание на текст Жалованной грамоты Ивана III, в которой Пыелдино упоминается впервые.

В тексте грамоты также говорится о монастыре Николы Чудотворца на Пылде, что на Сысольской земле. Свидетельством того, что монастырь здесь был, служат и другие архивные документы. В «Вологодских губернских ведомостях» 1850 г. есть упоминание об основании Стефаном Пермским на Верхней Вычегде и Сысоле пустошей и монастырей. В первой четверти XVIII века обитель в Пыелдино была упразднена. Но сохранилось до наших дней название одной из деревень – «Монастырь».

Удивили меня русские названия деревень на карте-схеме Пыелдинской волости ХVIII века.

– Дело в том, что по реке Сысоле прибывали сюда русские люди из разных мест, кто с Камы, кто из-под Новгорода, и населяли волость через деревню Игнатьевская, она ближе всех находилась к реке. Отсюда и так много русских названий среди имен пыелдинских деревень: Борская, Петухово, Чаринская, Тепловская, – объясняет Ольга Васильевна.

С 1847 по 1850 годы в Пыелдино строилась каменная церковь во имя святителя Николая, Мирликийского Чудотворца, которая являлась основным приходским храмом для жителей Пыелдинской волости вплоть до закрытия ее в 1931 году.

Ольга Александрова и Мария Сизганова в школьном музее

А в 1883-1884 годах на приходском кладбище пыелдинцы возвели еще одну каменную одноэтажную церковь, также посвященную святителю Николаю Чудотворцу. Но до наших дней она не сохранилась.

На музейных фотографиях можно было увидеть церковь во имя святителя Николая в разные годы, но уже недействующую, её священнослужителей, учителей церковно-приходских школ, а в витрине хранятся предметы церковного обихода и архивные документы о деятельности церковно-приходской школы. В экспозиционном интерьере раздела была представлена даже мебель XIX века из разрушенной Никольской церкви – кресла:

– Историческая мебель была сохранена благодаря служителю церкви Илье Братенкову, а передана в музей Григорием и Ниной Братенковыми. Другие экспонаты уже принесли в музей ученики нашей школы. Так у нас оказалась плащаница, складень, подсвечник, колокол, пенал для хранения свечей, деревянная скульптура ангела, – поведала историю создания музейной коллекции Ольга Васильевна.

Храм

Никольский храм села Пыелдино, в котором крестили священномученика Григория Бронникова

Бывшая ученица пыелдинской школы, а ныне ее молодой специалист и, вероятно, будущий учитель истории Мария Сизганова вызвалась нас провести по памятным местам села. Возле православного молитвенного дома остановились. Деревянное здание тоже постепенно ветшает – службы на родине священномученика Григория Бронникова не проводятся. А ближайший храм находится в девяти километрах от Пыелдино, в селе Визинга.

Дорога к разрушенной старинной каменной церкви вела в гору. Сырая после дождя земля скользила под ногами, поэтому нам пришлось идти медленно и осторожно, поддерживая друг друга. Испуганные нашим приближением, из Божьего дома нам навстречу выскочили и бросились врассыпную подростки. Сегодня, как выяснилось, сельская молодежь – главная беда для разрушающейся церкви. Недавно, по рассказам очевидцев, произошло событие, просто пугающее по своему варварству – подростки въехали в храм прямо на машине…

В первые минуты, увидев Никольскую церковь, не могу произнести ни слова – поруганный, обезглавленный храм, но все еще величественный и прекрасный.

– В 1842 году крестьяне пыелдинской волости подали прошение на имя правящего архиерея – разрешить им строить каменный храм на месте уже обветшавшей деревянной церкви – и предоставили сведения о том, что заготовлено уже известки в достаточном количестве, кирпичей, и не нуждаются они в какой-либо помощи, разве что только по своему усердию кто-то ее окажет. Это потрясает, что в XIX веке могли такой собор построить с тремя престолами! – объясняет Мария.

В Никольском храме села Пыелдино

Входим внутрь церкви, ныне здесь царство ядовитого борщевика. «Заморский гость» чувствовал себя под сводами храма как дома. Но среди священных руин это растение приобретало для меня вид райских цветов. Внутри храма было ощущение прогулки по дивному саду.

– Это святое место! – слова сопровождавшего нас священника Бориса Прокофьева несколько объясняют и мое состояние. – Может быть, даже здесь еще хранятся храмовые святыни.

– Разрушали храм, как и строили, тоже всем миром, – продолжает тем временем Мария. – Рассказывают, что пока храм использовался как зернохранилище сначала колхозом, потом пыелдинским совхозом, он сохранялся. А как только у совхоза появились свои хозпостройки, храм был оставлен на разграбление жителям. Старожилы вспоминали, что в начале 1980-х годов активно рушили церковь.

Удивляли меня и масштабы Никольского храма.

– Так ведь население только в 1856 году составляло 2439 человек. И далее шел рост численности, – объясняет Мария, защитившая дипломный проект по истории села Пыелдино в Сыктывкарском Госуниверситете.

Приблизительно в это время (1867 год) был определен причетником к пыелдинской Никольской церкви Преосвященным Павлом, епископом Вологодским и Устюжским, отец священномученика Григория Бронникова, Алексий Иоаннович, и посвящен в стихарь, а в 1868 году владыка Павел произвел его в диакона. В этом храме и был крещен будущий российский святой XX столетия – Григорий Бронников. Я ходила вокруг старинной церкви, заглядывала в полуразрушенные окна, касалась влажных кирпичей, впитавших в себя тепло северного лета, и вспоминала историю рода Бронниковых.

Четыре века на Коми земле

Село Пыелдино

С XVII века род Бронниковых был известен в Коми крае. Более 300 лет представители этой фамилии служили в церквях северной земли. Надо отметить, что большую работу по сохранению памяти о священнослужителях Бронниковых провели их потомки, которые собрали данные архивов, воспоминания и издали небольшим тиражом книгу «Род Бронниковых. Четыре века на Коми земле». Так, изучая родословную роспись Бронниковых от самого дальнего предка, составленную краеведом Анной Малыхиной, я убеждалась в том, что из такого рода и должен был выйти будущий российский святой. Но в рамках данной статьи мне хотелось бы больше обратить внимание на ближайших родных священномученика Григория Бронникова – его родителей, братьев и сестер, сведения о которых мне удалось получить, как проводя собственные расследования, так и из книги «Род Бронниковых. Четыре века на Коми земле».

Мама священномученика Григория, Анна Александровна, с дочерью Александрой

По ходатайству Алексия Бронникова в 1886 году в Сельыбе и была открыта первая церковно-приходская школа. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы снабдить школу всем необходимым для обеспечения учебного процесса.

Отмечалось в послужном списке отца Алексия Бронникова, что поведения он хорошего. Характера весьма скромного, трезвого. Говорит поучения из разных сборников. В причте никому не в родстве.

«Из немногочисленной, скупой характеристики отца Алексия Бронникова можно сделать вывод, что он был человеком добропорядочным, скромным, ответственным и серьезно относящимся к своему делу, а также достаточно образованным. Если он дважды проходил должность духовника благочиния, значит, пользовался авторитетом и уважением в церковных кругах», – прокомментировала полученные сведения Римма Максимовна.

Священномученик Григорий Бронников в годы обучения в Вологодской духовной семинарии. Фото из архива Дины Антюховой

Больше всего меня удивляло, что не удалось отыскать ни одного фото отца Алексия Бронникова, в то время как немало нашлось фото матушки Анны. Хранятся они и в школьном музее села Пыелдино, и у Дины Федоровны Антюховой я увидела большой портрет прабабушки. Как удалось выяснить, родной брат священномученика Григория, Николай Бронников, был очень внимателен к своей матери. Сохранилось две фотографии: на одной он сфотографирован с Анной Александровной, на второй – только матушка Анна. На обратной стороне фотографии матери, копии которой он разослал братьям и сестрам, было написано: «Дети, не забывайте маму!».

Отец Алексий Бронников и матушка Анна воспитали девятерых детей.

Дом священномученика Григория Бронникова в селе Сельыб

Свидетельство о том, как трудно жила многодетная семья священника, Римма Леванова отыскала в публикации «Вологодских епархиальных ведомостях» за 1892 год, в которой говорилось о том, что «На общеепархиальном съезде депутатов Вологодской епархии слушали прошение священника Сельыбской Богоявленской церкви Яренского уезда Алексия Бронникова о назначении пособия его детям… Постановили: по вниманию к многосемейности священника Алексия Бронникова и стесненному положению, в коем он нынче находится по случаю постигшего Удорский край неурожая, лишающего возможности получить от прихожан положенную ругу, из суммы ассигнований из прибыли епархиального свечного завода для детей духовенства Удорского края назначить пособие. Старшему сыну священника Бронникова, обучающемуся в 4 классе семинарии, в 25 рублей на полгода до окончания курса, а младшему, обучающемуся в 3-ем классе Вологодского духовного училища, – в 50 рублей ежегодно во все время его обучения».

Примечательно, что почти все дети Алексия Иоанновича и Анны Александровны Бронниковых получили образование. Дочери окончили епархиальные женские училища, что давало им право работать учителями. Двое сыновей стали священниками – отец Григорий и отец Иоанн, другие двое обучались в престижных учебных заведениях России – в Варшавском и Юрьевском университетах.

Брат священномученика

Родной брат священномученика Григория, врач Николай Бронников

Память о Николае Бронникове хранится сегодня и в Пыелдино. Рядом с разрушенным храмом в селе еще стоит здание бывшей церковно-приходской школы, в которой преподавал родной брат священномученика Григория Бронникова.

Для меня же знакомство с Николаем Бронниковым состоялось нынешней зимой. Когда я собирала сведения о священномученике Павле Малиновском в селе Усть-Вымь и работала в сельском музее, его заведующая Татьяна Беляева рассказала, что хранилище истории села Усть-Вымь располагается в здании бывшей земской больницы, в которой уездным врачом трудился Николай Бронников, родной брат российского святого Григория Бронникова.

Как выяснилось, благодаря деятельному участию Николая Бронникова земская больница в Усть-Выми и была построена. Добился он и строительства дома врачей при усть-вымской лечебнице. В наши дни здесь, в бывшем доме Николая Бронникова в Усть-Выми, располагается амбулатория. Николай Бронников – врач и педагог, жизнь которого протекала в Пыелдино и Усть-Выми – как мне связать воедино эти эпизоды из жизни брата священномученика? Я едва дожидаюсь встречи с краеведом Анной Малыхиной.

Здание бывшей земской больницы села Усть-Вымь, в которой трудился врач Николай Бронников

Анна Георгиевна рассказала, что Николай Бронников родился в селе Пыелдино 23 ноября 1871 года. И ему было восемь лет, когда его отца, Алексия Иоанновича Бронникова, рукоположили священником к Сельыбской Богоявленской церкви. Здесь Николай Бронников обучался в церковно-приходской школе, затем отец отвез его в Усть-Сысольск и определил учиться в духовное училище. После его окончания он поступил в Вологодскую духовную семинарию, а после завершения обучения работал в церковно-приходской школе родного села Пыелдино. Но при этом мечтал стать врачом. И обратился к земским властям, чтобы ему поспособствовали получить образование в Юрьевском университете. Как земский стипендиат, он поступил учиться в Юрьев (ныне город Тарту в Эстонии) на медицинское отделение. Обращает Анна Георгиевна мое внимание на то, что совершить такой поступок – уехать в далекий город Юрьев и поступить в университет – удавалось немногим. Он стал одним из первых местных уроженцев, кто получил такую возможность. В Юрьеве он встречает будущую супругу Эмилию Янус, которая переходит в православную веру с именем Марии Ивановны. В Юрьеве у Бронниковых рождается единственный сын Николай. Вскоре семья переезжает в Коми край, где Николая Бронникова назначают уездным врачом в село Усть-Вымь.

В 1913 году семья Бронниковых переезжает в город Усть-Сысольск. 12 апреля этого же года резолюцией Его Преосвященства Преосвященнейшего Алексия, епископа Велико-Устюжского, он был утвержден в должности бесплатного врача при Усть-Сысольском духовном училище, а с 1 сентября того же года – платным врачом.

Умер врач Николай Бронников от сыпного тифа, заразившись при осмотре больного

В течение последних восьми лет Николай Бронников состоял заведующим врачом Нювчимского чугунолитейного завода. Умер врач Николай Бронников в 1919 году от сыпного тифа, заразившись при осмотре больного.

Кроме врачевания, Николай Бронников активно занимался и общественной деятельностью. Сохранилось заявление Николая Бронникова в земскую управу, датированное мартом 1915 года, такого содержания: «Прошу управу зачислить меня членом уездной комиссии Вологодского губернского общественного Комитета Великой Княгини Елизаветы Федоровны по оказанию помощи семьям призванных на войну».

Но старожилы Усть-Выми, Усть-Сысольска, Нювчима долго помнили его как хорошего доктора. Рабочие Нювчимского чугунолитейного завода поставили на его могиле чугунный памятник с надписью «Доктору Николаю Алексеевичу Бронникову от рабочих Нювчимского литейного завода. Мир праху твоему, врач-гражданин. Фабрично-заводской комитет Нювчимского литейного завода»^[1].

Так незаметно для меня пришло время покидать село Пыелдино. На прощание делаю снимок храма и церковно-приходской школы, которые для меня стали памятниками легендарным Бронниковым.

Священномученик Григорий Бронников

Священномученик Григорий Бронников

– Это мой дедушка – святой! – показывая на большую икону священномученика Григория Бронникова, отмечает Дина Федоровна.

Икона в доме моей собеседницы размещается не в красном углу, а в центре стены над диваном – так, как обычно вешают портреты родственников.

– Дина Федоровна, а как вам удалось собрать сведения о дедушке, которого вы даже не видели?

– Я сама не знаю, почему я стала интересоваться своим дедушкой. Жили мы в селе Сельыб, мне было всего 9 лет, и я стала расспрашивать маму и ее сестер про отца Григория. Родные на меня даже сердились из-за этого, потому что в те годы и говорить было опасно на эту тему. И если бы я сама не интересовалась, то никто мне ничего не рассказал бы.

Так, Дина Федоровна узнала, что дом, в котором жил священномученик Григорий Бронников и его семья, отобрали. Но он остался на фото в архиве Дины Антюховой.

– Посмотрите, какой огромный, добротный дом! – восхищается Дина Федоровна. – Когда дедушку выгнали, он купил уже маленькое и старое строение. Помню, что у нас был сундук. А сбоку такой кармашек, в котором хранились все фото, их было очень много, особенно снимков дедушки… В 1948 году мы продали дом и переехали в Сыктывкар, местечко Лесозавод, и моя мама Валентина с собой взяла только самые старые снимки своего отца и моего дедушки.

Именно поэтому в архиве Дины Федоровны и сохранились фото святого Григория Бронникова со времен его учебы в Вологодской духовной семинарии. Но на старой фотографии лик святого уже едва можно было рассмотреть…

Сретенская церковь села Выльгорт, в которой диаконом служил священномученик Григорий Бронников

У Григория Алексеевича и его супруги Екатерины Венедиктовны было восемь детей. Четверо из них умерли несовершеннолетними, так как жить пришлось в трудное время – Первая мировая война, гражданская война.

Более десяти лет назад мне посчастливилось записать воспоминания родных о священномученике Григории Бронникове.

Так, образ батюшки запечатлелся на всю жизнь в сердцах его внучек Риммы Левановой и Агнии Селивановой, которые оставили для нас воспоминания о священномученике Григории: «У отца Григория был сильный красивый голос, слегка вьющиеся волосы, живые карие глаза, высокий лоб. Дедушка был строгим, требовательным, но в то же время добрым и справедливым. Он на детей никогда не кричал, а старался воздействовать на них методом убеждения, учить словом. Дети его уважали, слушались, поэтому в доме всегда был порядок. Батюшка не любил пустого времяпрепровождения. Требовал, чтобы дети занимались чем-то полезным: или читали, или что-то делали по хозяйству»^[2].

Или вот такой интересный эпизод из жизни батюшки, о котором рассказывала Агния Агеевна: «Дедушка был порядочным и добрым человеком. То, что приносили прихожане в церковь во время службы: пироги, шаньги, колобки, рыбники – он не домой нес, а раздавал нищим. Крестьяне его уважали. Он часто ходил с ними на рыбалку»^[3].

Дочь отца Григория, Лидия, вспоминая своё детство, рассказывала, что отец воспитывал в детях аккуратность во всём, даже в мелочах. Когда дети приносили из леса ягоды, он хвалил того, кто собрал ягоды чисто, без сора. И ел ягоды только из той корзины, в которой они были чистыми. Дети очень дорожили его похвалой, и каждый старался, чтобы в следующий раз отец отведал ягоды именно из его корзины. В семье воспитывали уважение к труду. Например, детям внушали: бросать хлеб – это великий грех, ведь на производство хлеба затрачено много человеческого труда. Дошел до нас и такой рассказ из детства Лидии Григорьевны, записанный ее дочерью Риммой: «Когда маме исполнилось 9 лет, она поступила в Великоустюжское епархиальное училище. Отец решил сопровождать её сам. Они ехали до Великого Устюга на лошадях. В детстве у мамы была такая привычка: она не ела конфеты, которые дарили ей близкие, а складывала их в большую коробку. Мама не очень любила конфеты, ей больше нравились красивые обёртки на них. Но у неё были младшие братья и сёстры, которые любили конфеты, однако она не поделилась с младшими, а забрала сладости с собой. Дорога до Великого Устюга была длинной. При въезде в ту или иную деревню сельские мальчишки встречали тройки проезжающих, бежали за ними, что-то кричали. Дедушка доставал из баула коробку с конфетами и бросал горсть конфет мальчишкам, к великой их радости. Так что до Устюга мама не довезла и половину коробки. Может быть, отец этим поступком преподал дочери урок: нужно делиться с другими тем, что для тебя дорого»^[4].

Молча, без паники готовил себя к грядущим испытаниям

Из воспоминаний Агнии Селивановой удалось узнать и о том, что в последние годы жизни ее дедушка Григорий Алексеевич стал слепнуть, и она часто с ним ходила в Кослан на прием к окулисту. В районном центре он покупал газеты, из которых узнавал, что многие священнослужители уже пострадали за веру, и говорил, что его постигнет такая же участь. Но внешне он был спокоен. Молча, без паники готовил себя к грядущим испытаниям. Конечно, вера придавала ему силу и мужество. Службу продолжал до тех пор, пока власти не закрыли церковь^[5].

Дина Антюхова рассказала, что еще до закрытия церкви неоднократно приходили представители власти и требовали, чтобы священник перестал вести службу. Но отец Григорий продолжал свое привычное дело: крестьяне просили его крестить детей, отпевать усопших, и он не мог им отказать.

После того как в 1936 году закрыли церковь, священник оказался без работы, семья – без средств к существованию. Местные власти неоднократно конфисковывали имущество. В доме почти ничего не осталось из вещей, домашней утвари.

Дело о самоваре

Фрагмент коллекции самоваров Дины Антюховой

Внучка священномученика Агния Селиванова рассказывала, что только самовар – предмет первой необходимости в каждой семье того времени – дважды был конфискован. После первой конфискации его выкупила дочь Валентина. Через некоторое время его снова отняли. Выкупить еще раз уже не было денег…

В память об этом драматическом событии, когда родных лишили этого символа уюта и счастливой жизни в кругу близких и родных людей, Дина Федоровна Антюхова с 1960-х годов начала коллекционировать… самовары.

– Самые старые в моей коллекции – это медные самовары. Я их на базаре покупала, искала объявления об их продаже в газетах. Историю ни одного из своих самоваров я не знаю, просто покупала, и все.

– А какой вам особенно дорог? – интересуюсь у своей собеседницы.

– Мне особенно нравится тот, который похож на самовар Корнея Чуковского.

Вот так спустя десятилетия Дине Антюховой удалось восстановить справедливость, и фамильная ценность, самовар, символически вернулась в семью…

В августе 1937-го

Камера в бывшей внутренней тюрьме ОГПУ НКВД г. Сыктывкара, где проходили допросы в 1937-38 годах. Фото предоставлено пресс-службой МВД Республики Коми

Дело № 4451 священника Григория Бронникова позволяет восстановить события того трагического августа 1937 года. 8 августа в доме священника произвели обыск, в ходе которого были обнаружены, помимо церковных и богослужебных книг, – книги Троцкого, «Программа коммунистов» Бухарина, Бюллетень НКВД от 1929 года. После ареста батюшки книги конфисковали вместе с имуществом. А хранение у себя контрреволюционно-троцкистко-бухаринской литературы было вменено священнику в вину^[7].

В характеристике на батюшку, которую дал председатель правления колхоза, особо отмечено, что «Агитации его против советской власти, безусловно, были, но он действовал скрытно, потому что он человек образованный и знает все правительственные директивы, так как всегда читал центральные газеты. Особо твердо стоял против закрытия церкви в Сельыбе»^[8].

Мужественно отец Григорий Бронников во время допросов отстаивал право человека на свободу вероисповедания, при этом ссылался на советскую Конституцию. Поражали смелость и самообладание батюшки, который на один из вопросов дает такой ответ: «Враждебность по отношению к советской власти имел, ибо при этой власти нашу религию преследуют, закрывают церкви, облагают непосильными налогами, в старое же время этого не было и жилось хорошо. Если взять теперь, то в Селибе насильно закрыли церковь, о чем я среди массы говорил и недовольствовался, давал членам церковного совета установки собирать подписи верующих и послать в соответствующие органы, чтобы снова разрешили открыть церковь. Члены церковного совета ходили по дворам, но я сам не ходил».

По поводу антисоветского истолкования Конституции отец Григорий Бронников спокойно объяснил: «Новую Конституцию я истолковывал, что согласно новому закону дается полное право человечеству и будет свобода вероисповеданий, поэтому церкви закрывать не имеют права. Если такие истолкования будут антисоветскими, то признаю себя виновным...»^[9].

Отца Григория обвинили в том, что он хранил у себя переписку антисоветского содержания. Но в ней тоже не оказалось никакой крамолы. Священнослужители разных приходов писали о том, что их в данный момент больше всего беспокоило: как сохранить храмы от разрушения и поругания.

К делу батюшки было приложено письмо благочинного протоиерея Федора Веселкова от 14 сентября 1936 года. В частности, отец Федор писал, что: «Если ваша церковь еще не разрушена, то есть иконостас и все, кроме главной святыни, осталось, то можно надеяться на восстановление».

Против батюшки свидетельствовали четверо человек, их показания тоже использую, чтобы восстановить утраченные события из жизни священномученика. Так, выясняю, что батюшка собирал подписи против закрытия церкви, а оставшись без работы, дома занимался кустарными сапожными изделиями. Активно боролся с организацией колхозов. Как показывает свидетель: священник «говорил, что в северном районе колхозы организовывать не надо, так как на этой земле невозможно использовать сложные с/х машины». Показания другого свидетеля выглядят нелепо, если вспомнить тот факт, что в это время отцу Григорию Бронникову 61 год и он практически слепой: «Отказывался от работ на лесозаготовках через прихожан. Они заступались за него, что все не выйдут на работу».

Счетовод колхоза, организатор «Союза воинствующих безбожников», показал, что уже в 1932 году пытались закрыть церковь, но не удалось.

Несмотря на то, что священник признал вину частично, следствие по делу было завершено, а обвинение в том, что он систематически вел среди населения контрреволюционную агитацию против советской власти, доказано^[10].

Священник Григорий Бронников был осужден 29.08.1937 года тройкой при УНКВД Коми АССР по ст. 58-10 УК РСФСР и приговорен к высшей мере наказания. 31.08.1937 года приговор приведен в исполнение^[11].

Священный Синод Определением от 06.10.2001 года причислил иерея Григория Бронникова к лику святых и включил в Собор новомучеников и исповедников Российских XX века.

«Дедушка, не забывай нас!»

Часто Дина Антюхова почтить память дедушки приходит к поклонному кресту, установленному в районе леса поселка Верхний Чов, где проходили массовые расстрелы в 1937 году.

– Дина Федоровна, а часто в молитвах обращаетесь к дедушке?

– Когда трудно, я прошу: «Дедушка, не забывай нас!»

На долю родных священномученика выпало немало испытаний. Дина Федоровна поделилась, что после ареста дедушки жить было очень тяжело:

Все имущество отобрали. Даже не было одеяла

– Все имущество отобрали. Даже не было одеяла. Оставили старую рясу, которой мы укрывались. Люди к нам относились с опаской, так как дедушка получил статус «врага народа». Но было немало хороших людей, которые к нам относились с участием и чем могли помогали. Я в это время ходила в детский сад. Но у мамы не было денег, чтобы платить за него. Так заведующая детсадом Жданова (имя-отчество я не помню) держала меня бесплатно. Я об этом по сей день с благодарностью вспоминаю. Некоторые односельчане приносили нам немного муки, картошки. Так с помощью добрых людей мы выжили. Но мне очень хотелось уехать из этого места. Я видела, как маме трудно было жить. С утра и до позднего вечера она работала, а кушать дома все равно было нечего.

Когда мы переехали в Сыктывкар, мало что изменилась – мама с утра до ночи на работе, а мы ютились в одной комнатке, и я думала, что так будет всегда.

Может быть, поэтому, мечтая о своем доме, Дина Федоровна и поступила в строительный техникум, а не в медицинский, как всегда мечтала.

– Но однажды я прочла объявление в газете о наборе строителей в Эжвинский район Сыктывкара, бросила учебу и пошла работать. 20 лет я строила Сыктывкар, трудилась каменщицей, – продолжает свой рассказ моя собеседница.

За это время Дина Антюхова четыре раза получала квартиру, а с супругом воспитала четверых детей. «Дедушка помогает», – убеждена женщина.

О других родных священномученика

Иоанн Бронников - старший брат священномученика Григория Бронникова

– А это дедушкин товарищ! – восклицает Дина Федоровна.

Но я, уже столько пересмотрев фотографий рода Бронниковых, поправляю свою собеседницу:

– Нет, Дина Федоровна! Это старший брат священномученика Григория Бронникова – священник Иоанн Бронников. Его жизнь трагически оборвалась в 1933 году. Он был арестован органами НКВД и умер в пересыльной тюрьме…

Отбыть свой тюремный срок пришлось и родной сестре священномученика Григория – Людмиле. Людмила Алексеевна стала супругой священника Стефана Попова. Когда батюшка был арестован по доносу «за контрреволюционную агитацию» и его приговорили к трем годам ИТЛ, его жена Людмила Алексеевна поехала в город, чтобы его защитить. На нее тоже было заведено уголовное дело. А в определении суда была сказано, что, «так как Попова Л.А. имеет малолетнюю дочь, отсрочить исполнение приговора до отбытия наказания мужа». После освобождения отца Стефана в 1926 году Людмила Алексеевна полтора года отбывала наказание в местечке Човью.

Сестра свщмч. Григория, Агния, с супругом - отцом Василием Распутиным

– Так вот, Агния Распутина, урожденная Бронникова – это родная сестра вашего дедушки, священномученика Григория Бронникова, – делюсь с Диной Федоровной своими познаниями.

Видно было, что мою собеседницу эти открытия взволновали, ведь с экрана на нее смотрели лики ее родных, история которых сегодня стала достоянием всей Православной России. Чтобы не нарушать эти счастливые мгновения встречи с близкими, тихо покидаю дом внучки священномученика Григория Бронникова…