Утро Подборок

Перед рассветом воздух прорезает густой свист. Это значит, к деревянной колокольне сельского храма снова прилетела стая летучих мышей. Они водят вокруг нее свой бешеный хоровод так, что от крика вздрагивают язычки колоколов. Кружат долго, царапая друг друга и темное дерево крыльями. Но стоит солнцу высветить из ночи серебристые купола, как от зловещей шумной тучи не остается и следа... Всю эту картину вот уже полгода наблюдает молодой настоятель Успенского храма в Подборках – отец Димитрий Торшин. Поначалу было жутко, но потом привык – пусть летают. Свет все равно победит. Тем более что мыши посвистят да исчезнут. А вот было дело – на храм напали налетчики, так вместе с ними растворились деньги. Причем случилось это после того, как иерей отслужил здесь свое первую службу – ну что за люди! И люди ли?

Успенский храм

– Я не думаю, что это местные. Скорее всего, гастролеры, – предполагает отец Димитрий. – Но меня это искушение не выбило из колеи. Наоборот! Я вспомнил из Патерика такую притчу, на первой своей проповеди ее сказал: однажды старец увидел в храме женщину, которая горько плакала. Он подошел и спросил: какая скорбь вас посетила? И она ответила – в том-то и дело, что три года у меня не было никакой скорби, так все хорошо – и с детьми, и с мужем, и с работой! Похоже, Господь меня оставил. – На этих словах батюшка задорно смеется и добавляет: – Явно было, что Господь не оставил меня в тот момент!

«Батюшка, сходите по водичку»
Деревенский пастырь и его прихожане

На самом деле село, в котором служит отец Димитрий, по документам называется Озерское, но оно уже давно слилось с деревней Подборки, чье имя написано на придорожном указателе. Есть указатель и на Успенский храм; когда едешь из Калуги в сторону Оптиной, то этой своротки не миновать. Только сам храм – красивый деревянный терем – с дороги не видно. Так бы, глядишь, сюда больше паломников заезжало, а пока сворачивают только те, кто увидел Успенский душой.

Выпускник семинарии так хотел служить, что был готов поехать даже в разрушенную церковь

Иерей Димитрий Торшин тоже душой увидел. По крайней мере сразу дал согласие стать настоятелем храма в Подборках, хотя никогда здесь не был. Впрочем, выпускник калужской семинарии так хотел служить, что был готов поехать даже в какую-нибудь разрушенную церковь. Незадолго до рукоположения он с матушкой в одной такой побывал. Без крыши, без окон, в голом поле. «Вполне возможно, нам дадут ее восстанавливать, и придется жить в вагончике», – обнадежил жену. Но та оказалась под стать мужу – не дрогнула.

Отец Димитрий не из семьи священнослужителей. Его родители – обычные люди, которые в 1990-е воцерковились и, бросив все в Подмосковье, переехали сначала в Шамордино, потом в Козельск – поближе к Оптиной пустыни. К тому времени в Козельске уже работал спортивно-патриотический клуб, директор которого и сказал решающие слова в жизни будущего священника: «Можно по-разному людям служить. Но самое важное – это начинать с души людей, потому что если с душами будет все в порядке, в принципе вообще все будет в порядке!»

Так Дмитрий пошел в Калужскую семинарию. Хотя мог поступить в один из московских вузов, на выбор – такое право давали многочисленные победы на всероссийских олимпиадах. Но – родители, тренер, а через них Бог… И вот владыка назначает в забытые всеми Подборки.

«Когда я сюда после рукоположения приехал, – вспоминает иерей, – я сразу понял – это мое место. Ощущение было благодати и присутствия Божия, так что прямо почувствовал слезы на глазах».

Отец Димитрий Торшин

Искренности молодого священнослужителя первое время поражаешься. Как, впрочем, и тому, насколько сильна его вера в Бога. Сегодня среди выпускников провинциальных семинарий таких нечасто встретишь. Эта подкупает и стирает все барьеры – прежде всего возрастные – между «молоденьким батюшкой» и прихожанами.

Но будем честны. Иногда местные бабушки возрастом настоятеля пользуются. Сам видел – подходит прихожанка в летах, берет благословение, потом долго мнется, что-то теребит в кармане – и наконец после реплики про погоду решается: «Ой, батюшка, по водичку не сходите, в храме бы прибраться». Батюшка идет по водичку. «Вот и славно, а то руки совсем не работают. Спаси Господи».

Одно портит умилительную картинку – таких активных прихожан в Успенском храме раз-два и обчелся. И те долго к новому настоятелю приглядывались. А кто он? Неужели жить тут станет? Видят – и правда, в приходском доме комнату стал благоустраивать, в храме прибираться, достраивать его. Служит каждый день – это уж совсем невидаль. А матушка чем занимается? Пошла в клубе хор восстанавливать? Значит, не лентяи оба. Можно знакомиться.

«Мы очень радушно встретили батюшку!» – говорит одна из богомолок в болоньевом плаще.

На все нужны нынче деньги – никакой инфраструктуры в деревнях не осталось

Появились со временем и приезжие прихожане. Как-то свернула с дороги до Оптиной одна молодая женщина. Зашла в храм – рыдает. Онкология, врачи ничего не обещают, а жить хочется. Поговорил с ней настоятель, нашел слова нужные – вышла радостная. Так она теперь своих знакомых отправляет в Подборки. Причем с дальних городов. И те едут. И остаются.

Но все же отец Димитрий мечтает вернуть в храм сельских жителей. Душ-то, нуждающихся в Свете, вокруг много, село хоть и тонет в безработице и алкоголе, но люди массово не уезжают, местные больница, школа, садик работают. «Вернуть бы и парней, которые на корточках сидят у Дома культуры с пивом», – строит планы настоятель. И ведь можно подростков увлечь – сам отец Димитрий в их возрасте лазил по альпинистской стенке и боролся на матах, – а там они и сами о Боге спросят. Проверено. Да только на все нужны нынче деньги – никакой инфраструктуры от советского времени в деревнях не осталось.

– Чтобы люди в храм пришли, нужно, чтоб он и смысл жизни давал, и помогал элементарно выжить. Тогда люди преобразятся, тогда все село преобразится. – И тут отец Димитрий переходит на чиновничий слог: – Нужно развивать социальную деятельность, а для этого нужны средства. Будем искать…

Рассветы, закаты…
Так можно ли возродить приход и село?

Как и любой храм в России, Успенский переживал взлеты и падения, рассветы и закаты. Неизвестно, с какого точно века здесь стояла церковь, но то, что к XIX столетию она была каменной и четырехпрестольной, – факт. Служили тогда священники Сперанские – отец и сын. Служили и Богу, и народу, а потому устроили братство Николая Чудотворца, которое, помимо всего прочего, организовывало курсы по обучению работе на ткацких станках и курсы для пчеловодов. Со станками и ульями, конечно, помогало все то же братство. И вот на селе расцвело, как сейчас сказали бы, малое предпринимательство. Люди и сами зажили, и денег на храм не жалели. У Сперанских с каждым годом расширялись возможности – вернемся к казенному слогу – «развивать социальную деятельность».

«Хоть бы частично удалось сделать то же самое», – мечтательно говорит отец Димитрий, глядя в сторону интерната, что стоит по соседству с церковью – там когда-то была богатая усадьба с парком и липовыми аллеями. От Золотого века остались только аллеи.

«Проект Сперанских» кончился с началом революции. А во время Великой Отечественной храм взорвали. Свои же, солдаты Красной армии – думали использовать камни для строительства дороги, но неудачно заложили динамит. Церковь раскололась на большие неподъемные остовы. Их со временем по кирпичикам растаскали по домам и огородам местные жители.

Следующая перипетия разыгралась в 1996-м году. То была чудесная история. Но чуда не оценили.

Приехали в село состоятельные продвинутые люди – муж и жена. И вот супруга, видя руины старого храма, решила его восстановить. Муж не проникся, был тогда еще не воцерковлен, но женщине, чью голову посетила масштабная идея, перечить – только зря время терять. Что делать? Куда ехать? Конечно, в ближайшую Оптину, к известному старцу Илию. Но старца в ту пору не оказалось, решили написать письмо отцу Иоанну (Крестьянкину).

Ровно через неделю стук в дверь – это пришли жители Подборок. С делом пришли. «Мы решили храм восстановить. Вы люди состоятельные и умные. Просим у вас поддержки и помощи».

Мимо такого совпадения грех было проехать на телеге. Первым делом жена умного человека нарисовала храм на бумаге – помогли воспоминания о Кижах, где в студенческие годы она проходила практику. Потом закипела работа по возведению.

Вскоре снова стук в дверь. На этот раз – ответ от отца Иоанна (Крестьянкина). Писал он примерно так: я – грешный священник и не могу открыть волю Божию, но в любом случае строить храм – дело благое.

Когда снова в Подборских озерах заиграли с солнцем купола построенной церкви, праздник был для всего села. Надеялись, что теперь жизнь-то закипит. Но только чего-то не хватило. То ли годы не те, то ли сказывалось отсутствие настоятеля, то ли вера поиссякла… Начинали многолюдными службами – закончили двумя бабушками. «Обленились мы», – признаются сельчане.

И снова над Подгорками повис глухой закат. И засвистели по ночам вокруг колокольни летучие мыши.

Но вот весной этого года – как яркое солнце в марте – показался новый священник. И никуда не уехал. В сельчанах снова проснулась надежда, а там и до веры недалеко.

Промышление Божие о тебе особенно очевидно, когда ты сельский священник и у тебя ничего нет

В ближайших планах у отца Димитрия – оборудовать на озере у храма святой источник в честь святителя Луки (Войно-Ясенецкого). У батюшки и частица мощей архиепископа есть.

Но главное, о чем болит голова иерея, – зимний храм. Он будет в подвале летнего. В древнем стиле – из бутовых камней, с каменным же иконостасом. Частично материал для стройки уже есть – это остатки фундаментов прежних церквей. Здесь по ним можно чертить временной отрезок, начиная с века XVII. Но не только ради красоты отец Дмитрий хочет построить еще один храм – скорее, ради экономии денег. Потому что действующая церковь – холодная, на ее отопление электрическими обогревателями нужно 40-50 тысяч рублей на зиму.

Поиск денег на храм – песня отдельная. Огурцами – пожертвования в селе из огородов – счета не оплатишь. Своей зарплаты нет – церковь ее не тянет. Замкнутый круг. То, что пока отцу Димитрию удается жить без долгов, – не иначе как чудо.

«Я понял для себя: чем больше я служу, тем больше все устраивается, – с радостью в глазах заверяет иерей. – И это ежедневное Промышление Божие о тебе особенно очевидно, когда ты сельский священник и у тебя ничего нет».

Из разговора на колокольне
Вместо постскриптума

После небольшой экскурсии по светлому просторному храму, по которому беспрепятственно гуляют солнечные лучи, мы поднимаемся на колокольню. Оттуда – вид чуть ли не на весь Козельский район. С природным парком Угра, с пастбищами, озерами, деревнями, с низкими широкими домами и с близким пористым небом – такое небо только около Оптиной.

Если бы я был художником, я бы сюда приезжал на пленэры. Но все, что я могу, – поговорить с отцом Димитрием о вечном. Благо передо мной батюшка, с которым хочется разговаривать.

Недавно священник поступил на историческую кафедру Санкт-Петербургского университета, теперь ночами не спит, готовится к сессии. Отсюда – и тема беседы.

– История всегда повторяется. И если ты хорошо ее знаешь, то ты примерно понимаешь, что будет завтра, исходя из того, что происходит сегодня. И понимаешь, как на будущее можно повлиять.

Если люди живут без Бога – они погибают. Причем погибают уже здесь, на земле

– Можете сказать, что будет с Церковью?

– С Церковью всегда все будет нормально – сомнений нет. Много было разных искушений в церковной жизни и касательно внешних обстоятельств, и касательно внутренних, но все это успешно перебарывалось. И Господь в Церкви живет! И ничего не случится. Другое дело – что будет с людьми? Либо хотят они в Церкви жить, либо не хотят. Потому что если люди живут без Бога – они погибают. Причем погибают уже здесь, на земле. И живут несчастливо, и умирают несчастными. И после смерти у них наверняка продолжается несчастное существование.

– А как вы думаете, батюшка, почему многие вроде бы ходят в храм, но на самом деле остаются, как в Откровении сказано, на внешнем дворе?

– Просто люди очень привязаны к материальному миру. И, может быть, в этом есть заслуга нашего светского образования, когда не преподается ничего духовного. И даже когда ты поступаешь в семинарию и начинаешь постоянно говорить о вещах духовных, первое время у тебя мозг это все не вмещает, потому что ты начинаешь изучать мир духовный, который ты никогда не изучал, но который существует точно так же, как и материальный мир. И я всегда говорю людям – духовные законы работают так же, как и материальные. Если ты с третьего этажа спрыгнул – ты ногу сломал. Не потому что Господь наказал, а потому что закон физики такой. Точно так же в духовном мире: если ты живешь без Бога – что-нибудь ты себе «сломаешь». Просто закон такой. И пока ты к Богу не придешь, тебя не исцелить. Люди этого не понимают, не знают и к Богу идут по своим мирским потребностям. Самая простая ситуация – когда человек говорит: «Батюшка, я вот в храм зашел поставить свечку, потому что меня уволили с работы, в прошлом году меня увольняли, я поставил свечку и нашел другую, а теперь надо бы повторить». И это не вина людей, а обстановки, в которой они выросли.

…За ближайшим озером сорвалась с деревьев птичья стая, она пронеслась над храмом, сделала круг и снова вернулась на ветки, спрятавшись в желтеющей кроне.