Чтобы свет веры не истощался

Статья 1: «Служите Богу со страхом и разумением»

Пастырское выгорание

Эта тема ныне на слуху у многих. Сам термин отсылает нас к притче о девах мудрых и немудрых, всё отличие которых между собою заключалось в наличии у одних елея и в отсутствии его у других (см.: Мф. 25: 1–13). Безумные просто не имели запаса и остались за дверями Брака. Следовательно, и выгорание относится к проблеме ресурсов, запаса.

«Умножай молитвы, пока ты помнишь Господа, чтобы Он не забыл тебя, когда ты забудешь Его», – сказал некто из отцов Египта. «Забыть Господа»! Разве это возможно? Возможно, к сожалению. Большую часть жизни обычный человек живет так, словно Бога нет вообще. Об этом говорит святитель Григорий Палама. Он говорит, что нельзя проповедовать Девственное Рождение, пребывая в блуде. И нельзя говорить о Воскресшем, боясь смерти. Наши грехи являются тормозом проповеди. В наших молитвенниках есть слова: «или хочу, или не хочу, спаси мя». Человек может не хотеть спасения. Молитва, Таинства, церковный уклад могут опротиветь душе, если душа больна. Человек может просто устать душой. Не телом и мышцами, а именно душой. И вот тогда важно, чтоб у человека был некий «запас».

Этот запас складывается из многих составляющих. Хорошо, если родители священника верующие и молятся о нем. Это одно спасет его от многих проблем. Еще важно, чтобы священник имел пусть малый, но живой круг общения. Выговориться, выплакаться, излить душу нужно каждому человеку. Священник не исключение. Братское общение пастырей – это то, что очень востребовано жизнью. Кто еще может понять пастыря, как не такой же пастырь, утружденный теми же проблемами? Чтение, пастырские собеседования, разговор с духовником (если тот есть) воскрешают дух первой любви. Именно так говорится в Откровении о том, что нельзя бросать.

Выгорание связано часто с гордостью. «Вот я сейчас зажгу все звезды! До меня не было никого. История с меня начнется. Вот я сейчас…» Этот скрытый мотив лежит в основании многих крушений. По словам святителя Тихона Задонского, «гордость берется за то, что превышает меру». Человеку нужно брать вес по силам. Брать выше сил свойственно, действительно, гордости. От нее потом и уныние, и ропот, и прочие падения. Не случайно образ Лестницы положен как образ восхождения в книге Лествичника. Через ступени прыгать не надо. Нужно идти мерным шагом. И вес нужно брать по силам.

Особая тема – рукоположение и пострижение раньше канонического срока. Человек еще не вошел в полноту возраста. Он еще не познал себя и врагов своих. А его уже поспешно облекают саном и чином. Не исключено, что природа проявит себя позже, и, когда служение станет привычным, естество громко заявит о своих попранных правах. Катастрофы, случающиеся на этой почве, стоят слез и благоразумного молчания. Но, несомненно, на архипастырях лежит великая ответственность не вводить в клир зеленые души и не облекать великим саном людей, не окрепших в добродетели. При нарушении сих элементарных правил случаи выгорания неизбежны.

Мы вовсе не призваны к вечным победам. Мы должны иногда и проигрывать, не желая того. Поражения – тоже школа

Возвращаясь к теме «запаса», вспомним Иосифа и те тучные и голодные годы, которые связаны с историей его пребывания в Египте. Нельзя настраиваться на сплошные победы. Есть времена изобилия, и есть времена скудости, слабости. «Голодные годы» должны быть вложены в сознание верующего человека как некая неизбежность. Мы вовсе не призваны к вечным победам. Мы должны иногда и проигрывать, не желая того. Поражения – тоже школа. Путь христианина вверх не есть путь от победы к победе, но это путь, скорее, от поражения к поражению. Эти слова тоже есть в творениях святителя Тихона Задонского. Их парадоксальность лишь свидетельство парадоксальности христианства. Христианство не укладывается ни в одну логическую систему. Оно выше логики. И в этом его как святость, так и практическая сложность. Быть готовым к поражению нужно всякому атлету. Нужно это и пастырю. Он не ангел. Он просто человек, но задачи его и цели выше простого ума. Как здесь не родиться страху, смирению, осторожности! Ты можешь быть ранен, но ты не должен быть самоубийцей. Ты не обязан быть абсолютно чист, как чист Христос, непричастный греху. И ты не смеешь отчаиваться, если твои идеалы разбились о подводные камни доселе неведомых искушений. Задача пастыря равна задаче сторожа на стене древнего города или солдата в окопе – не оставлять позиции.

Пустой бак в автомобиле не причина бросать автомобиль на обочине. Ты выгорел, то есть растратил весь ресурс. Это плохо, но не смертельно. Ресурсы пополняются. Господь есть Тот, Кто спрашивает: «Разве рука Моя коротка стала для того, чтобы избавлять, или нет силы во Мне, чтобы спасать?» (Ис. 50: 2).

На изнанке выгорания всегда мелкота души, узнать о которой больно. Там разрыв между запросами и реальностью, сотни мелких обид, усталость и капитуляция греху. Там частокол оправданий своих грехов грехами чужими, которые стали известны «выгоревшему». Самолюбие и саможаление на изнанке у этого явления. И это вовсе не тема для критики. Это тема для жалости. Но, тем не менее, разводить канитель вокруг уставших и сдавшихся, вокруг впавших в уныние и бежавших с фронта не стоит. Стоит понимать, что мы на духовной войне. Здесь есть все, что есть на войне физической: пленные, дезертиры, раненые и убитые. Есть карьеристы генералы, есть наживающиеся на войне интенданты. Любой театр военных действий похож на церковную жизнь. Так называемые «выгоревшие» – это либо предатели, либо дезертиры. Либо люди изначально не предназначенные к служению в сане. Это люди, севшие не в свой поезд. Внимательный ценз для рукополагаемых и братское общение могут сильно сократить эту категорию церковного народа, наличие которой добавляет слез к и так слезной жизни христиан на земле.

Выгорание – это и явление духовной атаки на душу пастыря. Не стоит забывать о войне падших духов против служителей Божиих

Не забудем и о том, что священство, плохо оно или хорошо, люто ненавидимо диаволом и всем его перевернутым царством. Даже если мы в массе своей не святые, мы, духовенство, возвещаем слово Истины, служим службы и совершаем Таинства. Это не может оставлять врага Божия в бездействии. Сокрушить пастыря есть нечто подобное событиям перед Голгофой. «Поражу пастыря, и разыдутся овцы» (Мф. 26: 31). Священник потому всегда на прицеле. Он – потенциальная жертва темного заговора, и чем больше у него духовного рвения, тем сложнее его жизненный путь, тем вероятнее его духовные скорби. Выгорание не есть дело одной только природы человека, уставшей от служения. Это не только дело порвавшихся мехов от вина молодого. Это также и явление духовной атаки на душу пастыря. Это также война падших духов против служителя алтаря и проповедника Божией правды. Наша поголовная аскетическая безграмотность много помогает врагу ввергать служителей Бога в разные грехи, а затем, на фоне уныния, выгонять их из сана.

Закончим так. Лезть во священство, не понимая ответственности и тяжести этого служения, нечестиво и глупо. Рукополагать неготовых просто преступно. Но бросать однажды взятую на себя тяжесть иерейства гораздо хуже всего ранее сказанного. Нужно найти возможность малого отдыха, соединенного с покаянием, возможность общения с умудренными священниками и затем снова приниматься за пастырские труды. Всякое поражение можно превратить в победу. Равно как и наоборот. Опыт личной слабости поможет милостивее и добрее относиться к человеческим слабостям. Ригоризм может смениться состраданием (не превращаясь во вседозволенность). «Я сам грешник и грешников люблю», – говорил преподобный Кукша Одесский. Это не риторический оборот речи. Человек, облеченный саном и знающий свои слабости, не судит грешника, но сострадает ему. Таков творческий и молитвенный выход из «выгорания». Иные пути, нужно думать, направлены во дно адово.

Семейная жизнь

«Малая Церковь» – такое имя прочно и справедливо закрепилось за семьей в православной среде. Семья требует от своих членов тех же качеств, что и Церковь – от своих служителей. А именно: верности, терпения, ежедневных трудов, в конце концов – любви. Семья – это школа добродетелей для всех христиан, а для священника это еще и «служба тыла». Земная Церковь нередко именуется воинствующей. Ее война ведется против царства греха, и священник в этой войне не просто рядовой солдат. Он как минимум офицер. Многие понятия военной жизни, отметим, могут быть по аналогии перенесены на жизнь церковную. И как офицеру нужна верная подруга, которая не откажется ехать с ним в самый дальний гарнизон, так и за спиной священника должна быть такая же верная подруга, невидимо разделяющая с мужем тяжесть его пастырского креста. В случае охлаждения семейных отношений, частых ссор, утраты взаимной теплоты и нежности между супругами в священнической семье пастырь становится решительно не способен к подлинному горению на службе. Он представляет тогда из себя человека раненого или больного, который никого не может утешить и никому не может помочь, но сам нуждается в утешении и помощи. Все это хорошо известно опытным людям, и при испытании ставленника мудрые архиереи часто присматриваются к будущей матушке не меньше, чем к батюшке.

Выбор невесты – всё будущее решается здесь. Как не ошибиться? Как не спутать страсть с подлинным чувством? Общих правил здесь нет. Выбирать ли будущую матушку из семьи священника или обычных людей? Стопроцентно поручиться нельзя ни за один из вариантов. Дореволюционный «левитизм» продолжает существовать, но изживает себя. Однозначно то, что от девушки требуется не просто желание выйти замуж за этого молодого человека, но и понимание того, чем он будет заниматься. Равно и юноша (будущий пастырь) должен делить свои сердечные порывы с холодным рассуждением ума о долгой священнической жизни со всеми ее сложностями. Каноны требуют добрачной чистоты в отношениях будущего священника с его женой. Требуют также девственного состояния от будущей матушки. Строго запрещена для священников практика разводов и измен, подобно эпидемии поразившая современный мир. Совершенно ясно, что уровень нравственности, требуемый от пастыря и его супруги, изрядно превышает общепринятые нормы морали.

После состоявшегося брака должен быть период, посвященный только супружеской радости. Рукополагать ставленника после недели-другой со времени венчания может только бесчувственный человек. Горный поток должен сойти вниз, чтобы течь тихо, и отношения молодых супругов должны пройти через бурный поток чувств, чтобы успокоиться. Вот когда отношения успокоились, вошли в относительную норму, можно вести речь о рукоположении.

Семейная жизнь дает священнику и опыт знания проблем паствы, и опыт смирения

Великое и мало оцененное благо нашей Церкви – женатое духовенство. Жена, дети, заботы и сложности, с одной стороны, отягощают пастыря. Казалось бы, нужно дать ему полную свободу в трудах ради Христа. Но такой преувеличенный спиритуализм рождает на практике тысячи вполне физических проблем. В кампании нападок на Католическую церковь в современном мире в качестве фактажа пользуются проблемами католицизма, связанными именно с неженатым состоянием западного духовенства. Напротив, вполне земной пастырь Православной Церкви, у которого руки не всегда пахнут ладаном, но иногда землей (если он сельский священник), иногда машинным маслом (если он сам ремонтирует свой нехитрый транспорт), гораздо ближе к пастве. Он плоть от плоти ее. Все проблемы паствы ему знакомы не теоретически, а кожей. Отношения с тещей, жилищная теснота, бездетность, болезни, бытовые ссоры… все это не только минус, но и плюс. Это опыт знания жизни паствы и опыт смирения.

Священники не могут похвастаться массовой святостью, но они явно «в среднем» праведнее своих современников. Количество детей в семье у них в среднем выше, чем в семье обычной. Процент безнадежно распадающихся браков ниже. Долголетие, опыт, разум – все это можно искать в духовенстве и находить. По этим и иным показателям духовенство, при всех своих слабостях, выглядит нравственно лучше иных прослоек общества.

В семье должна быть молитва. Монастырский устав в семье мирского священника вряд ли стоит внедрять. Но молитва нужна. Нужно, чтобы домочадцы знали: глава семейства предстоит Богу и приносит Ему Бескровную Жертву. Очень хорошо, если жена и дети в своих молитвах Богу просят у Него, чтобы жертвы и молитвы их мужа и отца были приняты в пренебесный и мысленный жертвенник. Нужен семейный опыт паломничества к святым местам, опыт проведения Великого поста.

Дети и матушка, украшенные искренней верой, еженедельно молящиеся за Литургией, – одна из лучших безмолвных жизненных проповедей священника.