Своим мучителям он отвечал лишь «Господи помилуй»

Лукьяновское кладбище – святое место для православных киевлян. Здесь в братской могиле захоронены мощи сотен новомучеников, погибших за веру в начале XX века. Один из них – протоиерей Александр Глаголев, скончавшийся 25 ноября 1937 года от пыток следователей НКВД. Этого батюшку в Киеве знали все. Он венчал будущего писателя Михаила Булгакова, который запечатлел образ отца Александра в своем романе «Белая гвардия», был выдающимся богословом и внимательным духовником. Мы вспомнили жизненный путь священномученика Александра Глаголева и пообщались с его правнуком Артемом Оганесовичем Пальяном.

Священномученик Александр Глаголев

– Мне было тогда лет пять. Мое детство прошло в хрущевское время, поэтому о прадедушке старались помалкивать, так как это было небезопасно. Никита Сергеевич обещал ведь показать народу последнего попа, а моя бабушка говорила, что он сажает не только кукурузу, но и людей тоже. В школе нам рассказывали про бессмертного дедушку Ленина, а родители заставляли слушаться учителей во всем. Но когда бабушка и дедушка (отец Алексий Глаголев – Авт.) приходили к нам в гости, а это бывало довольно часто, то много говорили о тех временах, о страданиях за веру. И мама мне рассказывала, что мой прадедушка – святой. Вспоминали 1930-е годы, когда тюрьмы были переполнены настолько, что люди стояли впритык друг к другу, заключенным не давали спать. В отхожее место никого не выводили, и для того, чтобы сесть, все остальные вокруг должны были стоять на одной ноге. Когда человека допрашивали, вокруг него ходил следователь и задавал вопросы. И чтобы не дать какого-то компрометирующего показания, нужно было обладать колоссальной волей. Человека в полном изнеможении и почти в бессознательном состоянии спрашивали: да или нет?! А он ничего не понимал, до него эта информация доходила извне отрывками, и не дать какого-нибудь ложного показания было практически невозможно. Но эти люди смогли. Как, я не представляю.

Отец Александр умер через короткое время после ареста, хотя до того был здоров

Прадедушка Александр был в тюрьме дважды, первый раз в 1931-м году, а второй – в 1937-м. Если в 1931-м году следователь говорил, что с ним трудно, потому что он задает вопросов – «Как ваша жена, как ваши дети?» – больше, чем дает ответов, то в 1937-м году на все вопросы отец Александр отвечал: «Господи, помилуй». Другой информации у него не было. И так – на все 18 вопросов.

Один священник, который прошел ГУЛАГ, был всего лишь на двух допросах в Лукьяновской тюрьме. Он вспоминал, что из всех мытарств, которые ему довелось претерпеть, эти два допроса были самые страшные.

Отец Александр умер через очень короткое время после своего ареста, хотя до того был абсолютно здоров. Это было зверское время.

Протоиерей Александр Глаголев родился 14 февраля 1872 в селе Покровском Тульской губернии, в семье священника. Окончил Киевскую духовную академию и остался здесь преподавать. В 1900-м году защитил магистерскую диссертацию на тему «Ветхозаветное Библейское учение об Ангелах».

– Ваш прадедушка был святым человек для Церкви, но для советской власти он был врагом. Вас не преследовали за это?

– Нет. Никто меня не притеснял, но я это и не афишировал. Другое дело, что я, будучи пионером, стеснялся ходить вместе с дедушкой по улице. Я его неимоверно любил, и мы с ним часто проводили время вместе. Он постоянно ходил в рясе, прическа у него была церковная, и то, что он священник, можно было определить невооруженным глазом. И когда я шел с дедушкой по улице и подходили мои школьные друзья, я от него отстранялся.

О. Алексей Глаголев

Профессор Киевской духовной академии протоиерей Александр Глаголев знал 18 древних и новых языков, был членом Комиссии по научному изданию славянской Библии, писал статьи в Православную Богословскую энциклопедию и церковные журналы. Его перу принадлежат комментарии к «Толковой Библии» Лопухина на 3-ю и 4-ю книги Царств, книги Товита, Притчей, Песни Песней, пророков Наума, Аввакума, Софонии, Аггея и на Соборные Послания.

– Не было в этом какого-то конфликта, что учителя вас учат атеизму, а верующие родители заставляют слушаться учителей? Как это можно объяснить?

– Дело в том, что ребенок не ставит перед собой взрослые проблемы во всей полноте. Он ведь относится к этому проще. Вот у меня любимый герой в детстве был Геракл, и я относился к Священной истории, как к подвигам Геракла. Здесь, мне кажется, больше действует не ум, а сердце. Ведь и святых, наверное, нужно не столько почитать, сколько любить.

В 1903-м году Александр Глаголев стал священником и служил в киевском храме Николы Доброго на Подоле. Его община стала настоящим домом и для духовенства, и для прихожан. Протоиерей Александр дружил с профессором Киевской духовной академии Афанасием Ивановичем Булгаковым, который был прихожанином храма Николы Доброго, и в 1913-м году венчал его сына, Михаила Булгакова. В романе «Белая гвардия» прототипом о. Александра послужил хорошо знакомый писателю киевский священник.

– Помогал ли вам святой прадедушка? Чувствовали вы его поддержку в жизни?

Я лег на спину, лежу и думаю – страшно тонуть, глубоко

– Не то слово. Однажды я был в киноэкспедиции на Дальнем Востоке, на Сахалине. И уже в конце путешествия я пошел за сердоликом. Мои друзья ловили рыбу, а я пошел за лодкой. Вышел на берег и увидел, что оператор затащил ее на берег, а когда ушел, она уплыла в море. Когда я за ней поплыл, меня подхватило течением и понесло. Лодку в одну сторону, меня – в другую. Я понимал, что бороться с таким сильным течением не смогу. Я начал кричать, но потом перестал – кому я кричу? Никого рядом нет. Я лег на спину, лежу и думаю – страшно тонуть, глубоко. А там океанские глубины, Охотское море Тихого океана, глубоко нужно будет опускаться. Лежу и гребу, поворачиваюсь и вижу – я возле берега нахожусь. Это было чудо.

Второй раз я тоже был на грани смерти. Я ехал верхом. И вдруг жеребец становится на задние ноги. Это называется свечка. И я чувствую, что сейчас он опрокинется, упадет на спину. В этом случае нужно обхватывать коня за шею и прижиматься к нему. Иначе, если его завалить, эти 500 кг упадут на вас с высоты почти двух метров. Жеребец опустился на передние ноги, потом опять в свечку. Я бросаю поводья и стремена, падаю, пролетаю мимо хвоста, хватаюсь за него, и конь задними ногами дважды бьет в мою сторону, так что копыта пролетают возле моей головы. А удар лошади копытом на скаку – это 8 тонн. И вот то, что я, несмотря на все, остался невредим, считаю тоже чудом.

Артем Пальян

Советская власть закрыла Киевскую духовную академию в 1919-м году, но профессор-протоиерей Глаголев продолжал неофициально читать лекции студентам. В 1923-м году был арестован ректор академии епископ Василий (Богдашевский), и отец Александр стал фактически исполнять его обязанности. Когда занятия прекратились окончательно, он начал преподавать на богословско-пастырских курсах.

– А специально в молитвах к своему прадедушке отцу Александру вы обращаетесь?

– Наверное, не очень хорошо об этом рассказывать, но обращаемся мы к нему постоянно. Может быть, это выглядит так, что я хочу какой-то кредит получить у Бога? Но самое главное, что я его-то и получил. Но мы же не только об этом «кредите» просим. А обращаемся каждый день. С Богом общаемся каждый день и с прадедушкой Александром.

– Как почитали в вашей семье его память? 25 ноября был особенным днем?

– Понимаете, все остальные родственники с маминой стороны тоже были очень непростыми людьми. Они проявили свой героизм во время войны с фашизмом, спасали евреев, постоянно рисковали своей жизнью.

Никто не делал акцент на какой-то героизм, а лишь на удивительную любовь

Я вспоминаю своего дедушку отца Алексия – маленький, веселый, худенький такой, улыбчивый. В его общении с нами никогда не было никаких нравоучений. Когда я выучил наизусть молитву «Отче наш» дедушка вручил мне в награду царскую ленту. А за «Богородице Дево» – еще одну. И когда он читал Священную историю, и когда говорил с нами, все это было сопряжено с удивительной добротой. Никто не делал акцент на какой-то героизм, а лишь на удивительную любовь. Вот любовь – это то, что в религии в первую очередь и привлекает, должно привлекать, во всяком случае.

Мои дедушки никогда к героизму не стремились, хотя мучения терпели. Когда дедушка Алексий служил где-то под Киевом, там фашисты сожгли людей в сельсовете. Он отслужил панихиду над их останками, и немцы за это его сильно избили. Кроме того, они несколько раз пытались увезти его в Германию, но он выпрыгивал с поезда. Если судить по поступкам, то он тоже был героической личностью. Отец Алексий Глаголев – единственный из киевских священников, кто не служил молебен о здравии Гитлера в день его рождения.

Храм Николы Доброго большевики закрыли в 1934-м году. После этого протоиерей Александр служил в храме Николая Набережного. Из священнического дома его выселили в 1930-х годах, и его семья ютилась в маленькой комнатке на площадке деревянной лестницы, которая вела на церковную колокольню.

– Почему такие люди как отец Александр, появляются на нашей земле, как такими подвижниками становятся?

– Отца Александра я не видел никогда, но могу рассказать, что руководило моим дедушкой Алексием. Думаю, что отцом Александром руководило то же самое. И это была доброта. Но не просто доброта. Ведь мы тоже бываем добрыми, кого-то жалеем, гладим по головке и т.п. Не в этом дело. Их доброта выражалась в том, что для них сделать зло, как деяние, являлось недопустимым на генетическом уровне. Вот, например, вы видите утопающего человека, но отвернулись и ушли. Вы фактически его утопили. Точно так же во время войны мои родственники могли не думать о других, а значит, убить их бездействием. Но поступали по совести.

Все то, что мне удалось сделать, было дано мне свыше

Я много чем занимался в жизни – живописью, бизнесом, изобретательством, писал романы, снимал кино. И я понимаю, что моими силами ничего из этого я бы не осилил. Все то, что мне удалось сделать, было дано мне свыше. Уверен, что и любой человек все получает от Бога. И каждый раз я благодарю Бога за то, что Он мне помогает.

В 1931-м отца Александра арестовали по обвинению в принадлежности к «Истинно-православной церкви». Он полгода просидел в Лукьяновской тюрьме. К любимому духовнику приходило множество киевлян и приезжих. Отец Александр всех утешал, молился за больных и поддерживал павших духом.

20 октября 1937 отца Александра опять арестовали по подозрению в контрреволюционной деятельности. 25 ноября 1937 он скончался в Лукьяновской тюрьме и был похоронен в общей могиле на Лукьяновском кладбище.