Охлаждение в вере

Демо-полет

Охлаждение в вере – это, на мой взгляд, одна из самых больных проблем современной церковной жизни. Это то, о чем очень часто приходится говорить на исповеди, просто в беседах с людьми и о чем еще чаще приходится думать.

Практически каждый из нас в той или иной степени переживал в начале своей церковной жизни то, что можно назвать горением сердца. Когда человеку открывается жизнь со Христом, жизнь в Церкви, он, как правило, ощущает эту жизнь как радость, и ничто в окружающей его реальности сравниться с ней не может. На первых порах (а период «первых шагов» в Церкви у кого-то длится недели, у кого-то – месяцы, а у кого-то – и несколько лет) Господь человека поддерживает, как мать маленького ребенка, и всё делает за него. Неудивительно, что эта жизнь с Богом представляется поначалу не только радостной, но и очень легкой – человек буквально летит, и ему невдомек, что это полет не на своих крыльях, что этот полет подарен ему ради того, чтобы он узнал чувство полета и к этой свободе стремился впоследствии.

А потом всё начинает постепенно меняться. Жить в Церкви становится труднее, всё в большем приходится преодолевать себя, и вместе с тем начинает как бы скрываться та полнота, радость пребывания с Богом, которая эту жизнь первоначально характеризовала. Нужно понимать, что это еще не охлаждение в вере, – это некая часть процесса нашего в ней становления. Но современный человек именно на этом моменте, подробно описанном у многих святых отцов, зачастую претыкается так, что впадает в бедственное духовное состояние – холодное, нечувственное и в каком-то смысле неживое.

Верить по инерции

Порою верующим христианам приходится, давая, по слову апостола Петра, отчет в своем уповании (см.: 1 Пет. 3: 15), отвечать на вопрос примерно такого содержания: «Вот ты ходишь в храм, ты христианин. Как ты объяснишь, что порою христиане, церковные люди творят такие вещи, каких и язычники себе не позволяют?»

Поводов для подобного вопроса, к сожалению, немало. И, я думаю, не стоит уходить от ответа на него, потому что, если не дать ответ, человек будет считать, что это некое неразрешенное недоумение для нас самих. И всё же, если попытаться это объяснить, возникает определенное затруднение.

Христианином становишься тогда, когда начинаешь жить по-христиански – усердно, искренне

В первую очередь, наверное, мы скажем о том, что не каждый, кто посещает церковь и христианином называется, им на самом деле является. Человек может быть верующим – и бесы веруют, и трепещут (Иак. 2: 19), человек может быть церковным – хорошо знать учение Церкви, посещать богослужения; но христианином он становится только тогда, когда действительно начинает, через боль, через изменение своего сердца, учиться христианской жизни – может быть, и не очень результативно, но усердно, искренне и от чистого сердца. Но таких людей не так уж много – и в Церкви можно встретить наряду с ними тех, кто совершенно чужд духу Христову, однако не надо по поступкам номинальных христиан судить о людях, чей жизненный выбор – быть учеником Христа.

И здесь собеседник, в особенности если это человек практичный, деловой, привыкший время и силы расходовать рационально, может спросить: «Но что тогда в Церкви, где человек призван христианской жизни учиться, делает огромное количество людей, которые этой жизни не учатся? В чем резон и не развиваться, и не уходить?»

И это обоснованный вопрос. Более того, большинство из нас задает себе подобные вопросы в повседневной жизни и дает разумные ответы. К примеру, родители приводят ребенка в художественную школу или спортивную секцию. Спустя некоторое время они почти наверняка спросят учителя или тренера о том, есть ли перспектива, есть ли результат. И если им станет понятно, что ребенок, из года в год занимаясь, рисует какие-то каракули или не может сесть на шпагат, вряд ли оставят его там просто непонятно зачем, лишь бы ходил. И при этом тем же самым людям может не приходить в голову, что их пребывание в Церкви тоже не должно быть таким – «ни почему» и «ни для чего». Это состояние, когда человек еще молится, еще постится, еще исповедуется в силу духовной инерции: если бы ее не было, он бы уже давно находился вне Церкви, но в нем еще сохранилось эхо некоего толчка, который в его духовной жизни произошел.

Как возникает эта инерция, что в ней разрушительного и каковы ее свойства?

Эффект домино

Наверное, можно говорить о том, что причин возникновения духовной инерции существует несколько. Это может быть неглубокое понимание христианства, связанное зачастую с тем, что человек вообще не привык копать глубоко, добираться до сути вещей. Он получил какие-то переживания в Церкви, они его тронули, вдохновили, но жизнь Церкви осталась для него закрытой книгой – и когда период призывающей благодати прошел и всё уже не так легко и радостно, тем более не хочется ее открывать. Есть люди, для которых это даже некий принцип жизни: «Мне хорошо здесь и сейчас – к чему лишние вопросы? Завтра я всё это оставлю, если что-то другое будет для меня приятнее». И это отнюдь не всегда связано с каким-то аморальным образом жизни: можно придерживаться норм внешнего благочестия, но жить по сути именно так, даже не отдавая себе в этом отчета.

Думать так: «Да, я того и того не делаю, но я же в Церкви!» – опасная иллюзия

Еще одна причина, очень банальная и обыденная, – нерадение. И нет, наверное, среди нас ни одного человека, который бы от этого недуга не страдал. Но один человек себя постоянно стремится преодолевать, и тогда все-таки как-то движется вперед, а другой выбирает путь создания себе иллюзии: да, я этого не делаю и того не делаю и в храме уже не был давным-давно, но я в Церкви, и у меня в принципе всё хорошо. А что в это время происходит с душой? То же, что и с мышцами тела, если их долгое время не приводить в движение: душа, если она не трудится, в какой-то момент становится совершенно бессильной. И человек, вполне вероятно, в какой-то момент ощутит, что его словно душевный паралич разбил – и не просто веры в нем горячей нет, а душа его не слушается вообще. И выйти из этого состояния, вернуться к нормальной церковной жизни бывает уже очень трудно.

И еще одна есть очень серьезная причина. Господь не случайно говорит о том, что нам, если мы идем за Ним, необходимо будет отвергнуться себя (см.: Мф. 16: 24). Нередко христианин в период первых шагов в Церкви об этом просто не думает, либо ему кажется, что он уже себя отвергся. Но рано или поздно человек натыкается в себе на что-то такое глубинное, сокровенное, страстное, что бы он очень хотел в своей жизни сохранить, но с чем невозможно дальше идти за Господом. Может быть, нужно простить – и не какую-то обыденную оплошность, а что-то серьезное и тяжелое. Может быть, нужно отказаться от незаконной связи с человеком, скажем так, несвободным. Да масса есть такого рода веще!.. И есть опять-таки два пути: позволить Господу это у нас забрать, как забирают спички у ребенка, либо вцепиться в это изо всех сил и не отдать это Богу, положив тем самым предел своей христианской жизни. И во втором случае начинается процесс внутренней деградации – не только духовной, но и интеллектуальной: сколько можно видеть примеров того, как человек, который недавно еще всё понимал, замечал, правильно оценивал в своем духовном состоянии, совершенно утрачивает то духовное зрение и духовное рассуждение, которые прежде помогали ему следовать за Христом. И видеть это в человеке, уже встретившем в жизни Христа, горько – это большая трагедия.

Думаю, не будет преувеличением сказать, что охлаждение в вере опасно не только для отдельного человека – оно опасно для той общины, в которой находится этот человек, и, по большому счету, для жизни Церкви в целом. В каком-то смысле здесь имеет место эффект домино: мы видим вокруг себя в храме людей, которые живут расслабленно, прохладно, ни к чему не стремятся, – и у нас самих опускаются руки. А если нас окружают люди, которые живут собранно, ответственно, усердно, то и мы будем с тем большим усердием стремиться и стараться. И это не какое-то «стадное чувство» – это вполне естественная вещь: добрые примеры вдохновляют, недобрые – развращают. Только не нужно, конечно же, всё сваливать на обилие недобрых примеров; главное – нам самим не стать для собратьев во Христе примером соблазняющим.

«Хочешь запутаться? Спроси меня, как»

Бывает, что человек, охладевший в вере по какой-либо из описанных причин, делает для себя вывод: «Христианство – это для меня не работает» – и отправляется искать какую-нибудь «более эффективную методику личностного роста» на всевозможные семинары и тренинги. И здесь, кстати, можно задаться вопросом: а почему их в наше время так много и самого разного характера: от бизнес-курсов, обещающих непременный деловой успех, до каких-то в буквальном смысле сект? Дело в том, что человек, который не умеет трудиться в рамках своего выбора, будет бесконечно искать чего-то нового, – и таких мечущихся людей в наше время много, так что спрос формирует предложение. Причем порой пытаешься понять: а чего достиг тот или иной человек, который обещает всех желающих научить саморазвитию, самораскрытию? И достаточно быстро приходишь к выводу, что единственное его достижение заключается в том, что он нашел какое-то количество людей, которых смог убедить, что его услуги им необходимы. Когда мне говорят, что кто-то «ушел из Православия», потому что открыл для себя «иную духовную систему», я понимаю, что рано или поздно он уйдет оттуда еще куда-то, а потом еще куда-то – и в конце концов либо вернется ко Христу, либо погибнет, совсем запутавшись, в какой-то немыслимой секте, либо станет закоренелым атеистом, убежденным, что духовная жизнь – целиком и полностью выдумка, потому что «это вообще ни в каких вариантах не работает».

А ведь эти люди были крещены и так же, как и другие, получили дар Святого Духа. Они были преисполнены духовной полноты, но дошли до совершенного опустошения. Так бывает всегда, когда человек не воспринимает как дар то, что ему дано: постепенно ему начинает казаться, что ему не дано ничего. Это не только о даре веры – это и глубже, о самом даре жизни можно сказать: человек, который не благодарен Богу за то, что живет, может дойти до мысли о том, что жизнь – проклятье, и свое пребывание на земле превратить в ад, что и в вечной жизни его отлучит от Бога. И конечно, такие страшные примеры должны побуждать нас свою веру, свою способность к жизни с Богом, как некую плодородную землю, в себе возделывать.

Испугать себя

Я не случайно употребил здесь слово «страшные». Совершенная любовь изгоняет страх (1 Ин. 4: 18), – говорит апостол Иоанн Богослов, и верующий человек не должен бояться неким парализующим страхом своего Творца, как и не должен бояться ничего в мире, что могло бы заставить его предать Бога. Но сам по себе страх как человеческое чувство – это действенный побудительный мотив, и в некоторых случаях более действенный, чем поощрение. И человек для того, чтобы подвигнуть себя к исправлению, может им пользоваться как лекарством. А порой нам бывает даже совершенно необходимо самих себя испугать: понять, перед лицом какой опасности ставят нас наше нерадение или наша неготовность отвергнуться себя, и устрашиться этого.

Что будет с нами, если мы утратим дар веры? Состояние человека, потерявшего веру, – отчаяние; это не всегда осознаётся, но это всегда так. Это состояние сродни состоянию пловца, который, оказавшись в бурных волнах, потерял спасательный круг – и его эти волны захлестывают, он не может выплыть и чувствует, что погибает. И на мой взгляд, страх потерять совсем веру, пришедший вслед за охлаждением, – это очень сильный стимул для того, чтобы за веру держаться и делать всё, дабы она не ослабела, дабы она становилась горячее. Потому что именно она – наша вера – является той победой, которая дает нам возможность быть победителями в любой ситуации. Так говорит апостол Иоанн, любимый ученик Христа: Сия есть победа, победившая мир, вера наша (1 Ин. 5: 4).

Горячая, неохладевающая вера человека преображает не только его самого, но и мир вокруг него и дает ему возможность приобщения к вечности еще здесь, на земле. Человек, который верит во Христа, действительно ощущает жизнь как чудо. И разве эта возможность ощущать жизнь как чудо и жить в преддверии вечности уже сейчас не стоит того, чтобы за нее побороться? Не нужно ждать каких-то серьезных жизненных потрясений, каких-то испытаний, в которых наша вера воспрянет и воскреснет, – гораздо лучше прямо сегодня постараться наполнить свою жизнь всем тем, что нашу веру питает, укрепляет и согревает, чтобы сохранить этот самый главный дар, самое великое сокровище.

Из уголька – пламя

Мы знаем, что вера может быть маленьким, едва тлеющим, рискующим вот-вот совершенно погаснуть угольком, а может быть пламенем, дающим свет и тепло, согревающим и веселящим сердце. И если нам иногда становится совершенно непонятно, что же нужно делать с собой, чтобы веру не утратить, но сохранить и возрастить ее в себе, то что делать с угольком, дабы из него возгорелось пламя, известно, я думаю, решительно всем. На уголек нужно дуть, чтобы он разгорелся сильнее, а для того, чтобы огонь не погас, ему потребна пища – дрова, «поедая» которые, он будет радовать наш взор и наше тело.

Чем последовательнее мы совершаем то, чего ждет от нас Христос, тем крепче делается наша вера

«Дуновение», «воздух», необходимые нашей вере, – это как можно более частое воспоминание о Боге, о Его любви и милости к нам, о событиях из жизни нашей и других людей, об этой любви и милости свидетельствующих. Это памятование о том, как Господь сотворил нас, призвав от небытия к бытию. О том, что однажды наша жизнь закончится и мы предстанем перед Ним, чтобы дать ответ за то, как мы ею распорядились. А «дрова»… Дрова – это те дела, которые наша вера должна побуждать нас творить. Наше сердце может внутренне противиться им, наша воля может склоняться совсем в другую сторону, но если наш ум сознает, что является делом веры и что – неверия, – то мы обязательно должны себя побуждать поступать так, как требует того христианская совесть, ибо есть такой закон: чем чаще и чем последовательнее мы совершаем то, чего требует вера и чего ждет от нас Христос, тем крепче становится наша вера, тем живее, тем сильнее она.

И тем живее и сильнее мы.