Не-чудотворцы

Иисус и фарисеи. Художник Джеймс Тиссо

Стереотипы господствуют во всех сферах человеческого мышления. Где-то верные, где-то случайные, они формируют своеобразный мейнстрим взглядов конкретной культурной общности. Так, Ньютоновская механика позволяет относительно точно смоделировать физическую модель мира и конструировать в связи с этим всевозможные инструменты и механизмы. Но квантовая механика открывает всю относительность ньютоновской системы. Она, собственно, не опровергает ее, но помогает взглянуть на мир гораздо шире, построить «объемную» модель там, где раньше это было невозможно.

Сегодня я хочу поразмышлять о некоторых закономерностях мейнстрима Православия. Истоки недопонимания духовных реалий кроются в двойственной природе Церкви. Как во Христе Его современники могли видеть чувственно только Человека, а Бога познавали очами веры, так и в Церкви Христовой главнейшие моменты часто остаются в поле зрения лишь духовных очей. И поэтому часто дефицит духовного видения Бога Слова восполняется созерцанием Человека Иисуса.

Род лукавый и прелюбодейный ищет знамения (Мф. 12, 39), – констатировал Спаситель, глядя на своих современников. Падшая человеческая природа такова, что никак не хочет гордый человек увериться в Божественном, пока не будет ему дано осязаемое доказательство. Поэтому человек или снисходительно смотрит на «религию», дозволяя ее существование для «плебса», или требует знамения. В Евангелии мы видим, что Христос не таких искал Себе поклонников. Чудеса Он творил лишь по необходимости, по крайней необходимости. И это крайне сложно понять современному шоу-поколению. Христос чудесно насыщает тысячи, когда нет другой возможности прокормить людей, исцеляет сущих в долгонедужии и в страшных заболеваниях, а не всех подряд, воскрешает лишь выборочно, движимый своей, Божественной, логикой.

Нас всех иногда одолевает искушение. И тогда ищешь не святости, а чудес, не Бога, а старцев

Почему милосердие Спасителя имеет определенные границы, вроде бы понятно. Он не хочет создавать себе зомби-учеников. Ему нужны свободные сердца, отданные Ему по любви, а не отдавшиеся за «чудесный крендель». Тем не менее всегда в храме есть люди, просящие: Учитель! хотелось бы нам видеть от Тебя знамение (Мф. 12, 38). Те, которые так просят не от крайней нужды, не как кровоточивая 12 лет женщина, а, как праздные зеваки, искушают Христа. Отчасти нас всех иногда одолевает это искушение. И тогда ищешь не святости, а чудес от святости, не Бога, а старцев. У кого-то это превращается в настоящую болезнь, которая влечет человека все к новым и новым святыням, все к новым и новым святым. Такой человек начинает словно коллекционировать высказывания разных и не очень старцев, оперировать в общении неслыханными именами и невиданными «чудесами». Ко всем нам, превращающим веру Христову в битву экстрасенсов, спокойно обращается прп. Анатолий (Зерцалов), истинный Оптинский старец: «Когда утвердится в сердце Иисус, не захочешь ни Рима, ни Иерусалима».

Отчасти мы, священнослужители, сами виноваты в таком утилитарном отношении к святым и святыням, когда на первое место в житиях святых ставим их внешние чудотворения, забывая про внутренние подвиги. Скажем, все знают про 1000-дневное стояние на камне прп. Серафима Саровского, но мало кто помнит, как он смирился перед новым игуменом монастыря, когда тот повелел ему вернуться в общежитие из пустыни. Да вроде бы и Евангелие в известном смысле даже это поощряет: Если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас (Мф. 17, 20). Но нужно быть очень и очень близоруким, чтобы понять из этого высказывания, что Господь хочет, чтобы мы переставляли горы или искали тех, кто умеет это делать. Все-таки, наверное, Господь хочет, чтобы вера наша была так сильна, что и горы могла бы сдвинуть.

Может быть, поэтому и есть в наших святцах такие святые, которые не сотворили при жизни ни одного чуда, или же про эти чудеса никому не известно. Они обличают нас, книжников и фарисеев, ищущих знамение. Один из таких святых – прп. Досифей, ученик прп. аввы Дорофея. Вспомнить о нем нас обязывает и календарь: день его памяти – 4 марта. Я думаю, что почти все читали поучения прп. Дорофея, а значит, знакомы с житием его ученика, поэтому позволю себе напомнить его лишь вкратце.

Прп. Досифей жил в конце VI – начале VII века, воспитывался в богатой и знатной семье. Когда Господь призвал его на монашеский путь, он был юношей, изнеженным и не слышавшим доселе Слова Божия. Авва Дорофей стал приучать его к подвигу потихоньку. Досифей был не приучен к посту, мог съесть за обедом больше килограмма хлеба. Дорофей мало-помалу урезал его долю, отнимал граммов пятьдесят из его порции и ожидал несколько недель, пока Досифей привыкнет к уменьшенному количеству еды. Потом снова сокращал порцию. Так авва Дорофей добился того, что послушник стал употреблять в пищу около ста граммов хлеба: «Ибо, как и во всем, в пище важна привычка: каждый ест такое количество, к какому успевает привыкнуть», – заключает преподобный авва.

Главным подвигом для Досифея стало послушание

Преподобный Дорофей приучил послушника к откровению помыслов, так что всякое смущение Досифей тут же исповедовал своему духовному отцу. Но главным подвигом для Досифея стало послушание. Авва Дорофей внушил ему, что послушание – главнейшая монашеская добродетель. В простоте сердца Досифей исполнял даже шутливые замечания своего наставника.

Так, в послушании и посте, прожил Досифей в обители около пяти лет, трудясь в монастырской больнице, и тяжело заболел. Послушник мучительно страдал, у него горлом шла кровь. Но даже в это время он не оставлял молитвы и послушания своему старцу. Когда страдания усилились и Досифей уже не мог молиться, авва Дорофей благословил ему лишь поминать имя Божие и всегда иметь Его перед глазами. Когда пришло время скончаться Досифею, Варсонофий Великий напутствовал его такими словами: «Иди с миром, предстань пред Пресвятой Троицей и моли за нас пред престолом Вседержителя».

Когда монастырской братии стали известны эти слова великого святого, иноки стали роптать, говоря: «Что же великого сделал Досифей? В чем был подвиг его? За что он получил такой ответ от великого старца?»

Преподобные авва Дорофей и авва Досифей

Однако Бог прославил Досифея таким образом. Вскоре после смерти преподобного послушника в монастырь пришел новый старец. Он молил Бога, чтобы Он открыл ему славу почивших святых в обители. Его молитва была услышана, и он удостоился узреть в видении всех почивших отцов обители, стоящих в светлом месте, среди которых был молодой человек с веселым лицом. Старец стал расспрашивать, кто этот юноша, и по его описанию все узнали преподобного Досифея.

Так просто, без каких-то особенно заметных окружающим подвигов, Досифей совершил свой путь в Царствие Божие. Постился, молился по мере сил, поступал по слову своего наставника, не высокомудрствовал. Прямо все по слову прп. Исаака Сирина: «Блаженны те, которые ради любви к Богу препоясали, для моря скорбей, чресла свои простотою и непытливым нравом и не обращают тыл. Они скоро спасаются в пристань Царствия, упокоеваются в селениях добре потрудившихся, утешаются от злострадания своего и преисполняются веселием своего упования... А из тех, которые составляют много умствований, желают быть очень мудрыми, предаются замедлениям и боязливым помыслам, приуготовляют себя и хотят предусматривать вредоносные причины, большая часть оказываются всегда сидящими при дверях своего дома» (Слово 58).

Ну а мы, современные, образованные люди, к сожалению, попадаем как раз во вторую категорию людей, о которых говорит преподобный Исаак. Поэтому, братья, в простоте сердца попытаемся проводить этот пост, не искать пытливым нравом знамений и откровений, а просто подвизаться по мере наших сил – и, даст Бог, удостоимся части Досифеевой, а не будем сидеть при дверях дома греха.