За что страдают невинные дети?

Мир расставаний и утрат. Какую еще ты причинишь нам рану? Кого еще отнимешь? Мало тебе погибших в Беслане, измученных и растерзанных, нашедших вместо школы концлагерь, вместо радости жизни – мучение смерти. Мало тебе теплохода «Булгария» и ночного сплава на плотах на Сямозере, унесших в пучину гибели растерявшихся детей. Нет, ты врываешься в нашу жизнь вновь и вновь, отнимаешь детей тогда, когда мы надеялись дать им радость и утешение. Всеми покинутые, запертые, задохнувшиеся и сгоревшие в «Зимней вишне», страдавшие во всех других катастрофах – они нас ставят в тупик, показывают нам всё наше бессилие.

Если сложить все страдания мира вместе, то не дотянут они до меры страданий ни в чем не повинных детей

Если сложить все страдания мира вместе, то не дотянут они до меры страданий ни в чем не повинных детей. Но тем более не дотянут они до меры скорби родителей, потерявших детей. По-человечески подобное горе восполнить нельзя. Слова пусты, а дела недостаточны. Можно заново выстроить сгоревший дом, восстановить порушенную школу, собрать новый самолет, но вернуть погибшего ребенка невозможно. И даже если наши слезы составят мировой океан, то и тогда мы не восполним горя матерей и отцов, лишившихся своих чад. Погибшие в террористических актах, разбившиеся в авиакатастрофах, исчезнувшие в пожарах и наводнениях, они – обличение нашей беспомощности и наших грехов, а еще – обличение несовершенства и беспощадности этого мира.

Почему же Ты, Господи, попускаешь такое? Почему злодеяния, несчастные случаи, неизлечимые болезни и смерти бьют по самому дорогому для нас – по нашим детям, вырывая сердце из нашей груди, делая жизнь пустой и безрадостной?

Страдания невинных детей хранят в себе тайну. Покров ее непроницаем. Ни любопытный глаз, ни возмущенное сердце не проникнут за этот покров. Лишь тот, кто смиренно шествует к Тайне Креста Невинного, постигнет чистым, кротким сердцем и эту тайну.

Каин убивает Авеля

Убийство невинного – вот как вступила смерть в пределы людей за вратами Эдема

Священное Писание приоткрывает нам завесу тайны в простых, но удивительно ясных свидетельствах. Какой была самая первая смерть в истории человечества? Что говорит нам Ветхий Завет? Оказывается, первым расстался с телом не Адам и не Ева, не их старший сын, злобный Каин, а невинный и кроткий, чистый сердцем Авель. Убийство невинного – вот как вступила смерть в пределы людей за вратами Эдема! Можно представить весь ужас наших прародителей – они сотворены бессмертными в Раю, призваны к вечности, но потеряли райские блага, а теперь видят бездыханным своего сына. Они обращаются к Авелю, а он не отвечает, его теребят, пытаются поднять, а он не откликается – любимый сын мертв.

Откроем страницы Нового Завета. Какой здесь оказалась первая смерть? – Безжалостное избиение невинных младенцев. Терзания матерей передать невозможно. Вырванный из твоих рук ребенок, лишенный жизни на твоих глазах – горе немыслимое, неописуемое, безутешное. Так Священное Писание нам прямо говорит, что страдания невинных – очевидный и неизбежный факт нашей жизни.

Страдания невинных детей – высшая форма несправедливости и крайняя степень проявления зла на земле. Но задумаемся: разве может быть зло справедливым? Зло – это и есть попрание всего самого святого и ценного, попрание добрых чаяний, разумного смысла, полная противоположность любви и правде. Зло всегда влечет за собой несправедливость. Они неразлучны друг с другом, как скорпион и его ядовитый хвост. А зло вторглось в мир через человеческий грех.

Если ты сам поднес огонь к стогу сена, то будешь ли удивляться, что стог сгорел? Если сам протянул руку к ядовитой змее, то будешь ли удивляться, что она ужалила, и яд отравляет тебя? Смерть невинных детей в нашем мире вскрывает весь ужас грехопадения, всю глубину несправедливости и гибельности зла, вторгшегося в жизнь людей.

Вот цена доверия дьяволу, обещавшему, что люди станут «как боги» – крушение обычного человеческого счастья и беспомощность по отношению к самым родным и любимым. Потеряв Бога, мы не просто теряем Рай – мы теряем то, что даровано Богом для нашей простой человеческой жизни.

Вифлеемские младенцы

Но и среди всего этого ада Ты, Господи, не оставил нас. Потому что Ты любишь нас больше, чем мы могли бы себе представить. Мы выломали двери Рая, чтобы насладиться лживой свободой в пучине страстей, переломали в своей жизни буквально всё, но Ты, Боже, так и не покинул нас и восстанавливаешь то, что казалось совсем порушенным. Ты обратил яд змея против него самого, огонь горнила устроил для очищения золота, а страдания людей соделал им во спасение. Ни Авель, ни вифлеемские младенцы – никто из невинно убитых не стали добычей погибели. Потому что они с Тобой, единственным нашим Утешением и Отрадой. Мы здесь переживаем и мучаемся, а они – Твой удел, Твое избрание, потому что подобны Тебе в своих невинных страданиях.

Некоторое время назад умирал человек, занимавший в Следственном комитете высокий пост. Он был идейный коммунист и когда-то давно приложил руку к ссылкам и даже расстрелам людей, исповедавших веру в Бога. Перед смертью, находясь в тяжелой болезни, он неожиданно попросил окружающих: «Позовите священника». «Ты же коммунист. Что случилось?» – в недоумении спрашивали находившиеся рядом люди. Он рассказал, что на пороге смерти он увидел гонимых им людей на Небе, как они исполнены Райских благ и с состраданием молятся о его спасении. Только теперь он ясно постиг, что гонимые им люди более счастливы, нежели он, что вся его борьба с верой в Бога была ужасной ошибкой. Жизнь без Бога оказалась жалкой иллюзией, а самое страшное, что только можно представить, – это смерть в противлении Богу и нераскаянных грехах. Священника пригласили, и бывший коммунист успел исповедоваться и причаститься Святых Таин Христовых. Реалии духовной жизни таковы, что участь страдающих намного выше тех, кто причиняет страдания. Участь терпеливо несущих свой крест высока, потому что эти люди следуют по пути Самого Христа.

Если собрать богатства целой Вселенной, красоты дальних звезд и все сокровища золотых приисков, то не восполнят они утраты одной улыбки родного ребенка. Но ни одна такая улыбка и ни одна слезинка не забыты у Бога.

На муки и смерть ради нас пришел Самый Невинный, и в Нем оправдывается страдание любого невинного

Говорят, что высшая степень любви – взять на себя участь любимого, встать рядом с тем, кто страдает, и разделить его боль. Ради всех, кто страдает, пришел Тот, Кто Сам по Своей Божественной природе не должен страдать. И чтобы за нас пострадать, Он стал таким же, как мы, человеком. На муки и смерть ради нас пришел Самый Невинный, и в Нем оправдывается смерть и страдание любого невинного. Он не только разделил нашу боль, Он взял на Себя всю боль всех людей, чтобы навсегда освободить людей от боли в вечности.

Чтобы даровать нам жизнь, Христос пошел на смерть. Чтобы дать нам райские блага, Он испытал адские муки. И самой вершиной крестных страданий стал возглас Спасителя как человека: Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил? (Мк. 15, 34) Он испытал муку богооставленности, чтобы навсегда от нее спасти нас.

Если ты расстаешься с любимым на время, а потом обретаешь его навсегда, то это и сейчас, при временной разлуке, дает утешение. Мир расставаний и утрат так и будет причинять нам раны, но есть Тот, Кто выше этого мира, Кто победил грех и смерть, и потому в Нем мы обретаем подлинную свободу. И потому смерти нет, а есть лишь временная разлука.

Кто поймет горе матери, потерявшей ребенка? Поймет тот, кто сам потерял. И тем более поймет Божия Матерь, стоявшая при Кресте Своего мучительно умиравшего Сына. Несправедливая утрата ни в чем не повинных детей сближает страдающих с Божией Матерью, но и Она Сама становится близкой тем, кто это понес.

При всей безысходности земных скорбей, от Бога нам дается отрада, ибо скорби временны, а Бог вечен

В Отечнике повествуется, как авва Исаак однажды застал преподобного Пимена Великого в молитвенном созерцании, а после этого спросил, где он в это время был. «Вынужденный объявить свою тайну, он сказал: “Мой ум был при Кресте Спасителя в те минуты, когда там стояла Богоматерь Мария и плакала”». Скорби Богоматери из нас не прочувствует и не поймет никто, но тем более не поймет смысла Ее смиренного плача, выразившего и здесь, на Голгофе, всё то же кроткое: Се, раба Господня, да будет Мне по слову Твоему (Лк. 1, 38). Верность Богу, смирение и любовь даже тогда, когда наступает высший пик несправедливости и невинных страданий – вот та духовная тайна, которая преображает и претворяет, отделяет человека от грешного мира и приближает к Самому Богу. И вот почему преподобный Пимен завершил свое слово о созерцании плача Богоматери смиренным признанием: «Мне бы хотелось так плакать всегда».

При всей безысходности земных скорбей, от Бога нам дается отрада, ибо скорби временны, а Бог вечен, и Он дает вечную блаженную жизнь. За сумерками ночи наступает рассвет, за скорбью Голгофы – свет Воскресения, за смертью невинных детей – бессмертие и жизнь, подобная ангельской. И всякую слезу отрет Бог. Объятия вечной Любви принимают всякого невинно страдавшего.