«День сегодняшний – это радость, дарованная нам Богом!»

О том, как ему открылась вера, о встречах с подвижниками – насельниками обителей в глухие безбожные годы, их уроках радости вспоминает офтальмолог, доктор медицинских наук, профессор Владимир Алексеевич Непомнящих. А еще мы говорим с ним об искушениях нынешнего времени, «наследии» 1990-х, нравственных болезнях современного человека – «простого» и облеченного властью, мирянина и церковного – и о том, что может помочь эти болезни преодолеть.

Владимир Непомнящих

– Владимир Алексеевич, расскажите, пожалуйста, как вы пришли к вере, к Богу, в Церковь.

– Перестройка и благодатные дни 1000-летия Крещения Руси застали меня в Тбилиси. Вообще, оглядываясь назад, думаю, что я в течение двух лет сознательно шел к Богу: приходя в храм, озирался, смотрел вокруг… Но чувствовал себя там всегда как слон в посудной лавке. Многие надо мной смеялись, но мне самому было не до смеха! Хотя, надо сказать, внутренне всегда испытывал там какое-то удивительное желание и стремление – даже непонятно к чему… Конечно, душа каждого человека стремится к хорошему, возвышенному, прекрасному, и Господь, наверное, призывает нас к Себе именно тогда, когда мы меньше всего сами этого ожидаем.

Обычно это бывает в переломные моменты жизни, когда настает период каких-то житейских трудностей, сложностей: тебе все кажется мрачным, кругом все плохо… И вот тут-то вера врывается в сердце и наполняет собой душу!

А мне как раз приснился однажды знаменательный сон. Хотя и не принято доверять снам, но расскажу его содержание. Будто иду я по какому-то подземелью со свечой в руках «в составе французской делегации»…

Пещеры Киево-Печерского монастыря

И что же вы думаете? Сон поистине оказался вещим! Не прошло и полгода после этого, как я попадаю в Киево-Печерскую Лавру (она только что открылась, люди получили благодатную возможность прикладываться к мощам святых угодников). Как-то рано-рано утром прихожу в Пещеры. Помню, присутствовал там тогда схимник, отец Иларион. Прикладывается он к каким-то мощам и говорит вдруг мне: «Это мой Небесный покровитель…» Я был, помню, просто потрясен тогда: какой «Небесный покровитель», если я вижу своими глазами простой гроб?.. Только потом, спустя какое-то время, я стал ближе к пониманию всей полноты Православия.

Схиархимандрит Серафим (Соболев)

А пока мы с ним разговаривали, приходит вдруг представитель Московской Патриархии вместе с тремя французами и просит батюшку спуститься вниз и показать Пещеры. А отец Серафим говорит мне: «Пойдем с нами вместе!..»

И мы идем вместе: батюшка впереди, все нам рассказывает, а я – сзади со свечой, «в составе французской делегации»!

– Сразу же вспомнили свой сон?

– Вспомнил сразу же, конечно! Я был просто потрясен этим, потому что ведь «я был уже здесь», и именно в этом составе! Но это было только началом чудес, которые стали со мной происходить, хотя тогда я об этом еще не знал!

«Повсюду была, как преподобный Серафим Саровский говорил, “пасхальная радость”»

– Потом мы пошли вместе с батюшкой в келью, долго там разговаривали. В монастыре тогда был еще один выдающийся человек, как я узнал впоследствии, – схиигумен Агапит, который, как и отец Серафим, застал еще закрытие Киево-Печерской Лавры большевиками. В хрущевские времена эти монахи были одними из последних насельников обители, а потом – первыми после ее открытия.

Это была моя первая исповедь – и я чувствовал огромное счастье

Весь день мы провели в разговорах, беседах. Чуть позже состоялась моя неформальная исповедь… Вообще говоря, исповедь является огромным счастьем для православного христианина. Мы в течение часа или двух беседовали с отцом Агапитом обо всем: о себе, о своей жизни, о грехах своих. И это было совершенно естественно, ненасильственно, хотя я и не понимал тогда еще, что такое вообще грехи и т.д. Но батюшка так опытно руководил беседой, так деликатно касался разных тем, что это позволило ему совершить надо мной таинство генеральной исповеди, как я узнал впоследствии. Это таинство потом еще пару раз состоялось в моей жизни.

Поздно вечером вышел я из Лавры с подарками: с большим «Киевским» тортом, с иконами, книгами, акафистом неведомому мне тогда Пантелеимону целителю. Таково было мое знакомство с Киевской Лаврой.

И знаете, такой духовный подъем, такое воодушевление – они царили тогда повсюду. Я думаю, это было потому, что в храмы и монастыри приходили истинные подвижники, движимые духом проснувшейся от духовной спячки Руси. Это был очень радостный период жизни, потому что каждому человеку искренне радовались!

Ты приходишь в монастырь, где ты никого не знаешь – ни единой души – только святого, кому посвящен этот монастырь или этот храм, знаешь только о том, как подвизался тот или иной подвижник. Но сразу безошибочно ощущаешь радость, милосердие, желание как-то помочь тебе, выслушать тебя, накормить, успокоить…

Конечно, не было тогда ни роскошных помещений, ни обильных или изысканных застолий, но «чем богаты, тем и рады» – везде изобиловали простота и сердечность, которые все ощущали.

Протоиерей Николай Гурьянов

Много там было и совершенно неизвестных подвижников, которые всю жизнь подвизались в монастыре, несли какие-то трудные послушания, будучи при этом больны тяжелыми заболеваниями. Они мучились, страдали, но, когда приходили паломники, буквально расцветали.

Вспоминаю одного из таких подвижников – отца Варлаама. У него была очень некрасивая внешность, но при этом – очень красивая душа. С особенной радостью он относился к паломникам из Петербурга: когда они приезжали в монастырь, он буквально преображался. Вел их по пещерам, рассказывал обо всем с огромным воодушевлением!

Я обычно любил увязываться за ними, а он говорил мне: «Ну, отойди подальше, подальше…» И правильно это было, наверное: чтобы своим видом скучающего «знатока» я не помешал людям впервые услышать те или иные истории и получить первое впечатление от благодатных мест.

И так было тогда повсюду: куда бы из святых мест ты ни приезжал – повсюду была, как преподобный Серафим Саровский говорил, настоящая «пасхальная радость».

«Относитесь ко Господу с теплотой, с любовью»

Наша, русских людей, беда – «привыкание к святыне». А от этого теряется чувство благоговения

– Могу сказать, что наша беда, русских людей, – это «привыкание к святыне». От этого теряется чувство благоговения – а это беда, я сам могу засвидетельствовать.

В тот период, когда возрождался Серафимо-Дивеевский монастырь, я был в Алма-Ате. Из Алма-Аты раз в полгода приезжал в Троице-Сергиеву Лавру. И как же я готовился к этому радостному событию! Не передать словами, с каким благоговением припадал к мощам преподобного Сергия!

Рака с мощами преподобного Сергия Радонежского

Но вот пришло наконец время моего переезда с «царских окраин» (я часто говорю, что всю жизнь скитаюсь «по царским окраинам», вообще не знаю Россию, посещаю ее только как турист, во время отпуска). В то время я встречался в Лавре с архимандритом Наумом, он мне так и ответил на мое желание переехать поближе к центру России: «Тикай оттуда!» Не хочу, конечно, никого смутить этими его словами: это касалось тогда только меня и означало, что пришло мне время переехать на Московскую землю.

Почему мы не идем в храм, к святым угодникам, чтобы просто сказать от всего сердца: «Благодарю тебя»?

Приехал, устроился на месте, поначалу все было хорошо… Но потом вдруг ловлю себя на мысли: а сколько же раз я бываю теперь в Троице-Сергиевой Лавре? И был просто потрясен, когда, подумав, посчитал. Оказывается, из Алма-Аты я прилетал в Лавру чаще!.. И разница в чувствах при этом была огромная: когда я прилетал из Алма-Аты, то относился к Лавре с особым трепетом, как к святыне. А что стало сейчас? «Надо бы поехать в преподобному Сергию…» Но лень, неудобства, четыре часа туда, четыре – обратно… И я задумался: неужели мы мчимся к святым местам только тогда, когда нас буквально «ударило по голове»?! И ведь, по милости Божией, мы все равно потом возвращаемся в строй, снова имеем возможность идти по жизни! А где же наша благодарность? Почему мы не идем в храм, к святым угодникам, чтобы просто сказать от всего сердца: «Благодарю тебя, угодниче Христов, за то, что ты избавил меня от такой-то и такой-то беды…»?

Монастырь на горе Искушения

Нас учили, что вера наша должна быть горячей, не теплохладной, искренней… Схимонахиня Иоанна, подвизавшаяся в 40-дневном монастыре, в Иерусалиме, на половине пути от Горы Искушения (до этого она подвизалась в Петербурге, а потом переехала туда, встречала там паломников), хорошо об этом сказала. Как-то она принимала нас с группой паломников, спускавшихся с Горы Искушений. Была страшная жара… И у меня появилось сомнение: неужели Господь Иисус Христос (как об этом говорится в Евангелии) 40 дней пребывал тут в таких условиях?! Уже позже я прочитал о том, что климат тут раньше был несколько иным: не таким жарким, как сейчас.

Когда наша группа пришла к матушке Иоанне, она достала из холодильника воду, мы пили ее стаканами и никак не могли утолить жажду. Она мне напомнила тогда преподобную Марию Египетскую: такой же я представлял себе эту святую – быстрой, с зорким взглядом, шустрой (несмотря на то, что она была уже в возрасте). Что-то меня тронуло, я подошел и говорю: «Матушка Иоанна, благословите меня!» Матушка благословила – и у меня вдруг подкосились ноги… От этого ее благословения я буквально онемел, смог только пройти три-четыре метра, сесть на скамеечку и потом приходил в себя. Вот какая сила благословения была у матушки! Сколько было вложено в него теплоты, любви и еще того, может быть, о чем я даже и не ведаю.

Помню, она нам всегда говорила: «Относитесь ко Господу с теплотой, с любовью. Просите Его просто о помощи: “Господи Боже, ну помоги мне…”» Мне это на всю жизнь запомнилось: мы действительно должны относиться к Богу с теплотой и любовью!

«Прежде всего нужно обращаться к святым, они ближе к нам»

– Тут вопрос возникает: как нам вообще молиться, кого и о чем мы должны просить? Трудно найти, наверное, на него однозначный ответ. Но для себя я понимаю так (и думаю, что не ошибаюсь): прежде всего нужно обращаться к святым. Они ближе к нам находятся, особенно одноименные святые.

Матушка Ксения (Зайцева)

И если всего этого лишиться, то легко будет сравнить: например, ты остался один в холостяцкой квартире – вот она, казалось бы, вожделенная свобода! Но кругом – плохо, не прибрано, нет в доме теплоты, ты даже и друзей-то не позовешь сюда!..

И матушка вот что еще сказала: в конце дня женщина должна молиться своей одноименной святой и проговаривать вслух все то, что у нее скопилось за день. Конечно, казалось бы, она может и должна рассказать это любящему мужу, поделиться с детьми, но ведь не все она может им высказать! Тут должна быть определенная грань: есть мужские тайны, есть женские тайны, и совершенно нельзя их путать! Это приводит к большим разладам в семье.

А когда женщина вот так выговаривает все, что ее волнует, в молитве к одноименной святой, она перестает болеть! Я этим советом часто делюсь, когда ко мне приходят люди, испытывающие душевный разлад: говорю им об этом, и они меня потом очень благодарят. Им действительно легче становится жить!

Так вот, у святых мы можем просить все: и из области житейского, и обыденного… Но когда мы обращаемся в молитве к Божией Матери, нужна определенная строгость: сначала все хорошенько продумать и только потом просить Ее о чем-то. Тогда совсем не нужные нам прошения просто уходят.

Когда молимся Господу, мы должны быть еще более строгими и собранными в наших молитвах. Конечно, Всемилостивый Господь относится к нам со снисхождением и милостиво, но, как говорил преподобный Серафим Саровский, потом и взыскать может!..

«Душа человека по природе христианка,
наша связь с Богом не может быть “выветрена”»

Павел Корин. Эскиз «Реквием» к картине «Русь уходящая», 1935-1959 гг.

– Вы напомнили о тех подвижниках, которые населяли вновь открытые обители. Они соединяли нас с «Русью Уходящей», изображенной на картине Павла Корина, или даже вообще ушедшей. Это была такая особенная духовная связь, которая, наверное, крайне важна была и для паломников, и для вновь прибывающей братии в то время.

Сегодня заметен дефицит «бескорыстной любви» – увы, не только у мирян, но и в монастырях и храмах

– Такое любвеобилие, такая простота, такое милостивое отношение к паломникам тогда действительно преобладали – особенно у старых монахов, помнивших еще прежнюю духовную жизнь. В чем тут было дело?.. Не знаю. Сегодня как-то заметен дефицит «бескорыстной любви» – не только в монастырях или храмах, но и повсюду. А вообще говоря, даже само светское общество в те годы – в 1970–1980-е – не знало такого дефицита любви. Был общий фон более положительным, что ли…

Ведь советское общество во главу угла воспитания молодежи положило «Кодекс строителя коммунизма». Но, как многие замечают, во многом это были переложенные и адаптированные Заповеди Божии: «не укради!», «не убей!» и так далее. Худо-бедно, но у советских людей воспитывали совестливость. И партийное око не позволяло большому количеству своих членов так роскошествовать в своей личной жизни, как это сейчас принято у наших чиновников! Если мы сегодня почитаем воспоминания членов Политбюро или других советских чиновников, то ведь они жили по нынешним меркам очень даже скромно! Михаил Суслов, например, имел одну пару галош, как сейчас вспоминают…

Вообще душа человека по природе христианка, и генетически наша связь с Богом существует, она не может быть «выветрена». В какие-то моменты жизни она вскрывается.

«Чиновники, оторвавшиеся от народа, меня просто возмущают»

– Например, особая теплота в общении, участливость – это присуще русским людям. Нет у нас такого равнодушия, которое свойственно отчасти некоторым нациям, это ведь совершенно очевидно! И что еще позволяло избегать явных катаклизмов в обществе, так это примерно одинаковая для всех членов этого общества заработная плата. Не было у нас резкого социального разделения. Например, инженер получал одну заработную плату, профессор – более высокую, но все-таки сопоставимую с той, что у инженера. За один примерно труд люди в разных концах нашей необъятной страны получали примерно одинаковую сумму! А что же сейчас? За одинаковый труд ты можешь где-то получать 10 тысяч рублей, а в другом месте – 100 тысяч и даже более!

Российские спортсмены на Олимпийских играх, 2018

Вот, например, мы все недавно переживали унижение вместе с нашими спортсменами, но если разобраться справедливо в этой ситуации, то разве это морально, когда сам Родченков (по сути лаборант) получал немыслимые в нашей стране деньги – 630 тысяч рублей в месяц?! И ведь это не помешало ему стать предателем, совершать какие-то тайные махинации (думаю, конечно, что ему покровительствовали и более высокие начальники!..) Запад по поводу всего этого вроде бы откровенно недоумевает, негодует: конечно, во всем этом есть и большая доля политической составляющей, но ведь есть и наша вина на самом деле! Наших спортсменов поливают грязью: людей, которые жизнь свою положили на спортивные достижения, оскорбляют и унижают – и никакой политической реакции! Ни одного судебного публичного процесса! Почему никто не удосужился заткнуть рот этому обвинителю? Это меня откровенно удивляет!

– Может быть, это еще раз доказывает, что обвинитель прав и нам просто нечем возразить?

– Я не думаю, что это так (но и не обладаю необходимой информацией, чтобы что-то возразить), дело даже просто в принципе! Оставим в покое сторону спорта, но если начнем присматриваться к другим отраслям – знаний, науки, техники, – повсюду отметим странную закономерность. Это клановость. Раньше был даже анекдот на эту тему: «Может ли сын полковника быть генералом? Нет, потому что у генерала есть свои дети!» Чиновники, оторвавшиеся от народа, меня просто возмущают! Как это можно рассуждать с высоких трибун (получая официально 1–2 миллиона рублей зарплаты) о том, мало это или много – зарплата в 10 тысяч рублей! Но ведь сегодня за эти деньги не сходишь даже в московский ресторан!..

«Средний класс у нас неполноценный: люди не уверены в завтрашнем дне»

– Откуда у нас такие чиновники? Ведь вроде бы большинство из них родом из СССР, где воспитывали человека нового типа: морального, патриотичного.

– Сложный вопрос. Конечно, государство держало нас тогда в неких рамках, чтобы мы особенно ни о чем не думали: миллионы советских детей не заботились о своем образовании и отдыхе, воспитании и досуге. Комсомольцам тоже было раздолье: лихие годы романтики… Разумеется, никто особенно всерьез не задумывался над идеологией коммунизма или социализма – у нас были просто хорошие люди, и никто не мешал им быть хорошими! Пенсионеры получали хорошую пенсию, их индексировали надбавками. Они могли жить спокойно и не думать о завтрашнем дне: цены были одинаковыми и сегодня, и завтра, и всегда!..

Сегодня же пенсионеры унижены, оскорблены, ограничены в своих возможностях. А их дети и внуки? У них тоже нет уверенности в будущем! Сегодня, например, ты на коне: имеешь хорошую работу, получаешь достойную зарплату, привык к определенному комфорту в жизни. Но если завтра твоя компания разорится (а многие разоряются) или просто прекратит свое существование – ты будешь просто выброшен из обоймы определенного стиля жизни. Средний класс у нас какой-то неполноценный: люди изношены, нервированы, не уверены в завтрашнем дне. Нет ни у кого уверенности ни в чем! Я ни в коем случае не хочу никого критиковать, но, думаю, какие-то решения для улучшения ситуации нужно принимать.

«Церковь обязана помогать трудящемуся человеку»

– Сегодня Россия явно ощущает давление извне: например, санкциями нас пытаются принудить к изменению политического курса, лишением спортсменов квалификации – повлиять на престиж страны и т.д. Но, может быть, в этом есть и что-то положительное: например, это сможет положительно изменить ситуацию с коррупцией в России?

А почему бы вообще, например, России не принять на вооружение польский вариант развития: расстаться с коммунистическим прошлым и вернуться к родным корням? Или же это какой-то особый менталитет русских, которые мыслят несколько шире?

– Я думаю, у нас просто разный политический уклад: в России в советское время все были равны как класс, частная собственность была уничтожена. В той же Польше она, явно или неявно, все же оставалась: какие-то частные мастерские, ремесленники, сфера обслуживания и питания… Государство институты частной собственности до конца не искореняло. А чувство частной собственности подразумевает и чувство хозяина.

Да и о будущем мало кто задумывается: кому какое дело, как о нем будут отзываться потомки!

Что же было у нас? КПСС, наша единственная и основная партия, была хозяином «всей Руси». А кто был хозяином конкретно этой фабрики, этого завода, этого поля? Его не было! И все это порождало чувство безответственности, повсюду были «временщики». Кстати, сегодня их тоже очень много. Мало кто сегодня признает чужое мнение, прислушивается к чужому авторитету. Да и о будущем мало кто задумывается: кому какое дело, как о нем будут отзываться потомки! И если сегодня некоторые творят непозволительные вещи, то они же ведь не думают, что навсегда будут опозорены их имена, осложнена жизнь их детей, внуков и т.д. И опять же – о пресловутой «клановости»: у нас она очень распространена, во всех эшелонах. А где клановость, там и коррупция.

Я ни в коем случае не призываю к ограничению зарплат: если человек за свой труд получает высокое вознаграждение, это прекрасно! Но где же забота о ближних? О тех, кто рядом с тобой?

Я уверен, что Церковь обязана (и стоит на том) помогать трудящемуся человеку. Какая же это трагедия (особенно в наше время) – быть больным, а значит, и несчастным, бедным… Человек не знает, куда ему идти со своим горем, куда его выплеснуть. И многие священники страдают и морально, и даже физически оттого, что к ним приходят люди с подобными проблемами. Они лишаются душевного равновесия, не могут спать, потому что видят, как трудно живут сегодня люди.

«Легко давать советы, которые не применяешь сам к себе»

– Когда я как-то делился подобными мыслями, вопрошая собеседника, как ко всему этому относиться, услышал такой ответ: «Может быть, у вас сила духа позволяет об этом размышлять, а я не могу!» И я был удивлен, потому что – что такое сила духа?

Тут, наверное, мы подходим к самому главному – к пониманию того, что такое «сила духа». Если бы мы почаще вспоминали о проблемах своих ближних и говорили с человеком на присущем ему языке, все было бы иначе! Но у нас, к сожалению, присутствуют «двойные стандарты».

Недавно был на одном вечере: выступал священник, долго говорил, демонстрируя свои глубокие познания в разных областях… Все устали, дети кричат, шумят, а он в течение получаса пересказывает Евангелие – как он сам понимает это место. А затем он произносит такие слова: «Зачем вы стремитесь давать своим детям высшее образование? А кто же будет работать там-то и там-то?..» И суть его выступления, в общем-то, свелась к тому, что нужно смиряться и особенно не стремиться к хорошему образованию. Но я подумал про себя: «Дорогой батюшка! У тебя трое детей, но всем им ты дал высшее образование, все они у тебя хорошо устроены в жизни. И ни один из них ни на заводе не оказался, ни в деревне не работает и т.п.» Легко давать советы, которые не применяешь сам к себе!

– Получается некая оторванность от жизни…

– Часто просто полная оторванность, и нет у нас ни «вертикали», ни «горизонтали» взаимопонимания. Стоит только человеку подняться «повыше» тебя, как он моментально забывает прежнее и «отрывается» от своих корней.

«Обеспеченные люди часто способны на большие поступки и жертву»

– Вот еще один важный вопрос: деньги. Да, человек материально обеспеченный способен воплотить в жизнь многие свои желания и мысли. У меня, например, был один приятель, владелец небольшого ювелирного завода. Как-то мы с ним откровенно говорили, и он меня спросил: «Володя, ты, наверное, хочешь быть богатым…» Я, конечно, смутился: «Не богатым, пожалуй, но достаточно обеспеченным». – «А ты знаешь, что значит быть богатым? Вот ты, например, любишь ходить в храм – тогда тебе придется забыть об этом. Богатство и лукавство идут почти параллельно. Если ты действительно хочешь стать богатым, тебе придется отказаться от многих вещей!»

Потом я это обдумал, тут действительно есть мысль. Включите сегодня телевизор… Кто-то поменял пол, кто-то поменял грудь, кто-то еще что-то – а мозги при этом никто не поменял… Общество наше прославляет «элиту», большинство из которой живет так, что и говорить неприлично! Месяцами и неделями нам навязывают переживания о перипетиях судьбы знаменитого артиста или артистки, их любовников… В понедельник переживаем за одного героя, во вторник – за другого и т.д. Вот чем занято большинство нашего населения. Разве это нормально?..

– К слову сказать, библейский патриарх Авраам был очень богатым человеком, даже в сравнении с сегодняшними арабскими шейхами, но ведь он был при этом и очень богобоязненным и благочестивым…

– Как и все мы, я об этом много размышлял. В самом богатстве ничего худого нет, если оно досталось усердным трудом или было завещано предками, которые тоже заработали его справедливо… Человек-собственник бережет свою собственность и ее приумножает. Он и детей, и внуков воспитывает таким образом, даже целые поколения… Они приучаются к бережливости, к преумножению богатства…

Преподобный Серафим Вырицкий

Вот вам пример: богатый человек тоже может быть милосердным.

А если богатый человек сподобился стать меценатом (при всем нашем скептическом отношении к современной «элите» – звездам и пр.)… Мы часто видим, что и эти обеспеченные люди способны на большие поступки и жертву. Почему? Да потому, что, когда человек почувствует, что его деньги, его труд принесли кому-то пользу, это замечательное душевное состояние дает ему стимул помогать и другим. Но как часто наши деньги, которые мы даем необдуманно, попадают в руки нечестивцев, лентяев, тунеядцев, проходимцев – и эти люди делаются только еще хуже. Это нравственный закон!

Давайте вспомним такого светоча нашей Церкви, как святой праведный Иоанн Кронштадтский… Через его руки проходили миллионы рублей, и как же он к этому относился? В его дневниках мы читаем, что, оказывается, он испытывал при этом противоречивые чувства, очень переживал. Когда к нему приходили люди достаточно обеспеченные, он вынужденно давал им эти деньги, а потом его мучили угрызения совести.

Вспоминается еще один архиерей, которого часто обманывали: приходили артисты под видом нищих, он их оделял, а потом они смеялись над ним. И тогда он поставил три ящика – с медными, серебряными и золотыми деньгами. И велел своему келейнику при приходе посетителей менять эти ящики местами. И когда десница Господня через него начала раздавать милостыню, никогда не было ошибки. Нуждающемуся его рука всегда подавала золотой, а псевдонищий получал медяки. Как бы нам умудриться, чтобы так поступать? Это нужное дело!..

– Вера, наверное, нужна очень большая…

– Да, и вера, и, наверное, еще какие-то качества. Но мы приходим тут к еще одной нашей беде. Дело в том, что материальное расслоение нашего общества касается сегодня и монастырей. Потому что поиски меценатов (людей, которые могли бы дать деньги) приводят многих монашествующих в искреннее смущение. Почему? Потому что щедро подающий такую милостыню, как правило, не приносит пользу человеку, подвизающемуся ради Господа. Я видел немало случаев, когда эти щедрые подношения приводили к обратному результату… Человек начинал выпивать, роскошествовать, под видом дорогостоящих паломнических поездок начинал выходить чаще в мир, а потом в конце концов вообще уходил из монастыря.

«Мы идем в монастыри для того, чтобы о нас там помолились»

– Владимир Алексеевич, но ведь это ничто по сравнению с тем, каким искушениям сегодня подвергаются молодые монахи! Яркий пример – отец Фотий, который выступает на светских концертах. Может быть, он и рад бы был оставаться в монастыре, но он обладает музыкальным талантом, а талант грешно скрывать или зарывать в землю. А как искушает монахов писательское, поэтическое творчество… Человек искусства ведь обязан творить – и не только во славу Божию, но и на пользу людям, разве не так?! Как объяснить тому или иному батюшке, что его стихи, например, менее важны, чем его пастырская деятельность?

– Я думал над этим. Но где она сегодня, сугубая молитва? Ведь раньше все было по-другому! Например, захожу я в келью старца Феофана в Псково-Печерском монастыре, и он встречает словами: «Как хорошо, что ты приехал: я завтра служу!» Я стою на Литургии, которую он служит, и знаю: он молится обо мне. И душа моя буквально «выпрыгивает» от радости, потому что обо мне помолились в алтаре. Ни с чем не сравнимо это чувство! Ведь мы и идем в монастыри для того, чтобы о нас душевно там помолились!

А что сейчас? Ты приходишь в монастырь – тебя как бы никто не ждет… Мы, мирские, как-то всегда приходим «не вовремя», мы мешаем братии! Причем некоторые паломники жертвуют в монастырь определенные средства, порой и немалые, жертвуют от души – с желанием, чтобы о них по возможности помолились. Но не всегда, к сожалению, это происходит. Ведь чем славен монастырь? Молитвой.

«Мы часто обманываемся в людях»

– А как удержаться от искушений сегодня?

– Как? Помню, приезжаю как-то к старцу Николаю на остров Залит и рассказываю ему свою историю: «Батюшка, кручусь, верчусь, но никак не могу ничего добиться – скудость, ничего не получается…» – «Тем спасаемся, тем спасаемся…» Я задумался: почему? Почему деньги мне как бы не полезны? Потом я признал его правоту. Как только у меня появляются деньги, я начинаю надмеваться, уже совсем по-другому смотрю на людей. Сколько друзей я потерял в этот период… Такова психология богатого человека.

Был у меня достаточно богатый друг, Сергей. Пришел я к нему постом, и он: «Ой, смотри, какой у меня чай вкусный, вот это еще особенное и очень вкусное…» Я спрашиваю: «А где ты все это покупаешь?» – «Тебе это не нужно!» – «Почему не нужно?» – «Это все дорого стоит, тебе не нужно совершенно!» Такие вот слова… А потом как-то начал меня нравоучать: «А Бог-то ведь знает, кому и что нужно давать. Раз ты не достиг определенного уровня жизни, значит, тебе это совершенно неполезно! И я хочу дать тебе такой совет: ты смиряйся!» Смирялся я, с его помощью, лет этак пятнадцать, и вот как-то он мне звонит. Голос грустный-грустный: «Володя, фирма моя разорилась, японцы перестали мне деньги платить! На что я куплю новую машину? Как буду достраивать трехэтажный дом?» Я говорю: «Сережа, я дам тебе один хороший, мудрый совет: ты смиряйся!» – «Шутишь, что ли?» – «А ты мне пятнадцать лет назад что говорил?» Вот что такое смирение – на жизненном опыте.

А что такое слава? Слава, то есть известность, имеет и позитивные, и негативные свойства. Почему каждый человек в своей работе стремится к тому, чтобы быть известным, популярным? Потому что тогда к его мнению больше прислушиваются. И уже испытывают определенное уважение перед ним, перед его опытом. Что в этом плохого? Ничего. Каждый человек должен стремиться к такой славе. Но пока этот поток почитателей или последователей не превышает определенного порога, чтобы повредить умственным или духовным способностям этого человека, – все замечательно. Но вот наступает такой момент, когда и слава зашкаливает (становится несколько преувеличенной), когда и поток почитателей становится чрезмерным (люди начинают как бы требовать от тебя ожидаемого). И в итоге приводит все это к тому, что слава и популярность превышают реальные душевные силы человека.

Но это мы говорим о бытовой сфере. А в духовной области это становится еще более ясным. Я могу только догадываться, почему люди уходят в затвор. Но, видимо, и затвор – не для всех, Матерь Божия, вероятно, не благословляет всех на этот подвиг, потому что каждый человек нуждается в утешении. Хотя, конечно, искушения великие претерпевают сегодня люди.

Есть еще немаловажные вещи, которые нужно знать. Мы часто обманываемся в своей жизни в отношении людей. Лицо, которое нам кажется необыкновенно привлекательным, к которому мы проникаемся доверием, состраданием или иными чувствами, подчас бывает на самом деле лукавым. А как распознать человеческое лукавство? Очень сложный вопрос…

«Мы можем жить, как завещал нам преподобный Серафим Саровский, –
“пасхальной радостью”»

Хватит говорить о плохом и негативном! Все у нас хорошо. Слава Богу за все!

– Мы можем жить по-человечески. Можем жить, как завещал нам преподобный Серафим Саровский, – «пасхальной радостью», чтобы, встречаясь друг с другом, мы говорили: «Здравствуй! Радости тебе желаю!» Чтобы чувство пасхальной радости никогда не покидало наши сердца.

Чтобы мы умилялись душой, видя красоту неба, красоту звезд, красоту всех творений Божиих в природе, в человеческих отношениях… Люди, очнитесь, улыбайтесь больше!

Беда русского человека, его характера в том, что мы все время живем будущим. Или коммунистическим, «светлым», или еще каким-то. Но ведь день сегодняшний – это радость, которая дарована нам Богом сегодня! Давайте радоваться каждому дню. Давайте наполнять наши сердца надеждой, радостными событиями и желаниями! Хватит говорить о плохом и негативном! Все у нас хорошо… «Слава Богу за все!» – это та молитва святителя Иоанна Златоуста, которая должна жить с нами всегда.