Папка 300 детей

Умер Андрей Викторович Завражнов, директор приюта «Рождественский», что в Калужской области. Отец более 300 детей. Все они его нежно называют «папкой».

Отпевание Андрея Викторовича Завражнова пройдет 6 июля в пятницу после Литургии в храме Преображения Господня в селе Нижние Прыски в Козельском районе Калужской области.

Андрей Викторович Завражнов

Тужурка и спасение души

В начале 1990-х оставив крупный бизнес в столице, Андрей Викторович Завражнов перебрался в домик рядом с Оптиной Пустынью. Вместе с убиенным на Пасху 1993 года иноком Трофимом (Татарниковым) они пахали на тракторах монастырские поля. Потихоньку стал обзаводиться и своим хозяйством.

Незадолго до смерти мы все собирались встретиться с Андреем Викторовичем, ему очень хотелось поделиться с людьми опытом жизни на земле: какое это счастье! Человек на земле самодостаточен и ни от кого не зависим. «Корова – это вообще символ экономической безопасности, – говорил он. – Когда семья живет в своем доме на земле и у нее есть своя корова, ей не страшны никакие санкции, дефолты, кризисы... В таких семьях рождается много детей, а это и есть возрождение России!»

Бывший москвич очень быстро освоил все тонкости сельхозтруда. Развел, в частности, овечек. Сам умел разделывать шкуры. Когда узнал, что в Оптину с Афона переехал старец, у которого слабенькие легкие, выбрал для монаха, понятно, черную шкурку, сам ее выделал, сшил из нее тужурку и попросил знакомого монаха, ныне благочинного подмосковного Ново-Иерусалимского монастыря отца Даниила (Гридченко), тогда ещё оптинского насельника, передать схимнику. Только тайно!

– Бог послал! – прокомментировал, вручая обновку, отец Даниил.

Сам встречи со старцем, как говорил Андрей Викторович, он не искал. В Оптиной все тогда жили одной большой семьей. Со многими отцами-иеромонахами он трудился бок о бок на монастырских послушаниях, так что вопросы и внутренние недоумения всегда можно было в процессе непосредственного общения разрешить.

Но однажды ему просто надо было исповедоваться перед Причастием. Смотрит: к другим иеромонахам очереди выстроились, а схиигумен Илий (Ноздрин) стоит у аналоя один... Так раб Божий Андрей и познакомился с отцом Илием.

– Андрей! – сразу назвал его старец по имени, хотя тот еще не представился и вообще едва успел сказать несколько первых слов исповеди... – Это ты мне тужурку подарил?!

– Да ладно вам... – опешил тот. – Какую тужурку?.. Не дарил я вам тужурку... – а сам дальше пытается грехи перечислять...

Хотя с третьего раза, когда старец перебил его покаянный монолог вопросом про тужурку, пришлось все же сознаться.

– А ты кто? – спросил тогда вдруг старец.

И раб Божий Андрей предложил очередные выкладки на тему того, какой он грешник...

– Да нет, кто ты? Чем занимаешься? – уточнил батюшка.

– Поля обрабатываю... – признался бывший бизнесмен.

На землю перебираться, поля засевать, скот, птицу разводить – это как раз то, на что схимник обычно благословляет многих оказывающихся у него впервые столичных деятелей. «Что вы все в Москву стремитесь бумажки с места на место перекладывать?!» – негодует порою. А тут человек сам до всего додумался. У Андрея Викторовича тогда уже было пятеро своих детей и, ощутив, как затягивает крупный бизнес, что все у тебя вроде есть, а душу из тебя точно вынули, сознательно оставил все эти выгодные предложения и заманчивые перспективы. «И ни разу не пожалел!» – как потом признавался он. Взял да и перебрался в святую оптинскую глушь! Выслушав все это, старец вдруг произнес неожиданное:

– Хватит тебе смиряться!

20 храмов за четверть века

храм Спаса Нерукотворного образа в Курыничах до восстановления

Действительно, после того, как сатанист в 1993 году убил друга-балагура инока Трофима, с которым их, кстати, еще связывала и служба моряками, грустно как-то стало на полях... А в округе Оптиной Пустыни была уйма разоренных храмов. По специальности же Андрей Викторович – строитель. Кстати, духовные люди говорят, что и на том свете души усопших на Небесах продолжают свои труды, таинственным образом сохраняя их профильную направленность, просто осуществляя их уже в иных, немыслимых для нас координатах.

И вот стал он тогда вместе со старцем Илием колесить по козельским окрестностям. И на Орловщину, родину батюшки выбирались. В 1993 году заехали они так как-то по соседству с Оптиной в Клыково. Там тогда разруха была невыносимая. Возрождение храма тогда еще разоренного монастыря Спаса Нерукотворного пустынь и стало первым по специальности послушанием Андрея Викторовича Завражного.

– Трудно, – вспоминал, – давалось открытие там монастыря. Какие только враг не изыскивал противодейства. Рванешь в Москву за какими-то богослужебными принадлежностями и, пока едешь, бывало, четыре раза колеса бортовать приходилось. Это сейчас шиномонтаж то тут, то там! А тогда, в 1990-е годы, все самому приходилось делать. Вот, спустило колесо – надо остановиться, открутить его, разбортовать, вытащить шину, заклеить, вставить в шину, установить колесо обратно. И так по несколько раз за поездку! Ох, мы натерпелись!

И тем не менее к Покрову Божией Матери в восстановленном Покровском приделе храма в том же 1993 году первая в обители спустя десятилетия разрухи Литургия была отслужена!

Один из самых любимых из восстановленных храм Спаса Нерукотворного образа в Курыничах

В 1995 году Андрей Викторович стал помогать за богослужениями также преставившемуся в этом, 2018-м, году митрофорному протоиерею Леонтию Никифорову, настоятелю храма Преображения Господня в Нижних Прысках. Когда надо, и печку в храме топил, и Апостол выучился читать, и пел, когда на клиросе никого не было. Вместе с отцом Леонтием ездил по требам. А в свободное от служб и треб время выезжали они почти всегда затемно («тайнообразующе», как приговаривал отец Леонтий) служить Литургию на алтарях позаброшенных и оскверненных окрестных храмов.

– «Отец наш, видящий тайное, воздаст явно» (Мф. 6: 6), – пояснял отец Леонтий. – Если мы будем служить здесь Литургию, Господь Сам все устроит, пошлет людей, чтобы возродить святыню...    

А потом тот же Андрей Викторович по благословению отца Илия и воссоздавал эти храмы, за четверть века успев восстановить около 20-ти храмов и часовень. Они и с батюшкой Илием продолжали объезжать Калужскую и близлежащие области, усматривая, где еще остается запустение в храмах и душах...

«Задача выполнена сам не знаю как!»

Так, однажды отец Илий вдруг попросил свернуть с дороги и ехать, пока они не уперлись в полуразрушенный коттедж.

– Здесь надо устроить детский приют, – сказал старец.

Сидевший за рулем Андрей Викторович взмолился:

– Я?!! Приют?!!

Тут же стал батюшке Илию живописать, как его жена однажды оставила одного со всеми пятью детьми.

– Что угодно, только не оставляй меня больше с ними! – бросился он тогда в ноги к вернувшейся супруге.

Батюшка выслушал, посмеялся, а сам подбадривает:

– Ничего, как-нибудь, как-нибудь...

А как, по-прежнему оставалось непонятно...

Но благословение есть благословение. Начал с того, что умел. Выкупил никому уже не нужный остов недостроя без окон и дверей. Потихонечку принялся за отделку. «Надо бы, – думает, – земли прирезать...»

Пока бегал с документами, собирая подписи, оказался в кабинете председателя сельсовета, а тот ему с порога:

– Андрей Викторович, у нас детский сад закрывается!..

– О! Ну-ка, – ушам своим не поверил тот, кому поручено было открыть детский приют, – пойдемте-ка.

Приходят, а там все есть: и душики маленькие, и горшки, и столики, и шкафчики – только детей приводи! А главное, весь персонал высыпал им навстречу: повара, воспитательницы, нянечки – и все они без работы остались! А это новые трагедии...

– Андрей Викторович, возьмете их всех?! – смекнул вдруг председатель сельсовета.

– Возьму! – отвечает Андрей Викторович.

Вот так осенью 1999 года он забрал этот закрывшийся детский сад в аренду. «А на Рождество следующего 2000 года к нам, – говорил, – повалили дети – рождественские подарки». Местная опека ликовала: им-то до этого детей пристраивать некуда было. Всюду по округе стали они с опекой собирать беспризорников, сирот при живых родителях. У кого-то в тюрьму родителей сажали, другие пьянствовали беспробудно. По 60–70 детей в приюте растили.

Батюшке Илию доложил:

– Задача выполнена сам не знаю как! Приют открыт!

Приезжают вместе со старцем, а им навстречу местные жительницы, бывшие работницы позакрывавшихся колхозов, высыпали. Схиархимандрит Илий всегда говорил, что по детям сразу видно: верующие с ними педагоги занимаются или нет. Это он, когда еще при советской власти водил экскурсии, в том числе и школьников, по Псково-Печерскому монастырю, смекнул. Так он у оставшихся без работы женщин сразу и спросил:

– «Отче наш» знаете?

– Знаем, – ответили они хором.

– Ну, все, будете работать в приюте, – благословил их.

«Рождественские подарки»

С детьми в храме

Так с Рождества 2000 года приют воспитал уже более 300 детей. Все они Андрея Викторовича «папкой» называют. Уже и внуков сотни народились.

– Слава Богу, даже ранее, казалось бы, совершенно безнадежные, обреченные на повторение судеб своих родителей дети создают крепкие семьи, растят малышей, – рассказывал Андрей Викторович.

Однажды приютили двух сестер, цыганочек. Когда одной было 2 годика, а другой 4, мама в очередной раз садилась в тюрьму... У девочек были сложности в поведении, но этим никого в приюте «Рождественский» было не удивить. Главное, что девчонки были очень искренними. Здесь же в приюте покрестились. Горячо, по-цыгански, молились Богу. Казалось бы, судя по тому, что их потом насильно возвращали в ту обстановку, в которой они родились, ничего хорошего в их жизни быть не могло. Когда девочки выросли красавицами, вернувшаяся из заключения мама одну из них пыталась и вовсе... продать.

– Мне пришлось тогда во все это вникать, – рассказывал Андрей Викторович. – Там у цыган такая система: за подросшую дочь матери дают тысяч 15 долларов. Дочь отдается какому-то цыганскому барону. Рожает ему детей. А потом он спозаранок выставляет ее на улицу с тем, чтобы к вечеру она принесла ему денег на дозу. Чем хочешь занимайся: проституцией, попрошайничай, воруй и т. д. К вечеру она приносит ему денег, он, напившись или «ширнувшись», начинает ее избивать за то, что она «проститутка» и т.д. Утром повторяется все то же самое. И так изо дня в день... Вот и вся цыганская жизнь.

Однако старшая сестра, которая все-таки успела до возвращения матери из тюрьмы закончить поварское училище, выйти замуж за хорошего человека и родить ему дочь, узнав об участи младшей сестренки, забила тревогу! Так как Андрея Викторовича все приютские дети воспринимали отцом, к нему и обратилась за помощью. Он уже привлекал милицию, другие государственные службы. Уже не раз убегавшую из табора, избиваемую и возвращаемую сородичами назад 16-летнюю девушку удалось освободить. Она поступила в женское епархиальное училище. Через год познакомилась с семинаристом. Они поженились и обвенчались. Сейчас он уже диакон. У них двое детей.

Как не бояться брать к себе трудных детей?

Отец Леонтий с батюшкой Илием в приюте «Рождественский». Рядом с отцом Леонтием Андрей Викторович Завражнов

Был еще воспитанник, тоже цыганенок по крови. Как стал подрастать, все ему надо было крушить. Умывальники разбивал, всячески безобразничал. Андрей Викторович повел разговор жестко, по-мужски:

– У тебя два выбора: или тюрьма, потому что того, что ты уже успел натворить, лет на 5 срока тянет, или армия.

Тот выбрал армию. Вскоре «папке» звонят оттуда:

– Ваш напился, всех избил, сидит у нас в КПЗ. Что с ним делать? Сажать?

– Простите, – умоляет «папка», – дурака. Дайте ему денег на дорогу. Пусть домой возвращается.

Вернулся. «Папка» его пристроил работать трактористом. Так этот дембель, и месяца не прошло, как напился, трактор перевернул... Все, конечно, в приюте крепко за него молились, батюшка Илий молился. Сейчас парень угомонился. Сообща ему выбили квартиру, женился, работает в шиномонтаже. Нашел какую-то родственницу, ей помогает дом строить.

Другая история. Жила семья, отец запил, вскоре умер. Мать, тоже пьющая, ушла жить к бомжам. Двое подростков остались одни. Люди их жалели, брали на время к себе, но надолго ни у кого они не приживались – вероятно, из-за своего сложного характера. Потому что потом, когда их пристроили в гимназию, директор решила от них избавиться и отдать в колонию.

– Но мы-то не боимся брать к себе трудных детей, – рассказывал Андрей Викторович.

– Почему, – помню, спрашиваю у него, – не боитесь?

– Молиться надо, – отвечает. – Бога не забывать. Стараться делать так, чтобы всем хорошо было, и этому же золотому правилу – относись к другим так, как хочешь, чтобы относились к тебе (см. Мф. 22: 39), – учить детей. И во всем, что касается их, надеяться на Бога. Не на себя, не на свой воспитательский талант или педагогические навыки, – на Бога! Не надо выстраивать никаких своих планов в отношении жизни, исправления этих детей. Просто молиться. И Господь все устроит.

Вот и эти трудные подростки в приюте как-то отогрелись. Мальчик закончил железнодорожный техникум, правда, потом устроился работать в ОМОН, ощущает в себе потребность кого-то защищать. Девочка готовилась было поступить в институт, ей тогда было 16 лет, как вдруг стало известно, что где-то умерла их мама, чиновники стали оформлять перевод ребенка в государственный детский дом...

Приют «Рождественский», кстати, не имеет государственного статуса: все эти годы учреждение существовало на пожертвования добрых людей, которых как раз и находил для нуждающихся детей энергичный и по натуре заводной Андрей Викторович...

Девочку тогда, слава Богу, удочерила семья, работающая при одном из восстановленных им храмов. Потом эта воспитанница приюта поступила в социальный институт. Им с братом как сиротам государство выделило квартиры. Сейчас у них жизнь устроена. Слава Богу.

Что будет дальше с детьми приюта «Рождественский»? Когда-то он был назван так именно в память того, что Богомладенцу Христу в Рождество на земле не нашлось человеческого приюта...

Просим молитв об упокоении раба Божия Андрея и о здравии и благоустроении детей и сотрудников приюта «Рождественский».

Для желающих помочь детям, обретающим дом в приюте «Рождественский», публикуем реквизиты одноименного Благотворительного фонда: