Штефан Миндя, диакон и нейрохирург

Штефан Миндя

Встреча с доктором Штефаном Миндей привела меня в восторг, встреча с диаконом Штефаном Миндей доставила душе небесное утешение, встреча с его семьей – женой и шестью детьми – доставила невыразимую радость, а встреча с человеком Штефаном Миндей стала для меня настоящим благословением.

Родился он в Румынии, рос, учился и работал в Америке, а теперь отец Штефан предпочел вернуться на родину. На самом деле, принимая это решение, он следовал духовному совету старца Иустина (Пырву), с которым находился в тесном общении.

Я познакомилась с ним в одной из частных клиник Констанцы. Попав туда с серьезной проблемой, вошла в кабинет, где мне предстояло услышать медицинское заключение на свой счет. Но, увидев на стенах кабинета иконы, сразу забыла о своих недомоганиях и страхах, естественных для больного человека, и ощутила необъяснимое состояние полного благополучия.

Я ждала, когда появится университетский профессор доктор Штефан Миндя, о котором знала, что он получил медицинское образование в Северо-Западном университете Чикагской медицинской школы и в Медицинской школе Стэнфордского университета. Специализируется он по общей нейрохирургии, минимально-инвазивной спинальной нейрохирургии, нейроонкологии (включая хирургию спинальных опухолей и спинальных метастаз), эндоскопической хирургии, радиохирургии, по сколиозу и спинальному стенозу.

Я ждала, что сейчас увижу важного и неприступного человека. И когда увидела, как он заходит, у меня, честное слово, было такое ощущение, будто кто-то шагнул в кабинет прямо со страниц Патерика. Высокий, красивый и кроткий, с исцеляющим взглядом, он разогнал куда-то все мои боли, а когда заговорил – тепло, приветливо, по-дружески, – я реально онемела.

После диагноза, поставленного мне двумя предыдущими врачами, я шла сюда в надежде, что, может, хоть операция меня спасет. По их мнению, паралича мне уже никак было не избежать.

– Да ничего подобного и в помине нет! – сказал доктор Миндя, изучив мою МРТ. – Вам не нужна операция! Попробуем с вами вариант лечения, который практикуется в Америке с некоторых пор и приносит очень хорошие результаты.

Я летела оттуда как на крыльях. Забыв о болезни. Забыв обо всем на свете. И, думаю, вы догадываетесь, что единственной моей мыслью было уже другое: как бы убедить его дать мне интервью!

Мы виделись несколько раз, впервые – на том приеме. Вторая встреча стала неожиданно для меня очень продолжительной: в больнице – в операционной, где я увидела его спасающим людей, затем в храме – на Святой литургии, где он служил диаконом, и, наконец, я познакомилась с его семьей – совершенно неотразимой женой и их дивными шестью детьми.

Мы всегда должны приносить Богу жертву

– Всем, что у меня есть, я обязан своей бабушке – простой крестьянке, у которой было всего четыре класса образования, но был великий страх Божий. Когда мы переехали в Америку, мы были бедными и несчастными, поэтому родители были предельно заняты тем, чтобы обеспечить нам достойное существование. А бабушка всё время оставалась с нами. Водила нас в церковь, открыла нам тайну молитвы, вместе с ней мы стали поститься еще лет с 5–6.

Хотя мы и были довольно маленькими, но у нее научились, как важно быть благочестивыми, хорошими по отношению к людям, находящимся рядом с нами, а главное – научиться приносить хотя бы маленькую жертву Богу, дарующему нам так много всего. Эти ценности, впитанные нами в детстве, образовали главную траекторию моей связи с Богом, а кульминационной точкой своего духовного восхождения я в значительной степени обязан супруге – православной румынке, с которой у нас шестеро прекрасных детей, которым мы тоже стараемся передать ценности христианской семьи.

Приносить хотя бы маленькую жертву Богу, дарующему нам так много всего

Семья – это благословение, которое Бог даровал мне с великой щедростью, и мы с женой и детьми должны непрестанно приносить за это жертвы, чтобы выразить Ему свою признательность и смирение. Я всю жизнь буду благодарить Бога за этот бесценный дар.

У меня в Америке были друзья-румыны, которые женились на азиатках, после чего полностью изменились. Я с грустью смотрел, как они утрачивают свои румынские корни, не говоря уже о вере и других ценностях. Если ты живешь по инерции и не наводишь порядка в своей жизни, то никогда не добьешься успеха, не будешь полезен ближним, потому что из авось, из случайности никогда не выйдет чего-нибудь упорядоченного.

На якоре прочной связи с Благим Богом

– Насколько вера помогает вам в работе?

– Было бы неверно утверждать, что всё всегда получается так, как хочешь. Бывают люди и люди. Когда человек болеет, он становится недоверчивым, боязливым, и если у него в душе нет Бога, он распыляется на всевозможные страхи. По этой причине, когда установлены главные признаки болезни, надо подойти ближе к душе пациента – с верой и любовью.

В тяжелых случаях обращаешь взор к Небу и ждешь, чтобы Бог помог тебе принять решение

Но есть и такие ситуации, когда реально чувствуешь себя недостаточным. В нейрохирургии дела обстоят более чем сложно, и поэтому в тяжелых случаях – при раке, метастазах – обращаешь взор к Небу и ждешь, чтобы Бог помог тебе принять самое разумное решение. Обычно я молюсь с той минуты, как пациент придет ко мне на консультацию, до той, когда приму решение оперировать его, горячо прося, чтобы Бог просветил мне ум, и я не оперировал того, кто может не выдержать хирургического вмешательства, или оно окажется бессмысленным. А в ходе операции молитва дает мне уверенность, силу, и я не схожу с якоря своей прочной связи с Благим Богом.

«Я в вас уверен»

– А были ли у вас когда-нибудь сомнения в исходе очень сложной операции, где шансы на успех были сравнительно невысокими?

– У меня были чрезвычайно сложные случаи. Но Бог не оставлял меня ни разу, и я даже разрешал их с такой легкостью, объяснить которую не могу. Я работал в Стэнфорде, когда пришел пациент с огромной опухолью, которую надо было так извлечь из ткани, чтобы не началось распространения клеток вокруг. Мне казалось, что это выше моих сил, но пациент, китаец-христианин, настаивал на том, чтобы его оперировал только я. Невероятно, но этот пациент был одним из руководителей Apple, он был очень состоятельным и мог оперироваться где угодно в мире.

Я стал молиться, усердно взывая к Богу, что не могу оперировать этого больного, поскольку сложность случая, как я думал, превосходит мои возможности. В конце концов набрался храбрости и пошел к постели больного, стараясь объяснить ему сложность ситуации: «Проблема с вашим здоровьем очень сложна, ею занимается всего несколько весьма опытных врачей. А я, должен признаться вам, никогда не оперировал подобные опухоли. Я лечил сложные случаи, но с таким, как этот, не сталкивался никогда». Однако не смог убедить его, человек посмотрел на меня и сказал: «Я в вас уверен. Я чувствую, что вы справитесь. И предаю себя в ваши руки».

Я с изумлением думал, в чем же причина такой настойчивости? И пребывал в полном недоумении. Тогда я жил в Сан-Франциско, и помню, что первое, что сделал, – пошел помолиться святому Иоанну (Максимовичу). Я молился там всем своим существом, чтобы Бог просветил мне ум, и ситуация благополучно разрешилась.

После нескольких дней и ночей молитв мы особоровали моего пациента-христианина, и я вошел в операционную, молясь и твердо положившись на волю Божию. Я исполнял это как послушание – оперировал и молился! А пациент всё время находился под сильной анестезией, поскольку я не мог заранее определить, сколько будет идти операция. Обычно такая операция длится около 20 часов, в течение которых вытекает 6–7 литров крови, что очень удивительно, если учесть, что в человеческом теле ее всего 5–6 литров. Другими словами, пациенту надо было перелить всю кровь.

Совершенно удивительным образом операция продлилась всего 10 часов, то есть половину того времени, которое должна идти подобная операция, а количество крови, которую потерял пациент, составило меньше 1 литра. Слов нет! Успех этой крайне тяжелой операции был следствием непрестанной молитвы. Признаюсь вам в страхе Божием, что это было именно так.

После этого дня у меня были и другие сходные случаи с очень тяжелыми операциями, и помощь Божия таинственным образом приходила к нам.

Один день из жизни нейрохирурга Штефана Минди

– Каждый день у меня начинается с правила, потому что не может получиться хорошего дня, если ты не вычитаешь молитвенного правила, и я стараюсь делать это. Иногда бывает, что я изнеможен, но и тогда совершаю свои молитвы по дороге в больницу.

Когда прихожу в клинику, мне нужно около получаса, чтобы обдумать все случаи предстоящего дня. Беру каждый случай отдельно, анализирую его со всей серьезностью, о консультации ли тут идет речь или о лечении, особенно в случае с пациентами, которым предстоит оперироваться. К ним надо подходить со многой рассудительностью, потому что больные люди, как правило, боятся. Я лично беседую с каждым в отдельности, чтобы пациент больше не воспринимал меня как врача, но как друга. На мой взгляд, уверенность в том, что всё будет хорошо, – главное для пациента. Больной человек очень эмоционален и в большинстве случаев боится. Именно поэтому врач, на которого он возложил всю свою надежду, должен внушить ему уверенность и оптимизм.

Я лично беседую с каждым, чтобы пациент воспринимал меня как друга

Также очень важно то, как я общаюсь с командой, работающей со мной рука об руку, особенно в операционной, где я должен внушать всецелое спокойствие и надежность.

Убедившись, что сделал всю свою работу как следует, я воздаю славу Богу за всё и отправляюсь домой. Встреча с семьей – женой и нашими шестью детьми – подлинное благословение. Мы вместе ужинаем, вместе молимся, благодаря Благого Бога за радость прошедшего дня.