Священнические ноу-хау и его границы

«Электроподсвечник» в одном из итальянских храмов

У любого священнослужителя всегда есть определенный соблазн – ввести в храме что-нибудь новое, чтобы привлечь новых прихожан, расширить Христово благовестие. Хорошо, если такое миссионерское стремление выливается в более-менее традиционные формы: молодежные клубы, центры социальной помощи, кружки по интересам и т.д. Хуже бывает, когда священнослужитель поступает точно по евангельскому слову: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного; и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас» (Мф. 23, 15).

В этом плане меня всегда удивляла энергичность и изобретательность католических священнослужителей. В начале своего церковного пути я все поражался: почему мы, православные, не лезем так нахально со своей верой к другим конфессиям, как это делают инославные. Потом уже пришло понимание, почему им, и, в частности, католикам, все неймется. Просто они, бедняжки, ежедневно мучаются, видя православных братьев в «схизме», и из последних сил пытаются нас «спасти». К тому же учение о заслугах не дает им покоя. Спаси всю Православную Церковь – это ж сколько грехов простится! А мы вот такие упорные в своих убеждениях…

Наши западные братья по вере готовы на многое, лишь бы привести нас под власть папы

Поэтому наши западные братья по вере готовы на многое, лишь бы привести нас под власть папы. Готовы даже на совершенно нехристианские поступки. Даже на аморальные. Для подтверждения этого тезиса не нужно сильно углубляться в толщу веков, достаточно коснуться прошлого века, двадцатого.

Как известно, до 1905 года в Российской Империи было запрещено христианам переходить в нехристианскую веру, а православным – выходить из Православия. Уголовным преступлением считался прозелитизм и совращение из Православия. Однако после массового присоединения униатов к Православной Церкви в XIX веке осталась часть «упорствующих», не желающих пребывать в лоне Православия. Чтобы разрешить эту проблему и насильно не заставлять «упорствующих» оставаться в Православии, был разработан проект известного Указа 1905 года «Об устранении стеснений в области религии и укреплении начал веротерпимости».

Как у нас часто бывает – вроде бы хорошая идея, но не до конца продуманная в плане реализации, приводит к совсем неожиданным результатам. Так получилось и с Указом «о веротерпимости». Указ дозволял всем желающим свободно переходить в любую религию. Однако никто не предполагал, что переходить будут не только желающие.

Церковь в честь Холмской иконы Божией Матери при подворье Радочницкого Свято-Антониева монастыря Холмской епархии

17 апреля 1905 года был издан Указ, и эффект его издания был подобен взрыву бомбы. На землях, которые теперь являются территориями Беларуси и Украины, началось небывалое давление на православных. Ксендзы, доселе сдерживаемые законом, начали вести агрессивную пропаганду, особенно в смешанных семьях. Вот что пишет игумения Афанасия (Громеко), настоятельница Радочницкого Свято-Антониева монастыря Холмской епархии, в своем обращении к министру МВД Александру Григорьевичу Булыгину:

«Великий акт дарования религиозной свободы – без надлежащей подготовки, без должного разъяснения темной массе неграмотного народа – привел здесь, в нашем краю Холмская Русь, к целому ряду прискорбных явлений.

«Во имя свободы совершаются самые вопиющие насилия»

Во имя свободы совершаются самые вопиющие насилия. Я знаю случаи, когда от матерей силой отнимали детей, чтобы отнести их в костёл. Кольями и палками не пускали православных идти в церковь. Ломали плуги у православных, которые осмеливались работать в польский праздник. Раздирающую душу картину представляли многие православные церкви в последнее воскресение. Православные, оставшиеся в меньшинстве, пришли проститься со своей родной церковью. ...Кто защитит нас? Ксендзы проклинают, соседи-поляки грозят поджечь, паны гонят со службы – мы погибли, Царь бросил нас»^[1].

В своей агитации ксендзы не гнушались открытой ложью, что якобы в католичество уже перешли и сам Царь, и даже святой праведный Иоанн Кронштадтский.

Назвать это беззаконие «миссионерством» не поворачивается язык

Но и это еще не предел низости. Католические священнослужители настраивали своих прихожан – неженатых парней, чтобы они соблазняли православных девушек, а когда те забеременеют – никуда уже не денутся, придут в костел и примут католичество, чтобы выйти замуж. Вот уж поистине наигнуснейшее ноу-хау в миссионерстве. Хотя назвать это беззаконие «миссионерством» не поворачивается язык.

Растерянное православное духовенство беспомощно взирало на эту молниеносную атаку. Люблинский епископ Евлогий (Георгиевский) уже 2 мая, через две недели после публикации Указа, в телеграмме обер-прокурору Святейшего Синода Константину Петровичу Победоносцеву пишет:

«Гибнет православное русское дело. Многие тысячи православных обманом и насилием увлечены в костёл»^[2].

Епископ Евлогий (Георгиевский)

Однако не все «ноу-хау» в костеле настолько трагичные. Некоторые просто комичные. Кое-что касается не сферы миссионерства, а просто внешней обрядности. Вот, например, свеча. С древнейших пор свеча и лампада служили не просто для освещения храма – они несли в себе, как и все в храме, некий символ. Огонь свечи напоминал о свете Евангельской благодати, который явился в мир, о пламенности веры и нравственной чистоте. Об этом говорят многие древние проповедники и святые отцы. Тертуллиан пишет так:

«Никогда не совершается у нас богослужение без светильников, но мы употребляем их не для того только, чтобы разгонять мрак ночи, – литургия совершается у нас при свете дневном; но для того, чтобы изобразить чрез это Христа – Свет несотворенный, без Которого мы и среди полдня блуждали бы во тьме».

Или свт. Софроний, Патриарх Иерусалимский:

«Лампады и свечи суть образ вечного Света, а также означают свет, которым сияют праведники».

Бросаешь монетку – на подсвечнике загорается лампочка

На глубинном уровне восприятия свеча – это и символ нашей жизни. Человек загорается огнем веры и горит молитвой и добрыми делами, принося всю свою жизнь в жертву Богу и служа светильником для окружающих.

Даже в других вероисповеданиях (буддизме, например) свечи используются при обрядах, хотя бы потому, что пламя свечи настраивает человека на молитву и умиротворяет одним своим видом. Может быть, поэтому нововведение Римско-католической церкви использовать вместо свечей лампы кажется особенно диким.

Уже во многих костелах Италии, Испании и других странах Европы можно обнаружить «электроподсвечник». Бросаешь монетку – и на подсвечнике на определенное время загорается лампочка. Логика западного человека очевидна: нет копоти и чада, не нужно тратить деньги на постоянное обновление потолка и стен. Наконец, это удобно, современно и гигиенично.

Типичная рекламная книжечка для сбора акционных стикеров

Если раньше священнослужители пытались создать в храме иную атмосферу, вырывающую молитвенника из плоскости быта, то теперь, наоборот, храм становится продолжением улицы, только с другими смысловыми акцентами.

Это подчеркивает еще одна история, которую я хочу вам рассказать. Это опять же из сферы католического миссионерского «ноу-хау» – сегодня эта почва оказалась как-то особо плодородной.

Все знают о многочисленных акциях, которые проводятся почти во всех значительных торговых сетях. Уже привычным делом стало, когда на кассе тебе дают вместе со сдачей несколько стикеров и книжечку для наклеек.

Каждая наклейка выдается за определенную сумму, потраченную в магазине. Собрав несколько наклеек, можно со скидкой купить или получить бесплатно акционный товар: игрушку, предмет посуды и т.д. Такой маркетинговый ход обычно стимулирует продажи.

И вот что придумали в одном из костелов в нашем районном центре (хотя, может быть, это вовсе и не эксклюзив). Видимо, вдохновившись маркетинговой идеей в магазине, ксендзы решили оригинальным образом простимулировать явку прихожан на мессы. Теперь каждый ребенок, который ходит в костел и причащается, получает вот такую книжечку для наклеек.

Книжка для «храмовых» наклеек. Надпись на белорусском языке: «Тетрадь для сокровищ»

Самое интересное – впереди. На Рождество Христово детки будут показывать свои книжечки, и по результатам «забега» тот, у кого будет больше наклеек, получит и подарок побольше, а уж у кого меньше – не обессудь.

Получается, что все заинтересованы в посещении мессы. Правда, не только «ради Иисуса», но еще и «ради хлеба куса». Девочка-католичка, с которой я разговаривал по этому поводу, очень переживала, что в прошлое воскресенье ей не удалось побывать на мессе, ведь наклейка не получена. А поскольку мы живем в сельской местности и добраться до города общественным транспортом не всегда возможно, то родители уже готовы просить друзей, чтобы свозили их на мессу на машине, чтобы девочка не расстраивалась в очередной раз.

По-моему, это гениальный ход настоятеля для повышения посещаемости храма. Только вот проблема заключается в том, что в этой иезуитской конструкции человек приходит в храм не ради Бога. И не Христос, и вовсе не Божественная благодать и богообщение являются вожделенным предметом в храме.

Наклейка со схемой молитвы по четкам

Главное – «святые» наклеечки

Какое там – «страхом приступи да не опалишися»! Не ради Тебя, Господи, мы сюда пришли. Ну, конечно, пусть и благодать сойдет на нас… как бонус. Но главное – «святые» наклеечки.

В магазин мы приходим за товаром, и любая акция нас стимулирует в главной цели нашего визита – покупке. В церковь мы приходим ради таинственного соединения с Божеством, и описанное католическое ноу-хау стимулирует это только внешне, в видимом участии в мессе, на самом деле развивая низменные инстинкты в ребенке, вырабатывая потребительское отношение к храму и богослужению.

Конечно, сейчас все мы дружно ужаснемся и скажем, что у нас-то, у православных, такого не было и нет. В такой форме, может, и нет. Пока.

Только все изложенное – предупреждение, что слова ап. Павла «Для всех я сделался всем» (1 Кор. 9, 22) имеют определенную границу. И эта граница очерчена на обороте иерейского креста: «Образ буди верным словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою» (1 Тим. 4, 12).