«Надобно всё уступать, кроме Бога!»

Известно, что возрождение древних обителей в России на рубеже XVIII–XIX веков происходило за счёт привлечения в них опытных духовников – старцев. Одним из таких продолжателей традиции старчества, идущей от преподобного Паисия (Величковского), был архимандрит Феофан Новоезерский. С его именем связан период духовного возрождения и расцвета Кирилло-Новоезерского монастыря, а также обновления ряда других старинных обителей. Память архимандрита Феофана отмечается 16 декабря.

Жизнь в миру

Архимандрит Феофан Новоезерский

Однако самому Феодору пришлось немного подождать – по настоянию родителей он поступает на службу в Вотчинную коллегию в Москве. Случившаяся в 1771-м году в Москве чума забрала жизнь обоих его родителей. Поражённый этим событием, Феодор оставил свою службу и удалился в Саровскую пустынь, где уже подвизался его друг – тот самый сирота.

Поиски обители

Феодору делали выгодные предложения по службе, сватали завидных невест

Духовная и подвижническая жизнь в Сарове казалась Феодору не слишком суровой, ведь он искал более «жёсткой жизни», строгого наставника. Такого наставника он обрёл в лице Феодора (Ушакова), настоятеля Санаксарской пустыни, куда молодой подвижник вскоре перешёл. Здесь он нёс самые различные послушания, начиная от рубки деревьев и заканчивая мытьём полов. Долгое время мир ещё не хотел отпускать его: Феодору делали различные выгодные предложения по службе, сватали завидных невест. Однако он, напротив, удалился ещё дальше от людей и некоторое время прожил в уединённом скиту.

Тогда же он познакомился и со святителем Тихоном Задонским, который приглашал Феодора к себе в Задонск, но тот отказался. В 1774-м году в результате козней и наговоров завистников Феодор (Ушаков) Санаксарский был сослан в Соловецкий монастырь. Многие его ученики разошлись по другим монастырям. В их числе был и Феодор Соколов. Он перешёл во Введенскую Островскую пустынь возле города Покров Владимирской губернии.

Здесь духовным наставником Феодора стал отец Клеопа – настоятель монастыря. Он был постриженником Афона и духовным побратимом Паисия (Величковского), с которым они вместе учились молитвенному деланию. В это время у Феодора появляется сильное желание самому попасть на Святую Гору, чтобы лично встретиться со старцем Паисием.

Монашеский постриг

Однако вследствие турецких притеснений игумену с братией вскоре уже невозможно стало оставаться в обители, и они вынуждены были вернуться в Россию. В 1779-м году всю братию Тисманского монастыря определили в Молчанскую Софрониеву пустынь в Курской губернии. К этому времени Феофан был уже известен как хороший монах. Вскоре стали требовать перевести его в Петербург – в Александро-Невскую лавру.

Служение в Петербурге и Новгороде

Отец Феофан настолько не желал переезда в Петербург, что даже просил отправить его в миссию в Пекин, однако в этом ему было отказано. Он вынужден был смириться и в 1782-м году оказался в числе братии Александро-Невской лавры. Здесь отец Феофан некоторое время нёс послушание ключника. Вскоре своей грамотной распорядительностью и послушанием он обратил на себя внимание митрополита Новгородского и Петербургского Гавриила. Владыка назначил его своим келейником и доверял ему во всём. Особенно это доверие возросло после того, как митрополит узнал, что Феофан ежедневно устраивает обеды для нуждающихся.

В 1785-м году состоялось рукоположение отца Феофана в иеромонаха. Доверие митрополита Гавриила иеромонаху Феофану было столь велико, что он даже советовался с ним, кого из духоносных старцев назначить для возрождения духовной жизни во многих обителях. Благодаря ему были вызваны и назначены старцы на Валаам, в Тихвин, в Пешношский монастырь, Симонову обитель Москвы и Клопский монастырь в Новгороде. Самому Феофану пришлось отстраивать Моденский монастырь Новгородской епархии, игуменом которого он был назначен в 1791-м году. За два года своего игуменства ему удалось восстановить в обители старые, обветшавшие и построить новые здания: колокольню, трапезную. Он упорядочил богослужение и жизнь братии, число которой значительно увеличилось за это время.

Кирилло-Новоезерский монастырь

Кирилло-Новоезерский монастырь

В 1793-м году игумен Феофан в ответ на просьбу жителей Белозерска был переведён игуменом в Кирилло-Новоезерский монастырь с целью возрождения обители. На тот момент монастырь находился в самом настоящем запустении: братию составляли всего 10 насельников, лишь двое из которых были монахами, богослужения совершал приезжий священник, здания обители рушились, хозяйство находилось в полном упадке.

Новоезерскому монастырю отец Феофан посвятил 30 лет своей жизни, до самой своей кончины. За это время обитель полностью преобразилась. Была восстановлена строгая иноческая жизнь (число братии к этому времени достигло 80 человек), наладилось богослужение в монастыре, что привлекло в него большое количество богомольцев. Что касается внешнего благоустройства, то можно сказать, что Новоезерский монастырь изменился до неузнаваемости. При игумене Феофане здесь был реставрирован и расширен главный собор, почти заново построены два храма и колокольня, корпус с келлиями для братии. Сам монастырь отец Феофан окружил каменной оградой, был построен мост, соединивший обитель с ближайшим островом.

Наравне с остальными он нёс суровые послушания, ходил в самой простой одежде

При этом игумен Феофан, стараясь ничем не выделять себя из числа братии, вёл себя очень скромно: всё так же наравне с остальными он нёс все самые суровые послушания, неизменно посещал все богослужения, ходил в самой простой одежде. Такой пример действовал очень сильно на иноков и на окружающих. Слава о его трудах и подвигах быстро распространялась. Государь Александр I лично наградил отца Феофана митрой и наперсным крестом, а также позволил расширить штат монастыря. Сам же игумен Феофан славы и наград вовсе не искал: он признавался, что даже отказывался от рукоположения и звания архимандрита, но по смирению вынужден был всё принять.

За советом к нему обращалась не только братия монастыря, но и мирские люди

Помимо Кирилло-Новоезерского монастыря, игумен Феофан духовно окормлял Горецкую женскую обитель. Сюда он часто приезжал, беседовал с сестрами и игуменией монастыря. Последний его приезд состоялся в конце 1832 года. После этой поездки старец Феофан сильно заболел и 3/16 декабря 1832 года тихо и безболезненно перешёл в вечность. Ещё за несколько лет до этого отец Феофан составил завещание, в котором была указана вся его собственность: несколько ряс и книг.

Ещё в пору своего пребывания в Новоезерском монастыре отец Феофан прославился как опытный духовник. За советом к нему обращалась не только братия монастыря, но и мирские люди. Часто на его имя приходили письма, на каждое из которых старец старался отвечать. Много наставлений сохранилось также из переписки архимандрита Феофана с сестрами Горецкого монастыря. Часть из этих поучений мы предлагаем вашему вниманию.

«Духовные зёрна» архимандрита Феофана Новоезерского

О любви к Богу

Нам должно более любить Его, чем бояться: демоны боятся. Если в нас нет любви, то мы им уподобляемся. Мы говорим: любим, а ничего не хотим за Него принять.

Надобно ум свой соединять с Богом, а не в пустоте проводить жизнь свою.

От высокоумия нашего мы не чувствуем милостей Божиих, мы не прилепились совершенно ко Господу Богу; оттого нам всё тяжело, всё скучно; оттого все в неудовольствии, в прискорбии пребываем.

Бога далеко искать не надобно. Он везде Сый и вся исполняяй, Он в сердце нашем.

Надобно просить Господа, чтобы Он был камень краеуголен в душевном нашем строении.

Говорят: кто на море не бывал, тот усердно Богу не маливался; так и в волнениях житейских: чем больше волнения, чем больше смущений, тем нужнее прибегать к Богу.

Любовь человеческая душе нашей малую пользу приносит; но любовь к Богу вся исполняет и есть вечное приобретение.

Когда узрим Бога, якоже есть, тогда совершенная любовь будет! К этому надобно приуготовиться в здешней жизни, чтоб очистить душу от всех мнимых мыслей и чувств, препятствующих возрастанию в нас Божественной любви.

Престолу Божию ближе предстоят те, кои не имеют никаких попечений о мирской жизни и не прилепляются любовью ни к одному человеку.

Если бы мы помнили всегда, что живем в дому Божием, в тихом пристанище, и всегда имеем присутствующего с нами самого Бога и Ангела Хранителя, тогда бы и на земле-то ангельская жизнь была.

«Без любви Божией человеческая любовь будет тщетна»

Царство даёт нам Небесное, а мы не хотим и не думаем об этом, а всё заботимся о земном; а ничего не надобно возлюбить паче Бога.

Более всего любите Бога и не ищите человеческой любви; когда будем любить Бога всем сердцем и душею, то и друг друга будем любить; а без любви Божией человеческая любовь будет тщетна.

Когда бы вы совершенно прилепились к Господу Богу, так ещё и в здешней-то жизни блаженны были.

На что нам о будущем много заботиться? Господь Бог лучше устроит о нас, нежели как мы думаем; надобно предавать себя Его святой воле.

Надобно всё уступать, кроме Бога!

Об отношении к ближним

Не надобно нам думать: любят ли нас или не любят, а лучше думать, что недостойна быть любимою, сама же люби всех, потому что нам не сказано быть любимыми, но велено всех любить.

Должно всех почитать за святых, а о себе думать, что недостойна, и, говоря с ними, не других винить, а себя.

Не должно внимать чужим недостаткам, но всегда взирать на свои грехи, и не осуждать других, а себя обвинять и укорять. Чрез сие можем получить в своей жизни исправление.

Когда кто оскорбит, утешать себя надобно мыслью, что Бог милостив, – и скорбь пройдет.

Если будешь других осуждать, а себя лучше их ставить, то нет нам и надежды ко спасению.

Пока мы все в смущении, в огорчении и слов досадных переносить не будем, до тех пор благодать Божия не вселится в сердца наши.

Не надобно завидовать добрым делам других, а только свои недостатки смотреть и о них думать.

От человек славы не ищи, а надобна только слава от Бога!

Кто остается в ожесточении, не хочет испросить прощения у других в тайных и явных оскорблениях, или прощает не от сердца, – на таковых Господь гневается, и приобщение таковых бывает в осуждение.

Ежели кто оскорбит, надобно подумать, что это Господь хочет привести меня в чувство, напомнить, что я худой человек...

Досаждающие и враждебные люди посылаются от Бога для нашего исправления и искушения, чтоб нравы наши довести до младенческих.

Иногда мы не думаем о том, кого пренебрегаем, а тот, может быть, угодил Господу больше всех. Кто может знать сердце человеческое, кроме Бога? Мы смотрим на наружность, а Бог зрит на сердце.

О смирении

«Величайшее тому воздаяние, кто, будучи жесток нравом, приведет себя во смирение»

Нет ближайшего пути ко спасению, как смирение, и величайшее тому воздаяние, кто, будучи жесток нравом, приведет себя во смирение.

Без смирения, хотя бы и власяницу носили, хотя вериги, хотя бы какой чрезмерный пост имели, – всё не приносит никакой пользы.

Христос Сын Божий не сказал: «Научитесь от Мене власяницу носить и в пропастях, вертепах жить»; а: «…яко кроток есмь и смирен сердцем» (Мф.11, 29).

Себя возвышать, а всеми пренебрегать – это дело бесовское, а лучше бы Христово смирение стяжать.

Духовная жизнь должна быть проста, чистосердечна, кротка, благопокорлива и паче смиренна.

Смирение для нас столь велико, что может благодать Божию в душу привлещи.

Покуда не достигнешь смирения, в спокойствии быть не можешь никак: всё из страсти в страсть, как из пропасти в пропасть, враг будет поревать тебя; а когда будет смирение, так тут все добродетели: это как цепь священная.

Вся важность состоит в смирении. Сколько поклонов ни клади, а будешь мечтать о себе, что я жестокую жизнь веду, – так в этих трудах никакой пользы нет.

На сердца смиренных Бог призирает.

Немного надобно: Господи, даждь ми смирение! Одно смирение восполнит все добродетели.

Смирение есть без труда спасение.

«Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» (Мф. 5, 3). Нищий, по мирскому, тот, кто имеет недостаток в потребностях житейских, а мы нищими духом признавать себя должны, потому что ничего не имеем доброго. И как нищий просит от людей милостыни, так и мы должны вопиять ко Господу: Господи, даждь ми смирение, терпение, послушание!

«Кротость и смирение на небеси; гордость и тщеславие во аде»

Гордость и тщеславие никогда в спокойствии быть не могут. Кротость и смирение на небеси; гордость и тщеславие во аде.

Больше всего просите смирения: кто смирен, терпелив и послушлив, тот вместо Ангела Божия.

Иные уходили в затворы, другие носили тяжелые вериги, но этого не взыщется от нас, а надобно смириться, терпеть, иметь послушание, вот чего потребуется. Скорбное слово претерпишь – вот и вериги твои.

Дарение небесное получают смиренные и чистые сердцем; будьте кротки и смиренны, чрез сие Спасителя нашего учение, будете спокойны.

Бог от нас требует немного: любви да смирения. Ежели любви не будет – и спасения не будет; ежели терпения не будет – и спасения не будет.

О послушании

Не надобно иметь своей воли: наша воля есть медная стена между Богом и человеком.

Надобно повиноваться и предавать себя воле Божией, которая состоит в том, чтоб слушать, что старшие говорят, предписывают, и во всём повиноваться им, а не следовать своей воле и мыслей своих не слушать: в этом и заключается воля Божия, – исполняя её, не будет и искушений.

В послушании, с неразвращенными хорошими мыслями, имеем в себе Бога, Дух Святый осеняет нашу душу. А кто в преслушании, тот уже подручен врагу, враг уже тут свою волю и творит.

Где нет послушания – Бога нет, и Ангела Хранителя тут уж нет, а где послушание – тут Бог, тут Ангел.

Который не имеет послушания, зиждет храмину на песке.

Об искушениях

Господь Бог нас утешает, а мы всё свое творим; надобно за что-нибудь Царство Небесное получить. Ежели преодолеем скорбь какую-нибудь, вот мы и соделаемся как бы мучениками. Которые из мучеников не терпели мук, те так и пропали, а которые всё претерпели, те прославились.

Если будем переносить терпеливо, без ропота, без смущения, а с благодарением всякое искушение, то душевная наша одежда просветится, и в здешней-то жизни сколько будем счастливы.

Надобно скорби претерпевать с благодарением; мы думаем, что скорби так просто приходят. Нет, Господь Бог посылает, чтобы мы познали, что не достигли ещё смирения, терпения.

Бог нарочно посылает огорчения, чтобы довести нас до совершенного незлобия.

Терпеть без смущения – благоприятная Богу жертва.

Иногда случаются какие-нибудь немощи, болезни: надобно благодарить Господа. Ежели с благодарением будем терпеть, получим венец мученический.

О борьбе с грехом

Мы должны благодарить Господа, что живем в спокойствии и никакого бедствия не видим, кроме собственных наших грехов; против сего зла должно все силы свои употреблять, очистить душу и тело от всякой скверны.

Господа благодарите, что создал нас человеками. Бог продолжает нашу жизнь, чтобы душа наша от всех страстей очистилась.

Мы сами собою ничего хорошего и угодного Господу Богу не можем сделать, а должно просить Его Божественной помощи для исправления нашей жизни, мыслей и желаний, к благоуспешному совершению начатого нами путешествия к вечному покою.

Пока мы не очистимся совсем, Господь Бог продолжает нашу жизнь, чтобы душа наша очистилась от всех страстей, то есть пороков, для того, что в Царство Небесное не войдет никакая скверна.

Вместо того чтобы время посвящать Богу, мы посвящаем его своим страстям. После будем сожалеть, но потерянного времени не возвратим.

Смертных грехов должно бояться, и убегать, и остерегаться, как-то: гордости, непокорства, тщеславия, сребролюбия. Они называются смертными потому, что ведут во дно адово.

Малые грехи, которые мы поделаем в надежде на милость Божию, эти-то грехи и тяжки; если ты грешишь в разуме, то есть говоришь: я согрешу теперь и после покаюсь, то это тяжелее.

О мысленной брани

С худыми мыслями везде худо; а с хорошими везде хорошо.

Когда Царствия Небесного внутри нас нет, так надобно быть аду: когда кто в худых мыслях и смущении других смущает, так тут уже нет Царствия Божия.

Диавол старается мысль нашу смутить, осквернить, а мы попечёмся освящать её молитвою, – и козни его будут недействительны.

Небесную мысль с нуждою приобрести можно, а дурная сама приходит, и отогнать её можно только молитвою.

Беречь мысли надобно, чтобы не воображали ничего временного, по пристрастию, а паче устремлять к Богу, Свету Присносущному.

К одному Богу должны прилепляться любовью и в мыслях не разлучаться с Ним; не заниматься суетою, но стараться, как можно, пробираться сквозь пристрастия и суетные воображения к чистоте мысли о едином Боге.

Можно разбирать мысли, отвергать недостойные, а принимать одни добрые, так и дела-то согласны будут; а ежели принимать всякую мысль, то их такая куча найдет, как саранча. Одни только мысли иметь надобно: что я и что Бог. А кто я? Комар, прах, земля.

О духовном сокровище

Весь мир не стоит единой христианской души, понеже он проходит, а душа наша есть и пребудет нетленна вовеки.

Покуда время есть, мы можем души наши очистить: стояще во храме славы Твоея, на небеси стояти мним. Ведь это не ложно сказано, что, если коснётся благодать, то, такое нетленное сокровище получив, ничего уже внешнего не пожелаем.

Стяжи чистоту душевную и телесную, тогда и будешь храм чист Богу, жилище Святого Духа!

Настоящая жизнь наша есть жизнь вечная. Там наше и богатство, честь и слава.

Хотя бы кто приобрел все сокровища мира, будет нищ, если душевного сокровища не будет иметь.

С тем жить надобно, чтобы угодить Господу Богу, думать о себе, что мы земля и в землю возвратимся; недолго жить здесь в гостях.

«Прославляющия Мя прославлю» (1Цар. 2, 30). Прославляется Бог нашею жизнию, любовию, смирением, послушанием, кротостию, терпением, – вот наше сокровище душевное.