О Георгии Великанове, старце Силуане и размышлениях в вагоне метро

«Добрый день, уважаемая редакция! Меня зовут Антон. Недавно прочитал на Вашем портале интервью вдовы Георгия Великанова. И вот сегодня утром во время поездки на работу в метрополитене у меня написалось небольшое эссе, в котором переплелись Георгий, старец Силуан и некоторые мысли о противостоянии греху. Вдруг что-то покажется Вам интересным...

С уважением, Антон Р.»

Публикуем это эссе нашего читателя.

Интересно всё-таки устроен мир вокруг нас. Какие удивительные цепочки обстоятельств, незримо связанных между собой, могут привести нас к чему-либо или на что-то сподвигнуть.

Сегодня утром в метро я ехал на работу. В дороге я обычно читаю электронную книгу. Мой выбор пал на Д. Гришэма – классика американского юридического триллера. Но когда ждал на станции поезда, мне вспомнилась статья с портала «Православие.ру», посвященная герою нашего времени – молодому человеку, алтарнику столичного храма Георгию Великанову, ценой собственной жизни спасшему из-под колес поезда сопротивлявшегося своему же спасению пьяного, озлобленного человека. Так вот, вспомнил я слова его вдовы о том, что особенно сердцу Георгия были дороги поучения удивительного святого, нашего с вами соотечественника, афонского монаха Силуана. Я давно уже присматривался к книге отца Софрония (Сахарова) «Старец Силуан Афонский» и даже раздобыл ее, но так и не стал серьезно изучать. Решив сегодня оставить-таки метания молодого адвоката из округа Форд штата Массачусетс, распутывающего загадочное преступление, я собрался хоть немного пробежаться глазами по тому, что стало так дорого и, возможно, определило жизнь и нравственный выбор моего сверстника.

Открыв книгу на размышлениях старца о покаянии, я, насколько позволяла атмосфера вагона метро, погрузился в чтение. Признаться, мне тяжелы и не азартно интересны глубокие, обращенные к Богу восклицания преподобного, призывающего все народы возложить упование на Творца и ожидать просвещения Святым Духом для созерцания милосердия Божия. Тяжелы. Это говорит лишь о моем личном несовершенстве и испорченности. Но читать я продолжал. И тут как бы между делом мне встретилась мысль, совершенно, казалось бы, оторванная от предыдущего высокого стиля. Как будто я, в очередной раз прижавшись к греху, иду по пустынной улице, погруженный в подступающие унынье и ропот на всех и вся за то, что никак не могу одолеть свою страсть, а мне вот так запросто кто-то из прохожих будто бы бросает: «Знаешь, брат, в чем признак того, что твой грех прощен и ты начал освобождение от него?» Я потрясенно бы замер и спросил: «И в чем, брат?» А он в ответ: «Все просто. Если ты возненавидел свой грех – вот и знак того, что Бог его простил. Ну, бывай!» А я бы так и замер…

Как просто, оказывается! Возненавидеть грех! Тем паче раз уж я весь такой православный человек, так сказать, стремящийся к духовной жизни… И тут, хотя подспудно мне этого ох как не хотелось, ибо я ожидал неприятное открытие, я спросил себя: а я… ненавижу свой грех? Нет, конечно, я ненавижу грехи – во множественном числе, ибо, как и у многих, их у меня очень и очень много… Но вот именно тот грех? Вот тот самый. Один. Который рядом, за спиной, дышит на ухо?

И тут я понял, что не ненавижу его. Да, он плохой, гадкий, он портит мне жизнь, лишает меня сил, заставляет унывать и ощущать апатию и бессилие. Но ненависти к нему… нет. Более того: есть ощущение, что это не враг, подлежащий ненависти и уничтожению, а просто какой-то старый приятель, встречу с которым ты стремишься отсрочить на максимальный срок. Бегаешь от него, придумываешь причины, чтобы не пересечься, но не ненавидишь. И, как бы упраздняя его Божией благодатью в таинстве исповеди и «обнуляя» действие его яда в себе, ты все равно через день/пять/неделю снова чувствуешь грядущую с ним встречу. Причем опять же без ужаса и ненависти, но с тягостным предчувствием вынужденного противостояния.

А не легче было бы бороться с ним, отбрасывать и снова собираться с силой на борьбу, ненавидя его? Конечно же, легче. Но как? Как это стяжать? – Ненависть!

Если призадуматься, ненавидеть просто. Ближнего. Начальника, соседа, парня с огромным рюкзаком за спиной в вагоне метро, мешающего окружающим и даже не понимающего это. Значит, ненависти во мне много. Потенциал, так сказать, большой. Вот только туда ли я его употребляю? Имею ли я право вообще употреблять этот ресурс? Господь говорит прямо: гнев, ненависть, убийство суть вещи одного порядка. Я не могу, не имею права действовать ненавистью, иначе я не Его ученик. А мне о-о-о-очень нужно хотя бы с галерки, с самой-самой дальней парты, даже не слыша и не разбирая слов Учителя, просто видеть Его, хоть краешек. Иначе я пропал…

Ненависти во мне много… Только «стреляет» она не туда. А надо – в себя. Точнее – в грех. Надо возненавидеть свой грех!

И вот тут старец Силуан говорит: Господь показывает, что грех начинает побеждаться, если человек начинает ненавидеть его. Мне вспомнилось одно из определений греха. Если быть точным, буквальный перевод слова ἁμαρτία с греческого: грех – «промах». Не попавшая в цель стрела. Вот так заряжаешь ненависть и щедро пускаешь ее в окружающих. А стрелок я знатный! Но что, если можно попасть в цель, взяв чуть левее или правее? А именно – в себя. Точнее, в то, что липнет ко мне. В грех. Возненавидеть его. Возненавидеть как нечто не мое, прилипшее ко мне и мешающее идти. Всадить в него эту стрелу. Вот только нужна масштабная поддержка артиллерией, кавалерией и авиацией, ибо он будет сопротивляться и предъявлять свои права на нас. А обеспечить всю эту поддержку нам может только Господь. И Его Церковь. Все просто.

Стоит подумать об этом… Спасибо тебе, брат Георгий.