Антиобидин для водовозов

Многие из нас со своей способностью обижаться и обижать пригодились бы для доставки воды в разные населенные пункты Отечества. Еще чаще мы являемся поставщиками своим ближним слез, страданий. Как заменить этот печальный груз на более достойный христианина? Как приносить людям радость, а не горе? Об этом мы беседуем с матушкой Ольгой Назаровой, супругой священника Алексия Новикова († 2018).

Немного о христианском энергосбережении

– Точным подсчетом не занимался, но есть ощущение, что больше половины разговоров между православными посвящены обидам, нанесенным нам, и оправданию обид, нанесенных нами. Стыдно и очень неуютно, если честно. Как вы воспринимаете обиды и обидчивость?

– Дело в том, что, с одной стороны, я не считаю себя настолько мудрым и укорененным в христианском благочестии человеком, чтобы давать советы и наставления, а с другой стороны, тема обиды по-человечески мне, как ни странно это может показаться, не близка. Возможно, дело в том, что в семье, в которой я выросла, обида была не в чести. Наверное, здесь уместно сказать, что это была самая обычная, абсолютно светская семья советских инженеров, она состояла из родителей и нас, трех сестер, из которых я была средней.

Обижать, особенно тех, кто слабее тебя или по какой-то причине не может дать тебе достойный отпор, считалось делом недостойным и заслуживающим строгого порицания (это мог быть только выразительный взгляд папы или мамы, но от него хотелось как минимум провалиться сквозь землю). Прекрасно помню этот родительский взгляд из моего раннего отрочества, когда младшая сестренка Иришка неслась к маме в слезах с горьким воплем: «Мама-а-а, а Олька дерррётся!!!» В маминых глазах немой укор: «Оля, ты же старше, умнее, я на тебя надеюсь как на помощницу, а ты…», а Иришке: «Ну, что случилось? Оля дерётся? НАША Оля? Наверное, ты жадничала, не давала ей чего-нибудь? Учись играть дружно. И не ябедничай – ябед никто не любит, и их первыми всегда наказывают». Иришка – озадаченно: «Почему?» Мама улыбается: «Правило есть такое: доносчику – первый кнут». Я пристыжена, Иришке ясно пока одно – жаловаться и обижаться бесполезно. И мы идем продолжать игру, потому что у мамы, только что вернувшейся с работы, и без нас куча дел: надо и ужином всех накормить, и в саду-огороде потрудиться, а из настоящих помощников – только старшая сестра Лена да папа. У которого и своих мужских дел невпроворот – один ремонт старенького «Запорожца» чего стоит…

Я выросла на окраине небольшого украинского города и большую часть свободного времени проводила в разношерстной и разновозрастной детской компании. Конечно, не обходилось без конфликтов и обид. Если я просила родителей вмешаться и «задать перцу» моим обидчикам, ответ был один: «Разбирайся сама. Других не обижай, но и умей постоять за себя. Не получается – сиди дома». А когда я от обиды надувала губы и готова была разреветься, мне с улыбкой говорили: «А на обиженных воду возят!» И разговор был исчерпан.

В нашей нецерковной семье нам с детства внушались христианские заповеди: «Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой», «Не делай другому того, чего не желаешь себе». Это было понятно. Труднее было понять совет: «Не торопись осудить обидевшего тебя, постарайся понять, почему он это сделал. Может быть, ты сама виновата? Не получается понять – просто прости, и тебе, именно тебе, будет легче». Но совсем ни в какие ворота не лезло это насмешливое – «На обиженных воду возят»! Как, почему?! Не на обидчиках-злодеях, что было бы понятно, потому что совершенно справедливо, а на обиженных, и без того незаслуженно пострадавших?

Долго я ломала свою детскую и юношескую голову над этим вопросом, пока не решила его для себя так. Человек, чувствующий себя обиженным, часто полон кипучей энергии, которой сам себя еще и изводит. Но поскольку эта энергия не творческая, не созидательная, более того, как показывает наша, увы, богатая практика, разрушительная, то использование ее весьма ограниченно, и возить воду – как раз подходящее занятие, позволяющее дать выход этой энергии. Придя к такому выводу, я старалась найти для своей жизненной энергии более достойное применение и не обижаться, особенно по пустякам.

Мелочность обиды

– С вхождением в Церковь, с приближением (дай Бог) ко Христу человек делает ревизию собственных ценностей – вы тоже прошли через это?

– Когда я вышла замуж за Алешу Новикова (будущего отца Алексия), в нашей семье не возникло разногласий по поводу обид. Не могу сказать, что обид у нас не было совсем. Конечно, были. И пустячные, и не очень. Но никогда не было стремления лелеять обиду, растить, окучивать и удобрять. Если с нею так обращаться, она быстро может принести свой плод. В семье, как правило, им является… правильно, развод. И этих плодов вокруг – куда ни посмотри! Поэтому мы всегда (не по мудрости, а чисто интуитивно) старались обиду, во-первых, обнаружить, чтобы она не затаилась, а потом, по возможности, скорее искоренить, то есть вырвать с корнем. А что может быть слаще и радостнее примирения, причем полного и искреннего!

Что может быть слаще и радостнее примирения, причем полного и искреннего!

В самом начале 1990-х наша семья стала потихоньку воцерковляться, в доме появились необычные книги: сначала молитвослов, вслед за ним Евангелие, много позже – Апостол и Псалтирь. Самая потрясающая из них, конечно же, – Евангелие. Не просто потрясающая, а во многом переворачивающая и ставящая с ног на голову уже устоявшуюся к 30 годам систему ценностей и жизненных ориентиров. Чего стоят слова Нагорной проповеди: «А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного…» (Мф. 5; 44–45). И – красной нитью у всех четырех евангелистов: радуйтесь, не бойтесь, прощайте, любите, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный.

На фоне этих великих слов и высоких задач слово «обида» звучит мелко. В Евангелии мы нигде не читаем, что кто-то «обиделся». Когда воскресший Христос трижды спрашивает отрекшегося Петра, любит ли тот Его, Петр не обижается, а печалится, скорбит. Когда Христос сравнивает женщину-Хананеянку – ни много ни мало – с псами, посягающими на хлеб, предназначенный Его детям, она не то что не обижается, а даже соглашается с этим сравнением: «Так, Господи! Но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их» (Мф. 15, 27). Почему так? Может быть, потому, что чувство обиды – это зачастую преувеличенная реакция нашего болезненного самолюбия на чьи-то действия и слова? Петру не до обиды на Спасителя, потому что он сам понимает бездну своего падения, мерзость своего предательства – и так глубоко раскаивается, что ему важно только одно – чтобы Христос поверил в силу и искренность его любви к Нему. У Хананеянки жестоко беснуется и страдает дочь, и только Христос может ей помочь. И женщине неважно, что Он о ней думает и как Он ее называет. Главное – чтобы помог дочери. Какое уж тут самолюбие!..

В христианских текстах слово «обида», как правило, подразумевает действие, а не переживание, эмоцию. Мы же, немощные современные люди, под «обидой» чаще понимаем именно их.

Шары надутые

– Очень все-таки сложно бывает не обидеться.

– Конечно, нам труднее не обижаться, чем всем предыдущим поколениям. Нам ежеминутно твердят и внушают, что мы лучше всех (кстати, с чего бы это?), и потому достойны только самого лучшего. Причем каждый из нас всерьез (какие тут могут быть шутки?) принимает это на свой личный счет.

Наше самолюбие раздувается, раздувается – и становится похожим на передутый воздушный шар: небольшой укол – и мы взорвемся.

«Улыбайтесь, господа! Улыбайтесь!»

Священник Алексий Новиков с матушкой Ольгой Назаровой в лесу

– Поэтому так часто и можно услышать: «Он/она та-ак передо мной провинился/лась, что я не только общаться, но и смотреть на него/нее не могу!» Причем «не могу» обозначает чаще всего «не хочу», т.е. даже не буду над собой такое усилие делать. Но разве такое возможно?

– Мне кажется, причину такого большого количества обид и обвинений, в том числе и в нашей православной среде, надо искать в преизобилующей в нас любви… к себе, слишком серьезном отношении к своим (часто мнимым) достоинствам и некритическом отношении к своим недостаткам и грехам. А еще в нехватке чувства юмора. Когда с юмором относишься в первую очередь к себе, проще переносятся и успехи, и неприятные для самолюбия неудачи. Помню, как мне понравился впервые услышанный ответ нашей деревенской соседки тети Лиды на мою похвалу. Я, уж не помню, по какому поводу, говорю ей совершенно искренне: «Какая ты, тетя Лида, молодец!» А она мне в ответ: «Если я – не молодец, то и свинья – не красавица!» Как вам это? А еще у нас часто можно услышать в ответ на такую же похвалу более широко известное: «Молодец – для овец, а для молодца – и сам овца». И это не ложная скромность, а здоровое чувство юмора, с которым человек относится к своим заслугам. Так что повторю слова барона Мюнхгаузена из нашего замечательного фильма: «Улыбайтесь, господа! Улыбайтесь!» – мне кажется, тут они звучат очень по-христиански.

– Как преодолеть боль от обиды – кажущейся и действительной?

– Мне кажется, тут можно вернуться к совету моих родителей и попытаться встать на сторону своего обидчика, чтобы понять, а нет ли в нанесенной мне обиде моей – да-да, моей собственной вины? Что я сказала или сделала такого, что спровоцировало эту обидную для меня ситуацию? А может быть, человек вовсе и не хотел меня обидеть, и это получилось у него нечаянно?

Помню такой случай. Мы еще совсем недавно купили дом в деревне и приезжали туда только на детские школьные каникулы. На железнодорожной станции, расположенной от деревни в 23 км, нас встречал на стареньком «Запорожце» наш друг Андрей Молотков, который переехал из Питера в соседнюю деревню за пару лет до нашего там появления и в наших глазах был уже бывалым деревенским мужиком, умеющим и баню истопить, и лошадь запрячь. Его милая, покладистая жена Татьяна нам представлялась истинной подвижницей, которая при двух крошечных дочках-погодках на руках успевала и с коровой управляться, и в огороде сажать-сеять-полоть, и воду из колодца за 300 метров (мы специально измерили) таскать, в русской печке еду готовить, да еще и иконы писать. Золушка отдыхает! Каждый свой приезд мы обязательно бывали у них в гостях, чтобы пообщаться, чайку попить. Вот в очередной такой наш приход Таня сажает нас за обед и угощает вкуснейшими щами из русской печки. Мой Алеша, тогда еще не подозревающий, что он – будущий отец Алексий, с аппетитом наворачивает эти щи и вдруг громко обращается ко мне: «Вот, Оля, учись, какие щи надо варить!» Я, что называется, свету белого не взвидела от обиды. Чуть не разревелась прямо за столом, едва сдержалась, а на обратной дороге «спустила собак» на благодушествующего, довольного отлично проведенным днем и ничего не подозревающего Алешу. «Как, я, оказывается, не умею готовить?! Зачем ты при всех выставляешь меня неумехой?!» И пошло- поехало… Алеша опешил и долго не мог понять, откуда эта моя обида. А когда я ему все растолковала, он обнял меня, поцеловал и сказал очень просто и с любовью: «Прости ты меня, дурака. Я хотел только Таню похвалить, а вышло, что, сам того не желая, любимую жену обидел. Неправильно выразился. Прости». Мы рассмеялись, и от обиды не осталось и следа.

Лучший антиобидин

– Знаю отца Алексия как очень доброго человека. Сколько раз он поддерживал – и меня, грешного, и всех остальных своих многочисленных друзей. Да неужели он мог кого-то обидеть?

– Надо сказать, что батюшке из-за его эмоциональности и прямоты иногда случалось непреднамеренно обидеть человека. Он всегда сильно переживал, старался выяснить, чем он обидел, старался поскорее попросить прощения и загладить свою вину. А вот туманные: «Да ладно, ничего страшного, давай перемолчим все это и сделаем вид, что ничего и не было» – для о. Алексия были неприемлемы. Он молился за невольно обиженного им человека, желал ему всего хорошего, всегда был готов помочь, но общаться по-прежнему сердечно, пока не выяснена причина обиды, не мог, и сам страдал от этого.

Знаете, меня всегда поражала в моем супруге, о. Алексии, способность прощать. Без преувеличения могу сказать, что он умел простить всё. Даже абсолютно непростительное с обычной точки зрения. Например, предательство самых близких людей.

– Неужели это возможно?

– Абсолютно серьезно. И это не просто могло быть. Это было.

Кстати, молиться и за обиженного, и за обидевшего – лучшее средство для восстановления душевного мира и избавления от душевной боли. Проверено на практике. Попробуйте.

Молиться и за обиженного, и за обидевшего – лучшее средство избавления от душевной боли

– Бывают ли надуманные обиды и боль от них? Такие, знаете, фантомные боли.

– Да, по-моему, бывают. Об одном таком случае из жизни я рассказала выше. Как от них избавиться? Мне думается, тут важно вовремя, как можно быстрее, попросить прощения и вовремя, опять же – как можно быстрее! – простить. И тут важен еще такой момент. Как сказал известный герой известного романа Булгакова, «человек смертен, но самое плохое то, что он смертен внезапно». Мы можем носиться с нашей обидой, потом в конце концов великодушно решить простить обидчика, ан глядь – его уже и нет, он умер, не прощенный нами. И это уже останется с нами до нашего конца. А представляете, каково думать, что человек умер из-за того, что это я его обидел (а он переживал, и не выдержало сердце)? Мое сердце рвется от раскаяния, а человека нет уже на этой земле, и я никогда не смогу услышать: «Пусть Бог простит тебя так, как я тебя прощаю», – даже если он и простил меня там, в вечности.

О цене времени

– Часто слышим такое: «Как христианин я его прощаю, а как человек – это, знаете, слишком». Какова природа этих слов?

– Она, как мне представляется, лежит в неправильном понимании того, что такое христианин. Мои рассуждения, наверное, наивны, неоригинальны и неакадемичны, но для меня христианин – это тот, кто стремится дорасти до звания человека, потому что его идеал – Христос, Который как Человек совершенен. Христос любил и прощал всех, даже своих мучителей и убийц. И сколько святых, в том числе и наших, русских, следуя за Христом, прощало своих палачей! И что-то ни о ком из них не могу припомнить, чтобы они на кого-то обижались… Так что если я мало того, что христианин, но и считаю себя достойным высокого звания человека, то как же я могу не прощать? Возможно, в этом контексте подразумевается, что я – человек слабый и грешный, и потому простить обиду не могу. Но тут уж совсем никакой логики! Если я за собой признаю свою слабость и греховность, то как мне не извинить ее в другом человеке? В общем, как ни крути – прощать надо!

Спасительность терпения

– Были ли в вашей деревенской жизни примеры, когда доброе отношение и терпение меняло жизнь человека к лучшему?

– Да, были, и далеко ходить не надо. Вы знаете алтарника нашего храма Колю, незаменимого нашего с батюшкой помощника во всех делах, связанных с храмом, и не только. Навести и поддерживать образцовый порядок в храме – Коля. Привезти-увезти на службу и со службы прихожан (между крайними точками до 20 км) – Коля. Увезти в город, привезти обратно и поставить в храме покойника, уже уложенного в гроб, – Коля. Протопить к общей трапезе церковный дом – Коля, срубить в лесу и установить в храме елочки к Рождеству и березки к Троице – Коля. И не перечислить всех дел, по множеству их. Сейчас трудно, даже невозможно представить, что до встречи с о. Алексием Коля был совсем другим и жизнь вел совсем непохожую на теперешнюю. По дружному мнению односельчан, Коля был хорошим молодым мужиком, но совсем погибающим от нашей известной слабости. Дома у него даже не было электричества, так как его отключили за хроническую неуплату.

Когда в больнице силами о. Алексия и прихожан был оборудован наш временный храм, Коле батюшка поручил топить в храме печку. Коля старался. Но иной раз бывало, что приезжает батюшка вечером в субботу в храм, а печка не топлена, и на улице мороз за –20, в храме немногим теплее, вся вода в храме превращена в лед. А завтра – воскресенье, надо служить Божественную литургию. Чашу в руки не взять и не хочется заморозить насмерть немногочисленных прихожан и нашу певчую Тамару. Что делать? О. Алексий просит протопить печку нашу всегдашнюю «палочку-выручалочку» – подвижницу Тамару, которой для этого надо утром встать в 6 часов и в темноте идти за 2 км по снегу и морозу в больничный храм. А Тамара к тому же ужасно боится собак и волков, которые не редкость на наших дорогах, особенно за деревней. Тамару жалко, а другого выхода нет! И о. Алексий не то чтобы обижается на Колю, а скорее гневается и сильно досадует. На следующую службу Коля приходит с таким искренним и горячим раскаянием, что батюшка забывает о своем намерении отстранить его от обязанностей кочегара, прощает, и какое-то время все идет хорошо: в храме чисто, тепло и уютно. А потом – опять незадача…

Так продолжалось не один год. Было непросто, но благодаря терпению о. Алексия, его доброжелательности, умению подбодрить, дать понять человеку, что он в него верит, на него надеется, постепенно Колина жизнь стала меняться к лучшему, и сейчас трудно поверить, что все это было с ним, а не с кем-нибудь другим. Как-то в беседе с о. Алексием наш благочинный, о. Андрей Молотков (тот самый, который когда-то встречал нас на «Запорожце»), прямо при Коле спросил: «Слушай, отец, и как у тебя только терпения хватило? У меня за это время не менее пяти таких Коль перебывало!» И это не единственный пример, когда батюшка, без преувеличения, спас человеку жизнь. Кому-то он давал деньги на дорогие лекарства, кого-то вез в Питер показать знакомым хорошим врачам, кому-то помогал пролечиться от пьянства, а кому-то – сдать на права. Был ли человек прихожанином храма, верил он в Бога или нет, питал к батюшке симпатию или неприязнь – при этом совершенно не имело значения. Батюшка часто говорил, что мы – люди немощные и без Божией помощи ничего не можем, и если просим помощи и прощения у Бога, то и самим нам надо помогать другим и прощать обидевших нас. Так что терпеть чужие слабости надо, ох как надо.

Если просим помощи и прощения у Бога, то и самим нам надо помогать другим и прощать обидевших нас

– А тут ведь и «шкурный интерес» присутствует: Господь совершенно недвусмысленно говорит нам в Евангелии: «Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мф. 6, 14–15).

– Нам крупно повезло: мы – христиане. У нас такие замечательные примеры для подражания, такие высокие цели и действительно достойные человека задачи. Давайте учиться любить, радоваться, терпеть и прощать. А для начала попробуем не обижать и не обижаться.