Арно Гуйон, enfant terrible забывчивой Европы

Арно Гуйон

Началось всё со скандала. В то время, когда прогрессивное человечество единым фронтом боролось против диктатора Милошевича и «проклятых сербов», один наглый французский мальчишка посмел утверждать, что у Франции и Сербии давние – культурные и союзнические – связи. Что сербы всего лишь хотят сохранить родную страну и народ от распада. И что не всё из рассказанного самыми свободными СМИ в мире является правдой…

Вот так подросток Арно Ив Гуйон (Arnaud Yves Gouillon) стал enfant terrible своей школы в Гренобле. За что получил выговор от директора и… удар по плечу от отца. Папа был в восторге: «Сам думать учишься! Значит, мои и дедовы уроки не проходят даром. Значит, не всё потеряно! Слава Богу. Вот и держись, парень. А мы с мамой за тебя горой. Да и братья не дураки – поддержат». Арно поддержали не только родные, но и, как показало время, тысячи других французов.

Семья Гуйон – из настоящих. С традициями. Арно с братьями помнят рассказы деда и отца, и не только из семейной истории, но и из истории европейской. Прекрасно знают, что бывали в Старом свете такие времена, когда о сербах и русских, о Сербии и России говорили не просто с восхищением, но на них возлагали надежды, чтобы belle France – «милая Франция» – могла прийти в себя и воспрянуть. В семье Арно знали, кто такая Анна Ярославна, что такое Реймсское Евангелие, почему оно написано на глаголице и отчего французские короли присягали на нем при коронации. Помнили и о временах более поздних, когда Франция вместе с Россией и Сербией воевали в Первой и Второй мировых войнах и чего это стоило народам наших стран.

Предавать союзников? Верить в то, что друзья вдруг стали нелюдями, как свидетельствуют телевизор и газеты, как рассказывает мсье учитель на уроках политинформации? Не проверив факты, довериться пропаганде? Нет, Арно и братья были воспитаны в других традициях, делающих честь старой доброй Европе. А честь в той Европе ценилась. За нее и жизнь отдавали.

И вот в памятном своими погромами 2004 году, когда Арно в очередных репортажах самых честных и объективных СМИ увидел, как торжествующие «порабощенные» жгут храмы и монастыри, с каким зверским злорадством скидывают с них кресты «поработителей», как тысячными колоннами эти «поработители» покидают свою святую землю – Косово и Метохию, – вот тогда он, уже подросший, сказал братьям и друзьям: «Так, ребята, делать нечего. От наших протестов толку не будет – надо делать что-то другое. Предлагаю собрать помощь тем сербам, которые сейчас заперты в косовских анклавах. Нет, не деньгами. Одеяла, одежда, игрушки, бытовая техника – то, без чего мы не представляем себе жизни в Европе. А они, находясь в той же самой Европе, уже, увы, представляют. И поехали. Хоть на Сербию посмотрим. Своими глазами».

Тогда Арно и сказал друзьям: «От протестов толку мало. Предлагаю собрать помощь сербам, запертым в косовских анклавах»

Сказано – сделано. Собрали небольшой фургон с необходимыми вещами и поехали в неизвестную Сербию, провожаемые недоуменными взглядами большинства сограждан и восхищенными – тех, кто помогал собирать вещи. У самих путешественников впереди была тягостная неизвестность, но укрепляли стремление увидеть все своими глазами и в меру сил помочь гонимым.

Так Арно Гуйон впервые попал в Косово и Метохию. Приехал – и остался навсегда. Пусть не в сугубо физическом смысле, а в смысле душевном и духовном: увидев сам, что в действительности происходит на святой сербской земле, пораженный не только страданиями сербов, но и их какой-то обреченной и светлой уверенностью в помощи от Христа, их самоотверженным гостеприимством по правилу «Гость в дом – Бог в дом», парень, по его словам, «не имея ни капли сербской крови в венах, получил сербское сердце». Вернувшись, потрясенный увиденным и пережитым, Арно принял твердое решение: быть с косовскими сербами постоянно, помогать им всегда. Так появилась организация «Солидарность Косово» – «Solidarité Kosovo», которая действует во Франции вот уже больше десяти лет.

С епископом Рашко-Призренским и Косовско-Метохийским Феодосием

Сколько раз он ездил на грузовиках в Косово и Метохию, Гуйон уже не упомнит. Узнал эту землю по-настоящему. Убедился: в самом сердце когда-то христианской Европы быть христианином очень небезопасно. По глазам детей, с которыми разговаривал, играл, шутил, понял: не имею я никакого права один раз съездить, подарить шоколадку и уехать с осознанием выполненного морального долга. Нет уж: помогать – так помогать. И не болтать «о необходимости оказания поддержки», а действовать.

Сербы, которые там, в анклавах, учили и продолжают учить нас читать Евангелие не глазами, а поступками

– Правда, еще вопрос: кто кому помогает, – говорит Арно, задумавшись. – Понимаешь, сербы, которые там, в анклавах, учили и продолжают учить тебя читать Евангелие не глазами, а поступками. Много уроков дают по этому предмету. Помню, как впервые попал в Высокие Дечаны. Представляешь: там монахи живут во враждебном окружении! Чуть не ежедневные оскорбления, угрозы, воровство – и это для них «ну ничего страшного, c’est la vie»! Как они умудряются не стать жестокими, не разобидеться на весь белый свет, а сохранять в себе спокойный и добрый дух молитвы, я просто не понимаю! Представляешь, они еще и за самих гонителей молятся!

– Да представляю я, – говорю. – Я же там тоже бывал.

– А, точно. Ты ж из наших, из косоваров. Которые нехорошие.

Посмеялись, хоть и с грустью.

Одно из самых страшных впечатлений Арно во время поездок с помощью, собранной для косовских сербов, – это анклавы:

– Нам категорически не советовали ехать в те места: «Ладно уж в северную часть Косово, где живут сербы. Но не вздумайте ехать в Метохию, в анклавы! Опасно!» А как я, спрашивается, не поеду в анклавы, если помощь мы собираем по большей части именно для детей оттуда? «Анклав – часть территории государства, полностью окруженная территорией другого государства. К государствам понятие “анклав” применяется, только если они полностью окружены другой страной и не имеют выхода к морю» – вот что я прочитал. Как это сербские анклавы не имеют выхода к морю? Очень даже имеют: только выйдешь – и перед тобой море унижений, издевок, злого смеха, презрения. Время от времени и погромов. Помню, приехали в село Баня, мой первый анклав в жизни. Радость жителей, церковка, кафана, небольшой магазинчик. Но оказалось, что в ночь до нашего приезда из сельца шиптары украли запас дров на зиму, две коровы и трактор. Просто так – «И что вы нам сделаете?» И это в порядке вещей там, понимаешь? Сербы там живут в полном бесправии!

Унижения, грабежи, беззаконие в анклавах в порядке вещей. Сербы там живут в полном бесправии!

– Знаю. Видел много раз.

– Опять забыл! Но мое дело еще и в том, чтобы говорить об этом в «цивилизованной Европе», которой уже и дела нет до каких-то там сербов, несправедливостей. Ей нет дела до нищих детей, которые из-за недостатка еды выглядят на пару лет младше своего возраста. Кроме того, они же – сербы. То есть те самые, о которых говорят, что они – «мерзкие поработители» и прочее. Что, оказывается, сербы – главные, кто страдает в Косово и Метохии, не укладывается во вживленный в головы шаблон читателей газет, «глотателей пустот», жертв ТВ и интернета. Когда пару лет назад с несколькими ребятами из анклавов удалось съездить на Корфу, они не только впервые увидели море, но и, не поверишь, впервые в жизни попробовали маслины. Греки потом про нас прознали, так таскали детям эти маслины корзинами – мы и счастливы.

Стихотворение, написанное косовскими детьми в адрес Арно Гуйона

Так шаг за шагом в течение нескольких лет Арно с братьями и друзьями стали разрушать убийственные стереотипы, царящие в головах и душах соотечественников. К радости не только косовских сербов, но и самих французов, которые не без гордости осознают:

«Благодаря правдивой информации о том, что происходит в сердце Европы, благодаря той помощи, которую мы в меру своих сил оказываем униженным и оскорбленным сербам, мы можем вновь говорить о себе, французах, как о христианском народе».

Получается, гонения на христиан в Косово и Метохии заставляют вспомнить о Христе и тех, кого эти гонения напрямую не касаются.

Хотя нет, касаются. Арно вспоминает, как на его выступлениях во Франции, где он показывает документальные фильмы, фотографии, приводит слова очевидцев гонений и дает гостям возможность поразмыслить самим над степенью лжи и клеветы в адрес православных, многие не могли сдержать слез, не только женщины. А значит, Сербия своим примером современного мученичества за Христа все-таки смогла пробудить заснувшую было совесть.

Благодаря Арно и созданной им и его друзьями организации «Солидарность Косово» о том, как действительно обстоят дела в Сербии, сегодня знают во Франции очень многие. Подтянулись и журналисты, для которых правда оказалась важнее «мейнстрима» и гонораров, общественные деятели, писатели, музыканты.

Благодаря Арно Гуйону и организации «Солидарность Косово» о реальном положении сербов теперь во Франции знают многие

– Да, может показаться, что нас очень мало, – говорит Гуйон, смущаясь, – и враг у нас страшный, сильный – пропаганда. Но, знаешь, и у Давида шансов победить Голиафа особо не было. Тут вопрос, на чьей стороне Христос.

Несколько лет назад Арно принял Православие. В тот самый день, когда они с женой Иваной крестили дочурку Милену в Высоких Дечанах.

– У нас с дочкой один возраст во Христе, о как! – смеется Арно.

На крещении дочери в монастыре Высокие Дечаны

Кстати, кум, крестный отец Милены, – итальянец Франческо, который сейчас стал монахом Венедиктом в монастыре Драганац, что в Косовском Поморавье. Так что весьма спорно называть всю Европу бездуховной. Да и Гуйон вмешался:

– У нас общие беды – от Бреста и Нанта до Владивостока и Петропавловска. И радости общие, если мы с Богом.

Оказывается, мир действительно тесен. Общие знакомые, друзья. Общие трудности и радости. Одному тяжело оттого, что французы подпали под влияние пропаганды, другой не в восторге от наших российских реалий, от нашей неосведомленности о жизни православных братьев-сербов (сравните, сколько «наше» ТВ рассказывает о Сербии, а сколько – о жизни каких-нибудь американских дятлов или других птичек). Один радуется, когда в Косово и Метохию приходит очередная помощь из Франции (недавно доставили несколько тракторов для жителей анклавов, пару стиральных машин и т.д.), другой с гордостью передает помощь от русских братьев в монастыри или многодетные семьи Метохии. Оба учат сербский язык. Причем галл Гуйон знает этот язык несравненно лучше меня, а еще начал учить русский и говорит на нем уже почти без акцента. Нам обоим запрещен въезд в «независимое Косово» как «лицам, представляющим угрозу для государственной безопасности». Союзники, можно сказать. Enfants terribles.

А с тем учителем, на уроке которого вышел скандал в уже далеком 1999-м, Арно недавно встретился в книжном магазине в Гренобле, куда приехал навестить родных. Сам-то он нынче – гражданин Сербии. Поздоровались. Учитель помолчал, потом сказал:

– Гуйон, я признаю свою ошибку. Ты был прав. Спасибо.