«И юности неложные обеты запечатлелись язвами Креста»

Накануне праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы был расстрелян священник Анатолий Жураковский. Духовный писатель, поэт, богослов, эссеист… На момент смерти ему исполнилось всего 40 лет, из них девять он провел в ссылках и лагерях.

Первые свои богословские труды он написал еще в студенческие годы. Духовное наследие отца Анатолия тем не менее вызывает особый интерес у многих исследователей, который сегодня лишь возрастает.

Священник Анатолий Жураковский

Воцерковление

Родился Анатолий Жураковский 17 марта 1897 года в городе Москве. Его отец, Евгений Петрович Жураковский, будучи педагогом, преподавал в средних и высших учебных заведениях. Мать, Ольга Васильевна, была шестидесятницей. Анатолий был вторым мальчиком в семье Жураковских, позже у них родились еще один сын и дочь. Именно с младшим братом, которого звали Аркадием, связан первый приход Анатолия в храм и история его воцерковления.

Когда обострился туберкулез у матери, мальчик взял на себя новый подвиг – молиться о ее выздоровлении

Аркадий родился очень слабым и болезненным ребенком и к шести годам заболел туберкулезом. Не зная, чем помочь своему брату, Анатолий начал ходить на все богослужения в храме, молясь о выздоровлении Аркадия. Это было тем удивительнее, что семья Жураковских была далека от религиозности. Однако, несмотря на усердные молитвы Анатолия, его брат Аркадий вскоре всё же умер. Та же участь, очевидно, ожидала и его мать, которая к тому времени тоже была больна туберкулезом. И тогда Анатолий взял на себя новый подвиг – теперь молиться уже о ее выздоровлении.

Со временем мальчика, часто стоявшего во время службы на коленях, о чем-то глубоко молясь, заметил диакон той церкви. Начались их беседы после вечерних служб, которые много напитали жаждущую душу Анатолия. Уже с тех ранних пор он стал думать о том, чтобы посвятить всего себя, свою жизнь на служение Церкви. Мальчик стал избегать привычных детских игр и развлечений. Всё это весьма настораживало родителей Анатолия.

Ранние переезды

Здоровье Ольги Васильевны ухудшалось. Было принято решение переехать семьей в Тифлис в надежде на то, что более теплый южный климат поможет улучшить ее самочувствие. В это время Анатолий перешел в пятый класс. Известно, что в период обучения в Тифлисской школе он нашел единомышленников среди одноклассников и организовал кружок, в котором занимались изучением богослужения, чтением Евангелия и духовной литературы.

Однако смена климата не только не улучшила состояние здоровья Ольги Васильевны, но, напротив, лишь усугубила болезнь. В Тифлисе семья Жураковских прожила лишь год, после чего они переехали, теперь уже навсегда, в Киев с его более мягким климатом.

Высшее образование

Однажды сослуживец Евгения Петровича, религиозный философ и богослов В.В. Зеньковский узнал об интересах его сына и решил с ним познакомиться. Это знакомство впоследствии переросло в крепкую дружбу и окончательно решило судьбу юноши. Зеньковский стал преподавать Анатолию, ввел его в Религиозно-философское общество, председателем которого он был.

В 1915 году Анатолий Жураковский окончил 7-ю Киевскую гимназию и поступил на историко-филологический факультет Киевского университета, причем сразу на два отделения: классическое и философское. Обучение прекрасно давалось Анатолию. Специализируясь у В.В. Зеньковского, за свою работу по русской философии он получил золотую медаль. Однако Первая мировая война, а затем революция не позволили молодому человеку окончить университет.

Военное время

Во время военного лихолетья Анатолий Жураковский вначале устроился работать в Земский союз, но вскоре как студент был призван на фронт. Там при железнодорожном батальоне была организована школа для солдат, где Анатолий стал преподавать физику и математику. В то же время он не оставляет и своих богословских занятий. В 1916 году (тогда ему исполнилось всего 19 лет) он пишет работу «К вопросу о вечных муках», которая была опубликована в журнале «Христианская мысль». В следующем году в этом же журнале были напечатаны и две другие его работы: «Евхаристический канон теперь и прежде» и «Тайна любви и Таинство брака».

В 1917 году Анатолий Жураковский был демобилизован по состоянию здоровья и вернулся в Киев. Здесь он знакомится с полковым священником архимандритом Спиридоном (Кисляковым). Вместе с ним он начинает проповедовать по казармам и рабочим кварталам, организует помощь пострадавшим от обстрела Киева в 1918 году. В это время Анатолий уже был женат на Нине Богоявленской, с которой познакомился еще в 17 лет – она была ученицей его отца.

В 1920 году здоровье Анатолия резко ухудшилось, у него был обнаружен туберкулез, и по прогнозу врачей жить ему оставалось совсем немного. Ситуация осложнялась тем, что организм Анатолия был сильно истощен из-за скудного питания. Тогда на помощь ему пришел архимандрит Спиридон.

В селе Красногорка под Киевом, где проповедовал архимандрит, был найден заброшенный помещичий дом. Отец Спиридон пообещал достать всё необходимое и сделать из этого помещения храм, за что он просил местных жителей взять на свое попечение истощенного студента, обеспечив его полноценным питанием. Так Анатолий и его супруга переехали в Красногорку. Вскоре здоровье молодого человека пошло на поправку.

В то же время нашлась и необходимая утварь для храма, всё было готово к богослужению. Селяне привязались к Анатолию и просили его стать священником в этом храме.

Служение в Красногорке

18 августа 1920 года состоялось рукоположение Анатолия Жураковского в сан священника в Успенском соборе Киево-Печерской Лавры. В ту пору ему удается закончить обучение в университете. Теперь уже ничто не мешало молодому человеку всецело посвятить себя пастырскому служению, о котором он мечтал еще с гимназии.

«Он всколыхнул такое море жизней – и детских, и старых, и молодых…»

Началось служение и проповедь отца Анатолия в новом храме села Красногорка. Часто доводилось ему служить и в различных храмах Киева. О молодом, с даром слова священнике быстро узнали люди. В храм небольшого села стали приезжать верующие из Киева, среди которых было много молодежи и представителей интеллигенции. Отцу Анатолию в то время было всего 23 года. Его супруга писала об этом в воспоминаниях: «Мне странно, что такой маленький мальчик и всколыхнул такое море жизней – и детских, и старых, и молодых…»

Община в Киеве

После года служения отца Анатолия в Красногорке стало очевидным, что такой образованный пастырь и проповедник нужен в Киеве. Перевод дался нелегко, огромное значение имело ходатайство об этом многих университетских профессоров. Наконец осенью 1921 года отец Анатолий был переведен в Киев. Для служения ему дали скромную домовую церквушку в здании барачного типа при приюте святой Марии Магдалины. Очень быстро в храме стала формироваться община, значительную часть которой составляла ищущая и думающая молодежь. По этой причине отца Анатолия нередко называли «священником для интеллигенции».

О.Анатолий и Нина Сергеевна Жураковские с девушками из молодежной общины. Киев, 1920-е годы Община всегда заранее готовилась к праздничным богослужениям, разбирая с настоятелем и приглашенными профессорами содержание службы. Велась активная благотворительная деятельность при храме. Чтецы и клирос также были выбраны из числа прихожан. Одним словом, все были вовлечены в жизнь общины, каждый по своим способностям и талантам.

Сам отец Анатолий безбоязненно ходил по улицам Киева с крестом и в подряснике. В то же время он принял участие в нескольких диспутах против теософов, выступая с публичными докладами в защиту веры. «Без брезгливости и отвращения, как врач, вкладывал он пальцы в страшные язвы современности, и, будучи сам белым и чистым, как благоуханный левкой, он погружался в них, болея и страдая», – писала об этом периоде его жизни супруга отца Анатолия Нина Сергеевна.

Деятельность активного пастыря, разумеется, не осталась незамеченной властями: храм во имя святой Марии Магдалины был в 1922 году закрыт. Отцу Анатолию разрешили перейти в другую домовую церковь – храм святителя Иоанна Златоуста при Религиозно-просветительском обществе. Вся община в полном составе перешла в этот храм вслед за отцом Анатолием.

Первая ссылка

С распространением обновленчества всё чаще в проповедях отца Анатолия стала звучать бескомпромиссная критика этого движения. Следствием таких выступлений стал первый арест священника. Он пришелся на март 1923 года. В ночь на Великий четверг отца Анатолия арестовали «за подрыв советской власти путем проповедей». После непродолжительного содержания в киевской тюрьме арестант был отправлен в Бутырскую тюрьму Москвы. Здесь ему был вынесен приговор – ссылка в Краснококшайск (современная Йошкар-Ола).

В ссылке к отцу Анатолию вскоре присоединился и его друг архимандрит Ермоген (Голубев), бывший настоятелем Киево-Печерской Лавры. Вместе в снимаемом у местных жителей помещении они стали тайно служить, поскольку все ближайшие церкви в округе уже были обновленческими. Однако спустя несколько месяцев под влиянием бесед с отцом Ермогеном и отцом Анатолием местное духовенство принесло покаяние и вернулось в лоно Церкви. Сразу же после этого последовал новый арест архимандрита Ермогена и отца Анатолия. Их продержали в тюрьме три месяца, после чего они вернулись в ссылку, в которой пробыли до декабря 1924 года. Их возвращение в Киев пришлось на канун праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы.

Против «Декларации»

Вернувшись в Киев, отец Анатолий стал служить в небольшой зимней церкви во имя великомученицы Варвары при храме Николы Доброго на Подоле. К тому времени храм Иоанна Златоуста уже был закрыт. Узнав о возвращении отца Анатолия, община перешла теперь в храм на Подоле. Все больше и больше становилось и новых прихожан. Жизнь шла своим чередом – до тех пор, пока в 1927 году не была издана «Декларация» митрополита Сергия (Страгородского).

Отец Анатолий сразу же резко критически выступил против этой «Декларации», называя ее открытым отступничеством и отпадением Церкви от Истины в угоду советским властям. Тогда же начало распространяться движение, названное «иосифлянством» (по имени возглавившего его митрополита Иосифа (Петровых)), выступавшее против «Декларации». В Киеве одним из активных участников этого движения как раз и был отец Анатолий Жураковский. Он стал также одним из авторов т.н. «Киевского воззвания» – обращения киевлян к митрополиту Сергию (Страгородскому). К этому времени отец Анатолий уже служил в храме Преображения Господня в Киеве. Теперь он окормляется у епископа Димитрия Гдовского, для встречи с которым посетил Ленинград.

Третий арест и ссылка

14 октября 1930 года в праздник Покрова Пресвятой Богородицы последовал третий арест отца Анатолия. По тому же делу в феврале 1931 года была арестована и его супруга Нина Сергеевна. Арестам подвергся также костяк общины, собранной отцом Анатолием. До вынесения приговора его год продержали в тюрьме на Лубянке, затем – в Бутырской тюрьме. По заключению следствия отец Анатолий был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу, который был заменен десятью годами ссылки.

«Бог кажется таким близким-близким, чувствуешь Его везде…» – писал отец Анатолий из лагеря

Наказание отец Анатолий отбывал в Свирских лагерях, на Соловках и Беломорканале. В лагерях он выполнял самые различные работы: был сторожем, делопроизводителем, счетоводом, пилил деревья, плел корзины. Часть этих работ была строго противопоказана отцу Анатолию по состоянию здоровья. При этом он находил время и силы для того, чтобы заниматься и любимым умственным трудом: читал книги, писал стихи и письма, изучал английский.

Более всего в письмах отца Анатолия того времени поражает, что он в любой работе пытался найти положительные стороны, был всем доволен, практически никогда не жаловался и не унывал. «Благословение миру и жизни звучит в глубине сердца непрестанно… Бог кажется таким близким-близким, чувствуешь Его везде…» – писал он. Лишь иногда проскальзывает легкое сожаление: «…так безлюдно мне в моем многолюдии».

Расстрел

Спустя семь лет лагерных мытарств наконец забрезжила надежда досрочного освобождения. И вдруг переписка отца Анатолия резко обрывается. И теперь уже навсегда… Дальнейшую его участь удается восстановить лишь по архивным данным.

После долгих лет неизвестности в 1955 году пришло извещение из Петрозаводской тюрьмы о том, что 10 октября 1939 года Анатолий Жураковский скончался от туберкулеза. Однако открытые позже архивные документы свидетельствуют о другом. Отец Анатолий пребывал на трудпоселении в Медвежьегорском районе Карелии, когда был 14 октября 1937 года арестован по обвинению в антисоветской агитации и переведен в Петрозаводскую тюрьму. 10 ноября здесь ему вынесли новый приговор – 10 лет особого лагеря с усиленным режимом без права переписки. 3 декабря 1937 года отец Анатолий был расстрелян в урочище Сандормох возле пос. Медвежья Гора в Карелии и похоронен в общей могиле. Реабилитирован священник Анатолий Жураковский через полвека – 30 ноября 1989 года – прокурором Карелии.

В стихах отца Анатолия встречается такая строчка: «И юности неложные обеты запечатлелись язвами Креста». Эти слова, думается, более всего соответствуют пройденному жизненному пути их автора.

Русской Православной Церковью Заграницей отец Анатолий Жураковский с 1981 года поминается в лике новомучеников и исповедников Российских как «Анатолий, пресвитер Киевский».

Из писем священника Анатолия Жураковского

Мне не хотелось обыкновенной жизни, но мне хотелось быть с Богом и без конца Его славить, ибо душа моя ощущала Его в тот час.

«Главное – о Нем помнить. В сутолоке жизни, в гаме и шуме, в суете – о Нем, о Нем не забывайте!..»

Главное – о Нем помнить. В сутолоке жизни, в гаме и шуме, в суете – о Нем, о Нем не забывайте, и тянуться, тянуться к Нему и открывать душу Ему, всю целиком. Чтобы Он близко был, ближе тела, ближе всего – в этом вся суть, это единое на потребу.

Радостно первые христиане шли на смерть и муки и в ответ на все вопли и крики проклятия говорили: «Я христианин». Так и мы твердо, радостно и бодро на всякое влечение жизни, на всякий удар, падающий на нас, на всё, на всё, что к нам идет, должны всегда иметь один сверкающий и блаженный ответ.

Развитие жизни духа идет не по прямой, а по волнистой линии. И это закон. И надо смириться, надо примириться с этими сменами, нельзя впадать из-за них в отчаяние и бунт.

…Мы живем слишком мирно с природой в нас и вне нас, хотя этот мир нередко есть сон, и нам непонятен тот мир, который принес Спаситель, и та кровь, которой пропитан каждый жизненный нерв христианства.

…любовь не начало, а конец христианства, вершина всего, «исполнение закона»…

Священник Анатолий Жураковский Слова апостола о том, что «нельзя любить Бога, не любя человека», может быть, надо так понимать: только когда мы полюбим брата – ощутим живую силу и красоту личности, – тогда научимся любить личность вообще и полюбим Бога как Личность, ибо иначе будем любить не Бога, но Божественное в нас, как пантеисты.

…Когда же в смирении отречетесь от себя и благодатью Христовой передадите себя ближним, тогда безличную благодать Христову уже ощутите как личность и Бога полюбите как Личность.

В этом отрада, в этом утешение, в этом жизнь – знать и чувствовать, что за гранями этого текучего, изменяющегося тленного мира есть другой, неизменяемый, нетленный, неподвластный закону земной текучести.

Мне хочется всю жизнь нашу претворить в богослужение, где каждый шаг, каждое движение было бы благолепным, благоуханным, светлым. Но знаю, что я ничто, и молюсь Иисусу.

У меня все время такое ощущение, точно я на браке. На светлом празднике любви, как я говорил вам. Я друг жениха, а Жених без конца светел.

Вы не знаете, как это мучительно – слышать, как рядом с вами звучит канонада, где-то близко-близко гремят пушки, умирают люди, а сам сидишь и занимаешься своим делом или спишь спокойно.

Надо научиться не только радоваться о Господе, но и терпеть о Господе.

Всё большое, всё вечное, всё подлинное растет в муках и жертвах, в преодолении и подвиге. Если в наших отношениях, в нашей встрече есть подлинное, большое и светлое, идущее от вечности и в вечность, – есть любовь, которая «от Бога», то через преодоление земного, маленького, верю, найдем путь к вершинам, к свету.

Помните и знайте, что Божие не становится меньше от постоянного окружения маленьким человеческим, слишком человеческим.

Духовная жизнь слагается из двух моментов: нашего личного и сверхличного, благодатного, Божиего. То, что совершается у нас в душе, сравнивает один святой с Таинством Евхаристии. Здесь все долгие молитвы, длинный ряд священнодействий, все только предварение одного мига, когда совершается Божественное чудо силой Божией. Без этого мига все молитвы, все предварительные действия бесплодны и несовершенны.

Благо любви, живое свидетельство о ее действенной и неподклонной пространству и времени силе – это одно из самых драгоценных сокровищ в жизни.

Служение красоте есть для меня – служение Воскресению.