Личность катехизатора в контексте Православного Предания

Сын Человеческий снисшел на землю «с небесе идущий» (Ин. 3, 31). Kак говорит евангелист Иоанн: «а сущий от земли земной есть и от земли говорит» (Ин. 3, 31). В то время, как «приходящий свыше есть выше всех; и говорит слова Божии» (Ин. 3, 31; 34).

На языке Евангелия слово «логос» является многозначным. Во-первых, передает человеческую речь и ее содержание, во-вторых, понятие человеческой логики, в-третьих, Божественные глаголы и Божественные учения, а в-четвертых – Второе Лицо Святой Троицы, Сына и Слово Отца.

Многократное использование слова «логос» в боговдохновенном тексте Священного Писания, основанное на вышеупомянутых четырех разных вариантах, вдохновило меня построить развитие темы моего настоящего доклада в четырех направлениях.

Предметом доклада является следующее: личность катехизатора в контексте Православного Предания.

Мы скажем в общих чертах об этой «личности» с одним вводным пояснением. Основание антропологического догмата, другими словами, то, что Церковь учит о природе и предназначении человека, – это учение о свободе выбора. Человек создан как субъект, а не как объект. Он – личность, которая начертывает свои действия по собственной воле, но в рамках относительной свободы, которая ограничивается и пределами его тварности.

Что определяет границы человеческой тварности? Божественная воля. Западное богословие уделяет большее внимание творению, результату божественной воли, и по этой причине оно более детерминистское. Творение не переходит своих онтологических границ. Свобода, в рамках которой планирует и действует личность, также детерминирована, и, значит, сильно связана с божественными заповедями и нравственным законом, который из них вытекает. Напротив, Восточное православное богословие нацелено на творческую инициативу, на творческую энергию Бога, а не только и не столько на ее результат. Это небольшое различие имеет свое значение. Потому что свобода человеческой природы в Православии более динамична. Личность не теряет надежду по причине естественных препятствий, но дерзает на моление, воззвание к всемогущей Божественной воле.

Каждый ли может стать катехизатором в Церкви?

Какое значение все это имеет для нашей сегодняшней темы? Большое, на мой взгляд, потому что отвечает на вопрос: каждый ли может стать катехизатором в Церкви? Апостол Павел говорил о дарах в Церкви и разъяснил, что не все годятся для всего (ср. 2 Κορ. 3, 17). Однако, может быть, учение Павла о различии дарований в Церкви входит в противоречие с богословием человеческой свободы? Можно ли человека, охваченного священной ревностью к катехизации, лишить возможности ей заниматься, потому что он не имеет соответствующего дарования? Если бы мы смотрели на вещи с позиций детерминизма, в таком случае благочестивое желание участвовать в катехизаторской работе Церкви отступило бы.

Но православный подход воспринимает вещи сквозь призму синергии Божественного просвещения и человеческого согласия. Человеческая воля создана по образу Божественной, следовательно, сильна и крепка, чтобы обойти недостатки субъекта, если ему удается заручиться божественным согласием. «Просите и дастся вам» (Мф. 7, 7), говорит Христос в другом месте. Поэтому мы не должны толковать слово Божье отрывочно. Как только желающий стать катихизатором получает на это благословение Матери Церкви, получает в силу этого и дарование, призываемый применить его на деле. Но чтобы его получить, он должен его попросить, и не только путем выражения некоего благочестивого желания, но через настойчивость и посвящение себя цели постоянного его возделывания, с тем чтобы развитие дарования было ограждено от противодействующих сдерживающих сил, которые Святой Златоуст называет «происками лукавого». Никто не может требовать стать учителем, если сам до этого не научился.

Проповедническая способность катехизатора

Некоторые люди имеют дар слова. Тембр их голоса является привлекательным. Течение речи способно держать внимание слушателя. Благозвучность голоса вдохновляет и убеждает. Динамика выражений эффективно передает смысл на более глубоком уровне умственного и эмоционального понимания. Было бы желательно христианину, имеющему такой дар, стать на службу катехизации. Катехизация – это мост, который переводит внимание людей от чувственного к умному и от житейского к духовному. Приятное возбуждение чувственного слуха может привести слушателя или слушателей в расположение тишины и безмолвия.

Катехизаторская гомилетика имеет как активную, так и пассивную сторону. То есть является и передатчиком, и приемником. Чтобы было передано сообщение от передатчика к приемнику, не должно быть посторонних шумов. Требуется тишина. Если передаваемое сообщение не раздражает слуховое восприятие, оно наверняка будет принято получателем с меньшими искажениями смысла. Можно, конечно, возразить, а именно, что изначально неприятный голос, когда передает интересные и высокие идеи, может «покорить» аудиторию и пленить ее внимание. Это верно, потому что человек имеет тенденцию привыкать и приучаться к неприятным эмоциям, может, например, со все меньшим трудом терпеть голос говорящего. Пожалуй, при содействии эмоционального фактора и уважения к личности катехизатора, а также восхищения тем, что тот говорит, человек может дойти до того, что будет стремиться услышать что-то, что объективно кажется неприятным. И поэтому дар красивого голоса может быть приятной, но не самой необходимой чертой катехизатора.

Катехизаторская речь может действовать любыми голосовыми средствами, потому что ее сила основана на смысловом ее содержании. Это не означает, что тот, кто решил посвятить Церкви время своей жизни, чтобы служить делу катехизации, должен остановиться в развитии своих фонологических и проповеднических способностей. Обязанность катехизатора состоит в том, чтобы попытаться восполнить свои слабости в этой области. В первую очередь для улучшения своей собственной жизни и жизни окружающих, но и по причине своего горячего желания посвятить себя священной цели – катехизации.

Способность катехизатора к передаче своих знаний

Сладость апостольского слова, улавливание безграмотными рыбаками душ тех, кто их слушал, объясняется не привлекательностью их голоса как инструмента, но содержанием Евангелия, силой смысла проповедуемого, который, исходя от неграмотных рыбаков, ловил души их слушателей. Апостолы передали Евангелие, благую весть о Воплощении Слова Божьего, Воскресении Христа, спасении мира. Это послание само по себе было потрясающим для человечества, которое в качестве лучшего, на что могло надеяться в отношении своего посмертного состояния, имело мрачный и безжалостный ад.

Катехизатор не должен забывать, что его главная роль – передача спасительного смысла жизни во Христе. Он не описывает абстрактные истины и понятия, но призывает оглашенных войти в умный ковчег, Церковь, и оставаться в ней любой ценой и при любых обстоятельствах, отвергая любые временные блага, которые будут предложены в обмен на их души (ср. Μф. 16, 26).

Катехизатор не должен забывать, что его роль – передача спасительного смысла жизни во Христе

Православный катехизатор указывает на неразумие и бесполезность мирского мудрования, безвыходность смерти, греха, беззакония и зла, не помещая все вышеперечисленное в центр своей проповеди. Он не должен сосредотачиваться и настаивать на бесплодной полемике с мирскими проблемами. Катехизаторы, которые выбирают такой метод передачи христианского послания о Воскресении, избирают легко усваиваемый метод, который, однако, оказывает чрезвычайно кратковременное действие на сознание оглашаемых. Легко утрировать, возлагать вину, ставить границы и проводить красные черты, питать фанатизм, зилотство и эгоистическое мудрование оглашаемого. Приятно хвалить своих слушателей перед лицом мнимого духовного превосходства над так называемыми мирянами, основанного на духовном превосходстве Церковного тела над мiром. Катехизатор, который использует этот метод, больше работает для своей славы, а не для славы Христа и Его Церкви. Своим зилотством он, возможно, обеспечивает себе круг постоянных приверженцев. Но это не то, что Христос требовал от Своих апостолов. Христос хотел не приверженцев, но членов Своего Тела. Он не просил об отвержении, но о воспринятии и преобразовании мира, через Божественное Детоводительство и научение позитивному, истинному, непобедимому, неизменному и вечному. Христос попросил апостолов и их преемников научить мир о том, что такое Церковь, а не Церковь о том, что такое мир!

Церковь не противопоставляет Себя миру, но его освящает и преображает. Единая, Святая, Соборная и Апостольская Церковь, с ее молитвенным способом проповедничества и таинствами, ведет своих членов к верному отношению к мирскому мудрованию.

Церковь не противопоставляет Себя миру, но его освящает и преображает

Призывает человека стать равнодушным к старому образу мудрования и забыть о нем, а не бороться с ним аргументами логики и философско-нравственными установками. Если Она делает что-то подобное, то и сама ниспадает до уровня еще одной философско-нравственной системы, еще одной человеческой религии. Церковь против мирского мудрования не выдвигает христианское мудрование, но живую память о Воскресении Христа. Проповедь катехизатора передает истину об Истине. Истина с большой буквы – это Божественные догматы и живоносные воды. Катехизатор призван не просто передать истину, но привести оглашаемого к причащению Истине. Это достигается посредством оглашения в литургическую жизнь и в Причастие Божественных таинств. Богослужение – это таинственный и благодатный путь к личному духовному воскресению, возрождению оглашаемого в Церковной жизни, к его личной Пятидесятнице, во Христе спасению.

Богословская подготовка катехизатора

Церковь является носительницей Истины. Катехизатор должен точно знать догматическое учение Церкви. Догмат является отправным пунктом для нравственности Церкви, а нравственность Церкви является самым надежным средством для того, чтобы верующие пребывали в Церкви, когда их вера испытывается затруднениями, скорбями, потрясениями и разрушительными бурями. Катехизатор должен быть богословски подготовлен, раз уж для него не является обязательным иметь академическое богословское образование. Тем не менее он должен иметь надежные знания церковных догматов – с тем, чтобы в своих попытках научить или удержать живой интерес своих слушателей не впасть в догматические ошибки. Данный риск повышен тогда, когда катехизатор, дабы пробудить интерес аудитории, использует образную речь, язык символики и метафоры, парадоксы и так называемый педагогический юмор или педагогическую иронию. Святитель Иоанн Златоуст, который отличался всем этим, был умерен и учил «с точностью» тогда, когда речь касалась догматических вопросов. Он делал это не только для того, чтобы не поставить под угрозу догматическую точность в своих проповедях, но и чтобы насадить в верующих и оглашаемых священный трепет и уважение к явленным догматическим истинам. Неоднократное и частое использование установленных догматических выражений, последовательно и без вербальных импровизаций, было для златоглаголевого святителя идеальным методом неизгладимого напоения наставляемых верными догматами.

В настоящее время болтливость, чрезмерное использование образной речи и тому подобное не отвечают эстетике современной проповеди. Наша эпоха отличается привязанностью к лаконичности и насыщенному смыслу. Это эпоха скорости, краткости в речи, лозунгов и немногословных острот социальных сетей. Это, как бы ни казалось странным, благоприятствует усвоению молодыми людьми краткого и содержательного евангельского и святоотеческого слова, особенно когда катехизатор ссылается на догмат. Оглашаемый воспринимает Церковь как верующий, а не как сомневающийся. Он может быть молодым и неопытным, не знать с точностью всех догматов, но имеет веру, то есть доверие истине, которую несет Церковь, доверие самой Церкви. Иначе он бы не захотел оглашения. Это означает, что катехизатор должен передавать догмат как чисто звучащий динамик, не накладывая своих «радиопомех». Ему не нужно утомлять слушателей многими объяснениями и подвергать себя огромному духовному риску, будь то изречение своей болтливой речью догматических неточностей, будь то соблазн тщеславия.

Катехизатор должен передавать догмат как чисто звучащий динамик, не накладывая своих «радиопомех»

Тот истинный богослов, кто достиг высоты созерцания. Церковь признала звание Богослова за Иоанном, учеником Господа, Григорием Назианзином и Константинопольским Патриархом, а также Симеоном Новым Богословом. Но и другие великие богословы Церкви были духоносными отцами, маяками Православия. Духовная красота катехизатора, чистота его души является залогом последовательной приверженности истинам веры и самой вере.

В современных теориях обучения утверждается, что любое знание закрепляется как осознанная переоценка предшествующего обучения, целью которой является «укрепить его достоверность, распознавая и исправляя искажения в его содержании, процессе и основных гипотезах». Следовательно, в соответствии с «Теорией трансформирующегося обучения», взрослый катехизатор может размышлять и самостоятельно критически осмысливать в богословском поле уже общепризнанные понятия. Он может снова оценивать и предпринимать действия, руководствуясь дальновидной мыслью, которая вытекает из трансформирующейся точки зрения, как результат его новых оценок. Но даже и в области классического образования все вышеуказанное не воспринимается сугубо интеллектуально, но во взаимодействии с социальным окружением и живым опытом. Тем более когда речь идет об образовании, которое приобретается через участие в церковной жизни, как общение со Христом и с членами Его Церкви. Другими словами, катехизатор может исследовать критически тот опыт, который приобрел в процессе своей катехизации, и получить толчок к исправлению искаженных представлений в своей богословской подготовке и церковном опыте. Очень трудной является любая попытка пересмотра взглядов для уже сложившейся личности, которая была оглашена и церковно обучена, часто с детского возраста, в рамках противостояния неизменной Истины с изменяющейся ложью.

Прогресс, однако, в «обнаружении присутствия Христа в бытии верующих» имеет преобразующую силу. Когда мотив катехизатора – это просвещение и спасение его оглашаемых братьев, тогда катехизатор имеет подлинную любовь. Когда он признает не в самом себе, но только в Христовой Церкви дар авторитета, тогда он имеет подлинное смирение. Любящий и смиренный катехизатор пытается передать Истину, с одной стороны, с чувством большой ответственности за передачу правильного знания, и, с другой, – с познанием своего младенческого духовного состояния, всегда, и особенно когда к нему приходит новый опыт откровения. Подобная позиция помогает не только в приобретении более глубокого знания в рамках функционального или коммуникационного обучения, согласно которому он учится трансформировать «уже сложившиеся ориентиры или общее представление, которые он имеет о самом себе и мире», но и в успешном формировании его личности, исходя из более подлинных посылок.

Конечно, катехизатор должен уметь отвечать на вопросы оглашаемых в догматической области, главным образом в те периоды, когда истинность догмата оспаривается мирским окружением.

Это может произойти на уровне освещения исторического развития догмата, без попыток дать ему видимо логичное толкование. Если незрелые оглашаемые попытаются вовлечь его в обсуждение с целью объяснить догмат, он должен будет им напомнить первоначальный мотив и принятие той причины, по которой они проходят катехизацию. И причина катехизации – это не отсутствие знания содержания их веры, но сама по себе их вера, то есть безусловное с их стороны принятие того, что Церковь – это носитель Истины, и что Христос – это их Господь и Бог (ср. Ин. 20, 28). Эта вера является мотивом изучения догматических истин Церкви.

Мы можем, в противоположность к тому, что указали выше, представить, что произойдет, если оглашаемый, движимый действительно доверием к Церкви, будет научен чему-то догматически неточному, из-за недостаточной богословской подготовки катехизатора или, еще хуже, из-за возношения и чрезмерного доверия катехизатора своей способности импровизировать при передаче догматического учения. В вопросах нравственно-пастырского учения все по-другому. Катехизатор может и обязан быть изобретательным, оригинальным, спонтанным, брать примеры из современной жизни, текущей повестки дня, повседневности оглашаемых, чтобы вдохновить их, побудить и направить к жизни во Христе.

Усилия катехизатора в деле руководства

Иисус учил с помощью логических предложений, с помощью превышающих логику глаголов и наставлений Божиих, и призывал людей соединиться с Ним вечной связью верности и дружбы. Его дело продолжили апостолы, Учителя и пастыри Церкви, согласно Его примеру. Цель катехизации с первого дня общественной проповеди Христа и даже до настоящего момента не изменилась. Она есть, посредством использования человеческого слова, руководство оглашаемого к сущностной связи его с Воплощенным Словом, Христом.

Чтобы направить кого-то по правильному пути, ты должен его знать и первый сам ему следовать. Наиболее успешное руководство – это то, которое основывается на живом примере. Добросовестный катехизатор имеет сознание священного его долга перед Церковью и испытывает чувство благоговения, когда исполняет свою работу. Быть сосудом передачи Истины, то есть Христа, означает, что во время катехизации он не принадлежит самому себе. Он был поставлен на службу миссионерскому служению Церкви и является тружеником Евангелия. Однако жизнь его не может состоять из фрагментов. Если кто-то так живет свою жизнь, тогда он не живет, но играет роли. Даже если он безупречно выполняет обязанности катехизатора, если в остальной своей жизни он не следует тому посланию, которому учит, он превращает свою деятельность в роль актера. Это является большим нечестием перед Церковью, потому что он показывает, что воспринимает Ее как театр или школу лицедейства.

Катехизатор должен встретить сам Христа, чтобы суметь с Ним познакомить и других

Катехизатор должен бы встретить сам Христа, чтобы суметь с Ним познакомить и других. Он должен бы быть одним из Его учеников, причем учеником, живущим с Ним постоянно, а не приходящим время от времени. Только живущий постоянно с Учителем ученик может познать Его и Его учение глубоко и передать его, когда Тот отсутствует. Живущие рядом с Учителем ученики – это те, кто продолжают истинным образом Его дело и действуют согласно Его примеру.

Христос как Учитель не имел цель открыть миру некие истины, некоторые мистические законы вселенной, какие-то сведения гносеологического содержания о Божественной реальности. Он захотел открыть Самого Себя как Спасителя мира, не для того, чтобы прославиться перед людьми, но для того, чтобы их спасти. Он ясно сказал: «Я есть Путь и Истина и Жизнь» (Ин. 14, 6).

Он должен был иметь подтверждение от учений пророков, но и от непорочной и святой Своей жизни, чтобы Ему поверили Его современники. Не нашелся ни один, кто бы обвинил Его в каком-то нравственном проступке. Его скромное внешнее поведение, доброта, человеколюбие, целомудрие и Его любовь, посредством которых Он доходил до чудотворений, подтверждали достоверность Его слов. Однако в основном соответствие слов и дел обезоруживало скептиков Его эпохи. Сын и Слово Божие пришел в мир и «став плоть, передал нам данные свыше слова Отца», как говорит святой Кирилл Александрийский. Как Он это сделал? Только путем объяснения таинств Царства ученикам? Только Своей богооткровенной проповедью? Явлением Божественных заповедей? Или, может быть, всем Самим Собой, жизнью, делами, чудесами и, прежде всего, Своей Крестной жертвой и Воскресением?

Господь никого не лишал Своего призыва. Он отдавал Себя всем, без различия. Он передавал Божественные учения простотой и ясностью слова, каждый раз говоря на уровне своих слушателей. Так и катехизатор обязан не переменяться как индивидуальность, но быть непорочным и целомудренным, любящим и понятным для всех, не только при выполнении своего священного долга, но и в каждый момент публичной и частной жизни. Катехизаторская проповедь изображает эсхатологический образ существования, безусловную и жертвенную любовь, господство духа над плотью.

Катехизатор, поскольку избрал для себя передавать проповедь Христа и Церкви, должен бы сначала ей проникнуться и ее применить во всем спектре своей жизни, в каждом проявлении своего бытия. Христос не использовал убедительную силу чуда независимо от всего, потому что подобное нарушало бы свободу выбора людей. Любовь, по свт. Златоусту, зовется «матерью всех благ и началом и концом добродетели». Христос поместил Свои дела чудотворения внутри рамок Своего любвеобильного и солидарного отношения к человеку и Своего дерзновения как любимого Сына к Богу Отцу. Он не творил чудеса, чтобы произвести впечатление. Чудеса Его были поводом для диалога с другими, имели сотериологическое предназначение. Всякий раз, когда Он открывал Себя как Мессию, Спасителя и Сына Отца, Он это делал на межличностном уровне и с помощью живого опыта. Каждому чуду Его предшествует или следует диалог с заинтересованным человеком. Диалог, а не чудо, утверждал душевное обращение личности, духовное его возрождение, начало новой жизни рядом со Христом. Из десяти прокаженных только с одним Он побеседовал, и тот стал Его другом. Этот диалог был чудом спасения прокаженного, а не исцеление как таковое.

Катехизатор должен быть в первую очередь другом, духовным братом оглашаемых им, а не учителем теории

Так и катехизатор должен бы быть в первую очередь другом, духовным отцом, духовным братом, поддержкой оглашаемых им, а не неким учителем теории, бюрократом, формально выполняющим свои обязанности. Обязанности катехизатора не ограничиваются часами катехизаторских собраний, но они заставляют быть готовым как к духовным, так и к житейским запросам и нуждам оглашаемых, касаются ли они психологической поддержки во время испытаний, или же любой другой помощи, выраженной на деле.

Как, однако, может один человек справиться и удовлетворить нужды большого числа людей? Человек имеет ограниченные возможности. Катехизатор, только потому что сущностно связан со Христом, может надеяться на подобное дарование. Его приобретают только те, кто являются постоянными друзьями Христа.

Христос дал не только апостолам, Своим ученикам и проповедникам Его Евангелия возможность постоянной дружбы и ученичества, но и всем проповедникам всех времен, через таинство Божественной Евхаристии. Катехизатор может и не иметь дарования приятного слова, как златоглаголевый Златоуст, может и не быть таким сильным богословом, как Григорий, ни даже ярчайшим примером непорочной христианской нравственности, как Василий, не быть высокой философской личностью, как Максим, не быть великим догматистом, как Иоанн Дамаскин. Несмотря на это, он может улавливать и привлекать новосажденные ростки Церкви, чтобы они вдыхали и выдыхали Истиной, как легкие Благодати, единокровные и единотелесные друзья Господа нашего Иисуса Христа.