Проповедь о том, как Господь был обвиняем перед Пилатом, и о Сусанне

Святитель Максим Туринский (память 25 июня) был широко известен на православном Западе благодаря своим проповедям, которых сохранилось более 230, но о его жизни известно немногое. Он был родом из Раэтии – области на севере современной Италии, родился и большую часть жизни прожил в IV веке, был епископом Турина и скончался между 408 и 423 годами.

Господь Иисус Христос на суде у Пилата

1. Может показаться удивительным, братия, что Господь, будучи обвиняем первосвященниками в присутствии прокуратора Пилата, хранит молчание и не опровергает их несправедливость Своим ответом (Мф. 27: 13–14), – ведь, действительно, настойчивое обвинение никак не отвергнуть, если сразу же не защитить себя. Да, может показаться удивительным, что Спаситель подвергается обвинению и хранит молчание. Молчание обыкновенно понимается как согласие, поскольку если человек не желает отвечать на то, что у него спрашивают, то он воспринимается как согласный с тем, что выдвигают против него. Значит ли это, что Господь согласен с обвинением, потому что не говорит ничего? Ясно, что Он не соглашается с обвинением, если даже не говорит; напротив, Он отвергает его тем, что не опровергает. Ведь тот, кто не нуждается в защите, хорошо поступит, если будет молчать; но тот, кто боится, что его одолеют, должен защищаться; и тот, кто опасается, что будет побежден, пусть поспешит говорить. Христос же, когда Его осуждают, одолевает; когда Его судят, побеждает – как говорит пророк: «так что Ты праведен в приговоре Твоем и чист в суде Твоем» (Пс. 50: 6). Зачем тогда Ему нужно было говорить перед судом, если сам суд для Него был полной победой?

Это самое лучшее – когда, даже не защищаясь, подтверждается невинность

2. Но почему я говорю [только] о Христе? Женщина Сусанна молчала и победила своих врагов. Ибо она не защищала себя длинными речами перед Даниилом судьей, и ее уберегло не слово мольбы, но целомудрие говорило от лица этой святой жены, в то время как язык сохранял молчание. Целомудрие Сусанны присутствовало на ее суде, и оно же защитило ее в саду; в одном [месте] оно доказало ее благопристойность, в другом оказалось ее спасением; в одном [испытании] оно не допустило оскверниться ее чистоте, в другом подтвердило ее невиновность. Целомудрие Сусанны и отвергло похотливых священников в саду, и одолело лживых обвинителей на ее суде; и дважды этот победитель сделал виновными в лжесвидетельстве тех, которые хотели сделать ее виновной в прелюбодеянии. Но [посмотрим] еще на то, какого судьи оказывается удостоено целомудрие. Это юный Даниил, еще не вошедший в период зрелости. Следовательно, чистота многого заслуживает в глазах Божиих, если она удостаивается девственного судии. Ибо целомудрие, конечно, побеждает, когда его судит девственность. Никто кроме чистого человека не дерзнул слушать дело о чистоте; [ибо] целомудрие заслуживает такого судью, в чьем присутствии благопристойность не подвергается опасности.

Этот грех более тяжел, когда одного и того же провозглашают невинным – и присуждают к наказанию как преступника

3. Когда толпа желала осудить ее по ложным обвинениям, Даниил сделал известным [подлинное] положение Сусанны, сказав: «Невиновен я в крови женщины сей». Сказав это, он предотвратил ошибку грешных людей. Даниил использовал то же выражение в отношении Сусанны, которое Пилат использовал в отношении Господа. Ибо Пилат сказал: «Невиновен я в крови Человека Сего». Так что праведность была оправдана тем же выражением, которым чистота сохранилась невиновной. Но Даниил лучше Пилата, потому что он не только вынес приговор, но и отпустил на свободу чистую кровь, тогда как тот исповедует [невиновность] и [тут же] передает праведную кровь [на казнь]. Какая польза в том, чтобы засвидетельствовать невиновность человека и при этом осудить его как виновного в злодеянии? В действительности этот грех более тяжел, когда одного и того же и провозглашают невинным, и присуждают к наказанию как преступника. Ведь это свидетельство о собственном беззаконии – оправдывать устами и приговаривать в сердце. Хотя Пилат и омыл свои руки, тем не менее он не омыл своих дел, и хотя он думал, что очистил руки от крови «Человека Сего», дух его был замаран кровью, ибо тот, кто предает Христа на убиение, убивает Его сам. Твердый и беспристрастный судья, чтобы не быть ответственным за кровь невинного, обязан не отдавать его [на мучение] ни по зависти, ни из-за страха. Вот почему Даниил лучше Пилата: первый предотвратил ошибку толпы, а второй утвердил святотатство беснующейся синагоги.