Наш класс дружно поверил в существование инопланетян не после выхода на экраны фильма «Гостья из будущего», а тогда, когда мы узнали имя нашего военрука: Рафаил Урванович (!).
Верь, не верь, а на уроки ходить надо – мы и ходили. Сначала, конечно, тупо хихикая или громко хохоча – и как только у Рафурвана хватало выдержки не поколотить кого-то из прыщавых, волосатых, джинсовых (перестройка!) подростков, мы до сих пор не представляем.
Подполковник был воплощением советской военщины
Подполковник был воплощением советской военщины. В приказном тоне настаивал на том, чтобы учебник по НВП мы читали и учили. Утверждал, что это пригодится. Заставлял нас не только учить строевой шаг, но и устройство АК-47, который мы часами (часами! годами!) собирали-разбирали. Немилосердно ставил «пары» и устраивал зачеты по сборке-разборке. Наорал на меня за то, что я опоздал на прием в военкомат. А я, может, пацифист: Give Peace A Chance! Make Peace, Not War! И значок соответственный приобрел в ларьке кооперативном. Вовку он грозился сдать санитарам – шевелюру ему сбреют – и правильно сделают. На Серегу злился, что марширует не в ногу. Матвею вообще влетало за медлительность и мечтательность. Вообще-то всем влетало, кроме девчонок: тут он был строг. Кстати, однажды паренек из параллельного класса пнул девчонку, и седой Рафурван это заметил. Долго паренек извинялся. С ушами красными. И сесть не мог. И не жалко.
Не то чтобы мы ненавидели Урваныча, отнюдь нет: мы просто считали его таким военизированным пережитком старого времени. С которым надо расставаться, как и с этой дурацкой датой – 23-е февраля – и всей этой военщиной, тем более советской. Праздничек-то, и правда, непонятный, если взглянуть в историю. Но Раф его чтил. Рассказывал нам, подобрев после посиделок в тренерской с физруком и трудовиком, о том, как объехал всю страну вдоль границы, о том, как был на испытаниях атомной бомбы, всякие свои армейские истории-байки. Любили мы такие уроки – всё лучше, чем опять с «калашниковым» возиться.
В старших классах мы его неожиданно полюбили. Все из-за того, что стали занимать первые места на всяких там стрельбах. Серега вообще в любимчики выбился: три «десятки» за три выстрела. Раф ему при всех руку жал. Мне значок заменил на «Юный стрелок» или что-то в этом роде. Матвею тоже что-то перепало. Вовка постригся. Выпускной класс все-таки. Такие просторы впереди.
А что – просторы? Кому – институт, кому – армия. Серега двинул в войска, уже со всех сторон поливаемые помоями. Матвей куда-то исчез. Я учился и был пономарем. Носил стихарь с примерно таким же достоинством, с каким когда-то Рафурван ходил в своей униформе с подполковничьими погонами.
“Парней наших жалко в Чечне. За них молюсь…” И заплакал
Как-то зимой выхожу из алтаря после службы – смотрю: Раф стоит! В форме! Не понял… «Здрасьте, Рафаил Урванович, как живете?» Ответ вколотил буквально в пол: «Петька, парней наших жалко в Чечне. За них молюсь. Ты тоже помолись, а?» И заплакал. Стоит перед иконой Георгия Победоносца наш военрук и плачет: молится за ребят на войне. Что мне, приставать к нему с расспросами и уж тем более с утешениями? Сопляк в стихаре будет учить жизни седого подполковника?
После этого случая мы как-то с ним сблизились. Не закадычные разговоры вели, конечно, – просто по-доброму говорили в церкви, куда он, кстати, стал ходить постоянно. Раз в неделю точно.
А потом Рафаил Урванович умер. Это бывает, как он утверждал в одной из наших бесед.
Вернулся Серега из армии. Посидели. Как оказалось, он участвовал в зимнем штурме Грозного в 1994-м. Выдал напоследок: «Мне в той войне очень пригодилась наука от Урваныча быстро снаряжать автоматные магазины. Помнишь, мы ему зачеты сдавали по снаряжению магазина автомата Калашникова 30 патронами на скорость? Оказалось, что это может быть в жизни очень полезным и даже спасительным. А где сейчас Урваныч?» – «Умер. Где – не знаю, но умер». – «А мне так кажется, что он на небе. А чего: он мне жизнь спас. И не мне одному».
Потом объявился задумчивый Матвей. Точнее, отец Матфей. Стал священником. Одной из причин, по его словам, стал простой интерес: что это за имя такое – Рафаил? «Ну, стал читать. Имя архангела. Кто такие архангелы? А Бог – Кто? А я – кто? И что мне теперь со всем этим делать? И так далее… И вот – пастырь. О чем не жалею».
Бывает, поругиваем мы наших учителей, да? Всякое всплывает. А бывает, что ничего, кроме хорошего, и не скажешь. Только доброй улыбке и светлой какой-то печали есть место, когда говоришь о таких «инопланетянах». Отец Матфей добавляет: «И молитве». Разумеется.
А НВП недурно было бы и вернуть в наши школы. Пригодится. Прав Рафаил Урванович. Мы проверили.
Господи, упокой душу р.б. Клары, прости её согрешения, прости уже за то, что она публично требовала от нас, детей, учить наизусть, заставляя невольно вспоминать о неведомом тогда для нас стихе "Отче наш".
29 ноября 1983. Погиб Юрий Николаевич Лелюков, старший лейтенант запаса, преподаватель НВП школы N 2 поселка Иваничи (Иванычи) Волынской обл. Военрук закрыл собой приведенную во время урока в действие боевую гранату, оказавшуюся среди полученного из военкомата учебного имущества, и этим спас жизнь двадцати шести ученикам. После публикации 26 февраля 1985 года в газете “Комсомольская правда” очерка “ЧЕТЫРЕ СЕКУНДЫ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ” Юрий Лелюков был награжден орденом “Знак почета”, кафедра НВП и физподготовки одного из педагогических институтов добилась присвоения его имени. После его гибели учебные гранаты стали сверлить.
Получается, это в самом деле, а не рассказ?...
Вечная память рабу Божьему Рафаилу.
Согласна с автором, что люьое умение пригодится в жизни, а также ое умение, как воевать мальчикам просто необходимо, если оно подается настоящими офицерами и не формально