Три периода духовной жизни: ответы на вопросы

Часть 1. Архимандрит Софроний (Сахаров) о даровании благодати, ее отступлении и обретении вновь

Архимандрит Захария (Захару) – ученик знаменитого православного подвижника благочестия архимандрита Софрония (Сахарова), систематизатор его идей. В октябре 2015 года отец Захария выступил в Яссах с докладом, в котором изложил учение старца Софрония об этапах духовной жизни – даровании благодати, ее отступлении и обретении вновь. После доклада отец Захария ответил на вопросы слушателей: как преодолеть духовное безразличие? что делать, если не можешь определиться, на какую стезю ступить – монашества или семейной жизни? можно ли сменить духовника, если чувствуешь, что «перерос» своего наставника? как прийти к раскаянию, исповедуясь? и другие.

Архимандрит Захария (Захару) с монашествующими Румынии

– Как соотносятся сердце духовное и сердце плотское?

– Я не эксперт в этих вопросах, но думаю, что как плотское сердце является жизненным центром тела человека, так же и сердце глубокое, сердце духовное, является местом, в котором он встречается с Богом и в котором делает свои выборы пред Богом навеки. Как функционирование плотского сердца позволяет нам свободно жить в физическом мире, так и духовное сердце, когда оно очищено от страстей, позволяет нам передвигаться и жить в духовной свободе.

Отец Софроний не любил предлагать схем духовной жизни, но он говорит об этих трех периодах духовной жизни, из которых второй является очень важным в жизни человека, потому что позволяет человеку раскрыть глубину своего сердца духовного. Испытания второго периода духовной жизни – периода отступления благодати – имеют целью помочь нам раскрыть глубину нашего сердца. Потому что Писание говорит нам, что человек без сердца духовного не пригоден, он не в состоянии достигнуть познания Бога – духовного познания.

Бог ожидает от нас веры, веры в сердце нашем, а затем – исповедания устами. Но чтобы сначала мы веровали сердцем. Он хочет, чтобы мы простили всех, но простили сердцем; когда молимся, чтобы мы молились сердцем; когда принимаем Его слово, чтобы принимали его сердцем нашим. И, когда взирает на человека, Он хочет видеть сердце глубокое, глубину сердца человека. И только работа, которую мы проделываем над нашим сердцем, чтобы найти глубину сердца нашего, отправится с нами за пределы жизни сей.

– Что мы можем сделать, когда в жизни юноши, а на самом деле – в жизни кого угодно, воцаряется акедия – расслабление души?

– Святые отцы Церкви говорят нам, что акедия, духовное безразличие, – самая злая из страстей. Когда нас одолевает определенная страсть, мы ополчаемся против нее молитвой. Но когда нерадение поселяется в нашей жизни, мы попросту умерщвляемся этой страстью, потому что живем тогда в полном забвении Бога. И как же нам победить эту страсть? Мы можем победить ее только Божественным вдохновением. Но что такое Божественное вдохновение? Это действие благодати в сердце человека. А эта благодать приходит в сердце человека, когда человек смиряет себя. И поэтому надо делать всё, что в наших силах, чтобы смириться так, чтобы не «умертвить» благодать, которая была дана нам.

Литургия учит нас тому, как жить, чтобы победить духовное равнодушие

Например, искренняя и частая исповедь вносит благодать и смирение в нашу жизнь. И Литургия нашей Церкви является одним из способов, которым мы можем научиться тому, как жить, чтобы победить это нерадение, это равнодушие. Мы поем во время Литургии на Херувимской: «Всякое житейское отложим попечение, яко да Царя всех подымем». Итак, надо устранить из нашей жизни все ненужные попечения, чтобы можно было иметь эту «роскошь» нашего причащения присутствием Божиим. На Литургии, например, мы не можем обойти вниманием ни одного момента, ведь мы находимся в присутствии Царя царей. Литургия ставит нас перед Царским престолом Бога, окруженным всеми силами небесными. Священник ли мы и стоим перед алтарем, но если участвуем на Литургии в храме, мы не можем забыть, что находимся в присутствии Бога Вседержителя.

Например, если идет совместное служение нескольких священников и нам надо обменяться парой слов друг с другом или передвигаться, мы делаем это с величайшим вниманием, потому что всё это происходит в присутствии Бога, Который там, с нами. Мы уважаем друг друга на Литургии, потому что видим в другом член тела Христова, которое есть Церковь. Литургия вдохновляет нас и учит определенному поведению в храме, поведению, подобающему пред Богом. Однако Литургия учит нас и большему, ибо подает нам образец жизни, жительства, которому мы должны следовать и после того, как закончится Литургия. И поэтому если мы чисто исповедуемся и участвуем в Литургии с правильным настроем, акедия, нерадение исчезает.

Архимандрит Захария (Захару)

– Этот период благодати покаяния, когда душа проходит через различные состояния, с одного момента в другой (и весь духовный опыт этого периода, за которым последует затем отчаяние оставленности благодатью), часто можно спутать с психической болезнью. Что делать человеку, который прошел через подобное и отказался от покаяния, молитвы, поста и всего духовного с того момента, когда ему сказали, что он болен психически?

– Это зависит от того, у кого мы просим совета. Если мы идем к людям мира сего и просим совета, то в нас может разрушиться всякое духовное делание. А если идем к кому-нибудь обладающему духовным опытом, кто прошел через этот период оставления благодатью и знает, как надо проходить его с вдохновением, тогда он будет в состоянии наставить нас и сказать нам слово на пользу души.

Нам надо понять одну вещь. Когда Бог с нами и благодать с нами, очень легко делать всё должное, благоугодное пред Богом. Потому что на самом деле это Бог делает всё, вселившись в сердце наше. А когда эта благодать отступает от нас по причинам, которые один Бог ведает, тогда наступает время показать Богу нашу действительную расположенность, наш действительный выбор, наши действительные желания пред Богом. Это верно: когда мы утрачиваем благодать, мы переживаем определенную смерть внутри себя. А если помним, чему нас научила благодать, когда была с нами, и продолжаем, и боремся, и стараемся применить это на деле, сейчас, когда нам очень трудно, тогда мы показываем Богу наш действительный выбор. Господь говорит Фоме: «Ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие» (Ин. 20: 29). Если, когда благодать с нами, мы хотим молиться всё время, смиряться всё время и любить всех, то, конечно, это хорошо, но это действие благодати в нас, это делает она. А когда проходим через второй период – оставления благодатью, – который очень опустошителен, и продолжаем делать то же самое, тогда мы благословенны, как Господь сказал это Фоме. Скажу это и иначе.

Когда нам угрожает смерть, а мы воздаем славу Богу, это показывает, что наша вера сильнее смерти

Когда всё в нашей жизни в порядке, и всё идет хорошо, и мы довольны, легко сказать Богу: «Слава Тебе, Господи, за всё!», – но когда нашей жизни что-нибудь угрожает, а мы стоим тогда пред Богом и говорим: «Да, Господи, по справедливости всё это приходит ко мне, однако Ты благ. Слава Тебе, Господи!», – тогда мы поистине благословенны. Такая вера – это та вера, о которой апостол говорит, что она победила мир^[1]. Когда нам угрожает смерть, а мы воздаем славу Богу, это показывает, что наша вера сильнее смерти, угрожающей нам.

Вся педагогика нашей Церкви в годовом круге богослужений призвана научить нас одному: как вкушать смерть, чтобы победить ее, перейти по ту сторону ее. Когда постимся, когда каемся, когда испытываем стыд на исповеди, мы вкушаем от смерти. И за это вкушение смерти получаем благодать, которая оказывается победительницей смерти. Когда Господь явился святому Иоанну в Апокалипсисе, Он говорит ему: «Я был мертв, и се, жив во веки веков» (ср.: Откр. 1: 18). Это путь, по которому Церковь старается научить нас идти, чтобы мы через все эти делания добровольно согласились вкусить смерть и тем самым победить смерть и унаследовать жизнь вечную. Святой апостол Павел ясно говорит, что нам следовало бы жить как воскрешенные из мертвых – быть живыми, но жить как воздвигнутые из смерти и носить в себе умерщвление Иисуса Христа, чтобы удостоиться силы воскресения Христа в нас.

Во всех этих переживаниях и опытах психология совершенно безответна. Психология – это наука, базирующаяся на наблюдениях, проводимых над смертным человеком. А духовного человека никто судить не может, как говорит святой апостол Павел. Духовный человек может судить обо всем, но о нем судить не может никто^[2].

И, проходя через этот второй период, который для меня и для всех является очень долгим периодом, самым долгим, мы преследуем одну цель. Этот период является даром от Бога, потому что в нем нам дается возможность убедить Бога в том, что мы Ему принадлежим, и принадлежим навеки. А когда мы Его убедили, что принадлежим Ему навеки, тогда Он непременно будет говорить в сердце нашем те слова, которые сказал Сыну Своему Единородному: «Сын Мой еси Ты, Аз днесь родих Тя» (Пс. 2: 7). И так вселяется благодать навеки в святых. Отец Софроний потому так много настаивает на важности этого второго периода благодати, чтобы вдохновить нас и помочь проходить его с вдохновением, с воодушевлением, как истинный дар нам от Бога.

– Я считаю, что не гожусь ни для создания семьи, ни для того, чтобы уйти в монастырь, и не могу найти своего места. Что мне делать?

– Я думаю, мы все такие, однако у нас есть слово Господа на этот счет. Когда Иаков боролся с Богом всю ночь, то к утру ощутил присутствие Бога, и сказал Богу Иаков: «Не отпущу Тебя, пока не благословишь меня» (Быт. 32: 26). И, вы знаете это повествование из книги Бытия, после этого отправился на встречу с Исавом, который поджидал его с целой армией, чтобы убить, но, поскольку он был силен с Богом, благодать эта переменила сердце Исава, который, вместо того чтобы на него напасть, бросился ему на плечо и заплакал.

Мы, естественно, не подготовлены ни к семье, ни к монастырю, но когда мы искренне покаялись и получили определенное исцеление, до определенной точки, открывается возможность или для одного пути, или для другого. У нас был один профессор богословия, когда я учился в Париже, и он сказал нам: «Самый лучший путь к браку – это монашество». И студенты ответили ему: «Но это же возмутительно! Что вы говорите?» И он пояснил свою мысль: «Всю молодость я готовился к тому, чтобы стать монахом, но жизненные обстоятельства привели к тому, что стал преподавателем богословия, и, как следствие, мне нужно было жениться. Но я очень признателен Богу за все те годы, когда готовился к монашеству, потому что научился тому, как жить с Богом и как жить с людьми. Я научился сдерживать свои страсти, научился смиряться, научился хранить молитву и многим другим бесценным вещам, которые помогают мне теперь в семейной жизни».

Итак, нам необходимо быть сильными с Богом, чтобы быть сильными и в любой другой ситуации.

Архимандрит Захария (Захару)

– Прерву вас немного своей мыслью о соотношении между сердцем плотским и сердцем духовным. Я знаю от человека, близкого к отцу Софронию, что он якобы сказал, что допустить пересадку сердца невозможно. Я бы хотел, если можно, чтобы батюшка дал нам несколько принципиальных точек в этом отношении. Как относиться христианину к концепции смерти мозга и трансплантации органов?

– Вы знаете, я не хотел бы дискутировать об этих вещах, потому что на этот счет имеется богатая аргументация. Мы не проживаем свою жизнь точным и совершенным образом. Самый совершенный способ – это принять Промысл Божий, каким он дан нам, как говорит святой апостол Павел во 2-м Послании к Коринфянам, глава 5, стихи 9–12. Он говорит там, что цель нашей жизни – сделать так, чтобы мы, живем ли, умираем ли, были благоугодны Богу. А всё остальное – не что иное, как некие градации, некие ступени снисхождения, икономии, и мне не хотелось бы вступать в дискуссию об этом.

Я видел людей, очень глубоко страдавших оттого, что они не могли иметь детей, и иногда Бог помогает им, чтобы по молитве каких-нибудь святых людей у них появились дети. Моя сестра была одной из них. В течение 12 лет она не могла иметь детей, но по молитвам отца Порфирия они у нее появились. Однако если мы люди, занятые тем, чтобы работать над своими отношениями с Богом, и желающие этого, то мы можем считать привилегией тот факт, что Бог не дает нам детей. Это чудно – иметь детей и растить их под духовным руководством, отдать их Богу, но, если дети не даны нам по Промыслу Божию, Бог дает нам другое благословение: Он дает нам благословение посвятить всё свое время и всю энергию улучшению и созиданию наших отношений с Ним. То, что некоторым кажется проклятием, другим кажется истинным благословением, и часто благословение Божие в этой жизни кажется нам проклятием. А то, что люди часто считают благословением, – мерзость пред Богом.

– Как мы можем узнать, где граница между послушанием духовнику и зависимостью от него?

– Это вещи очень тонкие. Если мы совершаем послушание и наши отношения с духовником здравы, то это безмерный источник вдохновения. И эти отношения должны порождать, демонстрировать смирение, самоотдачу и молитву. Я не хочу глубже входить в это, потому что это очень тонкий вопрос, но скажу еще следующее: всё великое включает в себя большие риски. Когда эти отношения правильны, каждый контакт с духовником – это открытие новых горизонтов в духовной жизни. Вспоминаю, что иногда в отношениях с отцом Софронием какое-нибудь его простое слово, небольшая шутка вызывали в нас благий страх и сокрушение сердца.

– Мой нынешний духовник, у которого я исповедуюсь с малых лет, чувствую, не может мне помочь в развитии и духовном восхождении. Один батюшка-отшельник, близкий моему сердцу, понял меня и одобрил мое желание уйти к такому духовнику, который мог бы помочь мне и уже делает это. Мама и нынешний духовник не согласны и противодействуют мне. Чувствую, что так я не могу мужать духовно и меня не понимают в моих духовных нуждах. Хочу сменить духовника, но мне не разрешают. Что вы мне посоветуете?

– Все эти проблемы очень деликатные и таят много опасностей. Если нужно сменить духовника, мы сделаем это, но всё зависит от того, как мы это сделаем. Надо делать это со многим смирением, чтобы не ранить того, кто помогал нам до сих пор на пути спасения. Надо пойти к нему со смирением и поблагодарить за то, что вел нас до сих пор, и попросить у него благословения пойти в другую сторону. Если это будет сделано со смирением, то не ранит другого. Но надо быть очень внимательными, чтобы не оценить слишком низко услуг, которые оказал нам духовник.

– Я часто исповедуюсь уже очень много лет и исповедую почти одни и те же грехи. Уже не испытываю ни стыда, ни раскаяния в этих повторяющихся грехах. Какие советы вы можете мне дать, чтобы я возвратился к минимальному раскаянию?

– Это очень трудно, потому что это значит, что мы привыкли к вещам, имеющим действительно Божественное измерение. Надо попытаться осудить себя самих и смириться, насколько это в наших силах. Однажды ко мне пришла на исповедь женщина –на генеральную исповедь, и эта женщина пошла потом к отцу Софронию и сказала: «Я ходила к вашему батюшке, духовнику Захарии, и исповедала всю свою жизнь, но не почувствовала ничего». И отец Софроний сказал ей: «Да, потому что ты не сделала этого с должным смирением». И после этого женщина снова пришла ко мне и сказала: «Да, отец Софроний был прав, я исповедалась без смирения и потому не получила плода от этой исповеди».

К духовнику надо иметь почтение, страх и смиренную любовь

Наши отцы советовали нам учитывать три вещи, когда приступаем к духовнику: иметь к нему учтивость, почтение; иметь страх, а также смиренную любовь. Все эти три вещи должны гармонично сосуществовать, если хотим стяжать плоды от исповеди. Если у нас нет смиренной любви, наше сердце не раскроется. Если не имеем должной учтивости, мы даем место фамильярности, которая будет препятствовать слову Божию. А если не имеем должного страха, будем предпочитать вещи гиблющие и тленные вместо вещей вечных и нетленных.

Выступление архимандрита Захарии (Захару)

– Как помочь тому, кто страдает шизофренией?

– Не знаю, что сказать. Это зависит от степени, в какой проявляется болезнь. Года 33 назад я попытался помочь одной госпоже из одной европейской страны, которая страдала шизофренией. В то время, как только мне попадалась ситуация потруднее, я бежал к отцу Софронию. И он мне сказал: «Попробуй вот это: скажи ей, чтобы она сделала что-нибудь, и если послушает, если в ней есть потенциал послушания, тогда у нее есть шанс исцелиться. А если она не может слушаться, тогда она не может быть исцелена».

– И она послушалась?

– Не знаю, что было потом, но думаю, ей это не удалось. Она принимала лекарства.

– Ко мне приходят слезы не перед причастием, а после него. После того как причащусь, я ощущаю глубокую боль в сердце и одновременно глубокую сладость, и приходят слезы. Служит ли это признаком того, что я недостоин причащаться?

Пускай приходят и слезы, и боль, но претворите их в молитву

– Не знаю. Слезы могут приходить по разным причинам, но наличие слез всегда благотворно, если нам удается претворить их в молитву. Оставьте, пускай приходят и слезы, и боль, и попробуйте претворить их в молитву. Если даже они [слезы] на психологическом уровне, не надо бояться. Если мы примешаем туда молитву, со временем они станут духовными. Есть собрание святых отцов, которое называется «Евергетинос» («Патерик»), и там объясняется, как преобразуются слезы психологические в слезы духовные.

Вспоминаю свою бабушку, которая очень ревновала о том, чтобы быть первой в церкви, она любила молиться и класть земные поклоны, и даже когда уже не вставала с постели и уже не могла класть земных поклонов, то кланялась сидя на кровати. Это воспоминание рождает во мне определенное чувство, определенное переживание. И я начинаю думать: где она теперь? Однако не надо останавливаться на психологическом уровне. Я направляю свой ум к Богу и начинаю благодарить Его и молиться. Я благодарю Бога, что Он привел в мою жизнь такого человека, как бабушка, которая показала мне путь к Нему своей жизнью. И прихожу к тому, что полностью забываю о бабушке, но сохраняю энергию этого переживания, этой эмоции и превращаю ее в энергию для молитвы.

Приведу вам другой пример, и это пример хороший и легко описываемый. У меня есть один брат монах, с которым мы ладим очень хорошо, которого я очень люблю, с которым вместе молюсь, и мы с ним прекрасно сосуществуем. И вот однажды он говорит мне слово, которое мечом пронзает мне сердце. Боль велика и совершенно бесспорна. И теперь всё зависит от того, как я буду думать в этот миг. Если буду думать как люди мира сего, не знающие пути Божия, то скажу так: «Я всегда молился об этом человеке, любил его, имел самые добрые помыслы о нем, делал для него всё самое лучшее, что только мог, и вот что он мне сделал! Какой же он плохой человек!» – и останусь с этой болью, которая внесет в мою жизнь только разрушение.

Но существует и другой путь разрешения этой ситуации. Я могу склониться пред Богом и сказать Ему: «Господи, Ты видел, как я бездельничаю, и послал ангела Своего, чтобы он разбудил меня и воздвиг из праздности моей. Помилуй его и меня!» И использую энергию боли, вызванной во мне, чтобы молиться об этом человеке, причинившем мне боль, и о себе самом. И могу молиться и о других вещах, занимающих меня. И в конце вижу себя совершенно воодушевленным, обновленным, забывшим о боли и ситуации, вызвавшей эту молитву.

Видите? Все энергии, которые приходят в нас, мы принимаем и превращаем в энергию молитвы и почти забываем, откуда пришли эти энергии. Не имеет значения, откуда они пришли, важно превратить их в молитву.

Расскажу вам страшную историю. Была одна дама, врач из одной европейской страны, не могу привести вам ее имени, которая работала в клинике, а начальник этой клиники вел себя так сурово и плохо с ней, что довел до такого отчаяния, что она решила бросить и медицину, и клинику, всё. И я сказал ей так: «Давай попробуем с тобой сделать вот что! Ты попытайся всегда молиться Богу: “Господи, благодарю Тебя, что привел этого человека в мою жизнь, чтобы он показал мне, как я далека от путей Твоих”». И через две недели подобной молитвы этот человек, этот начальник клиники, который даже христианином не был и никакого отношения к духовной жизни не имел, приходит к ней, делает перед ней поклон и говорит: «Или я согрешил, или ты уже не тот человек, каким была раньше». И то и другое было правдой!

Старец Софроний (Сахаров) (в центре), старец Иосиф Ватопедский (слева), будущий митрополит Афанасий Лимасольский (по правую руку от старца Софрония), отец Захарий (Захару) (справа)

– Некто просит батюшку, чтобы он, если может, сказал нам, как он переживал расставание с отцом Софронием, когда он покинул мир сей.

– Знаете, я не пример ни для кого и ни в чем. Ваш патриарх, Даниил, сказал мне однажды: «Вы грек и носитель греческой традиции, и у вас имеется опыт жизни на Западе. В этом ваше преимущество, и поэтому ваше слово обладает силой». И я не хотел возражать ему, но ведь я и не носитель греческой традиции, и не обладаю опытом жизни на Западе. Я ничего больше не сделал, как только собирал крошки со стола отца Софрония. А делаю вид, будто я мудрый человек, но я не таков. Я только питался этими крошками с богатого стола отца Софрония.

Я всегда молился Богу, чтобы Он продлил дни отца Софрония и облегчил ему старость. Но однажды, когда я пошел проведать его, за две недели до смерти, то когда он провожал меня до двери домика, в котором жил, а это было в дни, когда мы копали яму, где предстояло соорудить крипту с могилой, в которой он должен был быть похоронен, – так вот, он меня спросил: «Когда это закончится?» И я ему ответил: «Может, недели через две, батюшка». И он сказал мне: «Мне трудно ждать и час. Я сказал всё Богу, теперь я должен уйти». И потом он стал слабеть всё больше и больше, не вставал с постели и через две недели умер.

Перед этим я молился Богу, чтобы Он продлил ему старость, но с той минуты, как он мне это сказал и сказал, что ему не терпится уйти, я стал молиться Богу, чтобы Он удостоил его во всей полноте вхождения в Царство Небесное.

Мы смотрели на смерть старца не как на потерю, а как на возможность воздать благодарение Богу

Не только я, но и другие монастырские братия не смотрели на смерть батюшки как на утрату. Конечно, это была разлука, но мы смотрели на смерть не как на потерю, а как на возможность воздать благодарение Богу. Мы были счастливы иметь его среди нас ради его молитв, ради его слов, которые были исполнены вдохновения, но мы были счастливы и иметь кого-нибудь на небесах, кто ожидает нас там. Ибо Церковь учит нас этому.

Вхождение в Церковь бывает следующим образом для каждого из нас: мы нуждаемся в малом толчке от окружающих нас, от братий наших, с которыми всегда живем в Церкви, и чтобы нас притянула рука свыше – это святые на небесах. И таков наш путь в Церкви: нас подталкивают вверх окружающие и тянут наверх святые Церкви. И только так мы приходим к тому, чтобы понять слово святого апостола Павла, которое говорит, что мы не можем постигнуть «широту, и долготу, и высоту, и глубину любви Божией» иначе, как в общении со всеми святыми (ср.: Еф. 3: 18). И поэтому святые всех времен утверждают, что вне Церкви нет спасения (обратите внимание те, кому достаточно иметь «веру в душе»! – Рум. ред.), потому что вне Церкви мы лишены этого причащения даров всех членов, всех святых Церкви.

Бог знал, что мы очень немощны и слабы, каждый из нас, и, чтобы мы могли принять полноту всех даров Божиих, совершил в истории Тело, которое есть Церковь Его и в котором Он положил полноту всех даров Своих. Для каждого из нас важно стяжать один малый дар благодати, которой мы соединяемся с этим Телом, содержащим полноту и тотальность даров благодати Божией. И через это наше соединение с телом Церкви, через это наше причащение даров всех святых мы, слабые, тоже становимся сильными и спасаемся, но только в этом причащении! Понимаете, как важна Церковь? И поэтому вне Церкви нет спасения. Покуда мы в Церкви, надежда есть.

– Может ли акедия быть причиной депрессии и психологических расстройств?

– Думаю, более всего причиной депрессии являются гордость и отсутствие веры.

– Что делать, если страх овладевает нами и заставляет не вспоминать о Боге?

– Надо излить сердце пред Богом, как пророчица Анна. Это вопрос веры. Если мы верим в слово Божие и Промысл Божий, тогда победим всё.

– Как распознать гордость и как избавиться от нее?

– Иногда речь идет о скрытой гордости, которую мы не можем с легкостью распознать. Но в общем гордость проявляется в том, что мы всегда хотим быть первыми и всегда выше остальных и чрезмерно любим свою малую жизнь. Тогда как, если мы смиренны, у нас будет соревнование с другим: кто смирится больше. Когда два человека, возрожденных духовно, встречаются, у них происходит некое соревнование: кто из них больше смирится перед другим. Подобного Божественного соревнования вы не найдете среди сынов мира сего, потому что истинное смирение – это плод духа Божия.

– Какие шаги в раскрытии нашего сердца самые важные?

– Самый важный шаг происходит тогда, когда мы стоим лицом к лицу со смертью, когда нам нужно противостоять смерти. Когда человек сталкивается со смертью, уже не остается места для суетных помыслов и преходящих вещей, и у него только одна мысль: как примириться с Богом и как найти способ предстать пред Ним. И в этом состоянии все мысли человека направляют эго человека к сердцу. В эти моменты он начинает думать и жить в сердце, и благодать приходит ему на помощь. Мы не можем свети ум в сердце. Ум сходит в сердце только тогда, когда он распят, в попытке следовать заповедям Христовым.

Итак, мы нуждаемся в этом столкновении со смертью, мы нуждаемся в покорности заповедям Божиим и, в отчаянии нашего падшего состояния, нуждаемся в том, чтобы вопить ко Господу, – и тогда Он выведет нашу жизнь из пропасти тления.