Рабочий город, в котором прошло мое детство, не располагает к вере в чудесные явления
Рабочий город, в котором прошло мое детство, не располагает к вере в чудесные явления. Район наш строился в советские годы на месте болот, на определенном расстоянии от городской окраины, «ударная стройка» велась силами спецпереселенцев, ежедневно умиравших от холода, голода и болезней. Явленных мощей местных святых, чудотворных икон и хотя бы завораживающих дух древних соборов, способных своим видом вдохновлять человека к молитве и размышлению о вечности, район не знает. Первую церковь построили в самом начале девяностых: маленькую, приземистую, далеко не на виду у всех. Потом на средства прихода возводился по соседству с ней величественный храм. Сейчас его серебристые купола и белоснежные стены притягивают взгляды проезжающих мимо рабочих и смотрятся неотмирно на фоне серых многоэтажек и густо дымящих на горизонте труб. Правда, через пару остановок храм теряется из виду, как таинственный Китеж-град. И земное уже вовсю подавляет собою небесное: магазины и закусочные, вывески коих пестрят перед глазами во множестве, манят к себе обилием благ временных.
Несмотря на столь разительный контраст, вера в некоторых сердцах все-таки теплится. И история, о которой пойдет речь, случилась не где-нибудь, а у нас – в высотном доме, из окон которого можно увидеть купола храма. Как раз тогда он уже был освящен, и даже колокольня оглашала округу скромным звоном.
Супруг моей знакомой, папиной подруги по институту, тяжко болел от рака крови. А жена его находила разные средства, укреплявшие силы организма на борьбу с болезнью. Младшему сыну-подростку нужен был отец, пусть даже лежащий, ослабленный и почти всегда молчащий. Его тихое, но твердое слово имело вес и по временам произносилось со властью, так что на кривой путь юноша не свернул.
Болезнь забирала последние силы, жизнь в теле всё угасала. Наша знакомая печалилась об одном: супруг был некрещеным и на мягкие просьбы совершить таинство и отойти в вечность по-христиански отвечал отказом. Но она не теряла надежды, молилась. И тогда в дело спасения души вмешалась любовь старшего сына.
Его большой черно-белый портрет висел в спальне: как сейчас помню лицо, усеянное конопушками, чистые и веселые глаза и искреннюю улыбку. Вити не было с нами больше десяти лет, он погиб неожиданно для всех, упав в деревне с дерева. Учился он тогда в старших классах.
За пару дней до того, как Витя явился сам, к его отцу приходили души незнакомых людей и, возможно, святых. Средостение между временем и вечностью становилось для умирающего все более прозрачным. Он разговаривал с приходящими, но духовного прозрения не происходило.
– С кем ты говоришь? – спрашивала его супруга, возвращаясь с работы.
– Да приходили тут, – отвечал он ей неопределенно, не имея сил внятно отвечать.
– Кто приходил?
– Да уже ушли.
Вот и весь разговор.
В тот вечер умирающий сообщил жене: «Витя приходил! В длинной белой рубашке, с цветущей веткой в руке, весь сиял»
А в тот вечер у умирающего появились откуда-то силы, и он сам сообщил жене:
– Витя приходил!
– Как – Витя?! Как – приходил?!
– В длинной белой рубашке до пят, с цветущей веткой в руке, и весь сиял.
– И – что?
– Звал к себе. И мама приходила, такая же.
– Может быть, ты покрестишься теперь? – с робкой надеждой спросила жена и услышала тихое, но твердое: «Да».
В ближайшие дни в этой квартире, где так ясно и неприкровенно явилось Царство Небесное, подобно тому как на горе Фавор явились перед апостолами пророки Илия и Моисей, случился долгожданный праздник. Над умирающим священник совершил таинство Крещения и Миропомазания и вслед за тем причастил Тела и Крови Христовых и соборовал.
Мама его супруги, глубоко верующая старушка, приехавшая из деревенской глубинки, чтобы помочь дочери ухаживать за мужем в его последние дни, говорила потом, что лицо больного после крещения и причастия преобразилось: умиротворилось и тонко просияло изнутри. Глубокий внутренний мир воцарился в его сердце. Вскоре он перешел в вечность.
Часто мне приходит на память эта история. И проносится вдруг в уме животворящая мысль, что душа другого человека – глубокая тайна. Она скрывает в себе те тонкие движения, по которым судит ее Господь. Они не видны глазу – и намерения, и сомнения, и борьба, и сострадание ближнему в его скорбях. Можно всю жизнь прожить, привычно отрицая Бога, соблюдая при этом совесть, и в конце пути непостижимым действием Промысла Божия войти в Его таинства и в вечную жизнь, очистившись от грехов.
Перед смертью она спросила у нашей набожной бабушки: "Кто такие Пётр и Павел?"
"Почему ты спрашиваешь?"-ответила бабуля.
"Они мне сегодня белую рубашку принесли"-ответила сестра. Через несколько дней её не стало. Тогда я еще не знала, что её не стало только на этом свете...
Это происходило в начале 90-х в закрытом поселке в Мурманской области, Наташа отказывалась принимать сильнодействующие обезболивающие, так что списать на галлюцинации произошедшее нельзя. Очень надеюсь, что когда я уйду смогу оказаться там же где сейчас моя горячо любимая младшая сестренка.
Всё во власти Божьей, даже сны. Я стала ходить на службы после сна, хотя церковь у меня буквально под боком, только из дома надо выйти. Однажды мне приснилось, что я иду в церковь (до этого дня я заходила несколько раз в церкви, но не у себя). Проснувшись, у меня появилась мысль сходить на службу (было воскресение) и оказалось, что в этот день наша церквушечка праздновала годовщину своего открытия у нас. Это было прекрасно, вызвало много приятных чувств и впечатлений,а я почувствовала себя как-бы оторванной от жизни. С тех пор я стараюсь не пропускать службы. Так меня Господь через сон позвал к себе.
Когда умер мой папа, в 1993 году, в нашей семье не было верующих и крещенных. Он снился только мне, всегда черный, страдающий и говорил, что ему плохо и болит в груди, эти сны продолжались все 40 дней! Слава Богу, теперь мы все крещены и я молюсь о своем дорогом папе и он радуется за нас! Счастье для нас то, что папу моего полуграмотная, заботливая бабушка, крестила в младенчестве, поэтому можно за него молиться. А вот мама моя, дочь коммунистов крестилась в 80 лет!Я всё время удивляюсь милости Господа, тому, что Он всем желает спасения! Крещенного папу Господь забрал рано, а маму берег, ждал когда она созреет для принятия веры!
Александр Петрович - человек совести, очень мужественный и волевой. Допустим, курил он только во время войны (чтобы легче переносить сильный трупный запах, преследовавший солдат по пятам). Когда вернулся с фронта - бросил курить в один день. Пить алкоголь - не пил. Бранных слов не знал и не знает. С супругой живет дружно, без раздоров, во взаимопонимании, вот уже 50 лет. В настоящее время он находится в уме и превосходной памяти.
Великим Постом у Александра Петровича обнаружили рак печени с метастазами. Многие органы затронуты процессом гниения. Месяц назад из брюшной полости откачали жидкость, и с тех пор он находится дома под присмотром супруги. Терпит тяжелые боли. В последние дни у него поднялась температура, увеличился в размерах живот. Но о повторной откачке жидкости нет речи - еще один разрез он вряд ли выдержит.
У супруги Александра Петровича, Тамары Ивановны, теплится надежда, что супруг ее согласится исповедаться за всю свою многотрудную жизнь, причастится и соборуется. О чем молятся ее верующие родственники и близкие друзья по соглашению. Сама она молится об этом большую часть дня. Вот об этом моя просьба - присоединить к этим молитвам и ваши. Господь волен сотворить чудо снисхождения до любого грешника и явственно пробудить в его сокровенном сердце дар Духа Святого, данный в святом Крещении. Как Александр Петрович проливал за нас свою кровь на фронте, прольем за него сердечные слезы сострадания. И да примет их Господь и Бог наш Иисус Христос!
Слава Богу за все!