«В храм было удобно комбайны загонять: своды-то вон какие!»

Недалеко от Козельска, рядом с селом Березичи, возвышается старинный Свято-Никольский храм. У него необычная, чудесная история. О ней рассказывает настоятель храма, отец Евгений Мягков.

Свято-Никольский храм села Березичи

– Чем же ваш храм такой особенный, отец Евгений?

– Знаете, думаю, что для каждого священника его храм самый особенный. Для меня чудесность этого храма святителя Николая Чудотворца началась с приказа о моём назначении сюда. Этот приказ вышел девятнадцатого декабря 2008 года – в праздник великого святого. Святитель Николай Чудотворец как бы благословил меня на труды в своём храме, и я чувствую его благословение и его святую помощь.

Я тогда учился в Калужской Духовной семинарии, ещё год оставался до окончания, и я этот год ездил сюда из Калуги. В Калуге до этого служил в храме Иоанна Предтечи, а там народу всегда очень много. Поэтому, когда впервые сюда приехал, был, честно говоря, шокирован. Возвышается храм вдалеке от города и даже далековато от села Березичи – в чистом поле. Приехал в декабре: мороз, сугробы, грунтовая дорога, занесённая снегом. На службу пришли десять бабушек. Храм старинный, красивый, но полуразрушенный. Шок – это то, что я испытал при первом знакомстве.

Шок – это то, что я испытал при первом знакомстве

Также очень переживал, как меня здесь примут. В храме до меня служили два опытных священника: отец Сергий Мишуков и отец Павел Морозов. Люди очень привыкают к своему батюшке и даже, бывает, уходят за ним в другой храм. А тут я – молодой, не слишком опытный, живущий за тридевять земель. Нужно церковь восстанавливать, а у меня ни денег, ни помощи...

Иерей Евгений Мягков в Свято-Никольском храме села Березичи

– И что вы сделали?

– Огляделся, поразмыслил. Понял, что храм во многом необычный. Во-первых, посмотрите, как тесно граничит он с миром природы. И этот мир природный так и норовит в нашу церковь забраться. Когда я приехал сюда восемь лет назад, со всех сторон к храму подступал борщевик. Огромный, просто чудовищно огромный, этот борщевик врастал в стены, корнями под фундамент норовил пробраться. Когда-то его завезли из-за границы для здешнего колхоза-миллионера. Предполагалось, что пойдёт он на корм коровушкам, но в первый же год многие доярки попали в больницу с ожогами.

Давно нет колхоза-миллионера, да и от коровьего стада почти ничего не осталось, а борщевик прижился, расползся по окрестностям как отголосок советского прошлого. Прихожане косу мне подарили – откашиваем, не даём ему разгуляться. Даже когда косили – чуть в больницу не попал косарь: ожог дыхательных путей.

На колокольне птицы гнезда вили – стрижи, ласточки. Птенцов семенами кормили, семена, не съеденные птенчиками, прорастали – вот и деревца стали расти на колокольне. Пришлось эти деревья с крыши удалять, кровлю местами восстанавливать.

Муравьи через храм дорожку прокладывают, птички как к себе домой залетают. Таракашки-букашки ползут. Мышки-полевки на зиму прибегают, пробки в бутылках грызут – за вином охотятся. (Отец Евгений улыбается).

– А чем ещё храм необычен?

Могила последнего князя Оболенского

Семейство Оболенских очень много для этих мест сделало доброго. Стараниями Александра Петровича здесь были построены писчебумажная фабрика и сахарный завод, а в его прекрасное имение близ села Березичи на реке Жиздре за честь почитали для себя приехать видные государственные мужи, художники и писатели, выдающиеся полководцы… Лев Толстой с супругой приезжал. Николай Рубинштейн, пианист-виртуоз, основатель и первый директор Московской консерватории, гостил.

Оглядитесь по сторонам. Красотища! Обрывистый берег Жиздры, откуда открывается даль неизмеримая... А в усадьбе Оболенских как красиво было! Тенистая аллея из лип и лиственниц, величавый дом розового цвета с башенками, чудесный благоухающий розарий. Вокруг дома – экзотические деревья в кадках: летом их выставляли из оранжереи. На месте усадьбы чего только потом не было: дом отдыха, госпиталь, детский дом, интернат...

И сейчас княжеский дом стоит. Свет старой усадьбы пока ещё горит сквозь годы...

И сейчас княжеский дом стоит. За ним никто не присматривает, а он всё никак разрушаться не хочет – крепко был построен, для многих поколений... Всё надеется дом на лучшую жизнь – ведь это памятник культуры нашей... Свет старой усадьбы пока ещё горит сквозь годы...

Оболенские не бездельничали в своём райском уголке – принимали самое живое участие в жизни крестьян: помогали им скотинку приобрести, зерно для посева, крестьянских детей в школу устраивали.

Следующий князь Оболенский, Алексей Дмитриевич, основал Березичский стекольный завод с земской больницей и школой. Завод делал аптечную и парфюмерную посуду. А ещё – редкостные по красоте художественные изделия из стекла. Своих мастеров Оболенский в Италии обучал. Один из них, Михаил Бодунов, верный и преданный своим благодетелям, помог в декабре 1917 года Оболенским скрытно выехать из усадьбы и спастись от преследования красных. Так и оказались князья на чужбине.

А их завод остался. И храм поныне действует. Посмотрите, какой он огромный! Тысячу человек вместит запросто, а высота колокольни тридцать метров. Зачем такой большой храм среди полей и лесов возведён?! А ответ прост. Раньше население села больше было, и все как один в храм ходили. Вот они – вокруг покоятся, на здешнем кладбище – все, кто в этом храме крестился. Вся их жизнь была с церковью связана – от крещения до венчания, крещения детей и отпевания.

Загубленная усадьба Оболенских

– А не приезжал ли сюда кто-нибудь из нынешних Оболенских?

– Как же – обязательно! Последний князь Оболенский, Алексей Николаевич, уже в наше время дважды в год сюда из Америки приезжал. Тянуло его на родину. Тут его корни. И не просто приезжал, а всегда привозил подарки для местного интерната: мебель, одежду, спортивный инвентарь, сладости для воспитанников. Даже грузовую машину подарил.

Жизнь у Оболенских, скитальцев на чужой земле, была не из лёгких. Дядя Алексея Николаевича, князь Дмитрий Алексеевич (в Первую Мировую – кавалерийский офицер), был замучен фашистами в Дрездене. Сам Алексей Николаевич в годы Второй Мировой оказался среди пленных, которых везли на поезде в лагерь смерти – Освенцим. Концлагерь был уже недалеко, но поезд с пленными попал под бомбежку – и все пленники разбежались. С тех пор Алексей Николаевич часто повторял: «У Начальника нашей жизни всё рассчитано по секундам!» Он был глубоко верующим человеком.

Как-то директор стекольного завода предложил приехавшему в Березичи Оболенскому одну из икон, которые после закрытия храма и разгрома дворянской усадьбы разбирали все желающие:

– Купите у меня свою икону!

На что остроумный Оболенский ответил:

– Я своё не покупаю!

Последний князь Оболенский был отпет в храме, тесно связанном с судьбами нескольких поколений его предков, и похоронен возле него

Он мечтал быть похороненным здесь – среди своих предков, на своей русской родине. И Господь знал о его мечте и исполнил её. В 2006 году князь приехал сюда в последний раз. Он был уже маститым старцем – восемьдесят семь лет, – но пребывал в полном здравии. В день своих именин, 25 февраля, память святителя Алексия, митрополита Московского и всея России чудотворца, занедужил, слёг, а утром в воскресенье упокоился. Был отпет в храме, тесно связанном с судьбами нескольких поколений его предков, и похоронен возле него.

Я хотел бы уйти бабьим летом...
Как листок, незаметный и тихий,
отрывается с мокрых веток
и уносится сильным ветром.
Я хотел бы уйти бабьим летом,
как от жизни уставшая птица,
в день, наполненный ярким светом,
с пожелтевшей травою слиться.
Всё сказавший и всё пропетый,
одеялом земли согретый,
в деревенской церкви отпетый,
Я хотел бы уйти бабьим летом...

Это стихи Оптинского игумена Т. Рядом Оптина – отсюда видно, на другом берегу Жиздры белеет, за изгибами да протоками. Наш храм с Оптинскими перекликается... Раньше колоколами перезванивались.

– Как жил храм после революции?

– В 1931 году его закрыли. Превратили наш храм в МТС. Рядом колхоз-миллионер, и было очень удобно сюда комбайны загонять: своды-то вон какие высокие! Был здесь и склад химических удобрений.

Но разрушить храм не смогли – построен был на совесть. Скажем, вот, на полу плитка лежит, видите? Она изготовлена в 1845 году. Когда храм закрыли, кое-кто из местных пытался этой плиткой поживиться, но она только кололась. Так прочно была соединена с цементом, что даже в костре не разделялась. Тогда эту затею бросили, и, как видите, плитка сохранилась.

Стены храма хранят следы от пуль – боевые ранения Великой Отечественной. Напоминают о прошедшей войне. В 1941 году при немцах храм открывали, сразу после освобождения села от оккупантов службы прекратились.

Работы в главном приделе храма

– Как идёт восстановление?

– Когда я сюда только приехал, первое время унывал – такой огромный объем работ, а средств никаких... Ждал помощи, ждал, что появятся благодетели, но никакой помощи не было. Тогда я сказал себе: «Глаза страшатся, а руки делают». Пошёл, купил банку краски, покрасил двери. Это была такая малость на фоне всего, что нужно было сделать... Господь учил терпению...

Работы впереди ещё много

Я сам месил цемент, белил, красил. Помогает очень староста Александр Курелёнок, он тут при храме с 2006 года. Он и электрик, и плотник, и сварщик, и пономарит, и на клиросе поет. Штукатур Женя помогает. Иногда прихожане приходят.

Мы с матушкой уговорились молиться каждую ночь, акафист читали святителю Николаю за наш храм. Ложились спать, будильник ставили на два часа ночи и вставали на акафист. Сейчас с двумя маленькими детьми матушка очень устаёт, я целый день в храме. Ночью нам стало тяжело вставать, так мы перенесли эту молитву на вечер. Прихожане молятся по соглашению. По четвергам служим Молебен с акафистом Святителю Николаю Чудотворцу.

Сейчас у нас работы выполнены на миллион, а я этих денег и в руках не держал, всё по рублю собиралось. Чувствовалось, что помощь идёт свыше...

И вот – чудо! С большими средствами любой может храм восстановить, а вот так, как мы, с малыми... Сейчас у нас работы выполнены на миллион, а я этих денег и в руках не держал, всё по рублю собиралось. Чувствовалось, что помощь идёт свыше... Вечером приуныл, а утром приходят:

– Батюшка, вам доски нужны? А кирпич вам нужен?

И мы всегда молились, помня слова Спасителя: Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам (Мф. 6: 33) Господь знает, в чём мы нуждаемся, прежде нашего прошения...

Поначалу даже икон было совсем мало. Потом стали приходить и иконы, и церковная утварь, и даже старинное Евангелие. Когда храм закрывали, народ иконы разбирал, и кто-то в избе в передний угол ставил, а кто-то боялся гонений и опускал иконы в реку. И вот приходит ко мне человек:

– Батюшка, эти иконы моя бабушка в реке выловила.

Так пришли в храм Казанская икона Пресвятой Богородицы, Взыскание погибших, Трёх святителей.

Старинная лампадка

Из Москвы приехал гость, сам родом отсюда:

– Вот вам, батюшка, лампадка. Она из вашего храма.

И, правда, старинная лампадка, сейчас таких не делают.

Из Калуги приехал мужчина:

– Это Евангелие из Вашего храма.

Ещё меня всегда огорчает дорога к нам, точнее, её отсутствие. Полевая дорожка весной и осенью становится непроходимой, машины могут застрять, поэтому и люди часто не едут. И вот Господь послал нам человека. Он приходит и говорит:

– Я вам привезу щебень, песок, старый асфальт – дешево и в долг.

Вот так потихоньку мы и восстанавливаем наш любимый храм Святителя Николая Чудотворца. Летом у нас достаточно тепло без отопления, но вот зимой температура не превышает десяти градусов, хотя печка топится до службы и во время, но все выдувается сквозняками. Также из-за отсутствия стоков и отводов для воды в храме очень сыро, это способствует быстрому разрушению штукатурки. Пол плиточный, поэтому быстро замерзают ноги. Основными прихожанами являются пожилые люди и пенсионеры, поэтому храмового дохода на благоустройство не хватает. Но этим людям храм очень нужен!

Будем благодарны и за самую малую помощь!

Имена благотворителей будут поминаться на Божественной Литургии пожизненно. С любовью о Господе и пожеланиями помощи Божией во всяком добром деле.

Свято-Никольский храм села Березичи