«Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (+ВИДЕО)

Когда наше милосердие губительно для нас? Кого должна прославлять милостыня, и с какой целью она творится? Каких форм религиозности необходимо избегать православному человеку? Как молиться правильно? Как избегнуть язычества в молитве?

Мы продолжаем наши беседы на Евангелие от Матфея. И сегодня мы будем читать 6-ю главу, стих с 1-го по 8-й.

О милосердии
(Мф. 6: 1–4)

Первая тема сегодняшней беседы – христианское понимание милосердия. Прочитаем весь тот отрывок, который сегодня будем разбирать:

«Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного. Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою. У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф. 6: 1–4).

Само слово «смотрите», которое мы встречаем в 1-м стихе данной главы, скорее означает «внимание!»: то есть всякий раз, когда Господь использовал слово «смотрите», Он требовал повышенного внимания к тому, что говорил. Здесь Господь Свою речь о милосердии именно и предваряет данным словом, что понуждает нас более внимательно отнестись к Его словам, этому Его наставлению.

«Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного» (Мф. 6: 1).

Этими словами Господь лишает всякого смысла любую нашу милостыню, которую мы творим напоказ. Но само греческое слово, которое переведено у нас как «милостыни», по мнению А.П. Лопухина, составителя «Православной толковой Библии», правильнее перевести как «праведность». И Господь наш Иисус Христос осуждает любое внешнее, сугубо показное проявление «праведности», о чем Он и будет говорить ниже, рассуждая о показном милосердии (благотворительности), показном посте и показной молитве. Дословный перевод 1-го стиха 6-й главы Евангелия от Матфея будет следующий: «Удерживайтесь же праведность вашу не творить перед людьми, чтобы сделаться видимыми им; если же нет, плату не имеете у Отца вашего, Который в Небесах». Как видим, здесь речь идет о людях, которые считают себя праведными и выставляют свою имитацию праведности напоказ; Христос предупреждает нас ни в коем случае так не поступать. Поэтому здесь слово «смотрите» иногда понимается и переводится как «удерживайтесь». Нам действительно необходимо сдерживать, удерживать подобные настроения в своей собственной душе.

Братия хвалили авве Антонию одного монаха. Когда этот монах пришел, Антоний, захотев испытать, переносит ли он оскорбление, и увидев, что не переносит, сказал ему: «Ты похож на село, которое на вид красиво, а по сути разграблено разбойниками»¹.

Тот, кто кичится своей праведностью, заведомо честолюбив, и любой добрый поступок такого человека есть зло

Показная праведность есть уродливое явление в духовной жизни человека. Верующий не имеет права имитировать праведность, он должен по-настоящему стремиться идти путем праведности и благочестия. Есть три категории людей: верующие, лицемеры и безбожники. Самая худшая категория людей – это именно лицемеры. Они даже хуже безбожников, ибо последние хотя бы не лицемерят. Тот, кто кичится своей праведностью, заведомо честолюбив, а это означает, что для такового его добрые дела есть повод для самолюбования в своих собственных глазах и в глазах других людей. Религиозность в данном случае удобная ширма для подобного лицемера, ею он скрывает свое собственное самолюбие, сластолюбие и самолюбование от себя самого и от других людей. Любой добрый поступок такого человека есть в действительности зло и для него самого, и для других. Лучше бы было, если бы таковой бездействовал. В таком случае он не был бы лицемером и, пребывая в подобном состоянии, смог бы и догадаться о своем реальном порочном бытии².

Итак, Христос учит нас: «Смотрите, не творите милостыни (то есть праведности. – прот. О.С.) вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного». Этими словами Сын Божий научает нас ничего не приписывать доброго себе самим. Как и сказано о всяком праведном и благом действии: «Всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов» (Иак. 1: 17).

И мы читаем далее:

«Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою» (Мф. 6: 2).

Здесь и далее слово «милостыня» на языке греческом означает именно «благотворительность», в отличие от 1-го стиха данной главы, где слово «милостыня» правильнее понимать как «показная праведность».

Впрочем, на иврите «праведный» – цадик, а «благотворительность» – цидака.

Блаженный Феофилакт так истолковывает эти слова: «Говорит так не потому, будто лицемеры носили при себе трубы, но чтобы более опорочить их намерение, так как они желали, чтобы об их милостыне трубили. Лицемеры суть те, которые в сердце своем не то, чем показываются. Так, они кажутся милостивыми, но на самом деле не таковы. Они показываются милостивыми, чтоб видели их другие»³. Иными словами, эти люди не думали, как надо жить правильно в глазах Бога, они думали, как они будут выглядеть в глазах других людей. Они не ходили перед Богом, как это делали праведники Енох, Ной и Авраам. Они, напротив, ходили и величались перед людьми; они как бы трубили и орали перед собою: «Посмотрите, какие мы хорошие, какие мы религиозные и какие мы праведные». Христос не хотел Своих последователей видеть такими, как книжники и фарисеи, как иудейские архиереи и старцы. Он заботился о том, чтобы вся наша награда была бы не на земле, а на Небе. Ибо, как сказано, «сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную» (Гал. 6: 8). Тот, кто думает только о том, как другие люди смотрят на него, и творит добрые дела только напоказ, сам, оставаясь злым, сеет в плоть и пожинает тление; но тот, который в Боге богатеет, «от духа пожнет жизнь вечную»⁴.

Итак, иудеи, современные Иисусу Христу, были как ходящие медные трубы, которые ходили и трубили всем о своей праведности⁵. Они были, как сказано в Писании, «безводные облака, носимые ветром; осенние деревья, бесплодные, дважды умершие, исторгнутые» (Иуд. 1: 12). Иудеи отпали от истины благочестия и истины веры, но это не означает, что отпадение свойственно только этому народу. Апостол Павел говорил об иудеях и христианах: «Хорошо. Они отломились неверием, а ты держишься верою: не гордись, но бойся. Ибо если Бог не пощадил природных ветвей, то смотри, пощадит ли и тебя» (Рим. 11: 20–21).

Был у блаженного Онисифора Печерского духовный сын и друг, некто из черноризцев. Он лицемерно подражал житию этого святого: представлялся постником, притворялся целомудренным, втайне же ел и пил и худо препровождал лета жизни. И утаилось это от того духовного мужа, и никто из братий не узнал этого. Однажды, совсем здоровый, он умер без видимой причины. От его тела шел такой смрад, что никто не мог и приблизиться. Страх напал на всех. Насилу вытащили его, но отпевать не могли: положили тело особо и, встав поодаль, творили обычное пение; иные же затыкали ноздри. Схоронили, положили его внутри пещеры, и оттуда исходил такой смрад, что бессловесные твари отбегали от пещеры подальше. Много раз слышался и горький вопль, как будто кто-то мучил умершего брата. И явился святой Антоний пресвитеру Онисифору и с угрозами говорил ему: «Что это ты сделал? Зачем положил здесь такого скверного, многогрешного, какого еще никогда не было положено! Он осквернил это святое место». Очнувшись от видения, Онисифор пал ниц и молился Богу, говоря: «Господи! Для чего Ты сокрыл от меня дела этого человека?» И, приступив, Ангел сказал ему: «Это было в назидание всем согрешившим и нераскаянным, чтобы, видев это, покаялись»⁶.

Раскаянный грешник имеет надежду на спасение, а лицемер не имеет надежду на спасение, ибо сокрыл от других и от самого себя свое действительное состояние под личиною лживой «праведности».

И мы читаем далее:

«У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф. 6: 3–4).

Милостыня (благотворительность) должна совершаться с намерением прославить не себя, но Бога. Под левой рукой святые отцы предлагают понимать тщеславие, а под правой – милосердие. Получается следующее прочтение данного стиха: «пусть твое тщеславие не знает, что творит твое милосердие». То есть христианам предлагается скрывать и от самих себя свое милосердие, не придавать ему никакого значения. Объясняя слова «пусть левая рука твоя не знает, что делает правая», блаженный Феофилакт пишет: «Не с преувеличением сказал так: если, то есть можно, скрой и от себя самого»⁷. Итак, если нам необходимо скрывать свое милосердие (благотворение) от себя самих, то тем более нельзя трубить о своей благотворительности перед другими людьми. Но как это сделать?

Самая плохая форма благотворительности – это когда в глазах других людей дается нами милостыня человеку, который нас хорошо знает, а также и свидетели нашей благотворительности хорошо нас знают. Чуть лучше, когда мы даем милостыню человеку, который нас знает, но в присутствии людей, которые нас не знают. Еще лучше, когда никто – ни свидетели нашей благотворительности, ни сам человек, которому мы благотворим, – нас не знает. Но еще лучше – когда мы даем милостыню человеку, который нас не знает, один на один. И еще лучше, когда мы подаем нашу милостыню через другого человека, который нас знает. Но, без сравнения, более значимая милостыня – когда мы ее подаем через человека, которого мы не знаем и который нас не знает. Короче, лучше всего милостыню положить в церковный ящик и постараться побыстрее от него отбежать, пока нас никто не заметил.

В «Лавсаике» рассказывается о том, что пресвитеру Дорофею прислали 500 златниц и просили раздать их тамошним братьям. Но он, взяв три златницы, остальное переслал отшельнику Диоклу, мужу благочестивому и многознательному, сказав: «Брат Диокл умнее меня и с пользой может распорядиться ими, потому что лучше меня знает, кому действительно нужно оказать помощь, а мне довольно и этих»⁸.

Это самая дикая форма благотворительности – вывешивать имена благотворителей прямо на стенах храмов

Следовательно, самая дикая форма благотворительности – это когда вывешиваются имена благотворителей прямо на стенах наших христианских храмов. До такого даже иудеи не додумались. Именно о таковых Господь и сказал: «Не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного». Таковые хотят, чтобы их всегда прославляли, даже тогда, когда уже никто не помнит, как, зачем и для чего была потрачена эта жертва, это пожертвование. Я думаю, что подобные пожертвования грех и принимать на храм: они обожгут руку праведника. Сказано о нечестивых пожертвованиях: «Не вноси платы блудницы⁹ и цены пса¹⁰ в дом Господа Бога твоего ни по какому обету¹¹, ибо то и другое есть мерзость пред Господом Богом твоим» (Втор. 23: 18); и еще: «Серебро за жертву о преступлении и серебро за жертву о грехе не вносилось в дом Господень: священникам оно принадлежало¹²» (4 Цар. 12: 16). То есть нечестивые не могут жертвовать на храм Божий, они могут только отдавать на нужды священников и просить их: может быть, священники помолятся за них.

Один послушник получил наставление от своего наставника начать чтение молитвы в определенное время. Эта молитва имела значение очень для многих, которые специально на нее и собирались из разных дальних мест. Но, не дождавшись своего наставника и других людей, послушник начал эту общественную молитву не в свое время. Придя, наставник, может быть слишком резко и необдуманно, обличая его, сказал: «Теперь ты потерял надежду на вечную жизнь». От радости ослушник заплакал. Удивившись слезам радости, наставник спросил его: «Чему же ты радуешься? Ведь ты погубил свою душу». На что счастливый послушник ответил: «Да! Но теперь я смогу служить Господу своему совершенно бескорыстно».

Блаженный Иероним писал: «Тот – лицемер, кто, подавая милостыню, громко играет перед собой на трубе. Лицемер также и тот, кто, постясь, делает мрачным выражение лица своего, чтобы внешним видом показать пустоту своего желудка. Лицемер и тот, кто молится в местах собраний и на углах улиц, чтобы его видели люди. Из всего этого получается такое представление, что лицемеры – те, которые делают что-нибудь только с тем, чтобы прославляться (или заслужить почтение) со стороны людей. Мне кажется, что и тот, кто говорит брату своему: “Дай я выну сучок из глаза твоего” (Мф. 7: 4), делает это из тщеславия, чтобы самому показаться праведным. Посему и говорится ему от Господа: “Лицемер! Вынь прежде бревно из твоего глаза” (Мф. 7: 5). Итак, в очах Божиих награду получает не добродетель, а побуждение к ней (то есть то, с каким намерением она делалась. – прот. О.С.). И если ты немного уклонился от правого пути, то безразлично, идешь ли ты направо (то есть к Богу. – прот. О.С.) или налево (то есть к диаволу. – прот. О.С.), когда ты потерял истинный путь (то есть истинное намерение. – прот. О.С.)»¹³.

Итак, каждый христианин должен стремиться развивать в себе дух жертвенности и бескорыстия, что должно развить в каждом из нас дух непревозношения, смирения и любви. Без всего этого ни религиозность, ни какие другие наши добрые деяния не обладают никакой ценностью в глазах Бога. Возлюбить Бога означает удалиться от всякого зла. Возлюбить Бога означает прилепиться к Его святой воле и ни в чем не противиться ей, только тогда наша жизнь будет духовно богатой и по-настоящему счастливой. Преподобный авва Макарий учил: «Действительно, Господь наш богат и любит нас, а мы не хотим Его слушать, а враг наш, диавол, беден и ненавидит нас, а мы любим его скверны!»¹⁴. Итак, покорим себя учению Нагорной проповеди и отвергнем скверны диавола. Ибо путь диавола есть величайшая скверна для нас, и идущие по нему потерпят великий урон, ничего не приобретут и все – даже и самих себя – потеряют. Не будем приобретать для себя ад ценою Рая, тьму ценою Света; да осознаем, где для нас счастье и благо, а где вечная мука и духовная смерть. Сказано: «Во свидетели пред вами призываю сегодня небо и землю: жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое, любил Господа Бога твоего, слушал глас Его и прилеплялся к Нему; ибо в этом жизнь твоя и долгота дней твоих» (Втор. 30: 19–20).

«Помолись Отцу твоему, Который втайне»
(Мф. 6: 5–8)

И мы читаем 6-ю главу далее:

«И, когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф. 6: 5–6).

Осудив показную праведность и показную благотворительность, Христос осуждает внешнее, показное проявление религиозности (молитвы напоказ). Конечно, тогда не было телевидения и показные молитвы ограничивались только тем местом, где они и произносились, – «в синагогах и на углах улиц». Почему на углах улиц? Потому что если человек молится на углах улиц, то его могут видеть пешеходы с разных улиц. Почему показной считается и молитва в синагоге, ведь синагога тогда являлась домом молитвы? Дело в том, что определенная категория людей ходила в синагогу не для того, чтобы изучать Закон Божий и молиться, но, прежде всего, для того, чтобы делать все это напоказ. Блаженный Иероним поясняет: «Не Божию награду (искали эти люди. – прот. О.С.), но свою (то есть друг от друга. – прот. О.С.); ведь они прославлены от людей, ради которых они совершали добрые дела (упражнялись в добродетелях)»¹⁵.

В наше время молитва напоказ или религиозность напоказ стала обычным явлением. Особенно усердствуют в таком внешнем молитвенном благочестии политики разных мастей. Они любят, когда их показывают молящимися в храме, они так усердствуют в своих молитвах на телекамеру, что у верующих создается впечатление, что в обычной жизни эти лицемеры совсем и не молятся. «Религиозность» политика или его внешне уважительное отношение к Церкви превращается в разменную монету во всевозможных политических играх. Особенно активно такая религиозность проявляется у наших политиканов в период предвыборных баталий. Но что скрывается за всем этим, как не потребительское и спекулятивное отношение к нашим религиозным чувствам. Такая их внешняя «духовность» оскорбляет наши религиозные чувства, ибо ничего общего с христианством она не имеет.

Блаженный Феофилакт пишет о лицемерно молящихся: «И сих называет лицемерами, потому что и они только кажутся внимательными к Богу, а на самом деле внимательны к людям, от которых и получают мзду свою»¹⁶. Лицемер по-настоящему внимателен только к себе самому. Ибо, все делая напоказ, он делает для себя и во имя свое.

Святитель Иоанн Златоуст: «Бог везде смотрит на цель дел»

Поясняя, почему Христос как бы осуждает и общественною молитву, называя лицемерной молитву в синагоге, святитель Иоанн Златоуст уточняет: «Что же, спросишь ты, ужели не должно молиться в церкви? И очень даже, но только смотря потому, с каким намерением. Бог везде смотрит на цель дел. Если и в клеть войдешь и затворишь за собою дверь, а сделаешь это напоказ, то и затворенные двери не принесут тебе никакой пользы»¹⁷.

И своим аскетизмом, и добрыми делами мы можем только попытаться отблагодарить Бога за Его дар спасения

Итак, Господь не хочет, чтобы мы приписывали своим поступкам, особенно религиозным, какую-либо ценность в глазах Бога и ближних. Преподобный Симеон Новый Богослов писал: «…диавол сделался многоискусен в воевании с людьми и воюет с ними пятью кознями: еллинством, иудейством, ересями, противоправославным образом жизни и (неразумными) подвигами добрых деланий»¹⁸. О последнем заблуждении, об увлечении некоей значимостью своих собственных дел преподобный Симеон поясняет: «Опять и подвигами добрых дел и самоумерщвления ввергает он (диавол) подвижников в гордость, которая есть корень всякого зла, равно как и пристрастие к славе и чести людской. Этою прелестию гордыни, которая есть всех добродетелей истребительница, превращает (извращает. – прот. О.С.) он и в пропасть низвергает души бедных подвижников, живущих в преподобии и правде, и некоторых из них уговаривает показать ревность Божию не по разуму и строгость жизни нерассудительную. Через это он делает их тиранами самих себя, и они мучат себя всякими лишениями и злостраданиями, да славимы будут от человек, – что достойно крайних слез, потому что они лишаются за то и настоящих, и будущих благ. Пагубность, которой подвергаются все другие люди, о коих мы сказали, ничто в сравнении с потерями, какие несут сии люди»¹⁹. Соглашаясь с тем, что никакими собственными усилиями мы не можем искупить нашей прежней порочной жизни, преподобный Симеон восклицает: «…ибо противостояние и преодоление этого врага нашего никаким другим способом не бывает, как только единым Христом Господом»²⁰. По мнению преподобного Симеона Нового Богослова, сами по себе наши добрые дела не обладают никакой спасительной силой, их назначение несколько иное. Преподобный Симеон пишет: «Эти последние суть средства для двух великих вещей – умилостивления и благодарения»²¹. То есть своим аскетизмом, равно как и своими добрыми делами, мы только можем попытаться отблагодарить Бога за тот дар спасения, который дан нам даром, независимо от наших добрых и злых дел; даром, чтобы никто не мог и хвалиться; или, умилостивив Бога своими духовными подвигами, сумеем только обратить Его внимание на нас. Итак, в деле нашего спасения слава принадлежит только Богу! И если мы хоть чем-то восхитим эту славу в деле нашего спасения, присвоим ее себе, тут мы все и потеряем. Симеон Новый Богослов пишет в своем 44-м слове: «Итак, те, которые творят показанные добродетели, просто лишь как добрые дела, а не для этих двух целей, то есть умилостивления и благодарения, – грешат и умирают грешниками»²².

Итак, если теперь кто-либо спросит вас: «Что вы сделали, собственно, для дела вашего спасения?» – ответьте им: «Ничего! Ибо все доброе, что мы имеем, мы приписываем не себе самим, но только Богу. Он один и есть Спас наш». Иными словами, наши дела нисколько не способствуют нашему обращению к Богу и нисколько не устраивают (духовно не обустраивают) нашу жизнь после примирения с Ним, мы спасаемся и преображаемся только через живую веру²³ в Иисуса Христа. Преподобный старец Амвросий Оптинский учил: «Все святые были грешниками и только во Христе стали тем, кем стали. Так и ты, душа моя, не смущайся, но веруй в Господа, Он и тебя спасет».

Преподобный Симеон и пишет: «Ибо если кто, после примирения с Богом, станет делать те дела (то есть добрые дела. – прот. О.С.) для того, чтоб примириться с Ним, то Бог отвращается от него и тяготится им»²⁴.

Иудеи и мусульмане искренне стремятся примириться с Богом, идя путем человеческой праведности, а мы, христиане, – идя путем праведности Христовой. О чем апостол Павел и пишет: «…и все почитаю за сор, чтобы приобрести Христа и найтись в Нем не со своею праведностью, которая от закона (то есть от добрых дел. – прот. О.С.), но с тою, которая через веру во Христа, с праведностью от Бога по вере» (Флп. 3: 8–9). Только заслугами Христа мы можем стать чем-то в Боге и с Богом; и мы ничто и никто без Христа²⁵.

Здесь вдумчивый читатель и слушатель может задать резонный вопрос: а чем такое понимание вопроса о нашем спасении отличается от протестантского? Отличие более чем существенное: протестанты не понимают, что такое освящение, и совершенно не понимают, что такое обожение. Православная Церковь учит, что оправдание, совершаемое во Христе, не просто есть прикрытие человеческой греховности (в таком случае уместнее было бы использовать слово прощение или милость), а именно такое состояние, когда оправданный фактически становится невиновным, так как изменяется и сама его внутренняя природа. Прежде содеянные грехи перестают просматриваться в человеке. Об этих грехах продолжают помнить только диавол и те жестокие люди, которые не допускают мысли о возможных исправлениях другого человека. Таковые могут верить только в возможность нравственного изменения самих себя. Ну а коль скоро они увидели ближнего во грехе, так всецело и отождествляют его со грехом и ничего, кроме явленного им греха ближнего, в нем и не видят. Лютер прямо учил, что человек никогда не сможет измениться в лучшую сторону.

Но мы верим именно в возможность исцеления поврежденной человеческой природы, и мы знаем, что сие исцеление и происходит во Христе. Для сего Сын Божий и облекся в человеческую природу – для того, чтобы в Себе Самом исцелить каждого из нас. Те же, которые стремятся сами, силою своего автономного благочестия исцелить свою греховность, пусть зададут себе вопрос: каким бы искусным ни был врач, может ли он сам делать операцию на своем собственном сердце? Конечно, НЕТ!

Святые не придавали значения своим добрым делам, более того – исповедовали свои добрые дела как грехи

Профессор Алексей Ильич Осипов рассказывает в одной из своих лекций, что, когда ему довелось общаться с католиками на Западе, он обратил внимание на то, какое огромное значение они придают своим добрым делам, особенно в сфере благотворительности. Эти люди были просто переполнены напыщенностью от осознания собственной значимости и значимости той миссии, которую им поручали. Беседуя с католиками, Алексей Ильич сказал, что в Православии святые не придавали никакого позитивного значения своим добрым делам, и более того – исповедовали свои добрые дела как грехи. Когда католики это услышали, они поняли, что они только подходят к пониманию того, что есть христианство – христианство не в субъективно-клерикальном или доктринальном, а в фактическом понимании этого слова: христианство – это принадлежность Христу; христианин – значит Христов или уподобляющийся Христу. Сын Божий ничего не делал во имя Свое, он все делал во имя Отца Своего Небесного. Сказано: «Я пришел во имя Отца Моего, и не принимаете Меня; а если иной придет во имя свое, его примете» (Ин. 5: 43). В этом слове Сына Божия мы видим, что отличает Христа и христиан от грядущего антихриста и его последователей. Сын Божий приходит во имя Отца Своего Небесного, христиане – во имя Христово; антихрист приходит даже не во имя отца своего диавола (антихрист ненавидит и боится своего отца), он приходит во имя свое, и антихристовы слуги приходят во имя свое. Как известно, у сатанистов самый великий и значимый праздник – это собственный день рождения. Мы, христиане, во всем должны являть противоположность духу антихриста.

Если Сам Сын Божий действовал во имя Отца Своего Небесного, то и Церковь Христова ничего не должна делать сама от себя, но все только во Христе и со Христом.

Читаем: «И все, что вы делаете, словом или делом, все делайте во имя Господа Иисуса Христа, благодаря через Него Бога и Отца» (Кол. 3: 17).

И там, где мы, христиане, в угоду политическим, материальным и каким-либо иным интересам поступаемся учением Святаго Евангелия, там мы и перестаем быть христианами и в нас начинает проступать образ того, который приидет во имя свое.

Должны мы, христиане, являть в своем благочестии противоположность и молитвенному благочестию иудеев. Как мы и прочитали о них и о нас: «Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою» – то есть вся их награда земное и тленное; «Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» – смысл сих слов более чем очевиден: мы уже в этой жизни получаем и стремимся к награде Небесной.

Но мы читаем далее:

«А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны; не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него» (Мф. 6: 7–8).

По учению святых отцов, языческое многословие в молитве означает не знать меры в том, что мы просим у Бога. Или молиться так долго, что молитва для самого молящегося превращается в повод для самолюбования. В таком случае человек гордится сам собою. Известно, как в своих языческих «молитвах» преуспевают те же кришнаиты, из-за чего многие из них и впадают в бесовское самомнение.

Блаженный Феофилакт пишет: «Многоглаголание есть пустословие, когда, например, молимся о чем-либо земном – о власти, славе, богатстве. Итак, ты не будь пустословом и проси того, что достойно Господа Бога»²⁶.

При языческом понимании молитвы количество поглощает качество

Языческое понимание молитвы – это когда количество поглощает качество. Блаженный Феофилакт пишет о нерадивых в благодати христианах, которые впали в подобное мантрическое отношение к молитве: «Не должно совершать молитв, составленных из многочисленных слов, а должно молиться не многими словами, но сердечно и непрестанно»²⁷. Оказывается, непрестанная молитва – это не есть мантрическое бубнение одних и тех же слов, когда качество достигается количеством повторений. Сердечное непрестанное молитвенное умонастроение – это непрерывное проявление любовных чувств по отношению к Богу и ближнему; проявление любовных чувств не в смысле декларирования неких дружеских отношений и привязанности, но проявление любви, «которая есть совокупность совершенства» (Кол. 3: 14). Писание призывает нас заботиться иметь Бога в разуме (см.: Рим. 1: 21, 28); но это не означает, что в разуме, на рациональном уровне мы должны сохранять всю сумму теологических истин и доктрин. Нет! Иметь Бога в разуме означает всегда стремиться во всем исполнить Его святую волю, то есть всегда опасаться нарушить волю Любимого.

С другой стороны, мы не можем слишком много и слишком настойчиво просить у Бога чего-либо, ибо мы и не знаем, что в настоящий момент для нас необходимо. В Писании сказано: «Также и Дух подкрепляет нас в немощах наших; ибо мы не знаем, о чем молиться, как должно, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными. Испытующий же сердца знает, какая мысль у Духа, потому что Он ходатайствует за святых по воле Божией» (Рим. 8: 26–27). Подлинные наши нужды уже известны Богу прежде всякого нашего прошения у Него. Он, Сердцеведец, знает, что для нас действительно полезно, а что и опасно, и грех²⁸.

Другая языческая крайность, с которой человек может столкнуться при неправильной организации своей молитвенной жизни, – это чрезмерная молитвенная экзальтация. О жрецах Ваала и их молитвах сказано в Библии: «И стали они кричать громким голосом, и кололи себя по своему обыкновению ножами и копьями, так что кровь лилась по ним. Прошел полдень, а они все еще бесновались до самого времени вечернего жертвоприношения» (3 Цар. 18: 28–29). Экзальтация на молитве – это и есть особенность языческого понимания молитвы. Язычники кричат, потому что думают, что Бог может их и не услышать, занимаясь каким-нибудь Своим делом. В их понимании Бог реагирует на людей с громкими голосами и с хорошими подарками. Подобное представление о Боге слишком очеловечено и ни в коей мере не приближает человека к пониманию божественного Духа. Сказано: «И духи пророческие послушны пророкам, потому что Бог не есть Бог неустройства, но мира. Так бывает во всех церквах у святых» (1 Кор. 14: 32–33).

Мне приходилось наблюдать харизматические сектантские моления. Там духи настолько завладевали людьми, что те совершенно не могли никак контролировать себя. Некоторые падали на пол и пребывали в полном оцепенении, некоторые, лежа на полу, тряслись, их тела буквально крутило и подбрасывало. Это было полное духовное неустройство. И кто-то дерзает говорить, что это работа Духа Святаго! Какое духовное бесчувствие и какая слепота!

Но не надо думать, что подобные перекосы случаются только у еретиков. Есть проблемы, связанные с чувственностью и экзальтацией на молитве, и в православной среде. Очень многие неправильно молятся. И от этого впадают в состояние депрессии, близкое к состоянию прелести. Особенно этим страдают женщины, но иногда и некоторые мужчины. Это состояние близко к состоянию кликушества. Чтобы избежать подобного духовного заболевания, во время молитвы надо помнить о некоторых правилах.

Закрывать глаза во время молитв и представлять Христа, Божию Матерь или святых совершенно недопустимо

Первое. Прежде всего, нельзя во время молитвы что-то представлять – некие образы воображаемые. Некоторые закрывают глаза во время молитв и представляют Христа, Божию Матерь или святых. Это совершенно недопустимо. Ведь икона и существует для того, чтобы отсечь наше чувственное восприятие духовного мира и дать нам бесстрастные формы иной реальности. Канонически правильно написанная икона дает нам бесстрастный образ, который делает и наше восприятие объекта молитвы бесстрастным. В противном случае человек общается не со Христом, Божией Матерью или святым, а со своим собственным субъективным (чувственным) восприятием святыни. То же самое происходит, если мы молимся перед иконой, написанной в западной (реалистической) манере. К сожалению, многие храмы, особенно построенные в XVIII и XIX веках, наполнены списками с католических, чувственных картин. В свою очередь, латинские художники²⁹, рисуя своих «Мадонн», часто просили женщин легкого поведения (проституток) позировать им. Эль Греко, и не только он, но и многие другие западные художники писали своих святых и «апостолов» с одержимых людей, прямо в психлечебнице. И то, что с этих латинских (католических) изображений делали образцы для росписи православных храмов, есть не что иное, как откровенное кощунство и попрание самого понятия ИКОНА. Икона – это список, который своим первоисточником всегда имеет духовное явление, открытое какому-нибудь святому человеку. А картина – это чувственная фантазия духовно незрелого человека. Можно только представить, в какой «духовный» мир она может открыть окно. Слава Богу, что, восстанавливая многие храмы, уже в наше время многие благочестивые настоятели отказались от латинской мазни и вернулись к традиционному церковному канону при написании фресок и икон. Без этого нормальная духовная (молитвенная) жизнь навряд ли возможна.

Пример для молитвенной практики – церковное клиросное чтение: оно бесстрастно, целомудренно и благочестиво

Второе. Следующее важное условие для нормальной молитвы – это отказ от истерической экзальтации. Давайте вспомним, каким сопутствующим текстом начинается утреннее правило. Сказано: «Посему постой мало молча, дондеже утишатся вся чувствия…» Утишить чувствование совершенно необходимо, иначе на молитве будет преобладать не духовное, а плотское чувство. Некоторые истерические особы любят рыдать на молитве или проявлять чрезмерную радость – и то, и другое недопустимо. Пусть примером для вашей молитвенной практики станет церковное клиросное чтение. Это чтение бесстрастно, целомудренно и благочестиво. Здесь отсутствует молитвенная экзальтация, близкая к чувственному оргазму. Если говорить о слезах, то Церковь учит, что есть дар слез, который дается немногим. В противном случае рыдания и плачь на молитве могут оказаться такой же чувственной экзальтацией, оскорбляющей своей плотской чувственностью Бога.

Другое дело – плачь о нераскаянных грехах, который, впрочем, неуместен после доброй исповеди. Писание учит нас: «Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь» (1 Фес. 5: 16–17). Видите, братия и сестры, здесь радость и молитва суть понятия близкие и даже тождественные. Обеспечить для себя такую тихую радость на молитве мы сможем через бесстрастие зрака и чувства. Апостол Павел однажды воскликнул: «Радуйтесь всегда в Господе; и еще говорю: радуйтесь» (Флп. 4: 4). Впрочем, и в радости надо помнить о некоей мере. Сказано: «Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими» (Рим. 12: 15). Но при всем при этом трудно мне представить православного человека хмурым и до истеричности несчастным. Наша вера есть вера Светлой (Святой) Руси, Руси благостной и тихой (то есть бесстрастной).

Третье. Важное условие в молитве – не молитесь с закрытыми глазами и про себя. Это опасно для новоначальных, ибо умная и непрерывная молитва есть удел совершенных и духовно развитых людей (и, как правило, из числа монашествующих). Самочинно берущих на себя подобное правило может постигнуть духовный недуг. Также есть совет не молиться по памяти при совершении правила. Ибо диавол может смутить нас, перепутав слова нашего молитвенного правила. И еще один совет о правильной молитве: если во время чтения молитвы вы поймали себя на том, что ваша мысль ушла куда-то в сторону, то начните эту молитву сначала – не все правило, а именно эту молитву. Если и после этого молитвенный настрой не восстановится, надо сосредоточить внимание на тексте, который перед вашими глазами. Может быть, еще раз перечитайте его. Обращайте внимание на то, где запятые, точки и как правильно ставить ударения в славянских словах. Славянский язык любите: его бесы боятся, а Ангелы любят.

При соблюдении всех необходимых условий на молитве молитва принесет нам и радость духовную, а с нею подлинное утешение и надежду на божественные Милосердие и Любовь.

Итак, любые перекосы в молитвенной жизни человека есть проявление неких языческих начал в человеческой душе; именно имея это в виду, Сын Божий, учит нас: «А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны». Лишнее на молитве – все то, что мешает молящемуся человеку с чистым сердцем общаться с Богом.

Сегодняшняя беседа предваряет и беседу о самой возвышенной и самой совершенной молитве – Молитве Господней «Отче наш…» О ней мы поговорим в следующий раз, если будем живы и Господь позволит.

Спаси вас Христос!