Здесь поскорбим — там облегчение будет

15/28 октября Церковь чтит память святителя Афанасия (Сахарова), епископа Ковровского, исповедника. Богослов, литургист, автор церковных служб, святитель Афанасий провел в тюрьмах, лагерях и ссылках более тридцати лет жизни. Он наиболее известен широкому кругу православных людей как составитель службы Всем святым, в земле Российской просиявшим. Предлагаем читателю фрагменты из новой книги издательства сретенского монастыря «Священноисповедник Афанасий (Сахаров)».

Владыка Афанасий твердо уповал на Промысл Божий. Находясь много лет в заключении, он писал духовным чадам: «В моем положении нет перемен. Отношусь к этому спокойно, зная, что не от земных правителей зависит наша судьба, а от Того, Кто держит в Своих руках и судьбы правителей».

***

«Нам нельзя и ждать чего-либо от здешних судов и здешних судей. Суды наши у Господа. Восхощет Он — и немилостивого судию заставит быть милостивым».

***

И один платочек, омоченный слезами, перетянет все наши грехи

«Суд Божий — не суды людские. Если здесь выискивают все, за что можно было бы зацепиться, чтобы обвинить, — там будут (если не грешно так выразиться) выискивать все, за что можно было бы зацепиться, чтобы оправдать. И один платочек, омоченный слезами, на весах правосудия Божия перетянет все наши грехи, как было с оным разбойником…»

***

«Всякая скорбь и теснота искупают наши грехи. Здесь поскорбим, — там облегчение будет».

***

Будущий святитель и исповедник епископ Афанасий (в миру Сергей Григорьевич Сахаров) родился 2 июля 1887 года, в праздник Положения честной ризы Пресвятой Богородицы во Влахерне, в селе Царевка Тамбовской губернии. Отец его Григорий, уроженец Суздаля, был надворным советником, делопроизводителем гимназии, мать — благочестивая, совсем еще молодая и почти неграмотная женщина по имени Матрона — происходила из крестьян.

***

Когда родители выбирали имя сыну, отец написал на бумажках имена наиболее чтимых угодников Божиих и подал младенцу. Новорожденный схватился ручкой за жребий с именем преподобного Сергия Радонежского и был назван Сергием. Отец умер, когда Сергею было всего два года, и детство мальчика прошло с матерью.

Детство и юность мальчика прошли в одном из самых древних и красивых городов Русской земли — Владимире, знаменитом своими монастырями и храмами. В девятилетнем возрасте Сергей поступил учиться в Шуйское духовное училище, и поначалу, как когда-то самому преподобному Сергию Радонежскому в отрочестве, учеба давалась мальчику с большим трудом. Во втором классе ему пришлось из-за отставания проходить переэкзаменовку, в третьем классе его вообще оставили на второй год, и это очень тяготило чуткого и ответственного ребенка.

***

Сергей легко выучился рукоделию, мог шить и вышивать даже церковные облачения. Это очень пригодилось ему во время ссылок и лагерей, когда он шил облачения и ризы для икон. Однажды владыка изготовил даже специальный походный антиминс, на котором служил литургию для заключенных. Сохранилась вышитая им Плащаница Спасителя.

Другим увлечением Сергея были стихи, которые он и сам пытался писать. Еще в духовном училище он написал свой первый литургический гимн — тропарь чтимой Шуйско-Смоленской иконе Божией Матери. Его академическое сочинение «Настроение верующей души по Триоди Постной» свидетельствовало о большой осведомленности юноши в вопросах церковной гимнографии, которая осталась для него одним из главных увлечений на всю жизнь.

***

В 1912 году Сергей окончил академию кандидатом богословия и 12 октября был пострижен в монахи с именем Афанасий, в честь святого Афанасия, патриарха Цареградского, Лубенского чудотворца. К монашеству будущий святитель относился с особым благоговением и трепетом. Через два дня отец Афанасий был рукоположен в иеродиакона, а еще через три, 17 октября, — в иеромонаха.

***

«Русь Святая, храни веру православную, в ней же тебе утверждение»

В 1917 году его избирают членом исторического Поместного Собора Русской Церкви. В связи с восстановлением Собором праздника Всех святых, в земле Российской просиявших, отец Афанасий вместе с известным историком, академиком Борисом Александровичем Тураевым составил службу на этот праздник. Почти всю последующую жизнь, до 1955 года, большей частью в заключении, он работал над усовершенствованием этой службы, гимнографического памятника его любви к Святой Руси. И не случайно полюбились православному русскому народу духоносные слова из этой службы: «Русь Святая, храни веру православную, в ней же тебе утверждение».

***

В 1919 году началась кощунственная кампания по вскрытию гробниц: оскверняли монастырские некрополи и мощи святых угодников. Когда безбожники решили надругаться над мощами святых Владимирских угодников, духовенство города во главе с отцом Афанасием сорвали их планы. Они установили в Успенском соборе дежурство, и как только кощунники вошли в храм, отец Афанасий дал возглас «Благословен Бог наш» и начал служить молебен Владимирским святым. Входящие стали снимать шапки, благоговейно креститься и ставить свечи. Так намерение безбожников обернулось торжеством православной веры.

Летом 1921 года состоялась хиротония архимандрита Афанасия во епископа Ковровского, викария Владимирской епархии. Вскоре глава епархии митрополит Сергий был выслан в Нижний Новгород, и святитель Афанасий оказался единственным епископом во Владимире.

***

Первый арест святителя последовал в марте 1922 года, начался отсчет многолетним тюремным и лагерным мытарствам владыки-исповедника.   

В ссылке владыка Афанасий никогда не сидел без дела. О нем вспоминали: «Входишь из кухни в его комнату, и в ней обычная картина: тишина, в углу горит лампадка, а за столом владыка или пишет, или клеит иконки. Это при его живом характере вместо разъездов по епархии!..» Настоящие иконы в ссылке достать было трудно, и владыка делал их сам, он также искусно изготавливал из золотого и серебряного картона иерейские кресты.

***

Однажды в Туруханске епископ Афанасий попал в местную тюрьму. Тюрьма эта была сущим адом: митрополит Казанский Кирилл (Смирнов) начал молиться за него и по примеру киевского старца Парфения читал Евангелие. Неожиданно владыку Афанасия освободили, и Евангелие от Иоанна они уже дочитывали вдвоем. До конца дней владыка Афанасий постоянно вспоминал своего друга и часто с любовью рассказывал о нем.

Советую почитать за нее Святое Евангелие

Позднее владыка Афанасий и сам советовал в тяжелых жизненных обстоятельствах и скорбях читать за скорбящих Евангелие с молитвой. Он подробно записывал для духовных чад слова этой молитвы и писал духовным чадам: «Вашу просьбу о скорбящей Ольге не забываю. Советую кому-либо из вас почитать за нее Святое Евангелие, присоединяя после каждой главы такую молитовку: "Спаси, Господи, рабу Твою (имярек) словесы Божественнаго Евангелия, чтомыми о спасении рабы Твоея, попали, Господи, терние всех ея согрешений, и да вселится в нее благодать Твоя, опаляющая, очищающая и освящающая всего человека, во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь". Так рекомендуют опытные, и я на себе испытал силу такого чтения. Испытайте и вы и о других, сущих в обстоянии…».

***

Из заключения и ссылки святитель Афанасий вернулся в 1925 году, а в январе 1927 года был снова арестован и сослан в Соловецкий лагерь особого назначения.

Владыка прошел многие лагеря. Рассказывают, что, возвращаясь в камеру еле живым после допросов и пыток, святитель Афанасий говорил соузникам: «Давайте помолимся, восславим Бога!» — и первым запевал: «Хвалите имя Господне!».

***

О некоторых обстоятельствах пребывания владыки в Туруханском крае можно узнать из его письма: «Разве только вот одно сейчас мучение — комары, которые не дают покоя. Я более или менее спокойно могу сейчас писать только потому, что около меня так называемый дымокур, то есть на земле (я сижу во вновь устроенных сенях) горит огонек, и тлеет и дымится гнилушка. Без дыма же житья нет. На улицу без особой сетки выходить нельзя, а в лесу того хуже. Надеваю на руки перчатки, насквозь перчатки прокусывают. Когда сени еще не были готовы, я в комнате писал в сетке на голове и в перчатках. Истребляю комаров беспощадно. А истинные-то подвижники нарочито выходили туда, где больше комаров, да еще обнажались, и в таком виде творили молитву, по окончании которой осторожно перышком, чтобы не раздавить, сгоняли кровопийц. Ну можно ли и здесь мне не устыдиться своего нетерпения».

***

Зимой 1942 года епископа Афанасия неожиданно этапировали в Москву. Следствие длилось полгода. Допрашивали около тридцати раз, чаще всего ночами. Обычно допрос шел часа четыре, но однажды продолжался целых девять часов. Владыка оказался крепким орешком — трудным подследственным для чекистов. Трижды следователю пришлось ходатайствовать о продлении срока следствия и содержания под стражей, — он не мог выбить у владыки необходимые признания. Этот мужественный священно- исповедник всю свою жизнь стоял на службе и на страже веры. Его невозможно было запугать, он боялся в своей жизни только греха.

***

В Сиблаге, куда владыка был сослан в 1943 году, оказался и его старый друг — отец Иеракс, монах Троице-Сергиевой лавры. Об их встрече сохранились воспоминания. Когда отца Иеракса привезли в лагерь, он прошел санпропускник, и вооруженный стрелок повел его в барак. На душе было тревожно: какие будут соседи? Дверь открылась. Послышался стук костяшек «козла», мат и блатная речь. В воздухе стоял сплошной синий табачный дым. Стрелок подтолкнул отца Иеракса и указал ему на какое-то место на нарах. Дверь захлопнулась. Оглушенный, отец Иеракс стоял у порога. Кто-то сказал ему: «Вон туда проходи!» Пройдя в указанном направлении, он остановился при неожиданном зрелище: на нижних нарах сидел владыка Афанасий. Подняв глаза и увидев отца Иеракса, которого давно знал, владыка нисколько не удивился, а просто сказал: «Читай! Глас такой-то, тропарь такой-то!» — «Да разве здесь можно?» — «Можно, можно! Читай!» И отец Иеракс стал помогать владыке продолжать начатую службу, вместе с тем с него сошла вся тревога, все тяжелое, что давило душу.

***

Святитель писал: «Барак наш очень темный, и в пятом часу у нас уже нельзя ничего делать, и даже, пожалуй, раньше… Так почти 2/3 дня приходится проводить без света, почти без дела и большею частию в лежачем положении. Но и это еще не большая беда, тем более что часть ночного времени занимаемся совершением ежедневного богослужения, хотя и в очень сокращенном виде. Умиляясь на ложе, я с моим соседом отцом Петром стараемся справить весь круг служб и поминаем всех любящих и благодеющих. Это очень скрашивает нашу жизнь здесь».

***

Никто и никогда не слышал от него ни одной жалобы

В заключении владыка строго держал посты, никогда не прерывал молитвенного правила, молился не только сам, но и вдохновлял на молитву сокамерников. В тюрьмах и лагерях никто и никогда не слышал от него ни одной жалобы. Напротив, он всегда благодарил Бога за возможность, как он сам говорил, «немного пострадать за Христа».

***

Под духовное руководство владыки перешли многие осиротевшие чада протоиерея Алексия Мечёва, ныне прославленного в лике святых, и священномученика протоиерея Сергия Мечёва. В числе духовных чад владыки была и известный иконописец и реставратор монахиня Иулиания (Мария Николаевна Соколова), написавшая в 1934 году, по благословению и эскизу самого владыки, икону Собора всех святых, в земле Российской просиявших.

***

Владыка трудился над исследованием православного богослужения, житий русских святых и составил обстоятельный труд «О поминовении усопших по уставу Православной Церкви». С 1955 года был председателем Богослужебно-календарной комиссии при Издательстве Московской Патриархии и внес немало исправлений в месяцеслов святых. Составил также несколько молебных последований.

***

Эпистолярное наследие владыки Афанасия уникально по своему объему, содержанию и числу адресатов. Не только в годы гонений, когда хранение личных документов было делом весьма рискованным, но и в дореволюционные времена крайне редко сохранялось такое количество писем церковных деятелей. К настоящему времени найдено свыше пятисот писем епископа Афанасия, бережно сохраненных в личных архивах.

***

Мы в бедах не унываем и в скорбях благодушествуем

Святитель писал духовным чадам: «И какое великое утешение — вера наша! Мы в бедах не унываем и в скорбях благодушествуем. Разлученные телесно, утешаемся общением духовным, молитвенным. Не теряем надежды встретиться здесь, но если бы сего не случилось, уповаем, что за скорбь земной разлуки Господь утешит нас радостию вечного общения в Его горних обителях…».

***

«Верующий человек всякое дело начинает молитвою. То несомненно, что Господу не нужно много слов. Если православный пред началом дела перекрестится и с верою скажет: "Господи, благослови", Господь услышит эту краткую молитву и поможет просящему во всех деталях предстоящего дела».

***

«Для верующих скорби и невзгоды — совсем другое дело. Конечно, скорби остаются скорбями, невзгоды невзгодами. И верующий остается человеком. Естества уставы не всегда побеждаются для него, ибо не всегда это может быть полезно. Но для него надежда на Господа, упование жизни будущего века делает скорби и невзгоды наполовину легче».

***

Перед кончиной старец ослабел и лежал в постели. Он соборовался и причастился Святых Христовых Таин. Говорил о себе: «Крест старости иногда бывает тяжел, особенно когда чувствуешь, что обременяешь окружающих».

За несколько дней до смерти вдруг спросил у келейницы: «День? Час?» Та ответила. Владыка покачал головой и тихо произнес: «Воскресенье, восемь часов». В воскресенье, 28 октября 1962 года, в 8 часов 15 минут последовала блаженная кончина владыки Афанасия. Последними его словами были: «Молитва вас всех спасет!»