Крестный ход – дорога к Богу

Сегодня в Общественной палате Российской Федерации пройдет круглый стол «Крестоходчество как форма социальной консолидации и духовной мобилизации». О многодневных крестных ходах, буднях, быте и чудесах крестоходцев – беседа с Андреем Бардижем, организатором и руководителем пеших крестных ходов, в том числе и одного из самый длинных в истории России, участники которого в 2015 году прошли 2000 км по маршруту Севастополь–Керчь–Смоленск.

Участники 2000-км крестного хода Севастополь-Смоленск

Христианство нужно выстрадать – здесь и сейчас

– Андрей, скажите, зачем люди идут в крестный ход? Какую задачу ставят перед собой?

– Одна из задач многодневного крестного хода – сформировать общину. В маршрутах протяженностью менее 1000 километров община, как правило, не успевает сложиться. Если же нужно пройти 1500–2000 километров, все очень устают, и такие проекты не всегда оправданны. Это очень важный и интересный процесс, когда совершенно незнакомые люди разного возраста, приехавшие из разных регионов и епархий, представляющие разные сословия и профессии, начинают притираться друг к другу – и притираться во Христе. Они учатся молиться друг с другом, помогать друг другу, делиться последним, плечо подставлять, буквально «носить бремена друг друга». Это то, к чему нас призывают пастырские проповеди и хорошие книги. На практике, к сожалению, это встречается не так часто, а в крестном ходе это происходит каждый день, каждую минуту. И поскольку всё делается на пределе сил, сразу видно, кто есть кто на самом деле.

Если человек идет с молитвой, трудится в поте лица, стирает ноги в кровь, отдает Богу свои силы и время, бескорыстно, добровольно жертвуя тем, что у него есть, это сопоставимо с подвигом ношения вериг, со столпничеством. Как сказал в своей проповеди один архиерей, за участие в таком крестном ходе, за терпение добровольных страданий и скорбей во славу Божию Бог прощает многие грехи.

Конечно, любое участие – хорошо, но, согласитесь, есть разница: поясной поклон сделать или с покаянными слезами сотню земных. В этом деле каждый участвовал самыми разными способами – своим временем, ногами, молитвой, деньгами, пирожками, кто-то давал ночлег с баней… Господь ценит не то, что нам легко дается, а наши усилия. Вот за них, за молитвенный труд в терпении и смирении и дается Богом право всякому человеку что-либо вымолить у Него. Чем больше сделано усилий, тем ощутимей результат.

– Иногда крестными ходами называют комфортные поездки на автобусе и экскурсии…

– Думаю, что не совсем правильно называть такие мероприятия крестными ходами. Вообще за 15 лет существования крестных ходов в России сформировались разные традиции в разных местах, в разных епархиях, не всегда, на мой взгляд, правильные. Сложно пересадить одну и ту же традицию на другую почву. Она не приживается. Одно дело – идти несколько дней, и совсем другое – несколько недель или месяцев. Это то же самое, что пригласить человека, который недавно научился кататься на велосипеде по двору, участвовать в ралли «Париж–Дакар». Тут совсем другой масштаб, другие напряжения, от человека требуются иные усилия. Есть ведь разница: приехать и пожить в монастыре несколько часов или тяжело трудиться в нем месяц, два, три.

– Но ведь большинство людей имеют семьи, работают, и у них нет ни времени, ни сил участвовать в долгом и масштабном крестном ходе.

– Согласен. Как правило, у людей на такие многодневные проекты действительно нет времени, но они могут пойти в однодневные крестные ходы (например, в Екатеринбурге). А другие люди могут пойти и в пятидневные, как, например, Великорецкий или Иринарховский крестный ход. В них принимают участие десятки тысяч людей, но там и отдача другая.

– А молодежи много в крестных ходах?

– Как правило, основные участники – это не молодежь. Нынешней молодежи это не по силам. У молодых и потребности нет, и осознанной необходимости, отсутствует понимание цели и смысла крестного хода. Неспроста нашим участникам нередко за 50, 60 и даже 70 лет. Они видели жизнь, знают цену словам и делам. Некоторые из них смотрели смерти в глаза. Но они снова и снова выбирают крестный ход как самое значимое дело в их жизни. Чтобы понять, надо самому попробовать и пережить – выстрадать. Здесь ненужный пафос и пустые разговоры проходят быстро, появляется реальная оценка себя, своей жизни и, возможно, новая, правильная цель. Христианство нужно выстрадать, причем не усилиями прежних поколений, а здесь и сейчас – каждому из нас. Одними беседами и фотографиями не обойтись.

С молитвой о мире

– Расскажите, пожалуйста, как создается маршрут.

– Любой крестный ход должен иметь актуальную тему, логичное начало и конец, вписываться в разумные временные рамки, идти по новым населенным пунктам и, по возможности, вдали от федеральных трасс. Много всего приходится учитывать. Когда мы с Божией помощью планируем маршрут, никогда не знаем о том, пройдем ли мы его до конца, преодолеем ли все трудности, которые будут на пути, все невзгоды, непогоду. Например, в 2004 году всё лето шли дожди, а 2010 год был, как вы помните, очень жарким. Бывает, не сразу складывается весь маршрут. Вот и в 2015 году он долго «не давался», даже Севастополь и Смоленск появились не сразу. Была задумка пройти с молитвой о мире вдоль границы с Украиной, а когда, как и где пройти – вопрос.

Кстати, мы беседовали с митрополитом Смоленским Исидором о том, что неспроста делегация Смоленской митрополии годом ранее оказалась в Крыму на празднике Покрова Божией Матери, ведь у нас икона Покрова! Думаю, это Промысл Божий – пройти по местам боёв Великой Отечественной вдоль границы с Украиной из Севастополя в Смоленск, где в кафедральном соборе находится икона Божией Матери «Одигитрия», которая много столетий является путеводительницей для нашего православного люда.

Идя крестным ходом, человек меняется

Участники 2000-км крестного хода Севастополь-Смоленск

– В крестном ходе Севастополь–Смоленск участвовали опытные крестоходцы?

– Большинство участников были новичками из Крыма. На мой взгляд, в Крыму таких больших крестных ходов нет. Там ведь короткие расстояния – день, два, неделю может идти крестный ход, редко больше. За это время человек не успевает толком ни устать, ни заболеть, ни даже проголодаться как следует. Мы же шли не три дня, а больше трех месяцев. Тут нужен другой подход, другой запас прочности. У нас жесткая дисциплина, хоть и не армейская.

В этом крестном ходе участвовали и несколько военных, которые имеют свое представление о дисциплине и порядке. Хотя это русские православные люди, сначала с ними было очень сложно. К счастью, расстались мы друзьями. Здесь люди реально меняются в лучшую сторону. Это и есть покаяние.

По сложившейся традиции по окончании крестного хода я оставляю на столе блокнот и прошу тех, кто хочет принять участие в следующем проекте, оставить свой телефон и адрес. И почти все написали: и наши военные, и бабушки, которые с нами шли. Одну из них, старую знакомую, я дважды выгонял из крестного хода за непослушание. Для нее это была настоящая трагедия. Но она смогла найти в себе силы попросить прощения, покаяться и вернуться. И мы остались друзьями. Думаю, что все эти 65–70-летние бабушки (как, например, схимонахиня Серафима) пойдут в крестный ход снова.

– Как и с какой целью люди попадают в ваши проекты?

Мы предельно обнажены, мы приходим как есть, и оказывается, что нам от Бога ничего не нужно

– Большинство людей приходят через «сарафанное радио», хотя иногда через сайты, соцсети, почту. Они снова и снова приходят к нам в поисках правды, которой им часто не хватает, – простой, понятной им правды. Мне кажется, что люди любят крестный ход за его искренность. В современной жизни слишком много расчетливости, лукавства, лжи, предательств, малодушия, пустых разговоров, выгоды. А здесь для этого нет почвы. Здесь мы получаем общение с единомышленниками и, что самое главное, дерзаем обращаться к Богу. Мы предельно обнажены, мы приходим как есть, и, оказывается, нам от Бога ничего не нужно, по большому счету.

– Как это не нужно?! Почитайте молитвы – в них мы обычно просим здоровье, работу, жилье, какое-то благополучие для своих внуков, детей…

– В крестном ходе оказывается, что есть вещи поважнее, здесь человек проявляется самым неожиданным для себя образом. Ты сам себе казался таким правильным и хорошим, ну просто очень православным, редко – в чем-то немножечко плохим. И вдруг, когда ты, сосредоточившись на деле, в постоянном напряжении идешь и молишься, преодолеваешь трудности непрерывного каждодневного пешего движения, независимо от погоды и самочувствия, ты неожиданно поворачиваешься к соседям, друзьям и самому себе какими-то новыми, не всегда хорошими гранями. Приходится меняться, учиться быть лучше – без этого здесь не выжить, не ужиться с другими, не пройти. Через покаяние с помощью Божией – меняемся.

– Вы сказали, что весь путь от Севастополя до Смоленска прошли 20 человек, а остальные люди сколько шли с вами?

– В крестном ходе тысячи людей участвовали фрагментарно, то есть шли с нами час-два-три, иногда день-два. Были случаи, когда люди приходили на день, окунались в это, видели благотворное действие крестного хода и возвращались через время снова. Крестный ход завершился в день празднования иконы Божией Матери «Одигитрия». И мне на телефон и почту пришло много поздравлений от тех людей, которые как-то поучаствовали в крестном ходе. Писали, например: «Слава Богу, вы дошли! Мы смотрим канал “Союз”, читаем газеты православные, болеем за вас. Мы были уверены, что вы дойдете. Слава Богу, это случилось». Спрашивали о том, что будет дальше. Мы обсуждали возможные варианты развития событий с представителями Смоленской епархии. Окунувшись в этот проект, они неожиданно для себя, как мне кажется, увидели в нем то, что нужно им самим, нужно православным жителям Смоленска, Рославля, тех более мелких населенных пунктов, которые были на нашем пути. Никто из них не остался равнодушным. Это всех коснулось наилучшим образом – соединило друг с другом и с Богом.

– Вам запомнились какие-то яркие случаи?

– В этом крестном ходе были два человека, не новички, участники наших прежних проектов. Один на Урале постоянно живет, второй в Москве. Они шли вначале недели две в Крыму, потом по необходимости уехали домой, а когда вернулись, оба сказали: «Мы вернулись в другой крестный ход». Тот же самый, с теми же людьми, но уже другими, изменившимися, ставшими чуточку лучше. Это очень серьезный, важный момент.

Тут Господь управляет, явно показывая, что Он всегда рядом

Андрей Бардиж

– Что заставляет одних и тех же людей принимать участие в крестных ходах?

Дорога на самом деле идет – в себя

– Искание Бога и правды Его. Человек, который вошел в эту историю, уже зачастую не может из нее выйти, поскольку ничего подобного нигде нет. Это уже какое-то другое существование, рискну сказать – более правильное. Разные люди, священники из Москвы, из других крупных городов говорили не раз и не два, что вот они живут в городских условиях, где шум, страсти, городские проблемы, динамика, бег, суета. И они стремятся вырваться на крестный ход хотя бы на день-два, на неделю, чтобы пожить, подышать другим воздухом, другим духом. Тут дорога на самом деле идет – в себя. Но одновременно это движение проходит соборно, вместе. Здесь бывает очень трудно – до слез, до обморока, и ты – удивительно! – этому рад. Потому что – ради Христа делается, никак иначе.

Мы идем с Иисусовой молитвой, которая творит чудеса с людьми. Тому, кто искренне просит у Бога, Господь помогает. Он всегда рядом. На церковные праздники нередко мы приходим именно в тот храм, где есть придел или чтимый образ. Например, специально не планируя, на Троицу мы пришли в Троицкий храм города Азова. Праздник святого равноапостольного князя Владимира мы «случайно» встретили в посвященном ему храме в поселке Клетня на Брянщине. Тут Господь управляет, явно показывая, что Он всегда рядом, что Он с нами.

Именно поэтому настоящий пеший крестный ход – это огромная, колоссальная сила, как будто Знамя Победы пронесли. Это не нами придуманные слова, а реплика представителя администрации, маловоцерковленного человека со стороны. На него это так подействовало, он это так почувствовал, увидел. Я думаю, он увидел правильно.

– А бывает, что крестоходцы впадают в уныние?

– Однажды во время другого крестного хода в одной из уральских епархий нас неудачно разместили на три ночи. Несмотря на предварительные договоренности, оказалось, что негде спать, стирать, лечить, кормить более ста человек. Первая мысль была идти до следующего населенного пункта, где всё было бы более-менее хорошо. Но это могло обидеть тех немногочисленных прихожан, которые нас здесь ждали. Мы подошли к городу, стоим, разговариваем. Размещаться негде. Вдруг останавливается машина, выходит человек и говорит: «Я дом построил, в котором никого нет. Собирался на той неделе переезжать. Абсолютно новый дом с пристройками, кухней, баней. Живите!» И мы в нем остановились на два дня. Это был такой неожиданный праздник с угощением от радушных хозяев! В крестном ходе мы мяса не едим, но шашлыкам и барбекю из осетрины были рады. Для хозяина дома это был тоже праздник, своеобразное освящение жилья, безусловно. Мы же в очередной раз ощутили явное присутствие Божие. Когда возникают какие-то проблемы, Он сразу же помогает.

Крестный ход как проповедь

Участники 2000-км крестного хода Севастополь-Смоленск

– Крестоходцы чувствовали физическую усталость, пройдя 2000 километров?

– Конечно. Но они потом понимают: это цена их настоящего воцерковления на пути к Богу. В крестном ходе каждый получает не только просимое, но даже более того. Люди приходят со своими чаяниями, проблемами, просьбами. Некоторые из них ими делятся. Но совместная молитва к Богу о мире, о Церкви очень здорово сближает. Молитва «Господи, помилуй» – это молитва и за Россию, и за Украину, и за весь наш церковно-христианский народ, да и не только христианский.

В крестном ходе Севастополь–Смоленск мы не могли миновать армянский поселок. А в одном из предыдущих крестных ходов проходили район компактного проживания татар, где нет православных храмов. Но мы смогли выстроить нормальные дружеские взаимоотношения с татарской и армянской общинами. В армянской церкви свое представление о христианстве – на наш взгляд неверное. Но это были наши сограждане, наши соотечественники, хорошие, добрые люди, которые, ожидая нас, готовили еду, топили бани, приносили из колодцев воду, чтобы нас напоить. Это было по-человечески искренне и здорово. Надеюсь, через это событие они по-другому станут относиться к Православию.

– А какого рода сложности бывают у вас?

– Разные. Каждодневные физические нагрузки, отсутствие привычного комфорта и взаимопонимания, непрогнозируемые события (например, плохая погода). В крестном ходе бывают гордецы, достаточно радикально настроенные люди. Тут ведь открытое пространство для обсуждения, но и лечебница, исправительная колония, если хотите. Любой православный человек может получить благословение и участвовать в крестном ходе, выполняя основные минимальные правила: идти с Иисусовой молитвой, не пить, не курить… С другой стороны, это влечет за собой определенные сложности, потому что у каждого свои представления, убеждения, пристрастия в мелочах, свои какие-то крены в мировоззрении. Мы проходим по 8–10 часов в день, бывает и больше. Но для общения есть привалы, вечера, есть отдых в субботу и воскресенье. Часто возникают какие-то дискуссии на политические, экономические, но прежде всего, конечно, на духовные темы. Хорошо, когда человек не настаивает на своих заблуждениях, а стремится к истине. Очень важно, чтобы были толковые пастыри для общения и с участниками крестного хода, и с местным населением. Нужны хорошие книги для раздачи. Мы ведь часто ночуем в школах, особенно в тех местах, где нет церкви. С вопросами к нам приходят учителя, родители, старшеклассники. Если среди нас есть радикально настроенные люди, результат этих бесед не всегда бывает хорош. Но ведь Бог зачем-то дает каждому возможность совершенствования, спасения? Мы все обмениваемся опытом, какими-то знаниями.

– Бывали ли случаи, когда люди покидали крестный ход?

Одно дело – когда ты проповедуешь в интернете, лежа на диване, и совсем другое – в крестном ходе. Тут нужна особая ответственность!

– Да, было два-три случая, когда пришлось попрощаться с теми людьми, которые отличались нецерковными взглядами, грубостью, неуместным радикализмом. К сожалению, никто не застрахован от ошибок, непонимания, заблуждений. Дома мы можем позволить себе гордо болтать на различные темы в интернете, лежа на диване. У нас свободная страна. Но когда ты начинаешь проповедовать от лица крестного хода, от лица Церкви, это гораздо серьезнее, и надо стараться быть ответственным человеком, ведь многие жители воспринимают информацию от крестоходцев как истину. И хотя крестный ход способствует искоренению глупостей, надо и самому стараться. Здесь нужна настоящая проповедь, а не самочиние, дерзость и упрямство.

Проверка на терпение

Участники 2000-км крестного хода Севастополь-Смоленск

– С какими чувствами люди покидали крестный ход, если их выгоняли?

Нужно не только шаг универсальный сделать для всех, но вообще всю нашу жизнь подчинить ближнему

– В любом случае, это огорчение. Человек шел с какой-то надеждой, с каким-то вопросом к Богу. Это ведь один из шансов, которые даются человеку, чтобы он себя испытал и поучаствовал в церковном деле. А человек не смог, разменялся на ерунду. Бывают разного уровня проблемы, разный запас прочности у людей и разные силы. Не всегда мы способны вынести особенности и диковинные причуды, упрямые привычки друг друга. Приходя в храм на Литургию, вы же не позволяете себе шуметь, болтать, грызть семечки, употреблять алкоголь, бряцать оружием? Относиться к крестному ходу нужно как к богослужению. Это не митинг, не концерт, не спортивное состязание или путешествие, а церковная служба. Конечно, всегда можно недолго потерпеть нецерковного человека в надежде на его исправление, но терпеть долго бывает сложно. Простой бытовой пример: кто-то может спать 6 часов в сутки, а другому и 8 часов мало. Первый встает рано, шумит, будит остальных и упрямо не хочет понимать своего мелкого вредительства. Вроде мелочь, но такая проблема есть. Нам нужно не только шаг универсальный сделать для всех, не только темп и ритм движения, но вообще всю нашу жизнь подчинить ближнему, создать удобный для всех режим. Это сложно.

К тому же мы проходим разные территории, благочиния. Одни близки к митрополиям, епархиям, где более-менее благополучная ситуация с храмами, есть хорошие священники, миссионеры, духовники. А есть и другие места, где нет церквей, книг, где нам приходится даже крестить людей.

Скажем, идя по Удмуртии и Уралу, в среднем мы проходили 30–40 километров в день. В крестном ходе 2015 года Севастополь–Смоленск расстояние между населенными пунктами было меньше и средний переход составлял 20–30 километров. Поэтому немного легче был организован быт. Но были другие проблемы. Мы выходили из Крыма весной, лето наступало нам на пятки, и жара дышала в затылок. Только вышли из Краснодарского края, из Ростовской области, а там сразу жара за 40 градусов. Слава Богу, мы вовремя ушли от жары, ведь двигаться в таком температурном режиме можно только ночью. А двигаться ночью в темноте сложно: это беспокойство для гаишников, для участников движения и т.д.

На одном корабле, который называется «Церковь»

Участники 2000-км крестного хода Севастополь-Смоленск

– Все ли епархии оказались на высоте?

– Искренне благодарю Смоленскую епархию, где на удивление толково все было организовано, хотя там не было опыта проведения крестных ходов. С самого начала верный тон задало деятельное участие многих священников Рославльского благочиния во главе с благочинным – отцом Михаилом. Несколько раз приходил к нам и отец Яков. Его друзья, родственники, дети принимали участие либо в самом крестном ходе, либо в нашем размещении, в организации быта. Это очень важный момент крестного хода, христианская жизнь как она есть: с настоящим гостеприимством, странноприимством, радушием. То, что мы, к сожалению, теряем в повседневном быту, тут чудесным образом реанимируется и живет.

В том, что Смоленская епархия оказалась на высоте, большая заслуга принадлежит секретарю епархии отцу Павлу и прежде всего митрополиту Смоленскому и Рославльскому Исидору. В своей проповеди он сказал, что крестный ход объединяет наш народ на всех уровнях, включая даже бытовой. Если раньше вы, например, не здоровались с соседом по улице, не замечали его, то, оказавшись в одном крестном ходе, поняли, что вы единомышленники, единоверцы. Вы прожили всю жизнь в одном населенном пункте, но только сейчас оказались на одном корабле, который называется «Церковь».

– А светские власти помогали?

– Конечно. Во всех епархиях, где мы шли, очень многое делалось именно светскими властями. Они обеспечивали сопровождение на дорогах, размещение, питание, решение бытовых проблем, ведь людей нужно каждый день мыть, лечить, им нужно стирать. Приятной неожиданностью стало то, что многие представители власти лично участвовали в крестном ходе, шли рядом с нами с молитвой. Их никто не заставлял. Значит, они увидели здесь что-то настоящее. Поручение губернатора или начальника можно по-разному выполнить. Можно вложить душу или не вложить. Мне кажется, люди свою душу в это дело вкладывали. В итоге была решена одна из главных задач крестного хода – объединение всего общества. Наш крестный ход Севастополь–Смоленск достиг всех возможных целей, преодолев все препятствия, неприятности и сложности. И, дай Бог, чтобы по Божиему благословению при поддержке духовных и светских властей наше дело получило дальнейшее продолжение.