«Работают до изнеможения»

Празднуя 74-ю годовщину Победы и 75-летие полного снятия немецко-фашистской блокады Ленинграда, мы вспоминаем всех, кто внес вклад в дело победы, в том числе и врачей, медсестер, фельдшеров. Документы, хранящиеся в Медицинском отделении Центрального архива Министерства обороны (МО ЦАМО), прежде всего наградные листы, свидетельствуют о героизме медиков во время Ленинградской битвы как на фронте, так и в самом Ленинграде, который являлся городом-фронтом. Врачи, медсестры, фельдшеры делали все возможное и даже невозможное для спасения жизни раненых и больных, оказывая им первую помощь, эвакуируя и продолжая лечение, что в целом давало высокие положительные результаты и способствовало возвращению в строй до 77–80% бойцов.

Медицинские аспекты Ленинградской битвы

В этом году мы празднуем 74-ю годовщину Победы и 75-летие полного снятия немецко-фашистской блокады Ленинграда. Правильнее, однако, говорить не только и не столько о блокаде, сколько о Ленинградской битве в целом. Ленинградская битва характеризовалась ожесточенностью и большими потерями, в том числе санитарными. Только с 22 июня 1941 года по 10 сентября 1942 года армии Ленинградского фронта ранеными, обожженными, обмороженными, больными потеряли 606 021 человека (соответственно, ранеными – 396 816, обожженными – 12 854, обмороженными – 2153, больными – 194 201)^[1]. А всего совокупные санитарные потери за время Ленинградской битвы – 1 947 770 человек (безвозвратные – 979 000)^[2]. На этом фоне еще более величественным выглядит подвиг ленинградских медиков, которые возвращали в строй в среднем 77% раненых и больных и не допускали подняться порогу смертности выше 3% (в среднем 2–2,5%)^[3].

В последние годы тема медицины и роли медиков в Ленинградской битве и блокаде получила освещение в ряде прекрасных и глубоких работ Г.А. Соболева^[4], А.Р. Дзенискевича^[5], С.В. Магаевой^[6], Л.П. Хорошихиной^[7], Л.И. Тервонена^[8]. Однако интересы ученых преимущественно сосредоточились или на научных достижениях ленинградских медиков^[9], или на медицинских аспектах голода^[10]. На наш взгляд, в настоящее время несколько в тени остается героизм ленинградских медиков, как военных, так и гражданских, их огромные усилия по спасению раненых и больных воинов Ленинградского фронта, а также граждан Ленинграда. В этом скромном исследовании, построенном на материалах Медицинского отделения Центрального архива Министерства обороны в Санкт-Петербурге (7-е отделение), мы постараемся хотя бы отчасти показать подвиг медиков в битве за Ленинград, частью которой, вслед за М.И. Фроловым и Ю.И. Колосовым, а также и другими исследователями, мы считаем Ленинградскую блокаду^[11]. В наших исследованиях мы опирались, прежде всего, на свидетельства наградных листов, характеристик фронтовых и городских медиков, а также на иные документы.

Фронтовые медики: помощь на передовой

Неудачи на фронте в первой фазе Ленинградской битвы, прорывы немецких и финских войск, окружения поставили перед фронтовыми медиками целый ряд тяжелейших задач по срочной эвакуации раненых и оказанию им первой помощи. Зачастую, как мы увидим, первую хирургическую и иную помощь приходилось оказывать под огнем противника. В этих условиях фронтовые врачи оперировали зачастую под обстрелом, временами падая от изнеможения.

В наградных листах мы достаточно часто встречаем следующие описания подвига:

• «Военврач 2-го ранга Воскресенский Дмитрий Александрович. Командир взвода 216-го медсанбата 168-й стрелковой дивизии. Честно и самоотверженно, не зная усталости, оказывает помощь раненым. Бесстрашно работает у операционного стола во время непосредственной опасности. Хороший хирург, работает до изнеможения. Был случай, когда он свалился у операционного стола от усталости»^[12].
• «Военврач 3-го ранга Веретельников Самсон Степанович. Начальник перевязочной 216-го МСБ 168-й СД… Не покидает работу у операционного стола в минуту смертельной опасности»^[13].

«Военврач Воскресенский… бесстрашно работает у операционного стола во время непосредственной опасности

Отметим, что 168-я стрелковая дивизия вела тяжелые бои на Карельском перешейке против превосходящих сил финских войск.

Другой пример связан с 15-м медсанбатом 191-й стрелковой дивизии 42-й армии.

Приведем запись за 28 сентября 1941 года:

«Варенцов Иван Владимирович, военврач 2-го ранга. Командир первого операционного взвода 15-го МСБ 191-й СД. Командованием батальона представляется к ордену Красного Знамени за самоотверженное выполнение в боевой обстановке своего долга врача-хирурга, оперировавшего 83 человека (из них несколько человек в бессознательном состоянии) и спасшего им жизнь»^[14].

Другая запись за тот же день:

«Чалов Василий Васильевич. Военврач 3-го ранга, командир взвода сбора и помощи легко раненым 15-го МСБ 191-й СД. За 1 месяц оперировал 177 раненых, из них 42 в тяжелом состоянии. Представляется к ордену Красного Знамени»^[15].

А вот пример самоотверженной работы врача медсанбата 56-й стрелковой дивизии, оборонявшей Тайцы в тяжелых боях сентября 1941 года:

«К ордену Красной Звезды.

Ильин Михаил Яковлевич. Военврач 2-го ранга. В Тайцах на переднем крае обороны продолжал уверенно руководить оперативной работой. Под руководством товарища Ильина проведено 3796 операций. Самые сложные (полостные и т.д.) делал он сам»^[16].

Под огнем противника оказывалась не только срочная хирургическая помощь, но, что замечательно, и, казалось бы, менее срочная зубоврачебная помощь. Вот удивительный пример самоотверженности и профессионализма зубного врача:

«К ордену Красной Звезды.

Кузнецова Наталья Михайловна. Зубврач 351-го ЗАП (запасного артиллерийского полка. – протод. В.В.). Обслуживает бойцов и командиров зубпомощью непосредственно на огневых позициях. Приспосабливает свой полевой зубоврачебный кабинет в укрытиях. Работу производит часто под обстрелом противника, проявляя мужество и стойкость»^[17].

Эвакуация раненых

Быстрое продвижение противника ставило насущный вопрос об эвакуации раненых, который стоял тем острее, что, в отличие от 1812 года, мы не могли вверять своих раненых великодушию противника: в большинстве случаев фашисты, как на низовом уровне, так и на уровне военного начальства, игнорировали постановления Гаагской и Женевской конвенций относительно советских раненых военнопленных, либо не оказывая им реальной медицинской помощи, либо временами расстреливая не могущих двигаться тяжелораненых бойцов^[18]. В этой экстремальной обстановке многое зависело от энергии, распорядительности и профессионализма, а также хладнокровия и стойкости медицинских работников, прежде всего руководителей. Примеры этих качеств мы находим в наградных листах. Вот несколько из них.

• «Военврач 3-го ранга Матвейчик Владимир Харитонович. Начальник санитарного дивизиона 168-й стрелковой дивизии. Эвакуировал, руководя лично погрузкой, 1984 раненых, не оставив ни одного человека на пристани. Являясь начальником сандивизиона, ночью производил операции, работал как хирург».
• «Военврач 3-го ранга Авраменко Федор Демянович. Старший врач 402-го стрелкового полка 168-й стрелковой дивизии. 31.07.1941 лично руководил эвакуацией раненых 1-го батальона, который находился в окружении»^[19].

В боевой обстановке начальники зачастую делали работу своих подчиненных, воодушевляя их своим примером:

«Военврач 3-го ранга Могучий Михаил Александрович. Начальник АХО (амбулаторно-хирургического отделения. – протод. В.В.) № 10. Прибыв в 168-ю стрелковую дивизию и приняв на себя поток раненых, дал возможность передислоцировать 69-й медсанбат 168-й дивизии, обеспечил всех раненых высококвалифицированной хирургической помощью. 18.08.1941 на острове Валаам обслужил 700 раненых, организовал хирургическую работу в ППГ (полевом передвижном госпитале. – протод. В.В.) и МСБ частей. Неустанно работая, сам учит работать других»^[20].

Зачастую эвакуация осуществлялась в экстремальной обстановке – под обстрелом противника, в отсутствие транспорта, в условиях окружения. В этой ситуации многие медработники демонстрировали подлинное мужество и верность профессиональному долгу. Вот лишь несколько примеров, связанных с 101-м медсанбатом при тяжелом отходе красноармейских частей из Выборга, некоторые из которых оказались в окружении:

• «Брагинская Евгения Николаевна. Врач-ординатор 101-го МСБ. 1914 г.р. Опытная, внимательная, чуткая. Во время отхода из Выборга сопровождала машину, ни минуты не оставляя раненых без присмотра и помощи, несмотря на неоднократный огонь противника. 31.08.1941 г. в местечке Парлампи организовала вынос раненых из-под огня. При отходе в 4 км от переправы у речки Рокола обнаружила раненую в живот медсестру Щеголеву, оказала ей медпомощь и доставила последнюю на остров Койвисто, чем и спасла ей жизнь».
• «Титова Анна Михайловна. Врач-хирург. 1901 г.р. Под огнем противника не оставила своего поста в машине в местечке Парлампи и под сильным пулеметным огнем противника руководила эвакуацией раненых из машин в повозки, чем способствовала сохранению жизни многим бойцам и командирам».
• «Власова Мария Андреевна. 1897 г.р. Старшая медсестра. С 28.08.1941 во время боев у Парлампи двое суток без сна и отдыха не отходила от машин, под пулеметным и минометным огнем противника лично производила погрузку раненых. В ночь с 31.08 на 01.09.1941 Власова организовала группу медработников и по лесным тропам совместно с группой раненых бойцов и командиров вывела последних из окружения к переправе на р. Рокола».
• «Тронин Борис Александрович. Старший адъюнкт. Организовал отряд бойцов из 15 человек в месте Хумоло и вывез 5 машин МСБ с имуществом. С 29.08 по 30.08 под сильным огнем противника вывел команду бойцов и 4 раненых в МСБ. Умению и инициативе Тронина в большой мере МСБ обязан благополучно закончившимся переходом из Выборга в Парлами».
• «Щеголева Вера Михайловича. 1921 г.р. Сопровождала транспорт раненых. Из боя у местечка Парлампи вышла одна из последних. Будучи раненой в живот, отказалась от носилок»^[21].

«Щеголева Вера Михайловна… из боя вышла одна из последних. Будучи раненой в живот, отказалась от носилок…»

Тяжелой и временами смертельно опасной являлась работа фельдшеров, медсестер и сандружинниц, выносивших раненых с поля боя. Зачастую она происходила под огнем противника:

«Старший военфельдшер Кисленков Владимир Александрович. Фельдшер 314-го ОЗАД (отдельного зенитного артиллерийского дивизиона. – протод. В.В.) 52-й СД. Оказал помощь нескольким десяткам раненых. Организовал работу санитарной части и мужественно выносил с поля боя раненых».

В наградных листах встречается число вынесенных бойцов: 27, 14 и т.д.; часто – с оружием. Временами медсестры и фельдшеры погибали во время выноса раненых:

«Дружинница Оксова А.Д. Санитарка. При выходе с 28–31.08.1941 из окружения противника показала пример мужества и доблести, оказывая под сильным оружейным пулеметным и артиллерийским огнем противника помощь раненым. Пала смертью храбрых при исполнении служебного долга в местечке Парлампи».

Медработники в бою

В чрезвычайной обстановке жизнь заставляла медиков браться за оружие, хотя по традиции они считались некомбатантами. Однако необходимость спасать раненых и коллег от гибели в экстренных случаях заставляла их участвовать в боях наравне с красноармейцами. Приведем лишь несколько примеров, связанных со 101-м медсанбатом:

«Старший сержант Коробейников. Старший шофер. 1908 г.р. Показал образцы мужества и самоотверженной работы. С 28 по 31 августа 1941 г. под пулеметным и минометным огнем противника бесстрашно отражал атаки противника. Способствовал благополучной доставке раненых и больных к месту назначения».

Временами фельдшерам приходилось ходить в разведку и организовывать оборону:

«К ордену Красного Знамени.

Войновский Александр Меркульевич. Фельдшер 412-го гаубичного артиллерийского полка 168-й СД. Ходил в разведку в тыл к белофиннам. Во время прорыва нашей обороны был убит командир взвода. Бойцы в беспорядке начали отступать. Приняв на себя командование взводом, приостановил наступление, организовал оборону. Спас жизнь политруку. 25.07.1941 г. вынес с поля боя 14 раненых»^[22].

Когда бойцы в беспорядке начали отступать, фельдшер Войновский, приняв на себя командование взводом, организовал оборону

В боях наравне с мужчинами участвовали и женщины. Приведем лишь несколько примеров:

• «Соловьева Мария Владимировна. Медсестра 187-го ОРБ (особого разведывательного батальона. – протод. В.В.). В боях под Лахденпохьей отважно ходила в атаку вместе с мотострелковой ротой. Находясь на переднем крае обороны во время контратаки врага, храбро сражалась вместе с бойцами, была ранена и не покинула поле боя. Вынося раненого младшего командира, была повторно ранена смертельно».
• «Богданова Зинаида Платоновна. Фельдшер 131-го запасного стрелкового полка. Пала смертью храбрых на поле боя, самоотверженно оказывая помощь раненым под огнем противника; воодушевляя, подняла в атаку бойцов».

В целом фронтовые медики несли достаточно высокие потери: только при переходе из Выборга в Парлампи 101-й медсанбат потерял не менее 10 человек.

Эвакогоспиталь в стенах Исторического факультета университета

Героизм и подвижничество были характерны не только для фронтовых медиков, но также и их коллег в Ленинграде, который стал городом-фронтом. Остановимся лишь на двух примерах – госпиталя № 1012, располагавшегося в здании совр. Института истории СПБГУ (бывшего Исторического факультета ЛГУ–СПБГУ), и больницы им. Чудновского.

Несмотря на немецкое наступление и прифронтовое положение, занятия в Ленинградском государственном университете были продолжены 1 сентября. Однако здание Исторического факультета было почти целиком отдано под эвакогоспиталь № 1012. Не сказать, что он совсем обижен вниманием мемуаристов и исследователей, в частности есть прекрасные воспоминания Ф.Ф. Грачева^[23]; тем не менее жизнь этого госпиталя, столь тесно связанного с нашим факультетом, в частности документы, хранящиеся в ОМ ЦАМО, еще ждет своих исследователей.

Начальником госпиталя был назначен С.А. Ягунов, в прошлом известный гинеколог; военным комиссаром – Ф.Б. Луканин; помощником по медицинской части – военврач профессор Долин. К организации госпиталя приступили 12 сентября 1941 года, и уже 17 сентября он принимал первых раненых. Первоначально он был рассчитан на 200 коек, однако вскоре был увеличен до 700 коек. О том, в каких условиях работали врачи и сотрудники госпиталя, достаточно красноречиво говорит Книга чрезвычайных происшествий госпиталя.

«27.09.1941. Госпиталь подвергся артобстрелу. Снаряд разорвался в стене противоположного здания. Выбито 140 окон. Окна заделаны фанерой.

«На госпиталь было сброшено около 130 зажигательных бомб. Все бомбы были обезврежены в течение 5 минут…»

17.Х.1941. В 0 часов 15 на госпиталь было сброшено около 130 зажигательных бомб. Все бомбы были обезврежены в течение 5 минут. Одновременно была оказана помощь ЭГ 1015.

23.Х.1941. Вблизи госпиталя в районе биржи разорвалась бомба большой силы. Выбито 16 окон. Все окна срочно заделаны фанерой.

07.ХII.1941. В 16:00 при воздушном налете против госпиталя на расстоянии 100 м сброшена фугасная бомба замедленного действия. Больные, расположенные в 1-м и 2-м этажах фасада, переведены в противоположную от места падения бомбы сторону.

12.ХII.1941 в 14:00 при разрядке обезвреживания бомба взорвалась. В здании госпиталя в фасаде, выходящем на линию Менделеева, выбито 215 окон. Пострадавшие из личного состава – 7 человек раненых из команды, обезвреживавшей бомбу, – были доставлены в госпиталь, где им была оказана помощь»^[24].

Отметим, что из команды обезвреживания погибло несколько человек. Отметим также, что во время воздушных тревог больных эвакуировали со второго и третьего этажа в бомбоубежище, и делали это столь оперативно, что при бомбежках и артобстрелах за все время блокады пострадало ранеными всего 4 человека, причем из личного состава. Это произошло 21 декабря 1941 года:

«В 14:00 госпиталь подвергся артобстрелу. Попало 3 снаряда – один непосредственно в здание госпиталя (3-й этаж, комната начальника пожарной охраны). Комната разбита. Второй снаряд разорвался около помещения приемного покоя (в полутора метрах). Третий снаряд попал в стену соседнего здания. В результате обстрела 4 человека из личного состава получили контузию и одно легкое ранение. Выбито свыше 300 окон. Пострадавшим оказана немедленная помощь. Срочно заделаны 300 оконных проемов»^[25].

Персонал госпиталя № 1012 страдал от болезней, точнее – от болезни, называемой голод, свидетельством чего являются докладные записки:

«Начальнику медчасти В.Ч. 1012.

Копия замначальнику.

Рапорт.

Доношу, что в 9-м отделении по болезни отсутствовали с работы 2 медсестры и 5 санитаров, вследствие чего создались тяжелые условия работы отделения. В частности не работает бригада по проверке на педикулез. Людей нет. 13.12.1941»^[26].

«Начальнику 7-го хирургического отделения от старшей сестры отделения.

Рапорт.

Довожу до Вашего сведения, что сегодня, 23.12, не вышли на работу две сестры – Ананьева и Грищенко – по неизвестной мне причине.

Резолюция: учитывая, что были в строю всего четыре сестры, работа отделения явно страдает. Направьте замену».

И тем не менее, несмотря на обстрелы, бомбежки, голод, лишения, врачи и персонал госпиталя достойно решали стоявшие перед ними непростые задачи. Свидетельством этого является Акт обследования эвакогоспиталя № 1012 от 20 апреля 1942 года^[27]. В нем говорится следующее:

«На излечении в госпитале находятся 796 больных, из них хирургических – 713, терапевтических – 64 и нервных – 19. Санитарное состояние госпиталя вполне удовлетворительное. Имеется рентгеновский кабинет, лаборатория, физиотерапевтический и электрокардиографический кабинеты. Имеется передвижная рентгеновская установка и физиотерапевтическая аппаратура. Качество болезней удовлетворительное».

Из недостатков отмечены:

«1. Снабжение хвойным настоем недостаточное.

2. Затруднение с медикаментами – перевязочными и снотворными.

Выводы:

1. Санитарное состояние и медобслуживание вполне удовлетворительное.
2. Задержки в выписке нет.
3. Командованию госпиталя надо расширить изготовление хвойного настоя, доведя до 250 литров в день».

Отметим, что в это же время, например, эвакогоспиталь № 701 страдал от отключения воды, электричества и недостаточного отопления. Руководство госпиталя было не в силах справиться с этими проблемами. В том же апреле 1942 года (15.04.1942) ликвидируется хирургический стационар № 95 в стенах Аничкова дворца в силу неудовлетворительного санитарного состояния и целого ряда других причин.

Подвиг врачей больницы им. Чудновского

В заключение скажем несколько слов о больнице им. Чудновского.

«Вместо положенных по штату 36 врачей всю работу выполняют лишь 6 человек…»

О героизме врачей этой больницы свидетельствует наградной лист на главврача И.В. Шеремета^[28], в котором говорится следующее:

«Вместо положенных по штату 36 врачей всю работу выполняют лишь 6 человек, а показатели из обследования от 11.XI.1941 (военврач 2-го ранга Червяковский) признаны отличными.

Без дополнительных затрат и увеличения количества персонала развернуты дополнительно 70 коек, которые уже заполнены. Товарищ Шеремет уже провел ряд рационализаторских мероприятий, благодаря которым сэкономлено около 2200 метров перевязочного материала, около 5 литров йода.

Комиссар Афанасьев».

Сам по себе этот наградной лист достаточно красноречив и говорит не только об организационных способностях И.В. Шеремета, но и о подвижничестве и героизме коллектива больницы, прежде всего тех 6 врачей, которые делали работу каждый за шестерых. К наградному листу приложена газетная статья, в которой в частности говорится:

«Темным сентябрьским вечером немецкие самолеты бомбили больницу и сбросили зажигательные бомбы. Главврач Шеремет лежал больным с температурой 39, но первым бросился тушить зажигалки. Являясь главврачом, он постоянно трудится как оперирующий хирург, много времени отдает лекционной и общественной работе. Фашисты заживо закопали его отца, убили сестру и племянницу. Трое из его братьев погибли на фронтах…»

***

Приведенные документы, разумеется, далеко не исчерпывают примеры героизма ленинградских медиков, но они дают достаточное представление о суровой блокадной жизни и том повседневном подвиге, который несли врачи во время Ленинградской битвы. Думается, что изучение военной «повседневности», пусть и в виде наиболее выдающихся поступков участников Ленинградской битвы, является весьма перспективным направлением и должно базироваться прежде всего на документах, тем более что, к сожалению, на наших глазах уходят последние свидетели и творцы той великой эпохи. И, конечно, особо следует изучать подвиг людей в белых халатах, тех, кто самоотверженно полагал душу свою за други своя, возвращая им жизнь и здоровье.