«Был наг, и вы одели Меня; был болен,
и вы посетили Меня; в темнице был,
и вы пришли ко Мне» (Мф. 25:36)
Протоиерей Захария Керстюк |
Итак, о том, чем в действительности занимались украинцы в
Ливии, почему на 5 миллионов населения Ливийской
Джамахирии 3 миллиона были приезжими-гастарбайтерами,
безопасно ли исповедовать христианство в
«освобожденной» Ливии, и зачем православный
священник едет с миссией в исламские страны – об
этом и другом «Православию в Украине»
рассказал протоиерей Захария Керстюк.
«Средний возраст пленных 55 лет, а это люди
с далеко не отличным физическим
здоровьем»
— Недавно военный суд в Триполи обвинил
украинских пленных в том, что они воевали на стороне
Каддафи, и вынес приговор – 10 лет лишения свободы.
А с фотографий пленных на нас смотрят такие себе инженеры
в летах…
— А Вы по фотографиям определяете профессию?
— Я имею в виду, что те, кто изображены на
фотографиях, не похожи на людей, которые бегают с
автоматами и безжалостно убивают все, что
движется.
— С одной стороны, вряд ли можно определить по фотографиям: футболист этот человек или инженер. С другой стороны, так и есть.
Средний возраст пленных, которые содержатся там, 55 лет, а
это люди с далеко не отличным физическим здоровьем.
Вообще, стоит сказать о том, что социальное положение
нашего народа такого, что людям приходится уезжать из
нашей страны в поисках хорошо оплачиваемой работы. По
статистике, на сегодняшний день 8 миллионов
соотечественников уехало в поисках лучшей жизни за рубеж.
Эта «лучшая жизнь» не заключается в каком-то
постоянном месте жительства или высоком уровне жизни. Это
всего лишь какие-то временные заработки и жизнь в плохих
условиях, что оставляет определенный отпечаток в душе и
уме каждого человека. Люди едут в Африку, на Дальний
Восток, в страны Западной Европы.
Одни из этих людей, которые выехали за рубеж по такой
причине, оказались в Ливии, где и стали заложниками
событий так называемой «арабской весны». Один
из пленных поехал в Ливию заработать внуку на операцию,
другой – собрать денег, чтобы сделать ремонт в
квартире, третий поехал туда, чтобы заработать денег и
отдать долги. То есть, мы должны понимать и учитывать тот
фактор, что люди приехали не кому-то помогать
устанавливать власть или кого-то убивать, они приехали
заработать денег на самое насущное. И поехали они туда не
ради «красивой жизни».
Это – болезненная проблема для нашего государства.
Почему? Потому что те люди, которые выезжают за границу,
работают там в тяжелых условиях.
Если это Испания, Португалия, то люди трудятся где-то в
огородах, живут по 20-30 человек в комнате, умудряются,
получая 800 евро в месяц, 600 отправлять на Родину и жить
на каких-то 150-200 евро.
Если это Италия, то наши работают в итальянских семьях
– ухаживают за больными, стариками, детьми, убирают
в домах. К ним, вообще, отношение не очень человеческое,
один выходной – воскресенье, все остальное время они
живут в этих семьях. По сути, им даже некогда пообщаться с
близкими и прогуляться.
Если это Африка, то там люди лишены возможности общения с
родными – не везде есть Интернет или телефон, лишь
время от времени они могут услышать родной голос.
Это все оставляет отпечаток, и где-то в душе, будем
говорить честно, они ненавидят и Родину, и Бога, и
семью.
Дети растут без родителей, родители живут без детей, жены
без мужей и наоборот, большинство из них создали там
временные семьи, оправдывая это тем, чтобы как-то выжить.
Здесь та же ситуация.
Это не та иммиграция, которая была в конце XIX - начале XX
веков, когда за рубеж уезжали «лучшие умы».
Целыми семьями, колоннами, с телегами вещей, коровами и
прочее. Их там с радостью встречали, выдавали жилье,
социальные пакеты, и они осваивались и работали уже на
новое государство.
Эта иммиграция – «физический ресурс».
Как только этот физический ресурс исчерпается, наши люди
будут не нужны там и вынуждены будут вернуться на Родину.
Это будет массовое возвращение людей с искалеченными
душами и судьбами. И это будет болезненная проблема для
нашего государства.
Поэтому Церковь старается как-то опекать наших людей за
рубежом, организовывать разные миссии, даже в самые
труднодоступные и опасные места на Земле. Более того, в
решении этой проблемы Церковь, как никогда, должна стоять
плечом к плечу с государством.
«При Муаммаре Каддафи на 5 миллионов
населения было 3 миллиона гастарбайтеров, чьими руками и
было все создано»
— Об этом мы и говорим, что единственная отдушина
для них там – это вера. В свой единственный выходной
день, в воскресенье, они все – в храме. По 20, а то
и более 100 человек собирается на службах.
Правда, когда мы встречаемся впервые, они говорят, что не
нужно даже служить, лучше расскажите о Родине. Выслушав
их, я говорю им, давайте помолимся вместе, о Боге
поговорим.
Те, кто цепляется за эту отдушину – веру, конечно,
затем находят свое место в церкви и все, что происходит с
ними, совершенно по-другому интерпретируют. По-другому
себя чувствуют и ведут. А те, кто считает всему виной
– и уезд за границу, и разбитые семьи –
государство, то часто в своих размышлениях доходят до
того, что во всем виноват и Бог, что Господь им почему-то
специально посылает такие испытания, такие трудности в
этой жизни. Отсюда и ненависть ко всему.
Здесь играет свое «я», ведь каждый человек
думает, что ему тяжелее и хуже всех, что его никто не
понимает, что только он знает, как правильно поступить.
Только «я», «я» и
«я»… К большому сожалению, проблема
своего «я» – проблема практически
каждого человека на сегодняшний день.
Что-то подобное переживали и эллины с эпикурейцами во
времена Христа, у которых затем была та же апатия,
фрустрация и полное бессмыслие. Такие нации обычно
вымирают.
— А чем, в основном, занимаются украинцы,
уехавшие работать в Ливию?
— Наши люди в основном трудятся там медиками. Около 8 тысяч украинцев были заняты в медицинской сфере до революции.
По сути, людям не было смысла работать, к тому же, они
считают себя отчасти избранным народом. Поэтому в Ливии
при Муаммаре Каддафи на 5 миллионов населения было 3
миллиона гастарбайтеров, чьими руками и было все
создано.
Трудились там, в основном, египтяне, турки, даже
европейцев немало было. Ливийцы все больше занимали
какие-то государственные посты или же занимались
прибыльным бизнесом, то есть тем, что приносило достаточно
высокий доход.
«Впервые главарь группировки, который
удерживает пленных, встречал, по сути, своих противников с
цветами в руках»
— Вернемся к вашей встрече с украинскими
пленными. Почему именно вам разрешили с ними
встретиться?
— Бог управил!
Встреча с нашими пленными – беспрецедентный случай в
мировой дипломатии. Потому что впервые главарь
группировки, который удерживает пленных, встречал, по
сути, своих противников с цветами в руках.
Более того, всех наших ребят посадили в комнате, где на
земле лежал ковер, поставили перед ними сок, воду и
каждому вручили по цветочку и памятные подарки. Долго я
пытался понять, что означает этот жест…
—
Может, они хотели этим сказать, что «пленники
содержатся в отличных условиях, более того, их
любят»?
— Не думаю. Обычно, им все равно, они даже не
пытаются показать, что они гуманны, а просто говорят, что
люди виноваты и поэтому они заключенные.
Кстати, главарь этой группировки – исламист, но он
вышел к нам на встречу и поздравил с Пасхой (встреча
состоялась в Пасхальные дни): «Поздравляю вас с
великим христианским праздником Пасхи!». Я ему даже
вручил пасхальное яйцо (сидел там, в Ливии, полночи делал
крашанки :-)) и поприветствовал словами «Христос
Воскресе!», на что он дружелюбно отреагировал.
Затем они все вышли из комнаты, осталось только пара
человек на входе с автоматами. Благодаря тому, что в зале
мы остались сами, у пленных была возможность написать
послания родственникам на Украину и Беларусь, которые я
привез и развез по семьям. Также я пронес телефон, меня
никто не обыскивал, и у ребят была возможность позвонить
своим близким. Некоторые впервые за все это время общались
с родными. Встреча длилась 2 часа 40 минут, так что все
успели поговорить.
На первый взгляд, повреждений на них заметно не было, но,
конечно, люди выглядели ужасно уставшими и изможденными. 9
месяцев плена дадут о себе знать, как бы человека не
содержали в тюрьме, тем более вдалеке от Родины.
Сейчас Посольство Украины в Ливии прикладывает все усилия,
чтобы повлиять на эту ситуацию и изменить условия
содержания пленных.
— А как прошла встреча с родными
пленных?
— Первая встреча была очень тяжелой в душевном
плане, она длилась где-то 7 часов. Хотелось подобрать
слова поддержки, чтобы как-то утешить родственников. Были
и слезы, и радость. Потом мы договорились встречаться
регулярно. Во второй раз они все исповедались и
причастились, я отслужил Литургию и молебен. Эта встреча
была легче в духовном и эмоциональном планах. С Богом
легче переживать горе.
«Если увидят, что православный священник
окормляет ливийцев, могут за это жестоко
наказать»
— Ливия – это стопроцентное исламское
государство. Коренное население, 99,9%, –
мусульмане, и лишь 0,01% приезжих – христиане.
Кстати, Муаммар Каддафи не выдавал никому гражданство,
кроме самих ливийцев, и, при этом, при полковнике никогда
не было стычек между мусульманами и христианами.
Но мусульман надо понимать. У них другой темперамент,
нежели у нас, говорят они громко и эмоционально, ярко
жестикулируя, и многим кажется, что этим они проявляют к
нам неуважение. А на самом деле, это такой стиль общения.
Я сам долго к этому привыкал, но когда пообвыкся, понял,
что ничего такого в этом нет.
Если мы приезжаем в Египет и идем на рынок, торговцы нас
заманивают: «Заходи, заходи». Мы не заходим,
они разворачиваются, машут на нас злостно рукой, но на
самом деле они не желают зла. Это у них такие обычаи. А
мы, исходя из своих обычаев и менталитета, думаем, что нас
хотят обмануть.
Нас обманывают потому, что мы этого хотим. Для араба очень
важно, как ты настроен. Они всегда внимательно смотрят в
глаза, если видят уверенность, будут обходительны, а если
увидят обратное – будут даже задираться. Знаете, как
дети. Если ребенок подстрекает, а ты спокойно себя ведешь
и игнорируешь, у него исчезает всякая охота задираться, а
если ты начинаешь реагировать, то он будет еще больше
подстрекать. Арабы, действительно, как дети и все
воспринимают, как дети.
Для них очень важный момент – обида или
предательство. Если их обидеть или предать, восстановить
отношения будет практически невозможно. У нас же
предательство в последнее время перестало быть чем-то
ужасным.
Если договариваешься о чем-то в арабском мире, а затем
уезжаешь и возвращаешься спустя полгода, договоренности
остаются в силе. У нас же – не успеваешь выйти из
кабинета, как тебе уже говорят: «Никто ничего не
обещал; не помню, чтоб такое говорил…» В
арабских странах ничего подобного не наблюдается.
Многие скажут: «Если арабский мир такой, то почему
тогда такое кровопролитие там сейчас?». Я об этом
много говорил: нужно помнить, что все, что показывали о
так называемой «арабской весне» не ливийские
ТВ, надо делить на 90%.
Не поднимал в небо самолеты Каддафи, в результате чего,
якобы, погибли сотни мирных жителей, как об этом писали, а
наоборот он до последнего пытался что-то сделать, чтобы
люди утихомирились. Никаким «тираном и
диктатором» не был Муаммар Каддафи, он был гарантом
спокойной жизни в Ливии.
Но мы проглатываем все, что нам подают СМИ об
«арабской весне» и становимся ведомой
массой.
— И все же, как там мусульмане на сегодняшний день относятся к христианам? Журналисты, которые являются очевидцами «арабской весны», пишут о том, что в действиях боевиков в Сирии, безусловно, религиозная подоплека, и приводят факты разрушения храмов и пыток христиан. Нет ли подобного и в Ливии?
— У власти Ливии сейчас люди, прожившие в Штатах
около 30 лет, и вопросы религии их практически не
интересуют. С другой стороны, к власти пытаются прийти
представители радикальных течений ислама – салафиты.
Если они захватят власть, то, конечно же, попытаются
ввести законы Шариата. В этом случае для христианства
наступят тяжелые времена.
Но как такого христианства в этом регионе, по сути, нет.
Если оно и есть, то максимум – духовное окормление
иностранцев.
По местным законам, если увидят, что православный
священник окормляет ливийцев, могут за это жестоко
наказать, вплоть до смертной казни. В таких странах
действуют министерства религии или полиции религиозные,
которые следят за этим. Если полицейский идет, к примеру,
по улице и видит, что во время намаза кто-то не на
молитве, палкой может огреть, даже если это –
женщина. За этим очень строгий контроль.
«Ливия – это осиное гнездо: один раз
разворошить – и уже никогда не собрать
воедино»
— Никто не говорит. Местный народ запуган. Бывших
сторонников Муаммара Каддафи практически нет, а города,
где жило племя Каддафа, стерты с лица Земли. Поэтому,
конечно, о нем даже никто не вспоминает.
Это нормальная ситуация для подобного рода революций,
когда приходит сила извне и пытается дестабилизировать
ситуацию.
Официально убитыми в Ливии признаются 170 тысяч, а
пропавших без вести – 530 тысяч. Понятно, что этих
«пропавших без вести» нет в живых. Если свести
эти цифры, то это где-то 20% населения.
Ситуация тяжелая, а война продолжается – каждый день
звучат выстрелы, даже из танков и зенитных орудий.
— Как вы передвигались по Ливии?
— По-разному, смотря, куда надо попасть, и в каком
районе находишься. На бронированных машинах, машинах
«Скорой помощи» или пешком.
В Ливии никак не могут навести порядок и, наверное, не
наведут. Миллион населения – племя Каддафи, плюс он
переженил своих сыновей с девушками из других племен,
которые, соответственно, стали на его сторону. Так что,
как минимум, половина населения – это племена,
враждебно настроенные к временному правительству.
А что такое кровная месть и родственные связи для араба?
За своего близкого они готовы мстить кому угодно. Поэтому
Ливия – это осиное гнездо: один раз разворошить
– и уже никогда не собрать воедино.
«Однажды дал ребенку из трущоб горсть
конфет, он начал шелестеть обертками и… выбросил
конфеты»
— А почему миссия в мусульманские страны,
почему Африка?
— Я служу девятый год священником, и впервые
почувствовал себя нужным пастве, как ни странно, именно в
Африке. У нас отношение к духовенству какое-то
стереотипное. Некоторые считают, что священник
«должен и обязан». Другие – что
священник нужен только для исполнения требов и личных
прихотей. Третьи пришли в храм, послушали священника и
сказали: «Та, этот совет не подходит мне, пойду
искать другого совета и другого священника».
В Африке меня поразило, что люди не играют в двойные
стандарты, не ищут чего-то своего: «Перед
священником я стою один, выйду из храма буду другим, а
завтра буду третьим». Нет. Видя, что к ним приехал
священник, пытаются это использовать во благо своей душе и
прилепится к благодати, к Духу Святому. То, с каким
расположением они встречают и с какой жалостью провожают,
не описать. Хочется и хочется к ним возвращаться.
Был такой случай в Пакистане. ООН построила бесплатное
жилье для жителей трущоб. Но никто не заселялся туда,
представители ООН никак не могли понять, в чем дело.
Представьте, что бы было, если бы у нас построили дом и
сказали, заселяйтесь, кто хочет. Сколько бы трупов
было.
Мы пошли в трущобы с четырьмя местными жителями. Прихожу и
спрашиваю у них, почему не заселяются. «Как мы будем
переселяться, если дом построили на 5 тысяч, а нас здесь
живет 10 тысяч. Я буду понимать, что живу в хороших
условиях, а мой сосед, брат останутся жить в трущобах. Я
не смогу спать. Если хотят нам помочь, пускай построят
жилья на всех нас», - ответили мне.
Я пытался недели две объяснить западникам причину отказа
переселяться из жутких трущоб в новый дом, но они меня так
и не поняли.
Был случай в Судане. Каждый день нам давали паек:
бутылочка воды, помидор, яйцо, сырок плавленый, джем, мед.
Я выхожу из гостиницы с этим пайком, а ко мне подбегают
дети, которые там играли в футбол, и просят воды. Я, по
своей меркантильности, уже мысленно попрощался с водой:
«Ладно, придется жариться под солнцем без
воды».
Бутылку взял самый старший, открыл и дал попить самому
младшему, и так все выпили понемногу и вернули мне
оставшуюся воду. Поблагодарили, пытались даже на
английском сказать «thank you», и дальше
побежали играть в футбол. Я стоял и думал: «Как
так?»…
Однажды дал ребенку из трущоб горсть конфет, он начал
шелестеть обертками и выбросил конфеты на землю. Снова
говорит мне: «Дай что-то». Я взял эту конфету,
развернул ее и съел у него на глазах, развернул еще одну и
дал ему. Он съел одну, вторую, третью… Оказалось,
дети в жизни не видели этих конфет.
Дети в Пакистане |
Но многие там не знают не только о конфетах, а и о том,
как выглядят деньги, не говоря уже об
образованности.
У меня мечта уехать в Африку насовсем и учить детей. Скоро
я получу диплом пилота, потому что там передвигаться так
удобнее всего, организуем фонд помощи африканским детям и
будем отвозить им ручки, бумагу, сладости, одежду. Там
очень мало грамотных людей – только в
столицах.
«Каждый раз, когда попадаешь в те страны,
ценишь, как никогда, простые вещи»
– В чем конкретно заключается миссия
православного священника в исламских
странах?
– Прежде всего, у священника, который собирается с
миссией в эти страны, должны быть очень сильное желание
поехать туда и огромная выдержка. Потому что приезжая
туда, сталкиваешься со всевозможными трудностями, начиная
от климатических условий, которые сказываются на здоровье
человека, и заканчивая опасными для жизни
перестрелками.
Нужно помнить, что это – не Европа, где есть время и
послужить, и отдохнуть, где безопасно. В Ливии за 22 дня
миссии я совершил 18 Литургий, после которых были
многочасовые беседы с соотечественниками.
Вообще окормление заграницей можно разделить на этапы.
Первые встречи с людьми – это этап молчания.
Слушаешь, люди все время говорят. Так называемся немая
проповедь. Люди ценят, что Православная Церковь прислала к
ним священника. Правда, слова «приезжайте, будем
песни петь» звучат чаще, чем –
«приезжайте к нам послужить».
Пасха в Ливии |
Поэтому для любого священника главное – вера, любовь
и выдержка. А если еще и война, то психологическая и
физическая подготовки.
И еще нужно помнить, что туда мы едем, прежде всего, к
своим – приходить в наши храмы могут только
христиане.
Кстати, когда нам удалось добиться разрешения служить в
Ливии на Пасху, собралось более 200 человек. Представьте:
военная стрельба, а у нас в храме все 200 человек в один
голос искренне молились о Воскресшем Христе. Это было
что-то неописуемое…
Каждый раз, когда попадаешь в те страны, ценишь, как
никогда, простые вещи – воду, хлеб, тишину – и
те евангельские ценности – взаимопомощь, любовь,
благодарность, верность, о которых говорит Господь.
P.S. Поскольку приговор пока что не вступил в
действие, родные украинских пленных обращаются ко всем с
просьбами о молитвах об их освобождении и возвращении на
Родину.
Елена, Чернигов
Государство при Каддафи было светским, всячески способствовало просвещению и развитию образования среди ливийцев – население сравнительно небольшое, а нефтяные запасы представляют большую ценность. Конечно, украинцы и россияне при их численности даже при другой политике не смогут позволить себе подобной «роскоши» в плане динамики развития. И ливийское правительство, в отличие от властей некоторых других государств, не проводило политики рабовладения в отношении неквалифицированной иностранной рабочей силы. Более того, несмотря на то, что проблемы отношения к неквалифицированным иностранным рабочим были, как практически везде, во многом они даже ценили ливийское правительство за возможность заработать.
Недопустимы высказывания, в результате которых страны, известные своей нетерпимостью, смешиваются с такими, как, например, Сирия или та же Ливия при Каддафи. Сирия вообще до искусственно нагнетаемой агрессии была образцом веротерпимости в условиях Ближнего Востока.