О цинизме

Отличительной чертой российского общества сегодня является плохо скрываемый цинизм. Юмористические передачи, демотиваторы в интернете, посты и переписки в соцсетях… Создается впечатление, что табуированных тем для циничных насмешек не существует. А может, цинизм – это просто модно? О чем свидетельствует циничный взгляд на мир? И можно ли его преодолеть?

Бегство от реальности

В первую очередь, я не стал бы все-таки говорить, что возрастание цинизма сегодня – это дань моде, ведь когда мы говорим о том, что что-то в моде, то, скорее, имеем дело с тем, что совершенно сознательно насаждается или сознательно кем-то воспринимается. Тот цинизм, с которым мы сталкиваемся в современном обществе, – это некое следствие: следствие того, что жизнь достаточно тяжела, а действительность жестока, и душа человека неподготовленного не переносит должным образом тех испытаний, которые на ее долю выпадают.

Что такое, собственно говоря, цинизм? В таком, скажем, бытовом своем выражении (не как философия древних киников) – это некая защитная реакция человека на то, с чем он не справляется. И это, безусловно, ложный выход, ошибка. Но человеку кажется, что, если он очерствеет и будет говорить о смерти, о каких-то человеческих трагедиях, о болезнях, несчастьях шутливо, с насмешкой, как-то холодно, то это ему поможет защититься от той боли, которая в сердце могла бы родиться. Но человек, который для себя выбирает цинизм как форму взаимоотношений с реальностью, теряет очень многое, потому что душа действительно черствеет. И тогда человек не испытывает той радости, которую мог бы испытывать, не может любить так, как бы он любил, не может смеяться так, как мог бы, потому что душа его становится словно свернувшийся в клубочек ежик. Хотя эта безопасность – мнимая, ведь есть животные, которые с ежами благополучно справляются. Зато, превратившись в такой клубок колючек, человек сам себя помещает в вакуум – духовный, душевный, потому что мало кому интересно колоться об эти острые иголки.

Цинизм – это своего рода посттравматический синдром

Почему это явление приобрело такую массовость? Дело в том, что всё происходящее с человеком сначала транслируется вовне и находит свое отражение в литературе, в кинематографе, в телевидении, да практически во всём, а потом со страниц СМИ, с экрана обратно в концентрированном виде вливается в его душу, и человек получает как бы некое подтверждение, что его стремление быть циником правильно и что это – норма. То есть одно подпитывает другое. Так и возникает иллюзия моды на цинизм, хотя первична здесь все-таки неготовность людей к происходящему. По большому счету, цинизм – это своего рода посттравматический синдром.

Когда тонешь в негативе

Существует много информации, которая в нас входит помимо нашей воли: это то, что мы слышим на работе, в транспорте, от близких, то, что получаем из СМИ, то, что «смотрит» на нас с рекламных щитов и билбордов, – и вырваться из этого потока, кажется, невозможно. Но кроме этого есть информация, которую мы можем в себя и не впускать: например, лишний раз не смотреть по сторонам, а сосредоточиться на том, что для нас по-настоящему важно; не сидеть часами, вперившись в экран телевизора или ноутбука; не читать какую-то, прошу прощения, белиберду, которую сегодня зачастую выдают за литературу; из средств массовой информации можем брать ровно то, что нам необходимо, а не изучать всё творчество современных блогеров. Потому что, когда человек неконтролируемо вбирает такой огромный поток информации, ему очень сложно бывает потом ее анализировать. И как раз одной из причин цинизма бывает вот эта перегруженность информацией, причем совершенно лишней и ненужной, да к тому же еще негативной. Ни для кого не секрет, что топовые новости все сплошь о каких-то ужасах. И, опять-таки, человек оказывается не готов к такому количеству негатива и его правильной оценке. Более того, когда в рамках одних и тех же информационных потоков он без конца сталкивается с противоречащими друг другу сообщениями, то перестает верить чему бы то ни было и, опять-таки, начинает над этим смеяться, относиться с презрением, с прищуром, с цинизмом.

На разрыве слова и дела

Безусловно, люди могут прийти к цинизму и тогда, когда они постоянно видят, как проповедуемые ценности не подкрепляются жизнью. Если ребенку в семье родители говорят, что так-то и так-то поступать плохо, а сами делают всё наоборот, в какой-то момент они получат циника. Если человек видит это же на уровне взаимоотношений общества и власти, и слова не подкрепляются конкретными делами, то у него тоже появляется очень циничное отношение ко всему хорошему и правильному, о чем говорят ему с экрана телевизора, в эфире радиостанций, на страницах СМИ. Например, сегодня часто заходит речь о том, как необходимо воспитывать подрастающее поколение в духе патриотизма и любви к Родине, а в то же время уже года два, наверное, если не больше, у нас никак не появится закон о патриотическом воспитании, потому что никто брать на себя этого не хочет – ни Министерство образования, ни Министерство обороны. И такой вот тяни-толкай получается, а серьезная работа так и не начинается.

Свобода… страха

В основе цинизма может лежать и идея свободы, немного искаженно понятая, когда человек, отвергая какие-то ценности, высмеивая их, таким образом чувствует себя свободным от жизни в соответствии с этими ценностями. Но это та же самая защитная реакция, о которой я говорю. Человек высмеивает ценности тогда, когда он в общем-то понимает, что они – ценность, но по какой-то причине хочет их отвергнуть. Ведь если это – что-то малозначащее, то зачем его высмеивать?!

Далеко за примерами ходить не надо: мы зачастую видим людей, которые против Церкви восстают – и не только против Церкви, но и против Бога, потому что они боятся. Боятся не Бога, не Церкви, не людей Церкви – они боятся в свое сердце впустить веру. Потому что они понимают, что вера, поселившись в сердце, перевернет их жизнь. И тогда они почувствуют боль, страдание, они вынуждены будут вообще в принципе чувствовать настолько сильно и глубоко, насколько бы чувствовать не хотели. И человек выбирает такую защиту: надевает маску циника и начинает смеяться, начинает говорить и даже пропагандировать какие-то вещи, о которых, может быть, он в глубине души даже и не думал.

Как ведет себя школьник, которому нравится девочка? Дергает ее за косичку, дает ей хорошего пинка, подставляет подножку, так что она падает и разбивает себе нос. В чем здесь дело? Он ее боится, боится быть отвергнутым, поэтому вместо того, чтобы начать с ней дружить или за ней ухаживать, он ведет себя так дико и примитивно.

Прикрывая цинизмом свой страх перед жизнью, перед живыми чувствами, человек в целом добивается своего: его жизнь превращается в некий суррогат, заменитель, потому что подлинной жизнью, в которой есть место и радости, и страданию, и веселью, и слезам – естественной реакции на происходящее, – этот холодный цинизм, конечно, не назовешь.

Оставаться человеком

Очень часто такую защитную реакцию можно наблюдать у людей, чьи профессии сопряжены с человеческим страданием и смертью: у врачей, сотрудников правоохранительных органов, юристов. У них не хватает сил всех жалеть, обо всех переживать и со всем этим в душе жить. И они закрываются. Однажды в отделении реанимации Института Склифосовского, куда я пришел причащать тяжелобольного, видел такую картину: девочки, медсестры, везли каталку и при этом очень весело смеялись, как будто они в каком-нибудь ночном клубе или у кого-то в гостях в хорошей компании, а на каталке лежал человек, у которого вместо головы было какое-то страшное месиво…

Не все, конечно, черствеют настолько. Более того, всегда есть возможность этого избежать. Есть масса людей, которые, пережив в своей жизни тяжелейшие испытания и потрясения, циниками не становились. Даже среди патологоанатомов – их всегда приводят в пример запредельного цинизма – я встречал людей, которые не забывают о том, что перед ними на столе не материал для исследования, но то, что было когда-то живым человеком, а сейчас является его телом.

Человек находит опору в тех ценностях, которые ему прививаются с детства, в общем-то, во всем, что становится основой для формирования полноценной человеческой личности. А как раз цинизм – это неполноценность человеческой личности. А еще цинизм – это всё-таки выбор человека, потому что даже бандиты не все циники, и если человек хочет оставаться живым, если он готов идти на все издержки, с этим связанные, он не будет циником.

Доверься Божией любви!

И легче всего в этом смысле, безусловно, людям верующим. Священники сталкиваются с человеческой болью даже больше, чем кто бы то ни было, начиная с момента рождения человека и заканчивая моментом смерти. И от этого тоже бывает страшная душевная усталость. Но священник знает, что такое Промысл Божий, что такое любовь Божия, он знает, что из всего происходящего вокруг нас, страшного и скорбного, Господь может выстроить спасение одного человека, спасение другого человека, что во всём этом есть определенный смысл. Священник к тому же молится Богу обо всём том страшном и скорбном, что наблюдает, и в этой молитве находит утешение. И это утешение дает возможность не быть циником.

Обязательно надо всё, что в нашей жизни происходит, открывать Богу

И это рецепт для любого верующего человека: не закрываться ни от боли, ни от страданий, ни от трагедий человеческих, но не давать им себя разрушать – молиться о тех людях, с болью которых мы сталкиваемся, молиться о себе самих, когда мы с чем-то не можем справиться, и ничего не бояться, потому что надо обязательно всё, что в нашей жизни происходит, открывать Богу и возлагать на Него. Ведь там, куда входит любовь Божия, ее свет и тепло, для цинизма уже предпосылок не остается.