Уникальное житие мученицы Перпетуи

Перпетая Карфагенская, мученица

Про мученицу Перпетую Карфагенскую даже верующие люди часто не знают. Хотя жизнеописание ее в своем роде уникально.

Уникальность текста, который носит название «Страдания святых мучеников Перпетуи, Фелицитаты, Сатура, Сатурнина, Секунда и Ревоката» в том, что основой его послужили дневниковые записи мучеников Перпетуи и Сатура. Обычно жития писались либо со слов очевидцев, либо с так называемых мученических актов – это были протоколы допросов, которые педантичные римские власти вели в судах.

Коррумпированность – дело не новое, что бы там ни утверждали современные люди. Казалось бы, Римская империя была образцом правовой дотошности… но ее чиновники запросто продавали христианам копии протоколов допросов их единоверцев, убитых за Христа. Равно как и тела мучеников.

Но житие мученицы Перпетуи, повторимся, уникально: оно написано с ее собственных слов и помогает нам понять, что чувствовали те, кто отдавал жизнь за Христа.

Карфаген

Сам стиль дневниковых записей подтверждает: текст писала знатная римлянка.

Почему римлянка? Потому что Карфаген к тому времени давно был римским.

Эта финикийская колония расцвела на месте нынешнего Туниса и долго вела с Римом войны за влияние в Средиземноморье. Поскольку римляне называли финикийцев пунами, то войны получили название пунических. Впрочем, из школьной программы в наших головах на заданную тему обычно остается лишь имя Ганнибала.

Но так или иначе, а к 146 году до н.э. Рим победил, и Карфаген был разрушен. Однако уже через столетие его начали отстраивать заново – на римский манер. Он быстро разросся в огромный по тем временам мегаполис и центр большой провинции. Цирк Карфагена вмещал несколько десятков тысяч зрителей.

В Карфагене и окрестных городах к тому моменту жило много римской знати, и Фивия Перпетуя происходила именно из нее. Семья ее была языческой, но в означенный момент обратилась ко Христу. Однако незадолго до описываемых событий император Септимий Север издал указ, который запрещал обращаться в христианство. То есть те, кто принял христианство до этого указа, системно не преследовались… А вот новообращенных следовало казнить. И Перпетуя с единомышленниками подпадали под этот указ как нельзя лучше – они были катехуменами.

Арест

В начале 203 года по доносу были схвачены Фивия Перпетуя, ее рабы – супруги Ревокат и Филицитата (бывшая на то момент беременной) – и два знатных юноши – Сатурнин и Секунд, обвиненные в том, что они намерены стать христианами. Человек, который наставлял их в вере (его звали Сатур), узнав об их аресте, добровольно сдался властям, чтобы разделить участь своих катехуменов.

Перпетуе было тогда 22 года. На руках у нее был грудной младенец

Их поместили под домашний арест, считая, что уговоров родных и нескольких угроз будет достаточно, чтобы «образумить» молодых людей. К Перпетуе приходил ее отец-язычник и умолял отречься от Христа – не губить своей молодости. Надо сказать, что ей было тогда 22 года. Она была, предположительно, вдова и имела грудного младенца – сына. Вот к этому-то обстоятельству ее отец и взывал особо усердно. Однако ни Перпетуя, ни ее единомышленники не поддались на уговоры, и, будучи под домашним арестом, поспешили принять крещение. Одна из первых записей в дневнике мученицы Перпетуи гласит: «Мы были крещены, и Дух подсказал мне, чтобы в воде крещения я не искала ничего, кроме благодати для телесного укрепления в мученичестве». То есть во время крещения к ней пришло понимание того, что живыми им из-под этого ареста не выйти.

Темница

Сразу после принятия крещения им, естественно, поспешили ужесточить условия заключения и перевели в темницу. Темницами эти помещения назывались не для нагнетания настроения, а по гораздо более простой причине: они создавались абсолютно темными.

Это были глухие подвалы за несколькими дверями – беспросветные, смрадные, наполненные грызунами и насекомыми. Полная темень стала первым страхом Перпетуи: никогда прежде ей не приходилось оставаться в полном мраке – помещения состоятельных людей ночью освещались ночниками.

Узники заключались туда скученно до невозможности, избивались, томились от жажды и немыслимой духоты. Мы можем догадаться о том, что там творилось, по такому факту: один из заключенных – молодой юноша по имени Секунд – умер в тюрьме, не дожив до казни.

Сама Перпетуя больше всего страдала из-за тревог за ребенка. Но вскоре христиане, остававшиеся на воле, смогли за «вознаграждение» исхлопотать узникам временные улучшения условий. Перпетуе принесли на кормление сына, который уже ослабел от голода. Спустя несколько дней удалось получить разрешение оставить ребенка при себе.

«Тогда, – пишет Перпетуя, – я утешилась и была избавлена от скорби и беспокойства за мое дитя. Тюрьма показалась мне дворцом, и я предпочитала быть в ней скорее, чем где бы то ни было в другом месте».

Видение

Один из христиан, считая, что исповедничество уже дает Перпетуе дерзновение, просил её вопросить Бога о том, чем закончится суд: страданием или избавлением. И далее идет запись, которая сильно постыжает наше маловерие. Перпетуя пишет:

«Я, зная, что мне крещением дана возможность беседовать с Господом, милость Которого я уже ощутила как чрезвычайно великую, прямо обещала брату и сказала: “Завтра утром я скажу Te6е”. И я попросила (Бога), и вот что мне было показано:

Я видела золотую лестницу изумительной высоты, достигающую до небес, и очень узкую, так что люди могли подниматься по ней только один за другим. А по обе стороны лестницы находились железные орудия всех сортов: мечи, копья, крюки, кинжалы, так что если кто-нибудь шел по лестнице неосторожно, не глядя вперед, он неизбежно оказывался растерзанным этими железными орудиями, и его плоть соскальзывала по железу. А под лестницей извивался дракон ужасающей величины, который подстерегал поднимающихся и старался испугать их при восхождении.

«Мы поняли, что нас ожидают страдания, и от того часа перестали иметь какую-нибудь надежду на этот мир»

Сатур поднялся первый, и, достигнув вершины лестницы, обернулся ко мне и сказал: “Перпетуя, я ожидаю тебя, но остерегись, чтобы дракон не схватил тебя”. А я сказала: “Во имя Господа Иисуса Христа, он не повредит мне”. И дракон, как бы боясь меня, поднял свою голову, а я, делая первый шаг на лестницу, наступила ему на голову. И я пошла и увидела большой сад, а в середине сада седовласого человека, сидящего в пастушечьей одежде и доящего овец. Вокруг же стояли многие тысячи облеченных в белые одежды. Он поднял голову, посмотрел на меня и сказал: “Привет тебе, дочь Моя”. И Он позвал меня и дал мне кусок сыра из молока, которое надоил. Я приняла сыр протянутыми руками и съела его. А все, стоящие кругом, сказали: “Аминь”. При звуке этого слова я проснулась, всё еще ощущая сладость, которую я не в силах описать. Все это я рассказала немедленно брату, и мы поняли, что нас ожидают страдания, и от того часа перестали иметь какую-нибудь надежду на этот мир».

Суд

Незадолго до суда к Перпетуе пришел отец и в душераздирающих выражениях умолял дочь пожалеть его седины и отказаться от прежних показаний. Позже Перпетуя записала:

«Я скорбела о седых волосах моего отца и о том, что он – единственный из всей нашей семьи – не радовался моему мученичеству. И я старалась утешить его, говоря: “На лобном месте будет то, что Богу угодно, ибо знай, что мы находимся не в собственных наших руках, но в руках Божиих”. И он ушел от меня в огорчении».

О дне суда мученица пишет:

«Мы были отведены для слушания нашего дела. Остальные были допрошены и исповедали свою вину. Потом подошли ко мне. В это время появился мой отец с моим мальчиком, протиснулся ко мне и тихим голосом сказал мне: “Пожалей твое дитя”.

Илариан-прокуратор, который только что принял власть вместо проконсула Минуция Тимиана, недавно умершего, сказал: “Пощади седины отца твоего, пощади младенчество твоего сына, принеси жертву о благополучии императоров”. – Я ответила: “Я не сделаю этого”. – Илариан спросил: “Христианка ли ты?” – Я ответила: “Да, я христианка”.

Так как мой отец, стоявший тут, был приглашен для того, чтобы отвратить меня от веры, то Илариан приказал сбросить его с помоста, и его начали бить палками. Несчастье моего отца мучило меня, как если бы меня саму били. Я очень страдала за его поруганный престарелый возраст.

После того прокуратор произнес приговор обо всех нас, осудив нас на съедение диким зверям, мы сошли с помоста вниз и радостные вернулись в темницу».

Приговор поразил присутствующих, потому что обычно в таких случаях римских граждан усекали мечом. Но недавно назначенный судья хотел выслужиться и решил приурочить казнь мучеников к зрелищам по поводу дня рождения императорского сына.

После суда их вернули в темницу. Главной болью Перпетуи оставался маленький сын, но даже это вскоре перестало ее мучить:

«Так как мой ребенок должен был питаться моей грудью и для того находиться при мне в темнице, то я просила диакона Помпония пойти к моему отцу и просить его дать мне моего младенца, но отец мой не дал его. И, видимо, была на это воля Божия, потому что дитя перестало просить о груди, а мои груди не причинили мне никакой тяготы, и я перестала терзаться заботой о моем ребенке и болью в грудях».

Схваченная вместе с госпожой рабыня Фелицитата была беременна, и роды предстояли через месяц. Она боялась, что не успеет родить до дня казни. По закону беременных женщин нельзя было подвергать общественным наказаниям, а значит, ее должны были казнить позже остальных, с преступниками.

Перед казнью Фелицитата родила маленькую девочку, которую потом одна из сестер-христианок воспитала как свое дитя

Ее сомученики, горюя о ней, за три дня до казни совершили усиленную молитву. И сразу после нее пришли роды. Житие говорит:

«Когда с великим трудом, естественным при восьмимесячных родах, в боли рождения она начала стонать, один из катарактариев (сторожей темницы) сказал ей: “Ты, которая так страдаешь сейчас, что же ты будешь делать, когда ты будешь брошена диким зверям, которых ты так презирала, когда отказывалась принести жертву?” – Она же отвечала: “Теперь это я сама мучаюсь тем, чем мучаюсь, а тогда будет Иной во мне, Кто будет страдать за меня, потому что я готова страдать за Него”. И она родила маленькую девочку, которую потом одна из сестер-христианок воспитала как свое дитя».

День подвига

Записки Перпетуи завершаются словами:

«Итак, я заканчиваю это описание нескольких дней перед представлением. А то, что совершится на представлении, пусть запишет кто-нибудь другой».

И из свидетельств христиан, которые в тот день пришли на стадион, известно следующее:

«Приблизившись к правителю Иларию, мученики сказали: “Ты осудил нас, но Бог будет судить тебя”. Тогда толпа закричала, чтобы они были подвергнуты пытке бичами, так как (публичным обвинением магистрата) они оказались в разряде злодеев. А они радовались, что благодаря этому перенесли одну из пыток, которым подвергался Господь».

Двух женщин вытолкнули на арену первыми и выпустили на них разъяренную буйволицу. Она расшвыряла их рогами. Перпетуя поднялась, подошла к Фелицитате и помогла встать ей. Перпетуя не чувствовала ни страха, ни боли – «так глубоко она пребывала в Духе», и не сразу поняла, откуда на ее теле раны.

Встав, Перпетуя первым делом собрала рассыпавшиеся по плечам волосы – знак траура. Она считала, что день мученичества – это день ее торжества!

Характерная деталь: встав, Перпетуя первым делом собрала волосы, рассыпавшиеся по плечам. Потому что распущенные волосы означали в той культуре знак траура, а она считала, что день мученичества – это день ее торжества!

Затем зверей выпустили на мужчин. Жизнеописатель пишет:

«Тот, Кто сказал: “Просите, и дастся вам”, дал им то, что они просили: каждому такую смерть, какую каждый желал. Еще ранее, когда они обсуждали между собой свои желания относительно мученичества, Сатурнин свидетельствовал, что он хотел бы быть брошенным всем зверям, без сомнения для того, чтобы приобрести большие венцы. Поэтому он и Ревокат еще в начале представления были отданы леопарду, а потом растерзаны медведем.

Между тем Сатур испытывал сильное отвращение к тучности медведя и молился о том, чтобы быть убитым одним укусом леопарда. Поэтому когда на него был выпущен озлобленный кабан, то зверь бросился на сторожа и пронзил его клыками так, что сторож умер на следующий день, Сатур же был только сбит с ног. Когда потом его бросили у входа в медвежью берлогу, медведь не вышел из берлоги».

Леопард, как и предсказывал мученик, нанес лишь один укус – смертельный.

Часть толпы стала кричать, что мученики омылись кровью и должны быть выведены во Врата жизни, то есть помилованы. Но судья, к удовольствию другой части толпы, приказал добить их.

Чтобы кровожадным зрителям было лучше видно, как меч входит в тела, мучеников подняли на ноги. Израненные, они стали давать друг другу последнее целование мира.

«Но Перпетуя, – говорит житие, – должна была испытать еще некую муку. Она была пронзена между ребер, вскрикнула громко и сама направила дрожащую руку молодого гладиатора к своему горлу. Быть может, такая женщина не могла быть убитой не так, как она того пожелала».

Как обычно, чиновники и стража не побрезговали отдать тела мучеников за «вознаграждение». Их погребли в Карфагене, а после обрели мощи.

Страдания святых мучеников совершилось в 203 году, а ровно восемнадцать веков спустя из Пюхтицкого монастыря нашему Пюхтицкому подворью от приснопамятной игумении Варвары была передана частица мощей святой мученицы Фивии Перпетуи Карфагенской (в Пюхтице хранится довольно большая частица).

Каждый год мы служим всенощное бдение в день ее памяти. Мир бушует морем глупостей, отмечает день «святого Валентина» и всё больше сходит с ума… а подвиг мучеников сияет над ним вечным немеркнущим светом.