«В поисках вечности»
Беседа с преподавателем шведского языка Иоанной Ханссон. Часть 2

Часть 1

– Самое главное – это православие. Для западного человека, который приезжает в Россию, важно открыть своё сердце и отказаться от стереотипов, которые сформировались у него дома, потому что православие – есть нечто иное, его невозможно воспринимать с точки зрения современного западного материализма и рационализма. Но зато православие – это неоспоримая истина, это те вечные духовные ценности, без которых человек не может жить, если он действительно ищет истину, ищет настоящего общения с Богом.

– Ну, вот многие сейчас скажут, как она могла променять такое благополучие, такую комфортную жизнь у себя на Родине, в Швеции, на абсолютно бескомфортное существование здесь, в России, где все неустроенно, где нет уверенности в будущем дне…

– На самом деле, это зависит от тебя, что для тебя важнее: духовные ценности или материальные ценности. На Западе, в частности, в Швеции есть всё для комфортной, благополучной жизни, зато перспективы духовного развития не существует. Человек живёт в духовном вакууме. Поэтому тот, кто испытывает потребность в духовной жизни, не сможет там успокоиться. И тот, кто ищет не временное, а вечное, всегда будет стремиться туда, где его можно отыскать и в нем развиваться, туда, где можно жить, основываясь немножко на иных принципах, чем принципы материального благополучия. В России это действительно возможно, потому что здесь возрождается православие, действуют прекрасные храмы, монастыри, многие люди живут православной жизнью, и здесь есть эта атмосфера. На Западе, например, у нас в посёлке, я могла бы жить одна со своей верой, но развиваться было бы практически невозможно. Поэтому для меня важнее жить в православной стране при любых других трудностях. Ведь Господь сказал: «Не заботьтесь о завтрашнем дне, у каждого дня есть свои заботы».

– Приехав из Швеции в Россию, даже до прихода в православие, я почувствовала, что русская культура – более глубокая, более утончённая, чем шведская, поэтому с радостью отказывалась от всего шведского, что было во мне заложено, и жадно впитывала всё русское. Конечно, шведское самосознание, ощущение «шведскости» такой, сидело во мне. Однако уже через несколько лет я перестала чувствовать себя шведкой и сейчас ощущаю себя если не русской, то православной. А поскольку православие для меня тесно связано с Россией, с русской культурой, то это стало для меня самым родным, дорогим и близким, несмотря на то, что я выросла в другой стране.

– А ты могла бы назвать кого-то из шведских композиторов, режиссёров, литераторов, кто оказал на тебя глубокое влияние вот в этих поисках Бога?

– Ингмар Бергман имел на меня определённое влияние, я всегда любила его фильмы. Но больше всего на меня произвел в юности впечатление поэт Бу Сеттерлинд (не знаю, переведён ли он на русский язык, возможно, и переведён). Он, конечно, лютеранин, но всегда искал Бога, всегда искал истину.

– После перехода в православие, наверное, тебе не раз приходилось бывать в Стокгольме, в русской церкви. Насколько мне известно, это одна из первых русских церквей за рубежом, её основание относится к началу XVII века, 1617-й год…

– Там, надо сказать, два русских православных храма. Один – Константинопольской патриархии, а я бывала в основном в другом, Московской патриархии. Это храм преподобного Сергия Радонежского в Стокгольме. Мне очень нравится их приход, дружелюбный, радостный. Прихожане там в основном русские, те, кто приехали в Стокгольм в 90-х годах. Они испытывает ностальгию по России, и я их понимаю. Когда я приезжаю в Швецию, хотя это бывает ненадолго, на месяц максимум, всё равно и я скучаю по России. Мы всегда хорошо общаемся с этими прихожанами, такое ощущение, что мы с ними очень похожи. Я шведка, но уехала в Россию, они русские, но уехали в Швецию. И при этом мы все православные, все скучаем по России, и что-то душевное у нас общее, поэтому приезд в этот приход – всегда большая радость для меня. Его настоятель – отец Владимир (Александров), русский батюшка, светлый и живой человек, который замечательно устроил жизнь прихода. Даже несколько шведов пришли к нему, выучили церковнославянский язык, поют на клиросе. Ещё есть приходы в пяти или шести других городах, там нет постоянного священника, и стокгольмские священники ездят куда-то раз в месяц, куда-то раз в полгода.

– Существуют ли шведские святые?

– Да, есть. Например, это святая благоверная княгиня Анна Новгородская, старшая дочь шведского короля святого Олофа Шетконунга (994-1022 гг.). Она приехала в Новгород и вышла замуж за великого князя Ярослава (Мудрого), приняла православие с именем Ирина и воспитала своих детей – у неё было много детей – в православных традициях. Все они стали благочестивыми людьми, а сама княгиня после смерти мужа основала монастырь, приняла иночество и прославлена в лике русских святых благоверных князей. Вот такая у нас есть шведско-русская святая.

-Дорогая Иоанна, что бы ты могла пожелать тем людям, которые сомневаются в Боге, но все же ищут Его?

– Мне кажется, самое главное – открыть своё сердце и довериться Богу, потому что когда Господь видит желание человека найти Его, то Он обязательно постучится в сердце человека, а дальше уже от нас зависит, готовы ли мы Ему открыть или нет. Если человек действительно искренне ищет Бога, то он обязательно Его найдёт, я в этом уверена.

Беседовала Александра Никифорова