Царский путь к счастливой семье

Обычно рассуждают о царском пути, когда речь идет о чем-то возвышенном, духовно утонченном и т. д. А тут какие-то браки и в перспективе еще и пеленки… Уместно ли при этом поминать царский путь? — Не только уместно, но и необходимо. Обращаться к понятию царского пути следует всегда, когда христианин встает перед выбором, будь то выбор профессии, модели поведения, образа жизни и тем более супруга.

Сама идея царского пути перекликается с античным принципом золотой середины, но не вполне тождественна ему, поскольку принимает во внимание в первую очередь и по преимуществу духовные аспекты всякой жизненной проблемы и, коротко говоря, помогает не столько улаживать эти проблемы, сколько оптимизировать путь человека к Богу. Но дело ведь в том, что у духовных аспектов бытия есть вполне вещественные формы проявления, и именно строя свои рассуждения о предстоящем выборе (в нашем случае — о брачном выборе) по принципу царского пути, можно уменьшить риск ошибки. А ошибки в деле выбора семьи чреваты искалеченной жизнью, и не одной. И далеко не факт, что такого рода несчастья будут способствовать душевному спасению, как об этом иногда можно услышать; к сожалению, скорее наоборот.

Если говорить о царском пути совсем коротко и просто, то идея его состоит в том, чтобы избегать крайностей: непродуманно суровой аскетики — но и полного попущения страстям и слабостям, нарочитой неаккуратности — но и чрезмерного внимания к внешнему виду, самодеятельного «правила», занимающего большую часть суток,— но и легкомысленного пренебрежения молитвой под заведомо ложным предлогом «молюсь кратко и на бегу, но зато от сердца».

Пожалуй, больше всего внимания уделял идее царского пути преподобный Иоанн Кассиан Римлянин, заметивший, что дар трезвения сохраняет и от излишних строгостей, и от беззаботной расслабленности. Но тут есть тонкость: трезвение предполагает напряженную бдительность, а вовсе не равнодушную умеренность теплохладности.

Еще можно сказать, что царский путь помогает добиться чего-либо действительно нужного и полезного наиболее быстрым, легким и разумным способом. Тут читатели (особенно юные, для которых проблема создания семьи — самая жгучая актуальность) имеют право возопить: «Ничего себе быстрый и легкий! Это все время рассуждать и раздумывать!». Рискну тем не менее этот тезис отстаивать.

Простой расчет помогает понять, что поступить с невероятной скоростью, а потом долго-долго (всю жизнь, а может, и дольше...) мучиться с последствиями, пытаясь что-то на ходу исправить,— это и долго, и хлопотно, и трудно,— ну и неразумно. А немного (в сущности, несколько лет — это ведь тоже немного в сравнении со всей жизнью) помедлить, пораскинуть мозгами, вдумчиво помолиться (не о сиюсекундном исполнении своего сиюминутного желания, а о незамутненном свершении воли Божией), но зато в дальнейшем обеспечить себе в жизни надежный тыл, прочную опору и максимально возможную в нашем шатком мире уверенность — гораздо проще и легче.

Вот римляне, например, говорили festina lente, что значит «спеши медленнее», а наши соотечественники не без иронии дополняли поспешишь — людей насмешишь (хотя очень немилосердно смеяться над поспешно заключенным неудачным браком).

К внутреннему смыслу понятия умеренности мы еще вернемся.

Между браком и монашеством

Мне рассказывали о дивном — иначе не назовешь — случае... не то чтобы старческой прозорливости, а поистине старческой заботы о душах человеческих. Давным-давно прибыл семинарист к митрополиту за решением главного вопроса своей жизни. Владыка поговорил с ним, подумал и сказал, что препятствий к постригу не видит, вот разве что нужно прояснить еще один вопрос: есть ли девушка, с которой данный семинарист дружит? Такая девушка была. Следующий вопрос: а ты без нее проживешь? Ответ был бодрым и безусловно положительным. А вот последний вопрос — это и есть то, что отличает старца (который по определению не только отец, но и мать) от «опытного старичка», как говаривал отец Иоанн (Крестьянкин): а она без тебя проживет? Семинарист честно ответил, что такое его решение будет для нее тяжелым ударом. И определил ему Владыка жениться, и долгую счастливую жизнь прожили батюшка с матушкой. И сейчас живут.

В отсутствии мудрого старца полезно руководствоваться одной святоотеческой идеей (ее упоминает отец Глеб Каледа в своей знаменитой книге «Домашняя церковь»): имеющий дар совершенной любви может идти в монастырь, не имеющий такового должен учиться любить в семье. В этом выборе просматривается идея царского пути.

Добавим, что нормально и логично, когда верующий человек берет благословение на жизнеопределяющий шаг, будь то принятие монашества или вступление в брак. Ненормально — когда он уповает только на это благословение. Я знаю несколько случаев (два из них — с будущими священниками), когда опытные духовно люди благословляли на брак, и брак был счастливым. Но знаю и случаи, когда благословленный брак терпел катастрофу. Представляется, что в этих случаях супруги считали, что поскольку им сказали «волшебное слово», можно уже не прилагать никаких усилий в построении семьи.

Теперь — только о браке. Внешние обстоятельства

К великому моему сожалению я просто-таки вынуждена утверждать, что ранние браки очень часто сулят в дальнейшем осложнения. Это не значит, что их следует преследовать и отрицать, потому что великая и праведная перед Господом любовь может разразиться невзирая на возрастной ценз, так что и в 18 лет можно заключить счастливый брак на всю жизнь; однако полезно соображать, не толкают ли на заключение брака какие-то сугубо внешние прагматические обстоятельства.

Прежде всего таким обстоятельством может послужить извечный девичий страх остаться в старых девах, в котором современная девушка иногда стесняется признаться самой себе. При старозаветном (не путать с христианским — христианства-то тут и на грош нет!) устройстве общественного мнения незамужняя женщина — «существо второго сорта», поэтому пасующие перед идолами века сего девушки стараются выйти замуж во что бы то ни стало (иногда, прямо скажем, и за кого попало. Как говорили в советских магазинах, берите-берите, а то и этого не будет). И при этом нет ни разумного выбора, ни любви; одна только азартная игра, лотерея, а последствия ее могут быть и более печальными, нежели при лотерейном проигрыше, потому что можно проиграть жизнь.

И чем моложе претенденты на семейный статус, тем большую роль в их решении играет совершенно вздорный мотив: надоели родительские шпынянье и заботы (и непонятно даже, что больше), хочется самостоятельности. Такое стремление вполне понятно и даже в чем-то симпатично, но вот принимать его во внимание при решении своей судьбы тем не менее нелепо.

Что касается молодых людей, то их опрометчивое решение вступить в брак может диктоваться и надвигающимся рукоположением. Почему-то распространено мнение, что единственное, что может делать православный молодой человек, это быть священником. При этом подразумевается, что это очень просто (мысль о призвании в голову не приходит, не говоря уже о том, что невозможно стать авторитетом для людей без веских оснований). Поэтому не заботят ни образование, ни специальность. Одна милая девушка, рассказавшая о своей помолвке (к счастью, распавшейся), на вопрос о роде занятий жениха с гордостью ответствовала: «Будущий батюшка». И не то чтобы он в семинарии учился, а просто так: живет себе, нигде не работает, читает душеполезные книжки и мечтает.

Подчас для православной девушки предел мечтаний и венец жизненной карьеры — быть матушкой, а для этого нужно как можно раньше найти перспективного кандидата. Да и сам кандидат подыскивает невесту, чтоб в матушки годилась (внешне, разумеется), остальное неважно. А потом архиереи пребывают на грани отчаяния, разбираясь в безвыходных конфликтах священнических семей… А духовники, окормляющие мирян, тоже встают в тупик: вместо христианского брака перед батюшкой предстает цепь мучительств, зачастую взаимных: побои, скандалы, издевательства, измены... люди, можно сказать, на глазах гибнут, а он должен отговаривать их от развода, притом что видит, что дальнейшее совместное проживание ведет их в бездну.

Наконец, влюбленность, то есть кружение головы и сердца, тоже зачастую следует по существу отнести к внешним поводам,— просто потому, что такого рода эмоции могут быть мимолетными и поверхностными, и уж в любом случае они — вещь более внешняя, нежели то внутреннее человека, которое обращено к Богу и благословляет Его святое имя, как поем мы в начале Литургии. Но как без какого-никакого угла семьи не построишь (как это ни обидно идеалистам), так и без влюбленности на первых порах семейная жизнь будет неполной. Очень часто и твердо православные авторы пишут о том, что влюбленность проходит. Это правда, хотя и не всегда, но это отнюдь не значит, что ее вовсе не нужно. Очень мне нравятся пожилые супруги, которые сидят в парке или в метро, держась за руки. Но эта их глубокая, зрелая привязанность была бы невозможна, если бы в прошлом они не держались за руки с трепетом молодого и яркого чувства.

Попытка рассуждения

Прежде всего давайте сообразуемся с очень простым фактом, о котором тем не менее мало кто думает: брак — это драгоценная привилегия свободных людей. Рабам разрешались сожительства, но браком они не были: мужей с женами разлучали, глазом не моргнув, детей отнимали. Сквернее всего это было там, где браки рабов были венчанными; получалось, что надругаться над таинством — дело простое и никаких кар не влекущее. О браке как привилегии свободы стоит помнить и нашим современникам: мы женимся не ради того, чтобы кому-то угодить, не для того, чтобы никого не прогневить, а для устройства своей жизни ради вечного спасения.

Еще реже те, кто думает о свойствах и качествах будущего супруга (супруги), задумываются о собственных свойствах и качествах. Думать о них нужно трезво и спокойно, без воплей самопревозношения и самоуничижения. Лучший способ таких размышлений — вдумчивое отношение к исповеди: другой возможности увидеть и понять себя, кроме покаяния перед лицом Божиим, у человека просто нет. Только в соработничестве с Богом может открыться человеку то, что ему следует о себе знать; только перед лицом Божиим, при свидетельстве исповедующего священника и при условии искреннего и глубокого покаяния. А коль скоро это есть — можно задумываться о выборе суженого. Именно здесь — источник, начало нашего царского пути. И вот тут-то и выступает на первый план понятие умеренности в его глубинном значении: слово это происходит от слова мера, что означает, в частности, и соответствие. Супруги должны соответствовать друг другу — в этом и состоит умеренность, достигаемая на царском пути.

Например, молодой человек понимает, что он робок. Что делать? Упражнять силу воли? Сложно, да и результат непредсказуем. Избрать невесту с сильным характером? Некоторым это, может быть, и подходит, но при одном условии: эта женщина должна горячо и преданно любить мужа и всю свою энергию направлять на то, чтобы действовать ему на пользу — ему, а не себе. А эту самую пользу еще нужно понять. А понять ее можно только с позиции самой верной любви, придающей мудрость даже простакам. О том, что бывает в другом случае, даже подумать страшно. Так что, может быть, лучше негеройскому юноше жениться на робковатой девице, и будут они жить тихо-мирно?

Существует еще одна очень деликатная тема: внешность. При том, что представление о красоте может быть очень индивидуальным, какие-то общепринятые стандарты безусловно существуют (кстати, отец Глеб Каледа заметил, что нынешний модный идеал женщины — жестокое, злобное лицо; так стоит ли за этим гоняться?). Опять-таки, красивые люди зачастую считают, что, вступая в брак, некоторым образом делают одолжение, за которое с ними следует расплачиваться. И тут самое время подумать: оно того стоит? И еще раз подумать: не является ли стремление вступить в брак с чем-то вроде фотомодели простым тщеславием?

Но самая частая ошибка при выборе своей половины — она же и самая роковая — может быть названа несколько грубо, но справедливо: «брак с полуфабрикатом». Смотрит молодой человек на девушку и думает: «Много болтает, визгливо хихикает, сплетничает, бестактна, в церковь ходит постольку поскольку, дома не молится, готовить и убираться не умеет, жадно покупает пестрые безвкусные тряпки,— ну да мы это исправим». Позвольте полюбопытствовать, как? Или девица намечает следующий план «евроремонта» будущего жениха: «От пива отучу, работать по дому приучу, дурных друзей отважу, читать заставлю, сквернословить запрещу»... Не девушка, а зона усиленного режима!

Если у вас нет выдающихся умственных способностей, душевных сил и духовных даров — лучше за такую работу не беритесь. А если они есть, так и не возьметесь, понимая, что это ложная задача. В противном случае вам гарантированы скандалы чуть ли не с первых дней семейной жизни.

А если серьезно, то давайте уважать Божий замысел не только о мире в целом (в космических масштабах — это мы умеем), но и о данном человеке. Господь его создал, Господь, если сочтет нужным, будет руководить его жизненным путем. Наше дело — молиться о том, чтобы Он нас управил и направил.

Но ведь могут быть люди и вполне хорошие, только совсем друг ко другу не приспосабливаемые. А нравятся друг другу очень. Что делать?

Есть еще очень важный и очень сложный момент: родительская семья. Когда-то говорилось, что жениху полезно присмотреться к будущей теще и понять, что это — портрет его невесты через 20 лет, а невесте, соответственно, разглядеть будущего свекра. Сейчас этот совет малоприменим. Во-первых, не так уж много найдется в семьях отцов, и не всегда это их вина. Во-вторых, нынешнее поколение матерей претерпело так много деформирующих влияний, что... Бог с ними, конечно, но то, что среди наиболее частых причин абортов фигурируют мамашины уговоры, заставляет задуматься. Так что если действовать по упомянутому принципу, то нынешние молодые просто обречены на безбрачие.

Выход один: ориентироваться на свою способность ко внутренней сплоченности молодой семьи — ради ее великой цели. И тут впору переходить к лозунгам и призывам.

Новобрачные жены! Вы вышли замуж не за маму! Муж главнее! Желание мужа важнее маминых советов! Посмотрите на маму: так ли она счастлива, как вам хотелось бы быть? Посмотрите на себя: так ли вы здоровы, как вам хотелось бы, чтобы были здоровы ваши дети?

Новобрачные мужья! Хотите обеспечить себе мучения на много лет? Так скажите жене, что мама лучше готовит! И что она вообще как хозяйка лучше! И что она лучше вас понимает! А лучше забудьте-ка свою роль птенчика в мамочкином гнездышке, пора оперяться!

Означает ли это, что родителям нужно грубить? Да вовсе нет, скорее наоборот: если молодые находят опору друг в друге, то они обретают такую уверенность, что могут с приветливой улыбкой вынести и все «добрые» советы, и все нападки... и поступить, как Бог велит.

Попробуйте!

Зачем все это нужно?

А очень просто: для счастья. Митрополит Антоний Сурожский на вопрос о том, какой должна быть православная семья, ответил лаконично: счастливой. А вот протоиерей Димитрий Смирнов, окормляющий несколько крупных приходов, свидетельствует, что среди его прихожан (а их чрезвычайно много) счастливых семей — единицы. Что означает, что не в ту сторону смотрят супруги, не теми идеалами руководствуются. Потому что коль скоро поженились — соответствуйте той мере семейной жизни, которую вам Бог дает.

Ужасно, когда супруги «благочестиво» друг друга знать не желают: он вернулся из паломничества — она уезжает на богомолье... А любовь где? А ответственность за брак? А то, что обещали друг другу любовь и верность перед святым алтарем?

Очень-очень много лет назад в Москву на пару дней приехали великий режиссер Федерико Феллини и его жена, великая актриса Джульетта Мазина. Радостные киношники устроили прием на несколько сот человек, каждому из которых хотелось задать вопрос и получить ответ. Поэтому в одном конце зала рвали на части Феллини, в другом — Мазину. Для них это было страшное напряжение. Но время от времени они синхронно поворачивались, находили друг друга глазами... и с явным облегчением продолжали свою нелегкую работу.

Вот это и есть семья: спиной и на расстоянии чувствовать, что любимый нуждается в твоей помощи. И уметь помочь одним взглядом.