Ненадежная толерантность: межрелигиозные отношения в Болгарии после падения коммунизма

Герб Болгарии

Статистические данные и исторический фон

Религиозная самоидентификация населения:[1]

• Болгарские православные христиане: 6 552 751 (82,64%)
• Мусульмане: 966 978 (12,2%), из которых 85 733 шиита (7,7% всех мусульман)
• Не идентифицировавшие себя: 283 309 (3,57%)
• Католики: 43 811 (0,55%) (более 18 000 католиков восточного обряда)
• Протестанты: 42 308 (0,53%)
• Неизвестные: 24 807 (0,31%)
• Другие: 14 937 (0,19%), из которых 1 363 (0,02%) еврея

Всего: 7 928 901

Этнические меньшинства:

• Цыгане: 370 908 (4,7%) – оценка: 700 000 – 800 000 (8,8 – 10,1%)

• Турки: 746 664 (9,4%) – оценка: 600 000 – 700 000 (7,6 – 8,8%)

• Помаки: не внесены в результаты переписи – оценка: 200 000 – 270 000 (2,5 – 3,4%)

• Татары: 4 515

***

Завоевание турками Балканского полуострова в XIV–XV веках положило конец средневековому Болгарскому царству и его независимой Церкви, которую турки полностью подчинили Константинопольскому патриархату. Болгарская Церковь была восстановлена в форме независимого экзархата в 1870 году, но он не был признан Константинопольским патриархатом, так как был образован неканоническим путем (турецкий султан своим указом провозгласил Церковь независимой).

В 1878 году болгарский народ сбросил османское иго и создал независимое государство. Однако раскол Болгарской Православной Церкви (БПЦ) удалось преодолеть только в 1945 году, в то время как Болгарский патриархат был восстановлен лишь в 1952 году. Почему это произошло только после прихода коммунистов к власти? Укрепление престижа Церкви, конечно, не являлось целью коммунистов – необходимо было покончить с влиянием Вселенского патриархата и укрепить связи с Русской Православной Церковью, что служило дополнительным фактором сближения двух наций.

Коммунисты ликвидировали религиозную систему образования, конфисковали церковное имущество и развернули кампанию нападок на духовенство. Тем самым они взяли в свои руки бразды управления Церковью[2]. С течением времени Церковь стала играть второстепенную роль в жизни общества и превратилась в послушное орудие нового режима

После крушения коммунистического строя БПЦ получила возможность выйти из состояния духовной и институциональной стагнации. В 1991 году в своем первоначальном качестве было восстановлено церковное высшее учебное заведение – богословский факультет Софийского университета. С 2001/02 учебного года на факультете была введена четырехгодичная программа подготовки бакалавров и двухгодичная программа подготовки магистров. В университете в Велико-Тырново был создан второй богословский факультет, а в университетах Шумена и Пловдива студенты стали изучать богословие как учебную дисциплину.

Однако Церкви, ослабленной своим посткоммунистическим наследием, начиная от коммунистических агентов внутри нее и кончая строгим контролем, не допускающим лиц с уровнем образования выше среднего в высшее богословское учебное заведение, пришлось столкнуться с посткоммунистическими вызовами. Сложившееся при коммунистическом режиме церковное руководство продолжало удерживать позиции после краха старого режима. Церковь оказалась разделенной жаркими дебатами вокруг прошлых компромиссов ее иерархов. В 1992 году БПЦ подверглась одному из наиболее трагических испытаний в своей истории. Она разделилась на две части, не без активного вмешательства государства, которое зарегистрировало и таким образом легитимировало альтернативный Священный Синод. Попытки преодолеть раскол затянулись почти на десятилетие. Церкви пришлось конструктивно бороться с разрушительными и далеко идущими последствиями раскола внутреннего, который был преодолен только в начале XXI века.

Другим серьезным вызовом для БПЦ в течение последних 15 лет был новый опыт политического, культурного и религиозного плюрализма, к которому Церковь оказалась в значительной мере неподготовленной и для которого она не имела ни адекватной богословской, ни эффективной социологической методологии.

Другие религиозные общины

Несмотря на то, что восточное христианство было доминирующей религией большинства болгар на протяжении столетий, религиозная история Болгарии – это не только история БПЦ, она охватывает также историю мусульманской, еврейской и инославных христианских общин, которые веками жили рядом друг с другом. Следует отметить, что эти религиозные общины тоже подвергались репрессиям со стороны коммунистов.

Мусульманская община – вторая по численности в Болгарии. Политика коммунистов по отношению к мусульманским меньшинствам была в высшей степени волюнтаристской и претерпела значительные колебания в 1945–1989 годах.

Рассматривая ислам как серьезное препятствие к интеграции турок и других мусульман в болгарское общество, Коммунистическая партия пыталась создать «социалистическое турецкое меньшинство». Она подавляла религиозную идентификацию и поощряла развитие секулярной элиты среди этнических турецких граждан путем улучшения их положения в области образования и культуры. Вследствие ограничений и репрессий со стороны коммунистического режима и под влиянием кемалистской Турции центр идентичности турецкого меньшинства переместился из сферы религиозной принадлежности в сферу этнической принадлежности. В 1970–80-х годах традиционные имена мусульман были принудительно изменены на болгарские. Были приняты жесткие меры против исповедания религии и публичного использования турецкого языка. Более 350 000 болгарских турок уехали в Турцию, из них около 100 000 позже вернулись.

Несмотря на борьбу коммунистического правительства с религиозностью мусульманского и турецкого населения путем антиисламской пропаганды, конфискации имущества благотворительных учреждений (вакфа), сокращения числа действующих мечетей и преследования религиозных лидеров, турки и другие мусульмане упорствовали в совершении исламских обрядов. Даже исследования, проведенные при коммунистическом режиме в 1970-х и в начале 1980-х годов, подтвердили, что религиозность турецкого населения была в два раза выше религиозности болгар. В 1985 году лишь 25% этнических болгар декларировали свою религиозность, по сравнению с 55% турок.

В контексте новых процессов, начавшихся с падением коммунизма, контуры мусульманской общины стали более ярко выраженными и очевидными. Мусульмане получили новые возможности для религиозного и культурного возрождения, с одной стороны, и для политической мобилизации, с другой. По всей стране возникло множество организаций и ассоциаций гражданского общества. Три мусульманские школы и исламский учебный институт, более 1000 мечетей и молельных домов организуют религиозную жизнь общины. Появилась политическая партия, представляющая мусульманское население (Движение за права и свободы); с 1990 года она была представлена в каждом новом составе парламента. Лидеры партии были очень осторожными, чтобы избежать обвинений в поддержке исламистских и пантюркистских идей. Они, по существу, придерживались секулярности и проявляли умеренность в своих программах и заявлениях. Движение за права и свободы стало открытым для всех болгарских граждан, несмотря на то что оно опиралось главным образом на турков и других мусульман.

Мусульманская община в Болгарии очень разнообразна и в этническом отношении (в нее входят турки, помаки, цыгане и татары), и в религиозном (турецкие мусульмане разделены на суннитов и шиитов). Шииты известны в стране как алиани, или казилбаши («красные головы»), – они носят головной убор с 12 полосами, представляющими 12 имамов. Шииты обосновались в северо-восточной части страны в XV–XVII веках и были связаны с различными суфийскими орденами, действовавшими на Балканах в османскую эпоху. Суннитское большинство считало их «неортодоксальными» мусульманами, даже еретиками. Из-за периодических гонений шииты стремились скрыть свою идентичность и часто называли себя суннитами. Согласно переписи 1992 года, в Болгарии насчитывалось 85 733 шиита (7,7% мусульманского населения).

Другие три этнические группы мусульманской общины – помаки, цыгане и татары.

Помаки – это болгароязычные мусульмане, также называемые мусульманами болгарского этнического происхождения. Они живут преимущественно в сельской местности, главным образом в «помакских анклавах» в Родопских горах. После падения коммунизма, когда их идентичность столкнулась с вызовами новой реальности, помаки разбились на три подгруппы. Некоторые из них подчеркивали свою болгарскую этническую принадлежность и переходили в христианство, другая часть свидетельствовала о своей турецкой этнической принадлежности[3]. Третья подгруппа пыталась создать новую этническую идентичность на основе ислама.

Данные о религиозной принадлежности цыган крайне неопределенные, так как эта часть населения склонна изменять свою религиозную самоидентификацию и обычно разделена на мусульманскую и различные христианские подгруппы.

Татар в 1992 году насчитывалось 4 515 человек (произошло сокращение их численности с приблизительно 100 000 человек в 1870-х годах). Они живут в северо-восточной Болгарии, в районах, населенных преимущественно этническими турками, и имеют тенденцию к ассимиляции в языковом, социальном и культурном отношениях или к эмиграции в Турцию.

Католическая община подвергалась сильным преследованиям со стороны коммунистического режима, потому что католицизм рассматривался как религия фашизма и вектор иностранного влияния. Католические священники обвинялись в антисоциалистической деятельности и поддержке оппозиционных партий. В начале 1950-х годов имущество католических приходов было конфисковано, все школы, клубы и колледжи были закрыты, и Католическая Церковь лишилась легального статуса. В 1990 году были восстановлены отношения с Ватиканом, и в 2002 году папа посетил Болгарию. Сегодня в Болгарии проживают около 44 000 римских католиков и 18 000 католиков восточного обряда. Две католические общины успешно сотрудничают друг с другом.

Появление в Болгарии различных протестантских групп восходит к середине XIX века, когда миссионеры из США начали распространять методизм в Северной Болгарии и конгрегационализм в южном направлении. В 1875 году протестанты создали Болгарское евангелическое благотворительное общество, преобразованное в Союз Евангелических Церквей в Болгарии. При коммунизме имущество Протестантских Церквей было конфисковано, и многие пасторы и рядовые верующие по всей стране были насильственно переселены или ушли в подполье. После 1989 года старые, «традиционные» для Болгарии Протестантские Церкви были реабилитированы, власти зарегистрировали много новых Церквей. Возник ряд протестантских неправительственных организаций, занимающихся образовательной и религиозной деятельностью. В 1999 году на базе объединения четырех различных евангелических школ, которые открылись в Болгарии в начале 1990-х годов, был создан Евангелический богословский институт.

Еврейская община состоит главным образом из евреев-сефардов, а также небольшого числа евреев-ашкенази. Во время Второй мировой войны евреи, которые жили в Болгарии (около 50 000), были спасены от депортации в лагеря смерти благодаря активному вмешательству руководства Болгарской Православной Церкви. Коммунисты рассматривали болгарских евреев не как религиозную группу, а как национальную, и после Второй мировой войны около 90% евреев выехали из страны в Израиль. Сегодня в Болгарии проживают около 1 300 евреев.

Если не считать традиционных для страны религиозных меньшинств, то после падения коммунизма в Болгарии начали свою деятельность некоторые новые религиозные движения (НРД) западноевропейского и американского происхождения. И Православная Церковь, и все общество с беспокойством и страхом относились к возникавшему религиозному плюрализму. Общая реакция, которая всячески поддерживалась в большинстве заявлений в СМИ и отражалась в таких определениях, как «деструктивные культы» и «опасные секты», была крайне негативной. НРД рассматривались как угроза национальной идентичности, потому что утверждалось, что они якобы защищают интересы иностранных религиозных миссий и организаций. Церковь считала их вредными, так как они подрывали недавно обретенное ею положение в обществе, лишая ее возвращающейся в церковное лоно паствы. Церковь также считала, что НРД разрушают семейную жизнь, потому что они часто разжигают конфликт между молодыми новообращенными и их родителями.

В ходе проведенного в 1993 году социологического исследования доминирующего общественного мнения о НРД в Болгарии 68% проинтервьюированных высказались за запрещение в стране деятельности нетрадиционных религий, в то время как половина проинтервьюированных была убеждена в том, что новым религиям вообще нет места в демократическом обществе. Исследование четко показало отношение широкой болгарской общественности к данному вопросу. Народ не был готов признать легитимность нетрадиционных религиозных образований или мирно сосуществовать с ними.

Заметное уменьшение масштабов и значения НРД, по-видимому, является новой, зарождающейся тенденцией во всей Восточной Европе. Приток НРД и быстрый рост их численности (как было в первые годы после крушения коммунизма) прекратились. Согласно данным, процитированным Нели Хаджийской (Neli Hadzhiiska), в 1993 году около 1% болгарского населения, то есть около 85 000 человек, были зарегистрированы как члены нетрадиционных религиозных движений. Число приверженцев НРД, подсчитанное мной на основании данных, предоставленных Петковым[4] по различным религиозным общинам, упало до приблизительно десятой части от их числа за пять лет до этого. Я связываю это сокращение численности с высоким уровнем секуляризации болгарского общества[5] и с относительной стабилизацией религиозной ситуации в стране. Различные новые религии нашли свои ниши социализации и характеризуются более или менее предсказуемыми формами деятельности.

Межрелигиозные и межэтнические отношения

Негативная терпимость. На фоне общего нетерпимого отношения к НРД, которые появились в стране после падения коммунистического режима, выявился, как показали социологические исследования, весьма высокий уровень религиозной толерантности среди так называемых традиционных религий и по отношению к ним. Обычно христиане и мусульмане мирно живут рядом друг с другом. Хорошо известное поклонение неортодоксальных дервишских орденов святым и усыпальницам сближало мусульман с христианами. В прошлом мусульмане приносили пожертвования некоторым общим для них и христиан святым, также у них был ряд общих обычаев. Даже сегодня христиане и мусульмане совершают паломничество к нескольким общим для них святым местам (например, Демир Баба Текке в северо-восточной Болгарии).

Однако имеет место разграничение между негативной и позитивной терпимостями (называемыми некоторыми авторами пассивной и активной). Обычно негативная терпимость выражается в позиции прагматичного невмешательства и готовности примириться с разногласиями, в то время как позитивная терпимость означает не просто толерантное отношение к людям, исповедующим другую веру, а активную позицию уважения к ценностям других. Например, тестом на позитивную терпимость является готовность какой-либо религиозной общины защищать свободу других религий.

Я утверждаю, что в Болгарии, по-видимому, преобладает негативная терпимость. Установившиеся между христианами и мусульманами отношения, например, точно укладываются в модель «комшилук» (от турецкого слова «комшийа», означающего «сосед»), согласно которой люди разных этнических или религиозных групп живут мирно и даже сотрудничают, находясь рядом друг с другом. Однако группы сохраняют свои структурные и культурные различия, и их границы остаются прочными и, как правило, непреодолимыми.

Борьба за власть внутри общин. В современной истории Болгарии не было конфликтов, порожденных межрелигиозными противоречиями и/или связанных с ними. Однако после 1989 года происходили жаркие внутриобщинные споры, связанные с борьбой за власть и разногласиями по вопросу о том, кто должен говорить от имени каждой общины и контролировать ее имущество. Мусульманская община оказалась расколотой. Жесткое соперничество за пост главного муфтия привело к учреждению параллельных мусульманских советов, избравших конкурирующих между собой главных муфтиев, и к последующим судебным процессам, сопровождаемым взаимными обвинениями и ожесточенной полемикой в СМИ.

В целом религиозные общины остаются относительно закрытыми и сосредоточенными на своих проблемах, довольно сложных в посткоммунистическом контексте. Поэтому позитивное решение внутренних проблем общин и ослабление напряженности имеют важнейшее значение для их устойчивого развития. Вместе с тем продолжение концентрации внимания на самих себе грозит усилением специфической ментальности «крепости», унаследованной от коммунистических времен. Межрелигиозный диалог в этой ситуации чрезвычайно важен, потому что такой диалог даст новый опыт и перспективы, которые помогли бы урегулировать внутриобщинные противоречия.

Барьеры на пути к межрелигиозному диалогу. Существенным препятствием для ведения межрелигиозного диалога остается неравенство в плане общественной власти и влияния (религия большинства / религии меньшинств) и формирования национальной идентичности вокруг религиозной идентификации большинства населения – Православия. Это формирование является примером сильного взаимодействия между религией и политикой и вхождения религиозного дискурса в проект нации (национализма).

Другое серьезное препятствие – как правило, низкий уровень религиозного образования в болгарском обществе. Люди, по-видимому, не имеют представления не только о религиозном учении и религиозных обычаях других, но и о собственной религиозной традиции. В этой ситуации не следует игнорировать потенциальную подстрекательскую роль СМИ в разжигании нетерпимости путем выборочного и тенденциозного освещения событий. Доминирующее религиозное невежество вместе с манипулирующими, падкими на сенсации и часто недостаточно или вообще не подготовленными в религиозном плане СМИ, в конечном счете, могут оказаться фактором межрелигиозной напряженности и даже конфликтов.

Заключение

В целом с 1989 года в Болгарии наблюдается значительный прогресс в (тесно связанных) областях межэтнических и межрелигиозных отношений. Прекратились кампании по ассимиляции, был введено обучение на родном языке для детей из этнических меньшинств, а также религиозное обучение. Кроме того, был принят ряд важных законодательных документов, такие как Рамочная конвенция Европейского совета о защите национальных меньшинств, широкая правительственная программа интеграции цыганского меньшинства (Рамочная программа) и закон о защите от дискриминации. В декабре 2002 года правительство приняло новый закон о религии, заменивший старый закон 1949 года.

Однако перемены в политике и законодательных органах не всегда осуществлялись и доводились до конца. Межрелигиозная терпимость оставалась неустойчивой и ее можно назвать «негативной терпимостью». Все это снова доказывает, как трудно создать культуру терпимости даже после осуществления значительных структурных изменений.

[2] Верующие не могли быть членами Коммунистической партии, что само по себе препятствовало их карьерному росту. Те, кто посещал церкви, находились под наблюдением специальных органов безопасности и часто теряли работу. Не удивительно, что верующих постепенно стали рассматривать как граждан второго сорта.

[3] Во время переписи 1992 г. около 35 000 помаков в области Благоевграда идентифицировали себя этническими турками, что привело к всенародному протесту и последующему аннулированию в этой области результатов переписи – в том, что касается этнической идентичности, родного языка и вероисповедания.

[4] Todor Petkov. Putevoditel za dukhovnite obshnosti v Bulgaria [Путеводитель по религиозным общинам в Болгарии]. Sofia: Litavra, 1998.

[5] Точка зрения наблюдателей, согласно которой болгарское общество является одним из наиболее секулярных (см., например, David Martin. Forbidden Revolution. Pentecostalism in Latin America, Catholicism in Eastern Europe. Macon, 1996, p.9, and Sabrina Ramet. Social Currents in Eastern Europe. The Sources and Consequences of the Great Transformation. Durham & London, 1995, p. 157) подтверждается данными, процитированными в работе: Neli Hadzhiiska. Za nyakoi problemi, svarzani s novite religiozni dvizhenia v Bulgariya [О некоторых проблемах, связанных с новыми религиозными движениями в Болгарии] // Filosofski alternativi. № 3, 1995, с. 139–153. Нели Хаджийска отмечает, что в 1990 г. только 4% проинтервьюированных ответили утвердительно на вопрос, верят ли они в Бога. Я скептически отношусь к тому, что ее данные о последующем большом увеличении числа «верующих» (25% в 1991 г. и 63% в 1992 г.) отражают реальную действительность.

Перевел с английского языка А. И. Куприн

(Ina Merdjanova. Uneasy Tolerance: Interreligious Relations in Bulgaria after the Fall of Communism // Religion in Eastern Europe. XXVI, 1 (February 2006), p. 1–10.)