Революции и бесоодержимость

Антибольшевистский плакат времен Гражданской войны

Грех помрачил наш народный разум, и вот мы ощупью

ходим во тьме, без света, и шатаемся, как пьяные

(Иов.12:25).

Послание святителя Тихона,
Патриарха Московского и всея Руси

Первым революционером святой Серафим Саровский называет диавола, поднявшего бунт против Самого Бога. Отсюда и все революции противны христианству и имеют дьявольскую первопричину. Трудно себе даже представить смиренного и кроткого христианина в образе бунтовщика – революционера. Воистину дьявол есть истинный отец и духовный кормчий всех мировых революций. Они служат его целям и задачам, стремлениям и деяниям для разрушения мирового порядка и свержения законных богоустановленных властей. Внимательный и беспристрастный анализ русских революций XX века показывает, что они также не были исключением из правил, и носили откровенно дьявольский характер. Не даром еще во время первой русской революции знаменитый кронштадтский и всероссийский пастырь батюшка Иоанн Кронштадтский мужественно во весь голос произнес грозные слова обличения всем, кто нес крамолу и дух революции, при этом поставив точный и страшный заключительный диагноз: «Россия превратилась в сумасшедший дом».Эту же фразу находим у бывшего товарища обер – прокурора Св. Синода князя Н.Д. Жевахова в I томе его «Воспоминаний». О психическом массовом безумстве и исступлениях в те годы указывают и многочисленные другие очевидцы. Так, митрополит Серафим (Чичагов) одну из своих ярких проповедей посвятил целиком беснованию и его современным проявлениям («Слово в Неделю 23. О бесновании»).

Вот, что в частности говорил Владыка в этой проповеди: «Где наши беснующиеся?! Но они столько пролили крови за эти годы, разрывая людей бомбами на куски, вырывая у государства лучших людей, не жалея сотни жертв и неповинных детей ради своего адского замысла, напрашиваясь на убийства, уничтожая и себя самих, если это неизбежно, и кончая свою судьбу отвержением Креста Христова перед казнью: кто же их не знает? Кто их не видел беснующимися в селах, деревнях и помещечьих усадьбах, когда они создавали потрясающие зрелища, сжигая вековые постройки, выкидывая имущество в окна опоенным крестьянам, истязая топорами и вилами лошадей и животных, пьянствуя и веселясь на пожарищах и под конец – оскверняя храмы? Не они ли вовлекли в беснование фабричную и деревенскую молодежь, которая продолжает наводить ужас на население – поджогами, воровством, ночными разгулами, угрозами, местью и отвержением Бога, всего священного и дорогого русским людям?!»

1917 год намного превзошел все предыдущие периоды русской истории по степени накала своего неистовства и умоисступления: «Бесы вселились в души людей и народ России стал одержимым, буквально бесноватым…», – писал глубокий русский богослов, бывший духовник Царской семьи епископ Феофан Полтавский. «Сейчас было опьянение свободами, разнузданностью и безнаказанностью, – вспоминает те годы князь Жевахов, – дикое, безудержное глумление над нравственностью и законом, непостижимая сатанинская злоба и, конечно, при этих условиях всякого рода попытки вразумления только разжигали страсти» («Воспоминания» т.2 стр. 14). По мысли философа Ивана Ильина, революция 1917 года выплеснула наружу все низменные страсти и пороки русского народа, обнажив бездну самого греховного, низкого и бесстыдного, грубого и беспощадного. Казалось, само адское пламя заполыхала над Русью, тьма гадаринских легионов бесов поразили ее организм и разрушили до основания все нравственные устои, включая элементарные нормы приличия. Озлобление друг на друга, какое то непонятное человеконенавистничество поразило многих. Ничего не стоило тогда убить невинного человека, ограбить, разрушить, поджечь. И внешние и внутренние враги России, пользуясь тяготами войны, искусственно разжигали греховные страсти толпы. Под неистовым напором этих сил «Россия пала, сраженная революцией, – писал В.Ф. Иванов, – именно в период наивысшего развития» («Русская интеллигенция и масонство…» стр. 31). «Дьявольский заговор против России и ее Царя» (Ф.Винберг) удался.

Это падение богоносного государства готовилось на протяжение нескольких столетий и было попущено Богом за тяжкие грехи русского народа: «За презрение своего Божественного призвания Россия себя предала во власть врагу рода человеческого и стала сатанократией. Произошло безусловная одержимость злыми духами, ими овладело ведущее общество – и величие русское рухнуло. Сегодняшний голодный хаос – естественное наследие Совдепии» («Русский Паломник» 320, стр. 89; 1999г).

«Россия, как и Франция XVIII столетия, прошла через период полного сумасшествия, и только теперь через страдание и слезы начинает поправляться от своего тяжелого заболевания”, – напишет в своем дневнике годы спустя тех страшных событий ближайшая подруга последней русской Царицы, бывшая фрейлина Е.И.В. Анна Вырубова.

С бредом безумного человека сравнивала состояние русского народа в своем последнем письме к принцессе Виктории Великая Княгиня Елизавета Феодоровна:

«Все, что было собрано веками – уничтожено, – и нашим собственным народом, который я люблю всем моим сердцем. Действительно, они морально больны и слепы – чтобы не видеть, куда мы идем. И сердце болит, но я не испытываю горечи. Можешь ли критиковать или осудить человека, который находится в бреду, безумного?» (Цит. по книге «Православный Царь –мученник» игумена Серафима, стр. 67)

Собственно демоническую сущность революционной стихии с гениальной и пророческой силой описал еще Ф.М. Достоевский («Бесы», пророческий сон Раскольникова в «Преступлении и наказании» – яркие тому свидетельства). Но разжигая и потворствуя революционному пламени, русские люди, конечно же, не могли и представить к чему может привести эта опаснейшая затея игры с огнем. Призывая к разрушению и бунту («Буря, пусть сильнее грянет буря!», – Максим Горький), гибели старого мира (Блок, Бальмонт, Брюсов и другие русские поэты, воспылавшие духом революции и призывавшие подобно Блоку «слушать музыку революции», почитай кровавую мессу поджогов, убийств и погромов; или Богохульствовавших подобно Есенину, написавшему на стенах Сретенского монастыря : «бог отелися!» и продавшему, по собственному же признанию, душу диаволу …) литературные глашатаи революции рубили сук на котором сидели. И когда долгожданная буря действительно грянула, лишь немногие из них уцелели, да и то лишь те, кто предал Бога, честь и совесть и смог перекраситься и приспособиться к новой власти

С восторгом и ликованием встречал русский народ весть об отречении Государя Николая II от престола. ««В феврале 1917 года наступило настоящее всенародное помешательство. По улицам городов проходили многочисленные демонстрации. На площадях шли нескончаемые митинги. Все поздравляли друг друга с «падением тирании». Этот вирус сумасшествия заразил даже духовенство, которое питало иллюзии, что с отречением Царя в положении духовного сословия ничего не изменится…» (Степанов А. Д. «Черная сотня», стр.63).

Тема беснования России отражена достаточно ярко в поэзии Максимилиана Волошина, сумевшего в те сумасшедшие кровавые годы, как представляется, приблизиться к христианству, отойдя от своих прежних оккультных увлечений. В стихотворении «Москва», написанном в марте 1917 года, отражается засилье в столице красной стихии, несущей народу «кровь», «казнь», «суд»:

На рву у места Лобного,
У церкви Покрова
Возносят неподобные
Нерусские слова.

Ни свечи не засвечены,
К обедне не звонят.
Все груди красным мечены,
И плещет красный плат.

Еще более отчетливо ощущает поэт сгущение богомерзкой бесовской стихии в столичном Петрограде, уже захваченному большевиками:

Сквозь пустоту державной воли,
Когда – то собранной Петром,
Вся нежить хлынула в сей дом
И на зияющем престоле,

Над зыбким мороком болот
Бесовский правит хоровод.
Народ, безумием объятый,
О камни бьется головой
И узы рвет, как бесноватый…
«Петроград»

О бесновании народа свидетельствует он также в стихах: «Трихины», где, вспоминая пророчества Достоевского, повествует как «трихины в тела и дух вселяются людей». Под трихинами понимаются конечно же бесы. Русской революционной демонологии посвящены также произведения «Из бездны», «Демоны глухонемые», «Русь глухонемая».

Последнее стихотворение, затрагивая евангельские события об изгнании демона из отрока (Мк. 9; 17–27) и соотносится целиком с бесовским пленением России:

Не тем же ль духом одержима
Ты, Русь глухонемая! Бес,
Украв твой разум и свободу,
Тебя кидает в огнь и воду,
О камни бьет и гонит в лес.

Еще более яркую картину кровавой русской революции 1917 года рисует поэт – пророк, до сего времени еще так мало известный в России и даже не включенный в поэтические русские антологии XXвека (конечно же, по причине своей духовной близости к Царской семье и верности православной монархии) Сергей Сергеевич Бехтеев (1879–1954).:

Рушатся кровли церквей и палат,
Падают в парке березы;
Эхом звериным далеко звучат
Вопли хулы и угрозы
«Звонарь»

Пылает кровавое зарево неба,
Пылают усадьбы подряд
Пылают адоньи свезенного хлеба –
И красные галки летят
«Земля и воля»

Демонологические картины революции ассоциируются у поэта то в образе ужасной кровавой старухи:

Тяжелое время всеобщей разрухи,
Как туча, нависло в стране;
И образ ужасной кровавой старухи
Повсюду мерещится мне.
«Земля и воля»

то воспринимается как «неукротим безумный бег» осатаневшего дикого красного коня:

Кто, страх понятный прочь гоня,
Безумца воли обуздает,
Кто для спасенья оседлает
Осатаневшего коня?
«Конь красный»…

Поэт не только не сомневается в демоническом, сатанинском характере происходящего с Россией, но видит в том даже некую историческую закономерность, в связи с чем в подзаголовке к стихотворению «Бесноватая» ставит слова: Так было, – и так будет. С чем, конечно же, трудно не согласиться:

Испокон веков уж так водилось,
Что Россия- Матушка бесилась,
А отбесится родимая, и к Боженьке
Понесут ее израненные ноженьки,
С причитаньями, с мольбами, да со стонами,
С покаянными слезами, да с поклонами.
«Бесноватая»

Однако мало, очень мало русских людей смогли в тот период всеобщего помешательства сохранить холодным рассудок и столь верно оценить происходящее. Одними из тех немногих были, без сомнения Сам Государь Николай II и Его Августейшая Семья. Духовная высота Царственных страдальцев в то время уже была недосягаема для большинства современников. Их подвиг навсегда останется в неискаженной истории Отечества и всего мира как непреходящий образец для подражания для всех верных Христу, как идеал подлинно царственного величия, смирения и самопожертвования. Были, конечно, и другие верноподданные, достойно встретившие страшные события русской истории. Но большинство русских людей все же безумствовало и бесновалось…

Итогом заключительной стадии сумасшествия русского народа стало последовательное методичное истребление лучшего слоя отечества, включая многих иерархов Русской Православной Церкви, священства, монашества, а также дворянства, лиц офицерского состава, купечества, трудолюбивых зажиточных крестьян, разрушение православных храмов, исторических памятников архитектуры, провозглашение безбожия в стране и обожествление коммунистических вождей, прежде всего В. И. Ульянова (Ленина), сказавшего однажды такие слова : «Пусть вымрет 90% русского народа, лишь бы осталось 10% к моменту всемирной революции». Вот подлинные масштабы вселенских претензий этого революционера – фанатика, про которого Бунин однажды сказал: «…Выродок, нравственный идиот от рождения, Ленин явил миру как раз в самый разгар своей деятельности нечто чудовищное, потрясающее; он разорил величайшую в мире страну и убил несколько миллионов человек – и все – таки мир уже настолько сошел с ума, что среди бела дня спорят, благодетель он человечества или нет?» (Из выступлений в Париже 16 февраля 1924 года). Оставив в стороне излишнюю (нехристианскую) бунинскую резкость, согласимся, что по существу нобелевский лауреат и один из последних классиков русской литературы по сути достаточно точен в своей оценке. Другой наш знаменитый русский писатель А.И. Куприн буквально ужаснулся после личной встречи с Лениным, не ощутив в последним никаких признаков человеческой души: «В Сущности, – подумал я, – этот человек, такой простой, вежливый и здоровый, – гораздо страшнее Нерона, Тиверия, Иоанна Грозного…Нет у него ни чувств, ни желаний, ни инстинктов. Одна острая, сухая непобедимая мысль: падая – уничтожаю» («Ленин» (моментальная фотография). Агент прусской и германской разведок ( что доподлинно было установлено русской тайной полицией к 1917 году), вероятнее всего, масон высокого посвящения, Ленин стал в советской России именоваться не иначе как «самый человечный из людей» и для обманутых бесоодержимых людей превратился в некий символ святости (стал «святее всех святых»). Это ли не безусловное доказательство глубочайшей душевной болезни русского народа, излечение от которой, к сожалению, и по сей день не наступило. Умственное затмение и духовная слепота еще плотной пеленой окутывают наши души, чем не преминули воспользоваться враги России: «Пользуясь повальным умственным затмением и религиозно – нравственным оскудением, ненавистники России прежде всего стремятся разрушить те уникальные, многовековые идеи и ценности, которые обеспечивали русскому обществу его феноменальную стойкость и жизнеспособность», – писал митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев) в книге «Симфония России» (стр. 419). Одним из основных составляющих этих ценностей было сформированное столетиями мировоззрение державности Святой Руси и народного самосознание вселенского значения Русского государства в судьбах всего человечества. Либерально-демократический прозападный курс нынешней России означает отказ от традиционной русской идеологии и православной государственности с уклонением в сторону неоязычества. Пагубность этого курса становится все более очевидна.