Обретенная святыня

Малоизвестная страница истории Троице-Сергиевой Лавры

Сергиевский историко-художественный музей Сергиевский историко-художественный музей
В послереволюционные годы братия Троице-Сергиевой Лавры понимала, что в эпоху грядущих на Церковь гонений монастырь не избежит закрытия и, подобно многим обителям Русской Православной Церкви, подвергнется разграблению и опустошению. Чтобы как-то сохранить лаврские святыни, в Сергиевом Посаде на преданных Церкви прихожан было приобретено несколько частных домов, которые становились, по сути, подворьями Лавры и предназначались для хранения лаврских святынь и пребывания изгнанной из обители братии.

Одной из таких близких к Лавре прихожанок была тетка моей мамы, постриженица Переславльского Феодоровского женского монастыря монахиня Евфросиния (Баранова) (1892–1974). В детстве она с двумя своими братьями Василием и Алексеем осиротела, их мать Марфа (урожденная Богословская) умерла 39 лет в родах. Рожденный ею младенец Евдокия, по-видимому от отсутствия материнского ухода, вскоре заболел и также преставился. Их отец, Феодор (ему тогда тоже было 39 лет), дал клятву, что больше не будет вступать в брак, очень горевал и всю жизнь прожил вдовцом. Осиротевших детей воспитывала бабушка Елена, которая была очень набожной и строгой. Жили дети в деревне Дивово, находившейся «через поле» от знаменитой Зосимовой пустыни, что недалеко от станции Арсаки. Исповедоваться все трое ходили к известному своей подвижнической жизнью старцу Алексию, который оставался их духовником до своей смерти.

Духовная связь старца Алексия с моим дедом Алексеем сохранялась и после смерти подвижника. Алексею, когда тот в 1982 году доживал последние дни своей земной жизни, старец Алексий и преподобный Герасим Врачебник явились во сне и сообщили, что он помрет в один из грядущих воскресных дней. Дед объявил об этом всем домочадцам; прожив еще несколько недель, он в воскресенье отошел ко Господу.

Титульный лист альбома с акварелями игумена Ипполита. Под изображением Голгофы была надпись: «Пишу не для славы, а для забавы. Игумен Ипполит» Титульный лист альбома с акварелями игумена Ипполита. Под изображением Голгофы была надпись: «Пишу не для славы, а для забавы. Игумен Ипполит»
Когда Фросе, будущей монахине Евфросинии, исполнилось 17 лет, с ней случилось несчастье. Она ходила за лошадью и боронила поле. На ногах были лапти, которые прорвались и сильно натерли ногу. Вскоре выяснилось, что в открытую рану в ногу вошел волосатик. Он стал разрушать кости. К сельской работе хромая Фрося оказалась не пригодна. Ей посоветовали переселиться в Сергиев Посад и устроиться работать на одну из городских фабрик.

Здесь Фрося стала часто ходить в Лавру. Однажды – по ее словам, это было в 1910 году, – придя в Троицкий собор, она, приложившись к мощам Преподобного, стояла в уголке и молилась. Вдруг к ней подошел тогда еще не знакомый ей архимандрит Аристоклий, ныне прославленный в лике святых московский старец, наклонился и тихо на ухо сказал: «Чадушка, хочешь, я тебя исцелю?» На это Фрося ответила: «Пусть будет надо мной воля Божия. Главное – хочу спасения». Архимандрит Аристоклий все последние годы своей жизни был ее духовником.

За два-три года до смерти он благословил Фросю на монашеский постриг и предложил вступить в сестричество Переславльского Феодоровского женского монастыря. При постриге менять ей имя не стали, но сохранили прежнее, назвав в честь преподобной Евфросинии, великой княгини Московской, супруги благоверного князя Димитрия Донского.

Прожив в монастыре около шести лет, монахиня Евфросиния оказалась на улице, так как ее обитель – Феодоровский монастырь – закрыли. Ей, как не достигшей преклонного возраста, необходимо было либо зарегистрироваться в Переславле как безработной, либо вернуться в свою деревню Дивово, куда она формально и отправилась. Монахинь выгнали, а здания захватили для нужд народного хозяйства. Часть монахинь во главе с игуменьей Олимпиадой перебралась в центр города в сторожку храма святителя Московского Петра, где они и доживали свой век. Похоронены эти изгнанницы все в одном месте, возле храма села Троицкая слобода. Там сбоку от церкви до недавнего времени находились могилы: игуменьи Олимпиады, (она после разгона монастыря отбыла срок в ссылке, а когда освободилась, нашла своих сестер), схиигуменьи Максимиллы, игуменьи Евгении и игуменьи Таисии.

Икона «Достойно есть», привезенная архимандритом Аристоклием (Амвросиевым) со святой Афонской Горы и хранившаяся на ул. Кировской, в д. 76 (бывшей ул. Дмитровской), у монахини Евфросинии (Барановой). Ныне находится у правой стены (между хором и иконостасом) в Трапезной церкви Троице-Сергиевой Лавры. Икона «Достойно есть», привезенная архимандритом Аристоклием (Амвросиевым) со святой Афонской Горы и хранившаяся на ул. Кировской, в д. 76 (бывшей ул. Дмитровской), у монахини Евфросинии (Барановой). Ныне находится у правой стены (между хором и иконостасом) в Трапезной церкви Троице-Сергиевой Лавры.
Из деревни Дивово монахиня Евфросиния опять вернулась в Сергиев Посад, называемый теперь Загорском. К этому времени ее духовник архимандрит Аристоклий уже умер, и она стала окормляться у духовника Московской академии игумена Ипполита (Яковлева). Последний посоветовал ей прописаться в Загорске и купить дом. Лавра формально считалась уже закрытой, но богослужения еще шли и сохранялись лаврские скиты Черниговский и Гефсиманский. От Лавры для покупки дома ей даже добавили определенную сумму денег. Обитель, таким образом, приобрела себе надежного и преданного владельца недвижимости по адресу: улица Кирова (бывшая Дмитровская), дом 76. Поселились в нем две бывшие насельницы закрытого в Переславле Феодоровского монастыря: монахиня Евфросиния и инокиня Пелагия. Дом был пятистенком, жили они в двух кельях; в доме был еще зал и терраса.

Как только нависла угроза окончательного закрытия Лавры, братия перевезла в дом к монахиням выносимый на Воздвижение деревянный крест с изображением Распятого Христа (сейчас он находится в лаврской надвратной Предтеченской церкви), а также большой образ Божией Матери «Достойно есть», который привез со святой Афонской Горы архимандрит Аристоклий.

Другую икону отца Аристоклия – «Скоропослушница», – также привезенную с Афона, братия передала в дом преданной Лавре христианке Марии Михайловне Желудковой, жившей около вокзала, на Вознесенской улице. Сейчас этот образ находится в Никольском храме города Пушкина, куда передал его ее внук Константин Желудков.

По рассказам монахини Евфросинии, когда Лавру закрывали, последним ее покинул схиархимандрит Зосима, духовник братии. Его могила находится в Москве на Немецком кладбище и в безбожные годы была очень почитаема.

В эти тяжелые годы дом-подворье стал часто навещать духовник монахини Евфросинии – насельник лаврского Черниговского скита игумен Ипполит. Он любил заниматься живописью, работал в стиле академического реализма и, по-видимому, был связан с лаврской художественно-иконописной мастерской. Он даже устроил у монахинь своего рода мастерскую: поставил мольберт и писал различные картины на духовные темы. Кроме того, он перенес в дом около 10 живописных полотен разных мастеров, хранившихся до этого в его скиту. Часто навещая монахинь, отец Ипполит постепенно создал целый альбом пейзажей, выполненных в сложной технике акварели, гуаши с доработкой пером и тушью. На титульном листе этого альбома пером было сделано изображение Голгофы, а под ним славянской вязью – надпись: «Пишу не для славы, а для забавы. Игумен Ипполит».

Игумен Ипполит. Рождество Христово. Фрагмент картины. Холст, масло Игумен Ипполит. Рождество Христово. Фрагмент картины. Холст, масло
    

Стали закрывать скиты. В эти годы отец Ипполит неоднократно предупреждал монахинь об опасности, которая угрожает верующим, особенно духовенству, со стороны безбожных властей. Сам он с несколькими монастырскими братиями позднее переселился в дом Сычёва – в такой же, как и у монахини Евфросинии, частный дом в Загорске.

Однажды вечером 1937 года отец Ипполит появился в доме у монахинь с большим рулоном в руках

Чудотворную Черниговскую икону Божией Матери после закрытия скита отец Ипполит передал в Москву, в церковь преподобного Сергия Радонежского. Однако перед самой своей смертью он сообщил монахине Евфросинии, что эта церковь скоро будет закрыта. И однажды вечером 1937 года появился в доме у монахинь с большим рулоном, покрытым цветной материей. В рулоне, как он пояснил, была свернутая икона Черниговского скита – Черниговская Пресвятая Богородица, – выполненная на холсте масляными красками с позолотой. Отец Ипполит просил монахиню Евфросинию тайно хранить ее до урочного времени, и если она доживет до лучших лет, то вернуть в Черниговский скит.

После закрытия Лавры знающие люди приходили на улицу Кирова, 76, где тайно совершались Божественные Литургии. Для этого был освобожден зал дома, а упомянутыми принесенными иконами образовали импровизированный иконостас. Служили изгнанные из монастыря иеромонахи или проезжающие через Загорск надежные священники. После войны в дом к монахине Евфросинии несколько раз приезжал работавший в Патриархии архимандрит Иеремия (Лебедев), который всякий раз служил перед Черниговской иконой молебен.

Когда у брата монахини Евфросинии Алексея выросла дочь Валентина, моя будущая мама, она переехала в Загорск и была прописана в доме своей тетки. По ее рассказам, в юности она спала прямо под Черниговским образом Божией Матери: он был прибит к стене, у которой стояла ее кровать. Черниговский скит был закрыт, Лавра хотя и начала свое духовное возрождение, но еще в основном стояла в руинах.

Игумен Ипполит. Пейзаж. Акварель, гуашь, тушь Игумен Ипполит. Пейзаж. Акварель, гуашь, тушь
В 1953 году состоялась свадьба моих родителей – Валентины и Владимира Недосекина, тогда студента Московской духовной семинарии (позже протоиерея и отца шестерых детей). Отец был из Ярославской епархии и не захотел прописываться в лаврском доме; после окончания учебы он уехал с женой в Ярославль.

Он получил приход в Переславле и, часто навещая Лавру, останавливался в доме тетки своей жены. К тому времени этот дом совершенно обветшал. Надо думать, что и ко времени его покупки монахиней Евфросинией он уже был далеко не новым. Отец принял решение поставить новый дом. Но ему было жаль сносить старый, связанный с Лаврой и его святынями. Он раскатал его и переставил вглубь двора, а на его место привез из Нагорья новый сруб, который и стал нашим домом. Монахиня Евфросиния, уже в весьма преклонных летах, переписала вновь построенную избу на племянницу – отец отказался быть его владельцем.

В эти годы вышла даже пасквильная статья в местной газете «Вперед», где говорилось, что «попы-мироеды» настолько обогатились, что на одном участке ставят «две виллы». «Дом этот давно пользуется у советской власти дурной славой, так как связан с церковниками и распространением ими религиозного мракобесия». Наступали годы хрущевских гонений на Церковь

Из дома вынесли всё, вплоть до одежды и обуви, – но икон на стенах не тронули.

Позднее нежелание моего отца прописываться в Загорске «спасло дом» от конфискации его социалистическим государством. В те годы на духовенство обрушилась новая беда – опись имущества. Отца, как и многих приходских священников, «описали». Ему выставили совершенно невообразимый счет, пугая при этом, что раньше таких, как он, вообще расстреливали. Платить отцу было нечем, и из Ярославской области в город Загорск приехала комиссия, которая нашла, что для погашения отцовского долга «стоимости дома достаточно». К нам на Кировскую улицу заявились восемь человек. Нашу семью попросили очистить дом. А когда разобрались, что дом принадлежит не «попу», а его жене, то вынесли из него всё, вплоть до одежды и обуви, оставив дом совершенно пустым, даже без кастрюль, ложек и тарелок, – но при этом не тронули икон на стенах. Предметы культа тогда товарищей еще не интересовали.

В эти годы отец принял решение вернуть иконы в Лавру. Братия, пришедшая в обитель после ее открытия, ничего не знала о хранившихся по посадским домам святынях. Отец рассказал о находящихся в его доме иконах своему другу, лаврскому иконописцу отцу Николаю, будущему архимандриту. Тот передал всё наместнику. Был подготовлен транспорт, который и перевез иконы в монастырь. В частности, была возвращена привезенная архимандритом Аристоклием с Афона икона Божией Матери «Достойно есть». Ее сейчас можно видеть стоящей в кивоте у правой стены в Трапезном храме между иконостасом и хором, рядом с иконой святителя Николая. К другой иконе отца Аристоклия – «Скоропослушнице», – находящейся в доме на улице Вознесенской, знавшая лаврская братия ходила, чтобы прочитать акафист или отслужить молебен, вплоть до начала 1990-х годов. Потом эта икона была передана в храм города Пушкина.

Игумен Ипполит. Пейзаж. Акварель, гуашь, тушь Игумен Ипполит. Пейзаж. Акварель, гуашь, тушь
Когда вывозили иконы, монахиня Евфросиния не отдала образ Черниговской Божией Матери, сказав отцу: «Вот когда откроют Черниговский скит, тогда и вернешь ее. Мне отец Ипполит завещал отдать ее в старое место». Так Черниговская икона и оставалась висеть прибитой гвоздями к стене над кроватью в келье монахини Евфросинии вплоть до ее смерти. Когда же она умерла 27 мая 1974 года, пришли из Лавры монахини, чтобы облачить ее; одна из них, работавшая в Лавре, – Анна Павловна (монахиня Исидора была бухгалтером в академии) – сняла икону с гвоздей и забрала с собой. Историю этого образа она знала.

Много лет я надеялся увидеть эту икону, особенно когда стали открывать лаврские скиты. В доме время от времени говорилось, всегда с сожалением, о пропаже Черниговского образа. За эти годы я видел много подобных икон, написанных также на холсте, копий или реплик: в России, на Украине, даже на Афонской горе. Однако той, с характерной дырой-ожогом на правой розетке с именем ИХ ХС, хранившейся в нашем доме, я не встречал. Родители стали считать ее пропавшей. Когда маму спрашивала братия из Черниговского скита, где икона, она рассказывала ее историю – всё то, что я поведал выше, – до времени смерти своей тетки. Далее никто ничего не знал.

9 августа 2013 года, на память святого великомученика Пантелеимона, после служения Божественной Литургии в Трапезном храме Лавры, я был приглашен в реставрационные мастерские Троице-Сергиевой обители. Каково же было мое изумление, когда среди прочих икон, хранящихся в запасниках мастерской, я увидел «наш» Черниговский образ. Он был уже на натянутом дублирующем холсте и с небольшими очень неудачными тонировками – «поновлениями». Однако у меня не было сомнений, что это «наш» образ. В свое время я часто разглядывал его. Порез-прожог на правой розетке… Утраты справа по краю рамы на уровне хартии в руках Спасителя и рваный низ холста под рукой Богоматери. Еще тогда, в 1970-е годы, образ был сильно пересушен и сыпался. Последующее его сворачивание в рулон только увеличило утраты красочного слоя. Лик Богоматери слева от зрителя был сохранен только наполовину (теперь он осыпался еще более). Характерным признаком было и то, что корона над головой Богоматери была протерта до самого холста.

Черниговский образ Божией Матери, переданный духовником Московской духовной академии игуменом Ипполитом (Яковлевым) монахине Евфросинии (Барановой) и хранившийся у нее с 1937 по 1974 г. Черниговский образ Божией Матери, переданный духовником Московской духовной академии игуменом Ипполитом (Яковлевым) монахине Евфросинии (Барановой) и хранившийся у нее с 1937 по 1974 г.
После моих расспросов, как икона попала в мастерские, мне удалось выяснить, что она была доставлена туда довольно давно. Ее принесли на реставрацию и почему-то забыли. Человек, который принес икону, не мог ничего знать о ее истории, так как всего не знала и взявшая образ у монахини Евфросинии Анна Павловна.

Я догадываюсь, как икона оказалась в мастерских. По-видимому, после кончины бухгалтера Московской духовной академии Анны Павловны (монахини Исидоры) кто-то из близких ей людей отдал найденную у нее икону в Лавру.

Сейчас икона очень повреждена, сохранилось около 75 процентов красочного слоя. Но, безусловно, это она. Как только взглянула на икону моя мама – сразу узнала ее. Этот образ сопутствовал ей в жизни в течение 30 лет. Слава Богу, обрелась святыня лаврского скита. Та самая Черниговская икона Божией Матери, данная почти 100 лет назад, в безбожное лихолетье ушедшего века, игуменом Ипполитом на сохранение тетке моей матери монахине Евфросинии (Барановой).

Православие.Ru рассчитывает на Вашу помощь!
Смотри также
На трамвае по святым местам На трамвае по святым местам
Из цикла «География антиминса»
На трамвае по святым местам На трамвае по святым местам
Из цикла «География антиминса»
Марина Бирюкова
Трамвай идет мимо Воскресенского кладбища с его расстрельным рвом и подъезжает к родному храму священномученика Михаила (Платонова)… Сколько саратовцев ежедневно совершают этот маршрут!
Памяти архим. Алипия (Воронова; +12 марта 1975 г.) Памяти архим. Алипия (Воронова; +12 марта 1975 г.)
Архим. Тихон (Шевкунов)
Памяти архим. Алипия (Воронова; +12 марта 1975 г.) Великий Наместник
Архимандрит Тихон (Шевкунов)
12 марта 1975 года в два часа ночи отец Алипий сказал: «Матерь Божия пришла, Какая Она красивая, давайте краски, рисовать будем»... В четыре часа утра архимандрит Алипий тихо и мирно скончался.
Монашеское братство Аввы Сергия Монашеское братство Аввы Сергия
Воспоминания митр. Онуфрия (Березовского)
Монашеское братство Аввы Сергия Монашеское братство Аввы Сергия
Воспоминания некогда лаврского благочинного, ныне митрополита Черновицкого и Буковинского Онуфрия (Березовского) о Лавре 1970-1980-х гг.
Если отец Николай видел, что молодой монах идет быстро, бежит, машет руками, он подойдет, возьмет за руку, остановит и скажет: «Не бегай, не маши руками, ты умер для мира, что ты суетишься; твои руки связаны обетами перед Богом, что ты ими машешь?»
Комментарии
lyudmila 7 февраля 2014, 06:23
Спаси БОГ дорогой батюшка Павел.
так тепло и так приятно было читать
о ваших бабушках тетушках как будто это мои родные люди.
Так любовь ко ГОСПОДУ к Матушке Богородице освещает нас.
Инна 7 февраля 2014, 01:20
Спасибо за статью!Простота и теплота строк трогает и согревает!Будучи ещё ребёнком читала о духовных и житейских подвигах,насельников и послушников Свято Троицкой Лавры!Молитва у мощей преподобного Сергия в намолином храме незабываема!Помощь почитаемого мною святого чувствую,что не даёт закостинеть моей душе!
Дмитрий 6 февраля 2014, 12:17
Отче, спасибо за статью!
Только до революции название города было Сергиевский Посад.
Урезанное "Сергиев Посад" началось с 1990 года...
Андрей 6 февраля 2014, 11:47
Ещё Конрад Геснер в своей «Естественной истории» (XVI в.) писал: «Некоторые полагают, что это оживший в воде волос из конского хвоста, но это маловероятно». По народному поверью, волосатики могут внедряться в кожу человека во время купания; обычно в пятку. После этого червь выедает внутренности человека или «доходит до сердца». На самом деле, это суеверие; волосатики, несмотря на свой вид, безопасны для людей. Люди могут случайно проглотить их личинки и цисты, однако в людях они не паразитируют.Паразитируют чаще всего в наземных насекомых — прямокрылых, жужелицах, мертвоедах.
Волосатики встречаются как ложнопаразиты у рыб, улиток, мелких ракообразных, даже у человека и домашних животных.
Anna 6 февраля 2014, 11:21
"Вскоре выяснилось, что в открытую рану в ногу вошел волосатик"
Волосатик-это что инфекция такая?
Елена 6 февраля 2014, 11:13
Очень сложно отдельному человеку идти против господствующих в обществе идеологий и правил существования, я, например, если бы на меня заорали в НКВД поверила бы и умерла (?) от страха, а люди же какие стойкие в Правде, прятали терпели сохранили.
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все комментарии будут прочитаны редакцией портала Православие.Ru.
Войдите через FaceBook ВКонтакте Яндекс Mail.Ru Google или введите свои данные:
Ваше имя:
Ваш email:
Введите число, напечатанное на картинке

Осталось символов: 700

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.
×