История Вологодской епархии в 1943–1991 годы. Часть 5

Вологодская епархия в 1980-е годы

Архиепископ Михаил (Мудьюгин)

«С приходом его в Вологодскую епархию в 1974 году отчисления денежных средств религиозных обществ в Фонд мира ежегодно увеличиваются. За пять последних лет они составили 1 миллион 791 тысяч рублей, что равно 26,3% денежных поступлений церквей за эти годы. Непосредственно епархиальное управление ежегодно в Фонд мира перечисляет 18–20 тысяч рублей.

Епископ Дамаскин в проповедях на миротворческие темы призывает верующих к участию в пополнении советского Фонда мира, содействует этому патриотическому движению и в повседневной своей работе»[1].

Награда, однако, не состоялась. Необычным было то, что уполномоченный ходатайствует о награждении православного архиерея, в Вологодской епархии – уникальный случай за годы советской власти. В Москве знали, какие доверительные отношения сложились между ними, что и повлекло за собой перемещение епископа Дамаскина на Полтавскую кафедру 4 октября 1979 года. Уполномоченный переживал разлуку с ним, часто звонил ему перед тем, как принять важное решение. Очень жаль, что добрый архипастырь скончался довольно рано – 1 июля 1989 года в возрасте 52 лет, управляя Мукачевской епархией.

6 апреля 1980 года на Вологодскую с Астраханской кафедры прибыл архиепископ Михаил (Мудьюгин), высокообразованный архиерей, служивший до 1964 года в Вологодской епархии клириком Казанского храма г. Устюжны. С его приходом отношения между церковной и гражданской властью вновь стали напряженными. Владыка Михаил настолько быстро и активно включился в церковную жизнь епархии, что вологодскому уполномоченному пришлось делать запрос своему астраханскому коллеге.

Характеризуя его архипастырскую деятельность в Астраханской епархии, уполномоченный Совета писал: «Склонен к ревизии деятельности уполномоченного и органов власти в вопросах религии… Отношение архиепископа к государственным органам и должностным лицам грубое, иногда носит провокационный характер. За последние годы он направил в разные инстанции десятки жалоб на представителей власти, милиции, финорганов, уполномоченного Совета с обвинением их в нарушении свободы совести и законодательства о культах. Все эти жалобы проверялись Советом по делам религий, министерством финансов, облисполкомом, уполномоченным, и из десятков предъявленных архиепископом обвинений ни одного не подтвердилось»[2].

При первой же встрече с В.П. Николаевым по приезде из Астрахани архиепископ Михаил «высказывал мысль, что ему не нравится география расположения действующих церквей на территории области. Ему было отвечено, что если он имеет в виду изучение возможности открытия дополнительных церквей, то их, по существу, нет, так как пустующих и пригодных для этих целей церковных помещений в области не существует, и что до него ни один из правящих архиереев за последние 30 лет этого вопроса не поднимал»[3].

Это было не так. В 1956 году епископ Гавриил (Огородников) подал заявление об открытии 21 церкви. Продолжали поступать заявления и от верующих – по два-пять в год. Первым календарным годом, когда в облисполком с 1943 года не поступило ни одного заявления, стал 1961 год. В 1978 году одна из верующих Харовского района (действующих церквей там не было) обратилась к уполномоченному за разъяснением, что необходимо сделать для открытия церкви в этом районе. После разговора с ним убедилась, что, хотя юридически возможно открытие новой церкви, но это сопряжено с большими финансовыми затратами, и отказалась от своей мысли. Об этом случае уполномоченный немедленно сообщил в обком и Харовский райком партии, чтобы «принять соответствующие профилактические меры на случай сколачивания инициативной группы по открытию церкви»[4]. В 1984 году в Совет по делам религий, уполномоченному, в прокуратуру и другие инстанции поступали коллективные письма верующих, ходатайствующих о регистрации церковной общины в селе Семакино Сокольского района. Об этом писал член Совета Г.А. Михайлов заместителю председателя облисполкома Е.И. Макарову, предоставляя местным органам решить вопрос о регистрации новой церкви.

В.П. Николаев сдерживал открытие новых приходов за счет «правильного использования ранее закрытых церквей». Это новое направление работы, которое не использовал С.В. Матасов. Отчеты В.П. Николаева существенно отличаются от отчетов С.В. Матасова: не содержат математических расчетов относительно церковных таинств и обрядов, нет призыва к «крестовому походу» против Церкви, к развертыванию идеологической борьбы с «религиозным экстремизмом». Больше внимания уделяется реставрации церквей-памятников, охране церковного имущества ввиду того, что участились случаи краж древних икон и утвари из церквей епархии (Казанской церкви г. Устюжны, Афанасьевской в с. Чирково, Покровской церкви под Кирилловом, Иоакима и Анны в с. Носовском). Продолжали действовать комиссии содействия контролю за соблюдением законодательства о культах. Их работа пестрила целым набором недостатков, была лишена целостности и систематичности. Недостатки так и не удалось преодолеть вплоть до отмены и распада комиссий в 1987 году.

Первые распоряжения, циркуляры и указы архиепископа Михаила встревожили уполномоченного. Например, письмо № 71 от 21 марта 1980 года настоятелю Покровской церкви Кирилловского района отцу Василию Глазову:

«Вам сообщается, что в нашей епархии нет распределения требоисполнений по приходам, поэтому неправильно делаете, отказываясь выезжать для причащения больных хотя бы даже за пределы Кирилловского района, в частности в дер. Багрино, Гуляево, Чупруново и др., которые хотя и расположены за границей Кирилловского района, но фактически Ваш храм является для них ближайшим.

Никаких особых разрешений на это не требуется. При выезде следует иметь на руках обычную квитанцию от церковного совета с указанием адреса, которую он должен оформить в обычном порядке»[5].

В циркуляре № 8 за тот же год В.П. Николаев также усмотрел вмешательство архипастыря в деятельность церковных советов, который обвинил их в беспечности, нерадении и безответственности, в силу чего и стали возможными кражи из храмов. Больше всего уполномоченному не понравилась «Памятка настоятелям церквей», написанная владыкой Михаилом 17 ноября 1971 года еще на Астраханской кафедре и адаптированная для условий Вологодской епархии. Памятку, копии указов и циркуляров В.П. Николаев направлял на рассмотрение в Совет. В целом они не противоречили требованиям законодательства о культах, касались внутренней (канонической, богослужебной) деятельности епархии. «Неправомерными», «несовместимыми со свободой совести наставлениями, которые не могут входить в обязанности служителей культа», заведующим юридическим отделом Совета Г.Р. Гольстом были признаны как раз пастырские обязанности священников:

«IV. Обязанности настоятеля.

6. Настоятель следит за духовной жизнью всего прихода и своих духовных детей (приходящих к нему на исповедь) в особенности. В случае длительного уклонения лично известного ему прихожанина от участия в церковных таинствах (исповеди, причащения, брака) или редкого посещения храма, настоятелю следует обратиться к нему с соответствующим пастырским увещанием, ни в коем случае не допуская при этом применения выговоров, угроз, запугивания и др. видов давления, хотя бы и чисто морального»[6].

В дальнейшем В.П. Николаев неоднократно пытался архиепископа Михаила «наказать рублем». Он писал, что управляющий Вологодской епархией дважды в течение года (на Пасху и в день своего тезоименитства) на средства епархиального управления в своей квартире для духовенства «организует угощение, расходуя на эти цели по 1 тысяче рублей за прием»[7]. Предложение уполномоченного «обложить Михаила дополнительным подоходным налогом на указанные суммы» у финансового управления облисполкома поддержки не нашло. Его сотрудники отговаривались тем, что деньги непосредственно получает не сам архиерей, хотя это делается по его указанию, а эконом епархиального управления.

В январе 1982 года В.П. Николаев проверил расходы на застолье в честь праздника Рождества Христова (на прием к архиепископу были приглашены клирики Вологды, члены их семей и церковных советов). Подсчитано оказалось все до копейки[8]:

Расходы:

1. Спиртные напитки                                         286-00
2. Безалкогольные напитки                                 50-00
3. Кондитерские изделия                                   123-05
4. Мясо, колбаса, мясные изделия                   171-50
5. Рыба, рыбные изделия, консервы, икра          58-40
6. Молочные продукты, майонез                         61-56
7. Фрукты, овощи                                                 46-00
8. Хлебобулочные изделия                                 13-46
9. Овощи, специи                                                   26-60
                                                                               836-57

На Пасху и Светлую седмицу 1982 года архипастырь пригласил в Вологодскую епархию выпускников и преподавателей Ленинградской духовной академии, преподавателем которой он являлся долгие годы, вплоть до своей кончины. Затраты на поездку – проезд в плацкартном вагоне, проживание в гостинице, питание в ресторане, посещение монастырей в г. Кириллове и с. Ферапонтове, всего 688 рублей 67 копеек – не прошли мимо уполномоченного. Более того, он связался со своим коллегой – уполномоченным по Ленинграду Г.С. Жариновым, который, в свою очередь, потребовал письменных разъяснений от митрополита Ленинградского и Новгородского Антония (Мельникова). Митрополит ответил, что студенты и преподаватели Ленинградской духовной академии при выездах в другие епархии обеспечиваются средствами за счет академии. Из этого следовало, что архиепископ Михаил незаконно растрачивает церковные деньги.

В 1984 году разгорелся другой скандал, опять связанный с Пасхой. Как и в прошлые годы, гражданские власти (уполномоченный, МВД) отчитывались перед вышестоящими структурами о том, имелись ли какие происшествия, правонарушения, отклонения от соблюдения законодательства о религиозных культах. У городских церквей, особенно в Вологде, Великом Устюге, Череповце, собирались многочисленные толпы молодежи. Для обеспечения общественного порядка у церквей располагались усиленные наряды милиции и дружинников, проинструктированные не пропускать нетрезвых людей и несовершеннолетних детей без сопровождения взрослых. У блюстителей порядка, как видно, были и другие инструкции: не допускать на службы молодежь. В ночь на 22 апреля 1984 года две действующие церкви Вологды задолго до начала богослужения оказались оцеплены мощными нарядами милиции, которые блокировали все подступы к храмам, пытались не допускать людей, не достигших преклонного возраста. В числе тех, кто встретили препятствия при попадании в храм, были юноши-иподиаконы, регент правого хора кафедрального собора, взрослая дочь настоятеля Лазаревской церкви. Архиепископ Михаил в письме начальнику Вологодского областного управления милиции А.Ф. Дунаеву сетует, что вне храма оказались многие десятки, а может, и сотни прихожан[9]. Владыке пришлось разоблачиться, выйти из Богородицкого собора и лично обратиться к возглавлявшему милицейский наряд майору, но это почти никак не изменило ситуацию. В городе и без того ходили слухи, что на Пасху при входе в храм проверяют документы, что свобода вероисповедания фиктивна. Архиепископ Михаил в письме настоятельно требовал снизить число охранников до восьми-десяти, как это было прежде, найти виновников всеобщей сумятицы и даже привлечь их к уголовной ответственности по статье 143 УК РСФСР за воспрепятствование совершению религиозных обрядов[10]. Заместитель председателя Совета В. Фуров эмоционально отреагировал на требование, отметив на полях копии письма: «А это уже управа!!!».

К середине 1980-х годов число прихожан в храмах епархии стало расти. Из годовых отчетов тех лет видно, что духовенство с большим трудом справлялось с наплывом верующих. На 1 января 1983 года в 17 храмах служили 12 протоиереев, 1 игумен, 2 иеромонаха, 12 иереев, 2 протодиакона и 4 диакона[11]. По-прежнему совершалось много крещений мирян. Крайне неудовлетворительным архипастырь считал почти полное отсутствие венчаний[12].

Архиепископ Михаил, как уже отмечалось, являлся действующим преподавателем основного богословия в Ленинградской семинарии и академии (в 1966–1968 годах был ректором этой духовной школы, уже находясь в епископском сане с титулом Тихвинского). Он периодически выезжал в город на Неве для преподавания, проводил у студентов зачеты и экзамены, участвовал в жизни семинарии и академии вообще, писал учебники для учащихся, а также книги для широкого круга православных читателей. По поручению патриарха Пимена он ежегодно принимал участие в межконфессиональных христианских конференциях. Например, 6–12 февраля 1988 года владыка был в Мюнхене, где состоялась встреча с Епископской конференцией Римско-Католической Церкви, и он выступил с докладом «Таинство введения в Церковь и святая евхаристия». 12–16 мая того же года участвовал в симпозиуме в Зальцбурге, посвященном 1000-летию Крещения Руси, прочитав на немецком языке доклад «Православный взгляд на христианизацию России». Архиепископ Михаил выделялся активной и широкой богословской и преподавательской деятельностью среди вологодских архипастырей[13].

Владыке Михаилу выпало возглавлять Вологодскую кафедру в переломный момент отечественной истории – в годы «перестройки».

Церковная жизнь в годы «перестройки»

В начале 1986 года на смену скончавшемуся В.П. Николаеву пришел новый уполномоченный Совета по делам религий, последний на Вологодской земле, Н.А. Воронин. Приближалось большое церковное торжество, которое переломило общественный взгляд на Церковь, изменило отношение к ней со стороны гражданских властей – 1000-летие Крещения Руси. В стране полным ходом шла «перестройка», повлекшая демократизацию всех сторон общественной жизни. Изменился тон справок и докладных записок уполномоченного. В этих документах отмечалось, что «большинство зарегистрированных священнослужителей поддерживает “перестройку”. В их проповеднической деятельности усилились патриотические и нравственные аспекты, призывы верующих к активному участию в перестроечных процессах»[14]. Партийные и советские органы Вологодской области в 1988–1990-е годы особо подчеркивали, что демократизация и гуманизация общества является неотъемлемой составной частью улучшения отношений государства и Церкви[15].

С середины 1980-х годов расходы Вологодской епархии существенно возросли. Это было связано с возросшими отчислениями на нужды Патриархии, на реставрацию Даниловского, Толгского монастырей, Оптиной пустыни, Киево-Печерской лавры, на подготовку и проведение празднования 1000-летия Крещения Руси. Помимо этого продолжались взносы в Фонд мира, добавились отчисления на ликвидацию Чернобыльской катастрофы, последствий пожара в Московской семинарии в ночь с 26 на 27 сентября 1986 года, на помощь пострадавшим при землетрясении в Армении в декабре 1988 года. Архиепископ Михаил писал, что на все это тратятся значительные суммы (для пострадавших в Армении по приходам епархии был проведен сбор теплых вещей и предметов первой необходимости). Епархиальное управление сочло также необходимым заложить финансовую основу фонда восстановления вновь открываемых храмов, в частности Троицкой церкви в г. Тотьме. Общая сумма экстраординарных затрат сверх обычных взносов в Патриархию, Фонд мира и сверх сумм, поступивших от приходов в результате целевых сборов, составила в 1988 году 40 000 рублей[16].

Денежные средства от приходов поступали скудно, духовенство епархии постоянно обращалось к прихожанам с призывами жертвовать[17]. Приток верующих в 1987–1989 годы не мог покрыть расходы, и в конечном итоге епархия попала в миллионные долги. В 1989 году во время епархиального собрания архиепископ Михаил горько разрыдался перед собравшимися из-за тяжести финансовых проблем. У духовенства и мирян слезы правящего архиерея вызвали шок. Выход нашелся быстро: долги Вологодской епархии оплатил облисполком.

Взаимоотношения с представителями гражданских властей, с уполномоченным архиепископ Михаил оценивал «только как положительные»[18]. Большие перемены к лучшему произошли в 1988 году. 29 апреля в ведение епархии из запасников Вологодского краеведческого музея были возвращены мощи преподобного Феодосия Тотемского, числившиеся как «сильно загрязненные человеческие останки». Это один из первых фактов возвращения Церкви мощей. В передаче, встрече мощей и молебне в Лазаревской церкви г. Вологды участвовали протоиереи Алексий Бриленков, Владимир Завальнюк, уполномоченный Н.А. Воронин. Владыка Михаил дал интервью корреспонденту ТАСС, выразил благодарность сотрудникам музея за бережное отношение к святыне. Мощи были обнесены вокруг Лазаревской церкви с пением пасхального канона.

19 июня 1988 года во всех действующих храмах епархии прошли юбилейные торжественные богослужения, посвященные 1000-летию Крещения Руси. 21 июня в зале областной филармонии состоялся концерт духовной музыки силами объединенного хора двух вологодских церквей под руководством регента архиерейского хора священника Василия Павлова. Мероприятие прошло с большим успехом в переполненном зале. 23 июня 1988 года произошло судьбоносное для епархии событие, показавшее, что возврата к прошлому противостоянию местных церковных и государственных властей нет, – прием председателем облисполкома, представителями органов власти городского и областного уровней духовенства епархии во главе с правящим архиереем. Обсуждалась церковная обстановка в Вологодской области, духовное и культурное развитие, проблемы религиозной жизни. Архиепископ Михаил поставил вопросы о возвращении в ведение епархии церкви бывшего Горненского женского монастыря в Вологде, об открытии новых приходов. Руководство области, заверив, что означенные вопросы и пожелания будут рассмотрены и решены в ближайшее время, выполнило свое обещание.

11 октября 1988 года Тотемский райисполком передал религиозной общине храм Святой Троицы в г. Тотьме. На учредительном собрании общины присутствовали архиепископ Михаил, уполномоченный Н.А. Воронин, представители райисполкома, верующие, протоиерей Василий Чугунов, клирик Богородицкого кафедрального собора г. Вологды, ставший по совместительству настоятелем первого с февраля 1948 года открытого прихода. Богослужения дневного круга и некоторые требы стали совершаться в Троицкой церкви сразу же после перехода храма в ведение общины, а освящение престола и первая литургия были совершены архиепископом Михаилом 18–19 февраля 1989 года. Владыка от имени верующих епархии поблагодарил Н.А. Воронина за внимательное и чуткое отношение к нуждам православного населения г. Тотьмы и Тотемского района. В 1989 году регистрируются семь приходов, в том числе в Ферапонтово, г. Никольске, с. Минькино (Бабушкинский район). 9 декабря 1990 года освящается престол в вологодском храме апостола Андрея Первозванного (1680–1687).

3 июля 1988 года в Вологде после литургии от кафедрального собора прошел крестный ход к распложенному поблизости от него месту захоронения блаженного Николая, подвижника Вологодского, местное прославление которого по благословению патриарха Пимена совершилось накануне за богослужением[19]. Крестный ход обошел вокруг надгробной часовни, после чего состоялось ее освящение архиепископом Свердловским и Курганским Мелхиседеком, в 1962–1966 годах управлявшим Вологодской епархией.

Число прихожан церквей в 1987–1989 годы стало заметно возрастать. Происходившее в течение ряда лет постепенное повышение числа совершаемых в епархии крещений сменилось в 1988 году резким скачком: увеличение по сравнению с 1986 годом в шесть раз! Число венчаний оставалось по прежнему небольшим, но повысилось в два раза к уровню 1987 года, а по сравнению с 1986 годом – в три. Архиепископ Михаил отмечал, что причиной такого благоприятного течения событий стало прекращение «противозаконного “контроля” церковного требоисправления со стороны местных советских и партийных органов»[20]. Уже в июле 1987 года уполномоченный Н.А. Воронин разослал в райгорисполкомы разъяснительное письмо, отменяющее деятельность комиссий по соблюдению за выполнением законодательства о религиозных культах. Тем не менее, оно возымело действие не во всех районах. В 1988 году происходило преобразование церковных двадцаток в приходские собрания. Председателями приходских собраний во всех действующих общинах были избраны настоятели. В большинстве приходов непосредственное руководство хозяйственной и финансовой деятельностью было оставлено за старостами-мирянами – настолько сильно было влияние прежнего законодательства и постановления Синода 1961 года.

На 1 января 1989 года в епархии служило 30 священников, то есть не больше, чем на рубеже 1940–1950-х годов (из них два монашествующие и один целибатом), 7 диаконов, 11 псаломщиков.

В 1989–1991 годах духовенство вышло из стен храмов на проповедь о жизни во Христе. Стала возможна деятельность, ранее запрещенная или ограниченная. В 1989 году архиепископ Михаил прочитал несколько лекций перед преподавателями Вологодского государственного педагогического института, Северо-Западного политехнического института, Молочной академии, учителями нескольких школ г. Вологды. Освещалась деятельность Русской Церкви, ее значение в жизни советского общества, вклад в борьбе за мир и христианскую нравственность. Несколько лекций были прочитаны клириками кафедрального собора священниками Константином Васильевым и Василием Павловым.

17 июня 1990 года почти после 70-летнего перерыва состоялся общегородской крестный ход, традиционный для дореволюционной Вологды[21]. В апреле 1991 года в Устюжне была освящена музыкальная школа.

В связи с увеличением количества приходов остро встала проблема нехватки духовенства, возникла потребность в образовательном учреждении церковного направления. 25 октября 1990 года Священный Синод вынес определение об открытии в Вологде духовного училища. 30 октября, в день памяти преподобного Никона Радонежского, состоялся торжественный молебен по случаю начала занятий, совершенный архиепископом Михаилом. Вологодским духовным училищем память преподобного Никона почитается особо, он избран небесным покровителем училища. Занятия в форме катехизических курсов начались 1 ноября, первый набор – 38 человек. Ректором стал протоиерей Василий Павлов († 2001).

1991 год начался с приятного события: 3 января в областном управлении культуры подписан акт о частичной передаче Вологодской епархии Спасо-Прилуцкого монастыря на окраине Вологды. Вопросы об открытии хотя бы одной обители и пастырских курсов были поставлены еще в первой половине 1946 года епископом Иустином, но по понятным причинам были отклонены уполномоченным. 29 января 1991 года вышло определение Священного Синода об образовании Спасо-Прилуцкого мужского монастыря, наместником которого стал иеромонах (с 30 марта 1991 года – игумен) Ефрем (Виноградов). Обители, переданной в ведение Церкви, требовался большой и дорогостоящий ремонт. Первое после 1924 года богослужение состоялось 6 июля 1991 года в нижней церкви Спасского собора монастыря.

В феврале 1991 года у Вологодской епархии появился свой печатный орган – газета «Благовестник», издававшаяся совместно с отделением Всесоюзного общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИК).

События 19–21 августа 1991 года затронули Вологодскую область, общественную и церковную жизнь в ней. В праздник Преображения Господня все узнали о государственном перевороте. Большинство духовенства и значительная часть верующих понимали, что это последняя точка в существовании советского уклада. Ликвидировалась старая система правления. Над бывшим облисполкомом, горкомами с 22 августа стали возноситься трехцветные флаги Российской Федерации. Произошли изменения и в работе Совета по делам религий. 1 октября 1990 года вышел закон «О свободе совести и религиозных организациях», распространявшийся на всю территорию СССР, утверждавший за приходами и отдельными церковными учреждениями статус юридического лица. Прежний Совет по делам религий сохранялся, но значительно менялись его функции. Он лишился властных полномочий по отношению к религиозным организациям, стал информационным, консультативным и экспертным центром. 25 октября был принят закон РСФСР «О свободе вероисповеданий», который уже не предусматривал правительственного учреждения, подобного Совету по делам религий. Вместо него в Верховном Совете была образована Комиссия по свободе совести и вероисповеданиям. Уполномоченный Совета по Вологодской области Н.А. Воронин в связи с упразднением данного органа и института уполномоченных оставил свой пост в конце 1990 года.

Из числа значимых событий в жизни Вологодской епархии в последний год советского государства следует отметить закладку каменного храма Рождества Христова в Череповце 22 сентября 1991 года и передачу церковной утвари – икон, богослужебных предметов – из запасников областного краеведческого музея для двух только что открывшихся храмов Вологды: Покрова-на-Козлене и Покрова-на-Торгу.

Заключение

Итак, можно сделать следующие выводы.

За советский период Вологодская епархия перенесла то же разрушение церковной жизни, удары атеистической пропаганды, государственных властей, как и любая другая на территории Советского Союза. 1941 год она встретила с одним действующим храмом, и то наполовину – первым этажом Богородской кладбищенской церкви в Вологде. В 1943 году, когда Сталин стал использовать потенциал Русской Церкви для решения политических задач, многочисленные жертвы, понесенные народом в годы Великой Отечественной войны, общие горе и страдания способствовали недолгому потеплению в церковно-государственных отношениях. Гражданская власть позволила верующим на территории Вологодской области открыть 16 церквей, в некоторых случаях помогла с их ремонтом. В то же время она ограничивала деятельность духовенства церковной оградой, оставляла без удовлетворения подавляющее большинство заявлений верующих об открытии церквей, следила за духовенством, членами двадцаток. Облисполком и уполномоченный оставили без удовлетворения с 1944 по 1950 год по меньшей мере 480 заявлений об открытии 82 церквей, выставляя порой нелепые аргументы о возможности «быть обслуженными в соседнем сельсовете», то есть за десятки и сотни километров от места проживания верующих.

На рубеже 1940–1950-х годов церковно-государственные отношения обострились, а после смерти Сталина стало еще сложнее. С 1953 по 1961 год должность уполномоченного Совета по Вологодской области оказалось упраздненной, связующим звеном между церковными и государственными властями стали председатели облисполкома. Даже проницательный епископ Гавриил (Огородников) не сразу выявил и поверил в ужесточение политики. В 1961 году появились комиссии содействия по наблюдению за выполнением законодательства о религиозных культах, прежде всего постановления 1929 года и прочих правительственных актов. Хрущевский период (1953–1964) оказался для духовенства и верующих епархии самым тяжелым. На них смотрели, как на людей второго сорта. Государственные органы были не прочь закрыть действующие храмы, используя любую возможность: перепланировка населенного пункта, строительство культурно-развлекательных учреждений, нестроения в двадцатке, большие финансовые долги, но непременно наталкивались на сопротивление верующих. Уполномоченный вынуждал правящего епископа назначать и перемещать духовенство. К этому, как следует из информационных отчетов уполномоченного, было причастно и КГБ. Церковные старосты, казначеи тщательно отфильтровывались облисполкомом и уполномоченным Совета.

Церковная политика государства может быть охарактеризована как политика двойных стандартов. Утверждения советских деятелей, формулировки законодательных актов были одни, а реальность совершенно противоположной. Так, не выполнялись многие пункты распоряжения Вологодского облисполкома «О зданиях православных церквей и молитвенных домах (часовнях)» от 18 декабря 1944 года за № 50, посвященного процедуре открытия храмов. Сельсоветы по-прежнему и часто безнаказанно без специальных распоряжений торговали церковными зданиями (продавали колхозам, артелям), разламывали на стройматериалы, занимали под складские помещения. Даже «значительным группам верующих» нелегко было добиться открытия пустующих храмов. Это подтверждают примеры со многими церквями: Покровской (с. Анхимово, Вытегорский район), Спаса Нерукотворного (с. Спас-Лом, Мяксинский район), Лазаря Четверодневного (г. Вологда), Успенской (с. Чернецкое, Грязовецкий район), Афанасия Александрийского (с. Чирково, Усть-Кубенский район) и др.

В 1957 году на совещании уполномоченных Совета Г.Г. Карпов говорил: «Как известно, уполномоченный не имеет никакого аппарата и работает в области один. В силу отделения Церкви от государства, уполномоченный, как представитель органов власти, не может вмешиваться в дела Церкви, требовать от нее представления каких-либо сведений, представляющих для нас интерес в смысле изучения ее положения и деятельности (о денежных доходах, об исполнении треб, о посещаемости церквей и т.д.). Таким образом, никакими другими источниками информации, кроме личного наблюдения, уполномоченный пользоваться не может»[22].

Это не так. Уже в первых отчетах личные наблюдения И.М. Игнатова переплетаются с точными сведениями денежных доходов, количеством совершенных треб, посещаемости по отдельным церквям, добытыми через конкретных лиц у церквей и у епархиального управления. Уполномоченный еще задолго до создания комиссий по контролю за соблюдением законодательства о культах был окружен помощниками из райгорисполкомов, осведомителями из числа духовенства и мирян.

Епархию в самые трудные годы возглавляли мужественные архиереи, образованные люди: Иустин (Мальцев, 1945–1949), Гавриил (Огородников, 1949–1959), Мелхиседек (Лебедев, 1967–1972), Михаил (Чуб, 1972–1974), Дамаскин (Бодрый, 1974–1979), Михаил (Мудьюгин, 1980–1993). На приходах трудились уважаемые пастыри-исповедники: протоиереи Александр Беляев, Геннадий Юрьев, Михаил Смирнов, Клавдий Тюрин, Иоанн Каратыгин, Алексий Кулаков, Павел Никитин, Виталий Беляев, Владимир Завальнюк и др. Схиархимандриту Симеону (Чернову, † 1959) многие вологжане молятся как святому. Не приходилось слышать, чтобы кто-то из вологодских священников публично похулил имя Божие, отрекся от священного сана, стал ренегатом. Верующие, несмотря на угрозы, всевозможные запугивания, препятствия, продолжали «отправлять религиозные потребности».

При ознакомлении с деятельностью комиссий контроля за выполнением законодательства о культах у любого исследователя возникает закономерный вопрос: неужели их члены искренне верили в то, что говорили и делали? Каким способом они пытались вытравить из человеческих сердец «суеверия», «чуждую идеологию», «пережитки капитализма, только лишь терпимые в советском обществе»? Введением новых «советских обрядов», высасыванием у Церкви денежных средств, газетными «научными» публикациями и фельетонами? Многие из членов этих комиссий стали свидетелями «плодов» своей деятельности в 1987–1991-е и последующие годы, а некоторые сами пришли в только что открытые церкви на крещение и покаяние.

Земное бытие Церкви в пределах Вологодчины подтверждает Христово обетование: «Созижду Церковь Мою на камне, и врата адова не одолеют ей» (Мф.16: 18).