«Переехав в деревню, мы знакомились заново» (+ВИДЕО)

Олег и Екатерина Скапкарёвы жили в Челябинске и считались, по современным меркам, успешными людьми: у Олега был ювелирный бизнес, Екатерина работала заместителем главного врача крупной стоматологической клиники. А потом они бросили всё и уехали в деревню. Разбили огород, завели скотину. Говорят, что никогда не были так довольны своей жизнью.

Действующие лица:

• Олег Юрьевич, 51 год, геолог, бизнесмен
• Екатерина Олеговна, 46 лет, врач-стоматолог

Дети:

1. Варвара, 23 года
2. Федор, 17 лет
3. Серафима, 4 года

Олег Юрьевич:

– Отправной точкой для нас послужил переезд из квартиры в загородный коттедж. Там мы построили русскую печку, начали печь в ней хлеб; тогда же я попал в воскресную школу при нашем храме. Вслед за хлебом увлеклись здоровым питанием и вообще здоровым образом жизни – захотелось дышать чистым воздухом, жить в чистой информационной среде, чтобы мозг не засорялся лишним. Потихоньку пришло понимание, что всего этого можно достичь, только уехав из города.

Захотелось дышать чистым воздухом, жить в чистой информационной среде, чтобы мозг не засорялся лишним

Если хочется жить чистой духовной жизнью, в городе это в разы сложнее. На каждом углу стоит плакат: на нем либо полуобнаженная женщина, либо дорогая машина, либо куча денег. То есть плакаты со страстями развешаны по всему городу. Насколько сильным человеком нужно быть, чтобы на это не реагировать? Сказано ведь: «Всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф. 5, 27). Тащить всю эту грязь на своих плечах ежедневно – адский труд. Грехов и так хватает, зачем эти лишние искушения? А в деревне нет рекламных плакатов, нет телевизора с похабными программами, нет этого греховного натиска извне. Есть Царство Божие, где птички поют и деревья растут, а есть царство диавола, в котором он верховодит. Мы из одного царства перебрались в другое, надеясь, что с Божией помощью будет полегче. Хоть мы и живем, можно сказать, в чистом поле, храм от нас в семи километрах. Ездим туда на машине, а в хорошую погоду и пешком можем прогуляться.

Олег Скапкарёв

Для того чтобы переехать, нужно четко принятое решение. Вопрос не должен стоять – «мы попробуем». Если переезжаем – то переезжаем. Надо сжечь все мосты. Когда нет обратного пути, инстинкт самосохранения подскажет, как выжить. Это нелегкое дело, но трудности бывают у всех – у менеджера, сидящего за компьютером, трудностей не меньше. Так что это рабочие моменты.

Первая трудность, с которой мы столкнулись, – получение земли. Она есть, ее много, но ее не торопятся отдавать просто по причине чиновничьей лени: надо ведь оформлять документы, а чиновникам некогда – у них хватает своих дел. Приходилось обивать пороги, чтобы нам выделили землю, которая положена по закону.

Чтобы что-то сделать в чистом поле, нужно много денег

Дальше начались финансовые трудности – чтобы что-то сделать в чистом поле, нужно много денег. Еще одна трудность – нехватка рабочих рук. И физически тяжело, и по времени мы едва успевали. Но если готовишься к этой жизни, ожидаешь ее – это совсем другое переживание, чем когда она внезапно тебе на голову свалилась. К тому же мы пока не в Царствии Небесном. В обычной жизни без преодоления препятствий никак не обойтись.

С момента возникновения замысла до момента переезда прошло два года. Год мы оформляли землю, год строились. Продали трехэтажный коттедж в пригороде Челябинска и все деньги полностью вложили в строительство. Нам не хватило. Я размахнулся слишком широко, и в нулевом цикле мы сделали очень много, закончить смогли не всё. Нам пришлось на первом этапе привлекать дополнительных людей, скотину покупать перед переездом, чтобы к началу жизни в деревне уже появился какой-то финансовый ручеек.

Корову не просто так называют «кормилицей». Корова позволяет кормить семью, производить минимальные оплаты – за бензин, за электричество. Поэтому без скотины нам было нельзя. В какой-то момент мы дошли до нижней точки финансового кризиса, оттолкнулись от нее и сейчас потихоньку поднимаемся вверх. Заказали сыроварню, будем ставить под нее помещение. У нас три дойных коровы, следующим летом будет уже пять – коровы ведь размножаются.

Мы дошли до нижней точки финансового кризиса, оттолкнулись от нее и потихоньку поднимаемся вверх

За городом выжить гораздо проще. Можно скотину держать, на огороде что-то интересное выращивать, в лес ходить, собирательством заниматься, делать заготовки. Всё это востребовано, всё продается. Если есть желание, силы, не лень, прокормиться можно.

Дело не столько в доходе, сколько в потребностях. Сейчас потребности человека искусственно раздуты. У каждого в гардеробе одежды – на три жизни хватит, и продуктов в холодильнике столько, что выбрасывать приходится. По две-три машины на семью. Если стремиться не к увеличению доходов, а к уменьшению потребностей, у человека остается гораздо больше времени собственно для жизни. Мы сейчас чувствуем себя ничуть не хуже, не ущербней, а намного лучше, чем в городе.

Екатерина Олеговна:

– Нельзя воспринимать деревню как навоз, грязь, немытые руки и ноги. У меня каждый день спа-процедуры: я мою руки и ноги в чистейшей молочной сыворотке. В городе вы такую роскошь даже за больше деньги вряд ли найдете. Руки у меня сейчас более ухоженные, чем в мою бытность стоматологом. Можно ходить босиком по земле, что я очень люблю; потом на пять минут опустить ноги в сыворотку – и они идеальные. Человек сам себе создает условия: можно и в городе развести свинарник, и в деревне можно быть аккуратной. У нас есть горячая вода, канализация, посудомойка, пылесос – все условия.

Здесь гораздо более спокойная и благоприятная для здоровья обстановка. Ты не должен каждое утро подскакивать в шесть утра и мчаться на работу, испытывая стресс. В городе я была начальником. Надо мной учредители, подо мной – врачи и медсестры, я со всеми должна была договориться, учесть мнения всех – психологически это очень тяжело. Да и вообще, работа врача и психологически, и физически очень тяжелая. В деревне мне не тяжелей, это точно. У меня такое чувство, будто я сейчас в каком-то длительном отпуске; для меня огород и птица – это вообще не нагрузка. Во-первых, я это люблю; во-вторых, меня никто не заставляет. Не хочешь сегодня полоть грядки – не поли. Потом прополешь. Нет такого, что начальник сказал «надо» – и все ночью работают. Это невероятное удовольствие.

У меня такое чувство, будто я сейчас в каком-то длительном отпуске

Олег Юрьевич:

– Всё хозяйство мы ведем вдвоем с женой, и дети нам помогают. Когда мы переехали, дочке был год с небольшим, то есть вся ее сознательная жизнь прошла в деревне. Она видит, что папа и мама не уходят с утра на работу на весь день, а работают здесь, рядом с ней. Серафима сама предлагает: «Я помогу». У нее даже игры связаны с какими-то делами. Например, она говорит: «Я пойду яйца у куриц соберу». Она берет ведро, идет и собирает, и приносит все целые, ни одно не уронит, не разобьёт. На полдороге не отвлечется на что-то другое, не убежит играть. Жена с дочкой занимаются огородом и курами, мы с сыном отвечаем за крупных животных.

Старшая дочка живет в городе, она учится на четвертом курсе института, будет стоматологом, как мама. Наш переезд совпал с ее поступлением. Она восприняла перемену нашей жизни с негодованием, с бурей страстей. Но у детей за плечами нет жизненного опыта. Конечно, ей нравилось в большом шумном городе – тусовки, красивые магазины, наряды. Переезд в деревню был для нее катастрофой. Но прошло три года, страсти у нее улеглись, и сейчас Варвара уже получает удовольствие, приезжая сюда. И даже разговоры о том, что, может быть, она тоже станет жить здесь когда-нибудь потом, больше не вызывают у нее возмущенных криков. Пока дети не выросли и не покинули семью, родители принимают за них важные решения, потому что у родителей есть опыт, они знают, как лучше. В этом и заключается воспитание.

Сын у нас на домашнем обучении. Справляется неплохо, в классе он не последний ученик. В девятом классе ГИА сдал очень прилично, сейчас ЕГЭ сдает. Осенью пойдет в армию; он планирует поступить на заочное обучение и остаться с нами в деревне.

Я за то, чтобы молодые люди служили в армии. Сейчас ведь какие-то ребята служат, защищают вас и меня. Если все бросят оружие и пойдут домой пельмени трескать, нас с вами просто не будет. 30 лет назад я сам защищал Родину и считаю, что это обязанность, а не вопрос «хочу – не хочу, нравится – не нравится». Твоя обязанность – вернуть долг людям, которые позволили тебе вырасти в тишине и покое.

Екатерина Олеговна:

– Я и с сыном, и со старшей дочерью никогда не учила уроки, никогда не проверяла. Всегда говорила детям, что это их забота, их дело. Если просили помочь – помогала, а сама никогда не садилась проверять, что задано, как сделали. Они понимают, что переложить ответственность не на кого, и учатся сами за себя отвечать. В 9 классе я переживала, как сын сдаст экзамены – он сдал хорошо. Учителя смотрят на него, и у них самих вопрос возникает: зачем ходить в школу? Потому что дети на очном обучении не лучше сдают экзамены.

И еще одно преимущество деревни перед городом: в городе родители детей вообще не воспитывают. По-крайней мере те, кто работают. Их воспитывает школа, садик, кружки. В лучшем случае родители детей отвозят и привозят. 15 минут перед сном – вот и всё общение. А тут ты 24 часа находишься со своей семьёй. Когда мы только переехали, оказалось, что я жила 18 лет, не зная ни своего мужа, ни своих детей. Мы заново знакомились, меня ждали удивительные открытия.

Оказалось, что я жила 18 лет, не зная ни своего мужа, ни своих детей

С младшей дочкой мы всё время вместе. Вместе встали, вместе зарядку сделали, вместе облились, пошли завтрак готовить… Взрослые всё время у неё на глазах; и, поскольку мы каждый день совершаем какие-то поступки, – получается, что мы не словами её воспитываем, а своими действиями. Она видит, как поступают родители, и потом бесполезно объяснять, что надо было делать не так.

Гости приезжали и спрашивали: «Серафима, кем ты будешь, когда вырастешь?» Она отвечает: «Мамой». – «Ну хорошо, а работать кем ты будешь?» Ответ Серафимы: «А надо?» У нее уже сложился в сознании образ крестьянской жизни. Она собирается нарожать 6–8–11 детей. Выбрала себе корову. Я спрашиваю: «Замуж выйдешь, корову свою с собой заберешь?» Она говорит: «Зачем? Я никуда не пойду, мы все вместе здесь будем жить».

Мы до сих пор приноравливаемся к деревенскому быту, совершаем какие-то ошибки. Но я смотрю на местных жителей: они тоже делают ошибки, потом их исправляют. Это, видимо, бесконечный процесс. Учимся всю жизнь. Чего не знаем – можно в Интернете посмотреть, у соседей спросить. У меня был совсем маленький опыт ведения огорода, но я освоилась. Мы с дочкой занимаемся птицей и кроликами. Коровы и свинки для нас большие, мы их побаиваемся, поэтому там мужчины хозяйничают. То, что нам по размеру, под силу и приятно, тем мы с дочкой и занимаемся.

Олег Юрьевич:

– Сходство слов «крестьянин» и «христианин» наталкивает на размышления. В городе быть христианином гораздо труднее. Я своим трудом могу накормить 10 семей в городе. Если в России хотя бы 10% населения вернётся на землю и начнет ее обрабатывать, производить хорошую здоровую еду, они могут всех накормить. У нас на столе ежедневно такие продукты, которые в городе не всякий состоятельный человек может себе позволить. Колбасу, сыр, хлеб, масло, мясо такого качества в городе отыскать очень трудно.

В городе быть христианином гораздо труднее

Найти рынок сбыта для своей продукции бывшим городским жителям гораздо проще, чем исконно деревенским. В городе остались друзья, родственники, знакомые, которые обратят внимание на ваш переезд. Это будет первая волна ваших покупателей. К нам приезжают знакомые, всем хочется попробовать, что мы производим. Попробовали – захотелось купить. Они рассказали своим знакомым – те тоже заинтересовались. На сегодняшний день у нас спрос превышает предложение. Все видят, что продукция без химии, без обмана – мы делаем ее для себя и готовы делиться излишками.

Многие хотят переехать в деревню, но деревню убивает государство. Механизм очень простой. Сначала закрывают детский сад. Люди с маленькими детьми вынуждены уехать – если бабушки-дедушки нет, садика нет, с кем детей оставить, когда надо идти на работу? Затем закрывают в школе старшие классы. Это еще относительно безболезненно проходит. Потом убирают с 5 по 9 классы. Еще часть народа собралась и из деревни уехала, потому что за 20–30 км никому неохота детей в школу возить. Затем закрывают начальную школу, и из деревни уезжает вся молодежь. Вот и наступила смерть деревни. Люди готовы жить в деревне, готовы трудиться, уезжать не стремятся: кто-то работает вахтовым методом, кто-то заводит скотину, выкручиваются, как могут. Но когда происходят такие серьезные вещи, как закрытие садиков, школ, почты, больницы – им ничего не остается, как уезжать. А это ведь всё государственные структуры.

Если государство не изменит политику в отношении деревни, её полностью убьют

Если государство не изменит политику в отношении деревни, её полностью убьют. Останутся крупные фермерские агрокомплексы, которые будут снабжать продовольствием города, и всё. До революции крестьяне составляли 95% населения, теперь это прослойка, а скоро, похоже, и её не останется.

Тех, кто не готов сразу всё бросить в городе и хочет испытать деревенской жизни, я готов принять у себя. Можно приехать на месяц, пожить, поработать и решить – подходит ли вам такой образ жизни. Пишите на почту skap74ol@yandex.ru