Кто боится нашего единства

Догадаться о том, кто не хочет объединения Церкви Московского Патриархата с Русской Православной Церковью (Зарубежом) не так уж трудно.

Еще несколько лет назад к числу противников можно было причислить и власти, и спецслужбы, которые в течение восьмидесяти лет делали все для того, чтобы в России было покончено с Православием.

Но вот, по милости Божией, наступают времена, когда президент страны не боится войти в храм и перекреститься под прицелом не всегда дружественных телекамер. Офицеры спецслужб не только сами крестятся, но и приглашают священников в недра своих ведомств для духовного просвещения подчиненных.

Кто мог представить, что руководство Лубянки прикажет построить и освятить в своем департаменте часовню для поминовения безвинно убиенных?

Храм Знамения иконы Божией Матери за Петровскими воротами. Колобовский переулок 1.

Теперь и МВД имеет свой храм в Колобовском переулке. Я видел буклет с фотографиями милиционеров, считающих себя потомками московских стрельцов. Они гордятся тем, что помогают восстанавливать церковь, построенную в семнадцатом веке стрелецким полковником Колобовым.

То, что сейчас происходит в России после восьмидесяти лет владычества безбожной власти, иначе, как чудом, не назовешь.

С семнадцатого по пятидесятые годы чекисты расстреляли сотни тысяч священнослужителей и мирян, а теперь офицеры госбезопасности помогают церковным исследователям отыскивать в своих архивах дела расстрелянных верующих. Их можно увидеть на панихидах в Бутово — месте массовых расстрелов. Разве это не чудо? Работники спецслужб каются за своих предшественников и стараются хоть чем-то искупить их грехи.

Но либеральную интеллигенцию это не радует. «Властители умов» говорят, что это лицемерие. Возможно. Вот только неясно, перед кем лицемерить? Товарища Ленина, не позволявшего «заигрывать с Боженькой», нет. Великого реформатора и сокрушителя церквей Хрущева тоже не видно. Главам мировых держав «пускать лицемерную пыль в глаза» нет никакой нужды. Им мир с Православной Церковью совсем не по вкусу. Похоже, что сегодняшних либералов терпимое отношение властей к Церкви расстраивает гораздо больше, чем массовые репрессии и расстрелы. Искренний безбожник, взрывающий церкви, им гораздо понятнее и ближе, чем молящийся лицемер.

Николай Бердяев со знанием дела говорил, что интеллигенция вообще не способна к покаянию. Но она не только сама не может покаяться, но и ни за что не поверит, что кто-то другой может это сделать искренне и от всей души.

Как свидетельствует Евангелие, разбойник и душегуб, распятый одесную Спасителя, покаялся и стал первым насельником рая. А вот с книжниками дела по-прежнему обстоят, мягко говоря, непросто.

Современные книжники продолжают воевать со Христом и Его Церковью.

Для либерального интеллектуала раскаявшийся разбойник — неприемлемый персонаж. Грабил и убивал — помирай и не конючь о прощении. Это понятно. Это демократично и юридично. Либералу дорог другой герой — пламенный революционер — отвергающий самое идею покаяния и примирения с Богом. Это не просто предпочтение одного литературного героя другому, а духовная болезнь, давно разделившая глубокой межой наш народ.

Беда в том, что люди, не способные к покаянию, во многом определяют правила, по которым живет современная Россия.

Это они — облеченная властью «образованщина» — противятся включению в школьную программу основ православной культуры. Поскольку иной культуры, кроме православной, в дореволюционной России не было, то продолжается дело революционных леваков — «выжимание» из русской литературы христианских идеалов и замена Пушкина и Тютчева на Сабгира и Гребенщикова.

Недавно люди из той же среды увидели новую для себя опасность в объединении Московского Патриархата с Русской Православной Зарубежной Церковью. Одна за другой выходят статьи, рассказывающие о страшных последствиях такого объединения, о непотребной жизни «красных попов». Дело дошло до глумления над светлой памятью священников блокадного Петербурга. Обвинения в том, что они «жировали», когда жители города умирали сотнями тысяч, настолько несправедливы и жестоки, что даже стыдно поддаваться этой провокации и ее опровергать.

Нам заповедано «пить поношения, как воду» и «радоваться, егда поносят нас».

Но, поскольку эти публикации адресованы русским людям, живущим за рубежом, не знающим о том, что пришлось пережить петербургским священникам, придется все же сказать несколько слов об их подвиге. Слава Богу, еще живы свидетели. Существуют многочисленные рассказы о том, как служили и жили священники блокадного города. Они не просто разделили участь своих духовных чад, но и показали пример великой духовной стойкости. Не только терпели голод и холод, но утешали и ободряли свою паству, помогали обрести надежду и не унывать. Никаких спецпайков у них было. Они получали те же ничтожные граммы черного хлеба, как и все прочие. При этом некоторые священники служили каждый день.

Отцу Петру Кологривову приходилось ходить пешком на службу из Коломяг на Петроградскую сторону во Владимирский собор. А это более десяти верст. Отец Иоанн Громыко потерял на фронте четверых сыновей, но не пропустил ни одной литургии, поражая свою паству мужеством, бодростью духа и упованием на Бога.

Митрополит Алексий Симанский прожил всю блокаду в Никольском соборе, не убоявшись ни бомбежек, ни страданий.

Ефим Михайлович Привалов, имевший небольшой огородик, однажды принес владыке Алексию крошечный кочанчик капусты, три маленьких свеклы и четыре картофелины. У него у самого было шестеро детей, и он не мог принести больше. Изможденный от голода владыка не знал, куда усадить дорогого гостя и как отблагодарить его за щедрый подарок.

Как сказал один священник: «Мы были, как зайцы на меже. Всегда у всех на виду. И никогда не знали, когда и с какой стороны нас прихлопнут».

Помимо бед, которые претерпевали все жители, была еще и постоянная опасность быть посаженным в тюрьму.

Свидетельств о бескорыстном мужественном служении петербургских священников много. И не понятно, зачем возводить на них напраслину. Она легко опровергается. Но, видно, авторы кампании по дискредитации Православной Церкви Московского Патриархата спешат успеть вывалить как можно больше грязи, чтобы не осталось времени на ее опровержение. Ведь в июне на Соборе будет обсуждаться вопрос о восстановлении евхаристического общения. Поди, отмойся за два остающихся месяца. Клевета, как известно, летит по свету быстро, а правда едва продирается сквозь всевозможные препятствия и заслоны.

Разобраться в том, что происходит в России, людям, живущим заграницей, невероятно трудно. Мы и сами не очень-то во всем разбираемся. Да и как отличить правду от кривды, когда сами лжецы верят в собственную правдивость.

Зачастую мы, подобно узнику из набоковского «Приглашения на казнь», вальсируем по камере с палачом до полного изнеможения, теряя способность понимать, в чьих объятьях находимся и кто есть кто в этой чудовищной круговерти.

Русским людям, живущим на Западе, не прошедшим через молотилку ГУЛАГа, не понять, как трудно в России преодолевать страхи, соблазны и духовное повреждение. Оно сидит в нас на генетическом уровне. Через лагеря и тюрьмы прошли десятки миллионов человек. Искалеченными оказались не только их души, но и души их детей и внуков.

И теперь мало кто, положа руку на сердце, может сказать: «Я не разбойник». Мы расхлебываем окаянства наших отцов и дедов. И только церковным людям открывается необходимость покаяния за содеянные ими злодеяния: цареубийство, братоубийственную бойню, продолжающуюся ненависть и беззаконие. Мы понимаем, что повинны все — от пятилетнего бомжонка до министра.

Призывы к покаянию и слова раскаяния постоянно слышны с церковных амвонов. К покаянию в грехе цареубийства призывал народ Патриарх Алексий. Редкий батюшка, заканчивая воскресную проповедь, не напомнит об этом страшном грехе.

Беда в том, что нецерковные люди не слышат этих призывов. А если даже и слышат, то не могут покаяться, да и не понимают, в чем им нужно каяться. Но упрекать их в этом нельзя. Они действительно этого не понимают. Но церковный народ в России молится и об этих людях.

Не многим дано видеть прикровенный смысл происходящего. Дела «князей — сынов человеческих», на которых надеются наши граждане, часто расходятся со словами. Никто не знает, куда все может повернуться. Мы часто слышим о благих намерениях, но благие намерения без упования на Бога, известно, чем заканчиваются.

Только вера в промысел Божий позволяет не терять надежду в самых трагических обстоятельствах.

Православная вера дает не только надежду, но и возможность постижения духовной сути того, что с нами происходит. Без такого понимания бесконечная череда быстро пролетающих событий предстает бредовой нелепицей со все более отчетливыми очертаниями приближения всеобщей гибели.

Именно для того, чтобы не стал понятен духовный смысл происходящего, «творцы мутных вод» активизируют нападки на Православие. Теперь они стараются «сохранить в чистоте» Зарубежную Церковь, уберечь Ее от «братских объятий Патриархии, которые могут задушить до смерти». Никакие здравые доводы о том, что евхаристическое общение ничем не грозит самостоятельности обеих частей трагически разделенной Русской Православной Церкви, ими не принимаются.

Вот уже пятнадцать лет Россия открыта для русских, проживающих за рубежом. Многие приезжают в Россию и причащаются в наших храмах, но многие «остаются верными чадами Синодальной Церкви» и исполняют «неблагословение» своих духовников причащаться в патриархийных церквах.

Что может быть печальнее: русский человек на закате своих дней в первый раз приезжает в Россию, заходит в Божий храм и не может причаститься из одной чаши вместе с народом, о любви к которому он с детства слышал от родителей. Он видел, как уходили из жизни воины Белой Армии, до конца дней мечтавшие вернуться в Россию. Они мечтали о России, освобожденной от большевиков. Но вот Россия силою Божией избавилась от них. Прославлена Царская Семья и сонм новомучеников. И все равно «шибко православные» из зарубежной Церкви (как правило, недавние советские граждане) заявляют о невозможности нашего объединения. Многие из этих людей, став белее самого белого белогвардейца, ушли из Патриархии, будучи под законным каноническим запретом. И для них объединение с Патриархией означает возвращение в исходное положение.

Поэтому они с упорством, достойным иного применения, пытаются доказать, что в России ничего не изменилось, что большевики никуда не делись, а лишь притаились на время. Действительно, их не расстреляли, не отправили в созданный ими ГУЛАГ. Многие еще живы, а некоторые и вполне здоровы. Они даже вырастили себе смену. Но они все же не создают комитетов воинствующих безбожников, не взрывают церквей, а тихо (хотя и по-прежнему злобно) ворчат в своих московских квартирах и на номенклатурных дачах. Для них видеть то, как возрождается Церковь — адская мука.

Они-то доподлинно знают, что изменилось очень многое.

Странно, что некоторые члены зарубежной Церкви не видят этих изменений. А что они, собственно, надеялись увидеть после почти векового произвола безбожников? По два исихаста на квадратный километр?!

Для того, чтобы залечить раны и восстановить нормальную церковную жизнь, нужно время. И было бы замечательно, если бы наши братья из Зарубежной Церкви помогли нам в этом.

Кто говорит о том, что у нас все благополучно? Но ведь Церкви удалось справиться с обновленчеством. С Божьей помощью будем стараться избавиться и от сегодняшних бед.

Установление евхаристического общения и совместная молитва могли бы стать самым действенным шагом на этом пути.

Наше разделение лишь усиливает врагов Православия. Они прекрасно понимают, что общая евхаристия укрепит нас в борьбе с нападками апостасийного мира. Единые во Христе, мы ближе узнаем и поймем друг друга. С Божьей помощью преодолеем недоверие и узнаем, кто нам друг, а кто недруг.

Нужно суметь отделить политику от духовных проблем и трезво осмыслить, что реально препятствует нашему единению, а что надумано.

Совершенно очевидно, что мы не станем в одночасье другими. И не нужно этого требовать друг от друга. Но нужно попытаться избавиться от «синдрома городового», когда во всех и во всем видны вражьи происки.

Если нет христианской любви, то взывать к ней трудно. Трудно, но не бесполезно. Ибо источник любви — Христос.

Будем просить Бога ниспослать нам дух покаяния и братскую любовь, которая растопила бы холод отчуждения. Будем просить Бога дара видения Его Святой Воли. Его, а не политиканов и врагов нашего единства.

Постараемся залатать и сшить воедино разодранный хитон нашей общей Матери-Церкви.

И будем уповать на то, что общая молитва православных русских людей, разбросанных по всему миру, но объединенных под одним омофором, поможет возрождению России.