Размышления о смерти, вызванные тем, что так называемый «Манифест» Дмитрия Виноградова, утром 7 ноября расстрелявшего нескольких человек, собрал на странице убийцы в сети «В контакте» несколько тысяч «лайков».
В моем советском детстве смерть выглядела так. Сначала мы узнавали – от бабушек на лавочках, или друзей, или родителей, обсуждавших на кухне эту новость, – что баба Лиза, или Виктор Петрович, или вот Миша из четвертого подъезда – надо же, такой молодой! – умер.
Женщины в черных платках с опухшими красными глазами сновали туда-сюда, на табуреточки ставился гроб, какая-нибудь бабушка, накануне уже сбегавшая в церковь и тайком заказавшая заочное отпевание, держала в руках тарелку с кутьей. Рыдали во дворе медные трубы захудалого оркестрика, дети робко заглядывали в плохо узнаваемое лицо бывшего соседа, витал тонкий запах формалина, нервически всхипывали литавры, мужики поднимали гроб на плечи и несли – обычно до торца нашего длинного-длинного дома.
Для всего я все это так подробно описываю – для того, чтобы напомнить: даже в атеистические времена смерть все-таки была. Вот такая – безысходно материалистическая, но все же заметная, ощутимая, настоящая. А теперь ее нет – человек просто берет и куда-то исчезает. Перебирается на другой уровень матрицы, может быть. Неизвестно. Вчера еще встречались в лифте, а теперь – как в антиутопии: фюьить – и расщепился. Современное общество делает все возможное, чтобы подальше спрятать смерть.
Недавно мне случилось быть на большом подмосковном кладбище. Мы шли по нему, чавкая осенней глинистой грязью, с одним монахом – впереди он, в скуфейке и с рюкзаком, позади я. Было скользко. Справа и слева простирались казавшиеся бескрайними просторы, усеянные черными крестами свежих могил. Я смотрела на них и почему-то думала об «Ашане» – что, вполне возможно, с кем-то из этих людей в прошлые выходные я сталкивалась тележками, например, у полок с крупой. Хронологически кто-то из них вполне мог сегодня уже оказаться здесь – под одним из этих крестов, возвышающихся над рыжей могильной глиной.
А пока я думала об «Ашане», монах думал, разумеется, о другом. «Представляешь, – вдруг сказал он, – Страшный Суд, Воскресение, и все эти могилы раскрываются…»
На смерть полезно смотреть. Хотя бы для того, чтобы помнить: она – настоящая.
Современное общество вытеснило смерть из своего сознания, как невротик вытесняет неприятные воспоминания.
Смерть теперь неприлична. Ее будто бы нет. Тема смерти табуирована – вместо смерти публике предлагается «заменитель вкуса»: компьютерная или телесериальная, или блокбастерная смерть, позволяющая бесконечно «проигрывать» смерть и тем самым как бы делать ее не страшной.
Чтобы не бояться смерти, современные люди стараются к ней привыкнуть своим, материалистическим способом – они все время смотрят на смерть-light, какую-то комиксовую версию настоящей.
Сегодня психиатры говорят, что Дмитрий Виноградов, которого уже назвали «русским брейвиком», скорее всего, вменяем. Не психиатру – например, мне, – в четкой последовательности его действий мерещится размеренный ритм синопсиса компьютерной игры.
Почему он это сделал, он рассказал сам в «Манифесте», выложенном на его странице «В контакте». Как только сообщение о случившемся попало в новостные выпуски, «Манифест» начал собирать «лайки».
Их ставили – и, наверное, продолжают ставить – в основном совсем молодые люди, целевая аудитория многочисленных компьютерных игр, о коих, например, архимандрит Рафаил (Карелин) говорит, что вступая в этот виртуальный мир, человек в прямом смысле вступает в демонообщение. Хотите проверить, так это или не так, загляните в монитор юноши, уже третий час с красным лицом смотрящего в экран и периодически говорящего в гарнитуру «скайпа» партнеру по сетевой игре что-то вроде «ну что, вселился?»
Впрочем, мы отвлеклись.
«Манифест» убийцы, который так понравился сетевой аудитории, поражает на самом деле одним. Даже не тем, что Виноградов сравнивает человечество с раковой опухолью, поразившей землю, – а своим полным, стопроцентным атеизмом. В этой системе координат, из которой не нашел выхода убийца, нет даже попытки поиска Бога.
«У нас слишком много энергии тратится на то, чтобы остановить апостасию, но у нас не тратится столько энергии, чтобы спасти людей. Действительно, пытаться остановить апостасию невозможно. Отступничество, мятеж человечества против Бога неостановим. Это правда. Но вспомните, что древние христиане не боролись с языческим грехом, с языческим блудом. Древние христиане не боролись даже с гладиаторами, они спасали язычников. Они их собирали, говорили о том, что не должно кланяться идолам, надо поклоняться Единому Истинному Богу. И вот тогда, когда язычники становились христианами, они бросали и блуд, и гладиаторские игры, и так далее. А потом, когда их стало много, были запрещены и разврат, и гладиаторские игры. А у нас все перевернулось. У нас борются с тем, что нельзя победить, а между тем тех, кого можно спасти, игнорируют. Это ошибка».
Удивительно совпадение: сегодня в ленте новостей «В контакте» мне вдруг попалась на глаза эта именно эта цитата из отца Даниила Сысоева.
Об этой субкультуре читайте в статье: http://goo.gl/iC9Jk , http://goo.gl/Qy8qb
"если бы те люди, которых этот парень встречал в жизни и кого он расстрелял, действительно были бы нормальными людьми"...
- а если человек воспринимает людей не просто так, а еще и через себя. По себе судит. Может были и нормальные, только он "не заметил".
Точно! Нельзя путать грешника и его грех, соответственно, и осуждать можно только грех, а грешника - ЛЮБИТЬ, несмотря на его заблуждения. Только видя эту любовь, он может исправиться.
А теперь, в 55лет ,только путем страданий, я иду к Богу и понимаю,что моя жизнь , жизнь моего сына , да и мамина тоже сложилась бы иначе, если бы была в нас Вера...
Вот и у Дмитрия не было бы этой гордыни и отчаяния, если бы с ним был хотя бы духовник, которому можно было излить свои страдания ( а ведь он страдал,агрессия-это акт отчаяния,самозащита). А тут,похоже, и друга рядом не было.....
Соловьев. Церковь учит любить. Общество учит думать только
о себе. Я думаю ему было очень одиноко, он был горд. А люди
действительно теряют человеческий образ.Я надеюсь ему
будет оставлена жизнь и найдется батюшка, который
сможет привести его к Богу. Помолимся за него.Наталья
посмотрел на название сайта-догнал
да, человек запутался. жаль. он очень сильно заблудился, сам узнал себя-подростка в его манифесте. Но я повзрослел, многое осознал и понял,что всегда есть выход и выбор: вниз, вверх или дальше по течению. Вопрос в другом: как решить для себя какой выбор будет правильный и не факт, что выбор, сделанный тобой, как правильный, будет на самом деле правильным.
Я вижу путь свой и других людей только в любви, уважении, осознании.
Всех мыслей словами, к сож-ию, не передать, слова очень ограничивают в передачу сути.
Памятование о смерти- это важнейшая добродетель христианина, и так старательно нечистый прячет от нас смерть , чтобы не думали и о жизни.
о.Даниил Сысоев. Чем дальше тем больше его наследие становится актуальным."Инструкция для безсмертных"- пособие для тех, кто знает, что жизнь не заканчивается смертью.
Скоро годовщина его гибели, 19 ноября.
Помните, братья православные, убиенного иерея Даниила, и убиенных в этой бойне людей.
Может быть он еще раскается.
Не приведи меня Господь к Себе я бы тоже был таким нигилистом, а уж страха перед наказанием людским никогда и в помине не было...
Что меня уберегло? Божий промысел, а еще то что в моем детстве отец смеялся над самоубийцами из-за неразделенной любви, считал их идиотами, всегда повторял, что "из-за этого добра" (из-за женщин) лезть в петлю или лишать жизни кого бы то ни было это глупость несусветная. Отец открыто презирал таких страдальцев. И сам, в то время будучи атеистом, приговаривал: таких бы раньше даже с людьми на кладбище не положили.
Советские люди ценили жизнь, отец моего отца отдал ее на фронте за Родину, свою жизнь мой отец посвятил людям. Второе атеистическое поколение по инерции еще сохраняло остатки Истины хотя уже и не осознавало этого. А мы бледные тени своих родителей но и у нас есть надежда- мы же раскаялись и возвращаемся в Отчий дом.
Помилуй Бог!
так одинок в этом мире и даже в своей семье.Если бы этот
молодой человек проводил свободное время в храме, а не в
компьютере все было бы хорошо.