Это произошло в послевоенные годы, в самом центре моего родного города. Он находится на Волге и на карте моего творчества назван Кручинском.
Здесь, на улице Ленинградской, рядом с «Военторгом», находился магазин, где продавались велосипеды и запасные части для них. Еще продавался мотоцикл, сверкающий красными полированными боками. Он стоял между стеклянной витриной и прилавком, с правой стороны зала — так, что его можно было рассмотреть и с улицы, и в самом магазине. У мотоцикла всегда топились люди, по большей части мальчишки, глазевшие на никелированный руль, кожаное сиденье, черные колеса. Глазели и на велосипеды, выставленные здесь же, за оградкой, куда пускали только тех счастливцев, у которых находились деньги на покупку новеньких чудесных машин. Да и сам магазин тоже был новым — мирная жизнь налаживалась.
Юрка, или Юрик, как его звали на улице, подкатил к магазину на собственном велосипеде, им самим собранном. Он сумел выправить проржавевшую раму, погнутый руль, заменил колеса, и получился у него из выброшенного на помойку отличный велик, или «лайба», как мы еще называли велосипеды. О «доходяге» мимоходом сказала Юрику мама, дворничиха тетя Клава, и Юрик мигом помчался во двор и приволок домой велосипед-калеку.
Тетя Клава лишь горестно вздохнула, и не стала бранить сына. Наоборот, видя, с каким усердием Юрик взялся за ремонт велика, всякий раз поощряла его то рублем, то трешницей, когда Юрик говорил, что надо бы купить новые шины, или еще что-нибудь для велика, который с каждым днем приобретал все более нормальный вид.
И вот руль стал сверкать как новенький, рама покрашена черной краской, цепь не скрипит, потому что хорошо смазана.
Юрик научился на своем велике отлично гонять, даже «без рук», подняв их вверх и помахивая ладонями, как заправской циркач.
Подкатив к магазину, Юрик поставил свой велик так, чтобы его было видно сквозь стекла витрины. Да и купить ему предстояло всего несколько спиц, и он думал, что быстро обернется.
У прилавка толпились люди, и Юрик не сразу купил новые спицы.
Когда он вышел из магазина, велосипед исчез.
Юрик испуганно огляделся, подумав сначала, что кто-то из знакомых пацанов взял велик прокатиться.
Добежал до угла — посмотреть, кто же взял велик без спроса.
Кроме прохожих, идущих по своим делам, на улице он никого не увидел.
Быстро вернувшись к магазину, Юрик побежал теперь к противоположному концу улицы.
Но и тут не обнаружил пропажи.
Возникла последняя надежда, что велосипед увели в соседний двор, под арку, куда Юрик и забежал.
Между деревьев, на протянутой веревке, пожилая тетя развешивала белье.
Увидев Юрика, женщина тревожно посмотрела на него:
— Тебе чего?
— Велосипед... не видели?
— Какой еще велосипед? — уже грозно сказала она. — А ну, марш отсюда!
— Да мой велосипед! Кто-то взял! — с отчаянием выкрикнул Юрик. — Не видели?
— Ничего я не видела! Никакого велосипеда!
Юрик отчаянно махнул рукой, побежал со двора.
Вернулся к магазину.
Может, кто-то уже вернул велосипед, покатавшись...
Никого!
В магазин уже реже заходили люди. Но у прилавка толпился народ.
И все также рассматривали мотоцикл с красными сверкающими боками, кожаным сиденьем и никелированным рулем.
По улице шли прохожие, и никому в целом свете не было дела до Юрика, потерянно стоящего неподалеку от дверей магазина.
Юрик опустился на горячий асфальт и прислонился к стене. В руке он все еще держал спицы, обернутые продавщицей в промасленную бумагу.
Он вытащил угол рубашки из-под брюк и вытер потное лицо. Черный вихор его волос вздыбился, брови сошлись и тело затряслось.
Руками, перемазанными промасляной бумагой со спицами, он прикрыл лицо, чтобы никто не видел его слез.
Но хриплый стон помимо воли вырвался из его груди:
— А-а-а! А-а-а!
Юрик изо всех сил старался сдержаться, но рыдания становились все громче, все отчаянней:
— А-а-а! А-а-а!
Первым на него обратил внимание мужчина в летней рубашке, загорелый, крепкий.
— Ты чего? Что с тобой?
Юрик видел лишь сандалии, стоящие перед ним, застегнутые поперечными ремешками.
— А-а-а! А-а-а!
— Да подожди ты! Успокойся! Ну?
Мужчина, у которого из-под кепки виднелся седой чубчик, наклонился к Юрику, глянул на него светлыми, как будто выгоревшими на солнце глазами. Мальчишка открыл лицо, отодвинув от него сверток со спицами:
— Вело-си-и-и-и-пед!
— Что велосипед? — к ним подошла немолодая женщина, в простеньком платье, с авоськой.
— У-у-у-крали!
— Эх! — в сердцах сказал другой прохожий, тоже немолодой, только что выбиравший велосипед, но так и не выбравший — не по карману оказался подарок ко дню рождения внука. — Поймал бы воришку, уши бы оборвал!
— Теперь ищи ветра в поле! — сказал еще кто-то из людей, столпившихся около сидящего на асфальте Юрика.
— А ты что же прошляпил? Куда смотрел? — сказала женщина с авоськой.
— Спи-и-и-цы... покупа-а-ал, — Юрик все не мог остановить рыдания.
Загорелый мужчина поднял Юрика с асфальта.
— Не такая уж это и беда, — он обвел взглядом собравшихся вокруг людей. — А, братцы? Как считаете?
Светлые глаза его, казавшиеся выгоревшими, заблестели. Он снял кепку и положил ее на асфальт. Стал виден его седой чубчик и вмятина на голове, с левой стороны, где волосы росли редко, торчали, как стерня на выкошенном поле.
— Выручим парня? Разве слабо нам? — и он вынул из кармана потертый кошелек, развернул его, наклонившись к кепке, и вытряс из него все, что там находилось.
В старенькую кепку упало несколько десятирублевок, трешниц, мелочь.
Юрик невольно посмотрел на деньги. Рубли были светло-коричневыми, трешницы зелененькими, десятки — светло-красными, с изображением московского Кремля.
— И правильно, — поддержал седого мужчина, выбиравший велосипед для внука. — Не обеднеем, а парня выручим. Тебя как звать? — он наклонился к кепке и положил туда часть денег, собранных на велосипед для внука.
— Юра.
— О! Моего тоже Юркой звать.
— Юрик, — сказал мужчина в соломенной шляпе. — Бедный Юрик.
— Никакой он не бедный, — возразила женщина с авоськой. Она тоже достала из сумочки кошелек и стала отсчитывать рубли. — Сейчас возьмем, да и наберем, и будет он богатый.
— Да это я так, — мужчина в соломенной шляпе смущенно улыбнулся. — Это я вспомнил из театра, спектакль «Гамлет». Там так говорилось.
— Нет, неправильно. Гамлет говорит «Йорик», когда держит череп своего шута, — сухонький, стройный старичок положил в кепку несколько трешниц. — Интересно, сколько же стоит велосипед?
Знатоку Шекспира выдали не театральную, а точную ценовую информацию.
Подходили и подходили прохожие, интересовались, что здесь происходит.
Женщина освободилась от своих покупок, вручив авоську Юрику. А сама принялась считать, сколько денег уже собрано.
За ней с интересом следили.
На лицах появлялись улыбки — любопытные, растерянные, одобрительные, веселые. Появился даже некий азарт, когда женщина, радостно улыбаясь, сказала, что осталось собрать всего каких-то двадцать рублей.
Эта сумма нашлась не сразу — последние рубли собирались мелочью, причем почти исключительно медной.
Дружной гурьбой зашли в магазин. Деньги кассирше отсчитала все та же женщина. Сейчас лицо ее преобразилось: из самого обыкновенного оно выглядело так, будто женщину озарил какой-то неземной свет, разгладив круги под глазами, да еще и изменив их — они стали ярче, крупней, будто женщина решилась купить какую-то необыкновенную драгоценность.
Оно и в самом деле было так.
Новенький велосипед выкатили из магазина на улицу. Он блестел никелем, матово отсвечивал черными шинами — почти так же, как у мотоцикла.
— Держи, Юрка, — сказал мужчина, надевая кепку на седую голову.
Юрик взял велосипед за руль, глянул на окружавших его людей.
На лице его застыли грязные бороздки от слез.
— Ну, поезжай, — приободрил его фронтовик.
Юрик оттолкнулся ступней от асфальта, уверенно сел на сиденье и поехал по обочине улицы, рядом с тротуаром.
Отъехав немного, он развернулся и направил велосипед к своим спасителям, еще стоящим у магазина.
И Юрка сильнее нажал на педали, чтобы велик не вилял, оторвал руки от руля, поднял их вверх, салютуя землякам.
Но хочется сказать о комментариях.
Не надо так уж сильно обелять прошлое и чернить настоящее.
Люди всегда были разные и поступали по разному, и светло и темно...
К БОГУ нужно больше повернуться лицом и главное душой и всё будет правильно!!! Храни вас ГОСПОДЬ !
что здесь такая компания помощи никогда не кончается
назначаются постоянно новые и новые дни и числа календаря
вовлечены все
- большие фирмы и маленькие ,
школьники и просто дети. молодежь. пожилые .военные .простой народ и миллионеры
много такой рекламы по тв и все деньги идут адресно
помогают действительно очень ощутимо именно тем людям кому надо
так что дорогие мои православные христиане этот рассказ поможет
возрождайте старинную традицию
Руси
народ наш всегда был сердобольным
Подобную историю поведала мне соседка Александра Николаевна. В послевоенное время она закончила сельскую школу с золотой медалью и мечтой её было поступить не куда-нибудь а в московский ВУЗ. В её семье были ещё младшие детки и родителям с струдом удавалось всех одеть и накормить. Её отец работал на угольной шахте и шахтёры старались хоть чем-то помогать друг другу. По копеечке собирались деньги на помощь больным, на пелёнки младенцам, свадьбы и похороны. Кто-нибудь из работников в день получки вставал возле проходной и собирал медячки на нужды. И вот бригада поставила отца девочки на сбор денег. А когда все проходя накидали полную фуражку монет и стали расходиться по домам, он у всех начал спрашивать, на что собирали деньги и кому их отнести. Тогда бригадир отвёл его в сторону и сказал, что это деньги на институт для его Александры. Саше купили чемодан, плащ, платье и билет до Москвы. Благодаря копеечкам простых шахтёров Александра Николаевна с красным дипломом закончила институт и иного лет проработала в сфере международных отношений.
Еженедельно, уже много лет, в нашей организации, выходит корпоративная газета.
Три плюса от неё:
нет в ней того, чем заполнены современные СМИ,
люди, связанные с ее издательством, имеют работу.
И то и другое, по нынешним временам, уже хорошо.
Вот только материалы в газете все одинаково льстивые, отчего стыдно за корреспондентов.
Но они все молодые, наверно с современными взглядами – «Ни чего личного, бизнес».
Хоть раз в месяц вставляли бы вот такие рассказы.
Год назад послал сообщение редактору с просьбой разместить «иной» материал.
Ответ не получил.
Или переживает за работу, или «Ни чего личного, бизнес»…
Такой пример обличает (меня точно) лучше всякой проповеди.
На месте этих Людей, наверно, мимо бы прошел...