Цена всем волнениям

Недавно в «Зеленой серии» Издательства Сретенского монастыря была опубликована книга протоиерея Алексия Лисняка «“Сашина философия” и другие рассказы». Предлагаем вашему вниманию рассказ из новой книги.

Я – священник со служебным стажем три дня. Отмолившись, тороплюсь: в другом месте назначено. Опаздываю. Топчусь по полустанку, нервничаю. Не знаю, что мне делать: электрички всё нет, планы рушатся, хоть плачь! Рядом мирно курит незнакомый дед. Ему меня жалко. «Трепыхась-то так, почем зря. Прыгай – не прыгай…» – слово за слово, и он затевает ненавязчивое утешение. Так потом оказалось.

С той поры прошло немало лет, но лишь только, бывает, потянет засуетиться, подергаться от крушения затей, утешительный дедов рассказ вспоминается мне очень живо. Привожу простецкую дедову повесть здесь, немного обработав. Авось, кому пригодится. Итак.

Рыбаки. Художник: Владимир Комаревцев

Пятничным вечером друзья выбрались порыбачить. «Москвич» затормозил, рыбаки вытряхнулись из него и потянулись:

– Лепота…

Впереди два дня «лепоты». Они выбросили на траву свой рыбацкий скарб: бредень, сети, удочки, палатку, резиновую лодку и прочее, без чего все радости ущербны. Вскоре сети были расставлены, донки закинуты, лодка причалена носом к поваленной сосне. Водку притопили у причала остывать. Плеск воды, стрекот кузнечиков…

– Без этого человек – не человек. Так, сморчок какой-то!

– Точно!

Рыба не клевала. Друзья посидели немного у донок наготове – ни поклевки! Решили размяться, собрали в пролеске валежника, чтобы хватило на два дня… уху варить. Выпили, проверили снасти: черви лениво извиваются на крючках. Вот оказия! Снова выпили и постановили мочить бредень. Завели раз, поймали лягушку. Выругались, плюнули. Завели другой и повеселели: пара щучек, тройка окуней и язёк. Уха будет, какая-никакая.

Вскоре под котелком заплясал огонь.

Солнце село, и у воды захолодало, над рекой поплыл пар. Рыбаки оделись. Сергей принялся чистить рыбу, а Ваня собрался проверить сети и потопал к лодке. Вскоре у причала послышалось барахтанье. Минуту спустя мокрый Ваня в одном сапоге нарисовался у костра:

– Я лодку отвязал, а без ума, что в том месте течение… Одной ногой вскочил…

– Ну?

– Ну, нога и поплыла сети проверять. А другая по берегу – скок-скок. Оттолкнулся ею от земли, а до лодки не долетел. Глубоко, блин, с ручками! Сапог утопил. Течение такое, что… Скажи спасибо, посудину твою успел поймать, минута бы – и всё, ушла бы в ночь.

Ваня скинул мокрый свитер и штаны. Сергееву одежду поделили на двоих.

Ушица шепчет, костерок постреливает. Покойный язь высунулся и смотрит за реку вареными глазами: там, в холодном воздухе, мерцают огоньки деревни. Августовская ночь прозрачна, она заставляет ёжиться и выпивать. Проснулись звезды. Тишина… Над лесом всплыл месяц, стало светло. У берега шелестит вода. В лесу потрескивают сучья, будто там водятся слоны. Искры от костра уносятся в небо…

…Ваня вспомнил свой утопший сапог:

– Вот, блин, совсем новый, денег стоит. Такая потеря!

Сергей подумал, что друг юморит, и немного похихикал. Но скоро стало ясно, что Ивану не до шуток. Он тужил:

– Тебе легко. Конечно, чужого не жаль. Теперь и второй придется выбросить. Чужая беда – не беда!

– Ну что ты, Ваня, какая тут беда? Успокойся, новые купишь.

– Ага, купишь! Таких шахтерских не купишь. Досадно, блин. Тебе-то хорошо, вон у тебя всё целехонькое…

Сергей тоже огорчился: раньше за приятелем такой мелочности не водилось:

– Чужой, не чужой… Ваня, очнись! Вокруг такая красотища, а ты про какой-то вонючий сапог! Жизнь продолжается!

– Нет, тебе не понять… – Ваня встал и пошел нырять за сапогом. Сергей, хотя тоже выпил, смекнул, что добром эта затея вряд ли окончится. Поплелся следом.

Иван нырнул. Действительно, глубина! Друг ждал с минуту, но тот всё не всплывал. Сергей почуял недоброе…

Иван нырнул. Действительно, глубина! Друг ждал с минуту, но тот всё не всплывал. Сергей почуял недоброе, быстро разделся. Уже собрался было прыгать за утопленником, как тот всплыл. Он кашлял, хватал воздух и колотил руками воду. Сергей втащил друга на сушу. Тот трясся, заикался… Выяснилось, что под водой Ваня плавками зацепился за корягу. Плавки импортные, дорогие. Порвать – себе дороже, вылезти из них и бросить – ищите дурака. Вот он за малым и не остался в своих плавках там, на дне…

Улеглось.

…Наконец поспела уха. Друзья уселись подле котелка. Вдалеке мерцает красным огоньком бакен…

– Ну-ка, Ваня, глянь туда! – Сергей указал в сторону бакена. От него отлепился и поплыл к рыбакам другой огонек, поярче. Над водой взвыл лодочный мотор.

– А, – Иван махнул ложкой. – Наверное, такие же, как мы, вырвались…

Моторка, это было ясно, двигалась на свет костра. Приятели только и успели проглотить по паре ложек рыбацкого варева, как катерок ударил в берег. В свете месяца было видно, как на сушу выпрыгнули трое:

– Ага, ёшь твою! Браконьеры! – к друзьям твердо приблизились три мужика. Один – видимо, главный – в зеленой фуражке и кителе, двое других в картузах и фуфайках.

– Браконьерим, ёшь твою!? – хриплый, прокуренный голос… Мерзкий, не сулящий ничего доброго. Мужик в фуражке ослепил фонарем городских друзей:

– Ага!!!

Его помощники тем временем что-то пинали у воды:

– Слышь, Кузьмич, тут, кажись, бредень!

– Чё вопишь! Сворачивай молча! Конфискация, ёшь твою!

Кузьмич, видимо, был тут начальником. «Браконьеры» поинтересовались:

– А в чем дело, мужики?

Главный будто не слыхал. Он ткнул фонарем в физиономии:

– Кто такие?!

Ваня залепетал:

– Мы из города… Вот выбрались…

– Ага!!! А я тут главный Рыбнадзор! Сколько поймали?

Ваня указал на котелок:

– Вот, что поймали – всё здесь.

«Рыбнадзор» пнул котел, и уха разлетелась по поляне. Тут оскорбился Сергей:

– Послушайте, если мы что-то нарушили… Мы ведь с вами интеллигентные люди… Может, мы просто заплатим?

– А то! Заплатишь, ёшь твою, никуда не денешься!

Сергей метнулся к «Москвичу», вернулся с бумажником. Попытался извлечь из него купюру, но проворный Кузьмич вырвал весь кошелек:

– Давай сюда, не мелочись, интельгент вшивый!

Еще «Рыбнадзора» заинтересовала машина. Он отвинтил номера:

– Это участковому нашему, для протокола. Презент, ёшь твою! Раскрываемость!

Потрудившись, Кузьмич окликнул своих:

– Э, погрузили? Там на берегу еще спиннинги классные!

По пути к своему катеру Кузьмич распинал костер. Большая головня улетела в палатку и вмиг ее прожгла.

«Слышь, Кузьмич, там лодка у этих, резиновая!» – «Порежь ее к лешему! Разъездились!!!»

– Слышь, Кузьмич, там лодка у этих, резиновая!

– Порежь ее к лешему! Разъездились, ёшь твою!..

Моторка взвыла и Рыбнадзор исчез.

…Потом друзья пилили в город. Ваню колотило:

– Слышь, Серега, я этого так не оставлю! Я их… Я на них…

– Что ты на них? Пожалуешься? Так мы же сами виноваты. Браконьерили…

– Ты!.. Блин!!! Я отомщу! Придумаю! Они же твою лодку и палатку… Блин, всё твое барахло, все снасти… Деньги… Номера…

Сергей рулил с таким видом, будто его ничто не касается, и друга это бесило. Когда Ваня всё же немного успокоился, Сергей изрек:

– «Отомщу»… Номера, Ванечка, вернем. Деньги заработаем, лодку новую нароем, сети сплетем, палатку заштопаем. Жизнь, Ванечка, на этом не кончается.

На горизонте мутнело городское зарево.

– Блин, представляешь, эти гады теперь твой бредень пропивают!

– А, – Сергей махнул рукой. – Лишь бы на здоровье…

Город был пуст. Редкие машины пробирались между выбоинами в асфальте, светофоры мигали желтым…

В понедельник Иван на работу не явился. Позвонил из больницы, сказал: «Воспаление легких, накупался».

А Сергей неделю спустя собирал годовщину свадьбы. Там ему подарили новую лодку, огромную палатку и много-много всего такого, нового.

Рыбное место. Художник: Валерий Сыров 2002 г.