Еще раз о религии сильного человека

Ответ на мусульманскую критику

Поскольку некоторые читатели обратились ко мне и попросили прокомментировать его ответ, я счел целесообразным написать несколько своих замечаний. Для меня такая возможность ценна тем, что позволяет развить и более аргументированно представить основной вывод первоначальной статьи.

Итак, в самом начале Хамзат (Дмитрий) Черноморченко пишет, будто «в вопросе сравнения двух конфессий изначально позиции не равны, так как ислам признает христианство религией Книги, а Православная Церковь считает ислам “сектой бесовской”».

Здесь мусульманский автор вводит в заблуждение своих читателей. Предлагаю любому непредвзятому человеку сравнить.

Согласно вероучительным источникам ислама, христиане – сбившиеся с пути, не знают истины; Евангелие мусульмане священной книгой не признают (вот слова с популярного мусульманского сайта: «Мусульманину запрещается чтение Библии»); считают, что христиане, как и прочие немусульмане, окажутся в аду.

Согласно вероучительным источникам Православия, мусульмане не знают истины; Коран христиане священной книгой не признают; считают, что мусульмане не войдут в рай, обещанный Христом для тех, кто крестится и уверует в Евангелие (см.: Мк. 16: 16).

Ну и где же здесь «позиции не равны»?

Затем Дмитрий просит меня «проанализировать исторические факты как войн XX века, так и бывших ранее» и заверяет, что у него нет сомнений в том, «что в войнах, которые вели и ведут люди, называющие себя христианами, они во все времена и по всему миру уничтожили куда больше невинных душ, нежели мусульмане».

Отвечаю. Я-то как раз ознакомился с историческими фактами, и только лишь их незнание может позволить человеку заявлять то, что заявляет мой оппонент. Он признается в том, что не знает, «какую историю преподают в Московской духовной академии». Но чтобы это узнать, достаточно посмотреть учебники. Неплохо также обратить внимание и на специальные книги по истории, да и первоисточники тоже будут весьма полезны. Тут уж с какой стороны ни подходи, а мусульманские правители своими войнами «отличились» куда как больше, чем православные.

И сам г-н Черноморченко в ответ на это ничего не находит возразить, кроме как, упомянув Петра I и Британскую империю, трафаретно сослаться на крестовые походы и взятие Казани. Я уже писал и о том[1], и о другом[2]. А г-н Черноморченко пусть хотя бы мусульманских историков почитает, того же ат-Табари, который честно указывает, сколько за каждый год и каких именно мусульманских походов было инициировано против «неверных» и сколько было ответных походов со стороны византийцев. Пусть прочитает, сосчитает и соотнесет цифры, так сказать, «проанализирует исторические факты». Любой, кто в состоянии это сделать, не посмеет спорить с констатацией факта непрерывных войн, порожденных исламом, который указан в моей статье.

А уж мусульманину неплохо бы поинтересоваться еще и нормами шариата, чтобы узнать, в каких случаях позволяется мусульманам прекращать войну с неверными и можно ли заключать с ними вечный мир. Пусть попробует Хамзат (Дмитрий) Черноморченко сосчитать, сколько сейчас, в наши дни, уничтожено и осквернено православных храмов на Северном Кипре, и сравнит это с числом мечетей, уничтоженных и оскверненных в греческой части Кипра. Сколько уничтожено и осквернено православных храмов в Косово, а сколько уничтожено и осквернено мечетей в Сербии. Пусть сравнит цифры и сделает выводы. А что касается нашей, российской, истории, то все интересующиеся могут ознакомиться, например, с диском «Ислам в истории России», где эта тема разобрана весьма обстоятельно.

Затем Дмитрий совершает прямую подтасовку. Я в разбираемой статье сравниваю объем того, что считается священным писанием в обеих религиях – Библии и Корана. Чтобы сделать сравнение в пользу ислама, г-н Черноморченко приплюсовывает к Корану Сунну, хотя прекрасно знает, что Сунна не считается в исламе священным писанием и не приравнивается к Корану. Приплюсовав Сунну к Корану, он торжествующе замечает, что «это очень далеко выходит за рамки Священного Писания христиан». Но если уж он прибавляет «священное предание» мусульман, которое тоже «неотъемлемая часть ислама», то, будь он честным человеком, на другую чашу весов он должен был бы положить Священное Предание православных христиан, которое также неотъемлемая часть христианства. А множество томов соборных решений и святоотеческих творений, которые его составляют, куда как больше всех «достоверных» хадисов, вместе взятых. К сожалению, здесь опять имеет место нечистоплотность «аргументов» мусульманской стороны.

И раз уж речь зашла о Сунне, то Дмитрию следовало бы знать, что это не одна книга, как уверяет он читателей, а несколько (обычно считается, что шесть) не связанных друг с другом авторитетных сборников хадисов, составленных разными людьми в разное время и издаваемых мусульманами в виде отдельных книг как на языке оригинала, так и в переводах.

Далее, он берет мои слова «ислам… хотя и признает, что Богу угоднее милосердие, но позволяет месть», заявляет: «Вот лишь некоторые доказательства несостоятельности заявленного» и приводит в качестве «доказательства»» слова Корана: «О те, которые уверовали! Вам предписано возмездие за убитых… Если же убийца прощен своим братом, то следует поступить по справедливости и уплатить ему выкуп надлежащим образом».

И каким же, интересно, образом это доказывает несостоятельность моих слов? По-моему, как раз, наоборот, доказывает их полную состоятельность. Более того, эти слова Корана даже жестче, чем мое утверждение; если я пишу, что ислам «позволяет месть», то здесь стоит более категоричное: «вам предписано возмездие».

Затем Дмитрий приводит еще одну цитату из Корана, подтверждающую именно обоснованность моих слов: «хотя и признает, что Богу угоднее милосердие». Итак, мой оппонент своими цитатами лишь проиллюстрировал и обосновал справедливость моих утверждений.

А пытаясь доказать, будто в исламе есть борьба с указанными мною в статье греховными страстями, Дмитрий приводит слова: «Не следуй страстям своим, ибо они собьют тебя с пути Аллаха» (26: 38). Вообще-то по этой ссылке находится другой аят: «Чародеев собрали в назначенный день». Правильная ссылка – 38: 26. Но это, конечно, извинительная и непреднамеренная ошибка, и я не ставлю ее Дмитрию в вину.

Современные мусульманские переводы дают следующие варианты: «Не поддавайся чувствам, ибо они собьют тебя с пути Аллаха» (М. Османов); «Не потакай порочным желаниям, а не то они собьют тебя с пути Аллаха» (Э. Кулиев). Итак, что же в действительности имеется в виду? Страсти, чувства или порочные желания? Чему именно не надо следовать, потакать или поддаваться? В том разделе «сороковника» Ан-Навави, из русского перевода которого Дмитрий и взял представленный им вариант, толкуются слова Мухаммеда: «Не уверует никто из вас до тех пор, пока страсть его не последует за тем, с чем я пришел». Там же указывается, что слово «хава», которое на русский язык переводят то как «страсть», то как «желание», употребляется в значениях «склонность к истине», «склонность и любовь к чему-либо вообще» и «склонность к тому, что противоречит истине, и к осуществлению собственных желаний без учета требований шариата». Порицанию в исламе подвергается именно последнее. То есть желания, противоречащие требованиям шариата. Совсем не удивителен призыв удалятся от таких желаний. Но у меня-то речь шла о другом. О вполне конкретных вещах: ненависти, похоти и сребролюбии. К слову, в этой главе ан-Навави, посвященной страстям, также нет слов о необходимости обуздания таких страстей, как ненависть, похоть и сребролюбие.

Да и о чем тут вообще можно спорить? Пусть сравнит любой непредвзятый человек: с одной стороны – «Не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф. 5: 39); «Не мстите за себя, возлюбленные» (Рим. 12: 19), а с другой стороны – «Вам предписано возмездие за убитых» (К. 2: 178).

Что исполнить легче – первое или второе?

Затем г-н Черноморченко уверяет: «Формулировка, что Бог “признает развод по любой прихоти мужа”, полностью выдумана автором статьи. Так как и причины развода указанны, и они очень весомые, а сама процедура развода как для мужчины, так и для женщины прописана досконально».

Во-первых, в моей статье не было такой формулировки. Не Бог, а ислам признает развод по любой прихоти мужа. Во-вторых, процедура развода действительно прописана досконально, но я этого и не отрицал, и в данном случае мой оппонент ломится в открытую дверь. Соответственно, и приводимые им цитаты на счет того, какова именно процедура развода, ни к чему, ибо подтверждают то, с чем я и не спорил и чего не касался в своей статье. Причины для развода в исламе действительно прописаны. Ими ограничены женщины. Мужчина же может развестись по любой причине. «Если мужья примут решение о разводе, то воистину Аллах – слышащий, знающий» (К. 2: 227). Вот и всего дел-то. И нигде в Коране не указано того, в чем пытается убедить читателей Дмитрий, а именно, что будто бы мужчина в исламе не может по любой причине дать развод жене. Я это не выдумал, как ему хочется представить, а встречал во всех прочитанных мною книгах по исламу, в которых затрагивается эта тема. И если бы он был прав, то привел бы соответствующий аят, где было бы ясно сказано, что не по всякой прихоти может муж давать развод жене. Но оппонент вместо этого для отвода глаз и для создания иллюзии «ответа» принялся рассуждать о том, что процедура развода регламентирована, и набрасывать цитаты в подтверждение этого. Хотя речь-то шла не о процедуре, а о причинах, точнее, об их отсутствии, так как, согласно исламу, при разводе муж может даже не объяснять причину, по которой хочет развестись. Отсылаю Дмитрия и всех интересующихся убедиться в том, что это не я придумал, сверившись, например, с книгой Т. ал-Харири-Вендель «Символы ислама» (СПб., 2005. С. 237–238).

Далее. Оппонент говорит: «Умозаключение, что разрешено “при возможности в рамках дозволенного иметь связь практически с неограниченным количеством женщин”, невозможно даже прокомментировать верующему человеку, так как не существует такого “дозволенного”». И снова Дмитрий демонстрирует незнание азов той религии, которую взялся защищать. Рискну предположить: потому он и принял ислам, что так слабо знаком с его учением и практикой. Если не существует такого “дозволенного”, то пусть Дмитрий приведет цитату из Корана, хадисов или авторитетных общемусульманских постановлений шариата, регулирующих бы верхнюю границу числа браков, которые мусульманин может законно, по шариату заключить после развода с прежними женами? Из истории известен, например, случай одного багдадского красильщика, умершего в возрасте 87 лет, который, последовательно женясь и разводясь, состоял в браке с 900 женщинами, то есть в среднем каждый месяц имел новую жену (Шарль Р. Мусульманское право. М., 1959. С. 49). И все это было в шариатском государстве и строго в рамках мусульманского закона.

Но здесь тоже нет нужды входить в пространные рассуждения, и достаточно дать возможность сравнить любому непредвзятому человеку, независимо от его взглядов: с одной стороны – «Кто разводится с женою своею, кроме вины прелюбодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует» (Мф. 5: 32); «Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19: 6), а с другой стороны – «Если мужья примут решение о разводе, то воистину Аллах – слышащий, знающий» (К. 2: 227); «Нет греха на вас, если вы разведетесь с женами, которых вы не познали или которым не устанавливали [отступного] обязательства» (К. 2: 237).

Что исполнить легче – первое или второе?

Затем Дмитрий вынужденно признает разрешение в исламе брака с четырьмя женами одновременно (ну, хоть здесь он не стал спорить с излагаемыми мною положениями ислама). И признает, что «причин тут масса, и главная из них известна только Всевышнему». Относительно тех причин, которые известны самому Дмитрию, можно сказать, что указанные им традиционные оправдания, что будто бы полигамия разрешена из-за того, что иначе не хватит всем женщинам мужчин, потому как якобы мужчин меньше, чем женщин, уже давным-давно опровергнуты[3]. В мире в целом по статистике на 100 мужчин приходится 98,5 женщин, а в исламских странах разница еще меньше: там 97,1 женщин на каждые 100 мужчин.

И снова приходится спросить непредвзятого читателя: какое ограничение более строгое: позволение только моногамного брака, в котором муж и жена «будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть» (Мф. 19: 5–6), или разрешение полигамии: «Женитесь на [других] женщинах, которые нравятся вам, – на двух, трех, четырех» (К. 4: 3)? Какое повеление более тяжелое для того, кто движим похотью и сладострастием – первое или второе?

Также и относительно страсти сребролюбия Дмитрий опять солгал, уверяя, будто «автор заявляет, что Аллах “ублажает страсть к накопительству, почитая богатых”». Я писал, что не Аллах, а «ислам ублажает страсть к накопительству, почитая богатых». Если г-н Черноморченко не видит разницы между Богом и исламом или Аллахом и исламом, то это его дело, но мне подобного приписывать не надо, я разницу вижу. Напрасно он решил коверкать мои слова, приписывая мне то, чего я не говорил. Зачем же он это делает? Ведь, вроде бы, в Коране и хадисах ложь не поощряется. Или «если в борьбе с неверными – то можно»? Такой, что ли, принцип он хочет продемонстрировать?

Пытаясь оспорить мой тезис по существу, он приводит цитату из Корана: «Обрадуй же тех, которые накапливают золото и серебро и не расходуют их на пути Аллаха, мучительными страданиями» (К. 9: 34). Но здесь порицаются не богатые как таковые, а богатые, которые не желают расходовать свои деньги на джихад, на дело распространения ислама. А где же борьба со страстью сребролюбия как таковой? Где тут слова «о богатых, о которых автор заявляет»? Ведь я говорил вовсе не про тех богатых, которые скупятся выплачивать закят, а про богатых вообще. Но снова Дмитрий совершает подмену, надо полагать, потому, что без такой подмены ему нечего возразить на мой тезис по существу.

А ведь в Коране немало сказано о земном богатстве: «Если вы боитесь бедности, то Аллах обеспечит вас богатством по щедрости Своей, если пожелает» (К. 9: 28); «Богатство и сыновья – украшения жизни в этом мире» (К. 18: 46); «Аллах обещал вам богатую добычу, которую вы захватите, и Он ускорил для вас [получение ее]… А другую [добычу] вы еще не захватили, но Аллах сохранит ее для вас, ведь Аллах над всем сущим властен» (К. 48: 20–21).

Пусть любой непредвзятый человек сравнит эти слова со словами Христа: «Горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение» (Лк. 6: 24); «Трудно богатому войти в Царство Небесное» (Мф. 19: 23).

Что исполнить легче – второе или первое?

Далее г-н Черноморченко касается вопроса о посте. Я должен признать, что в моей статье была допущена ошибка в том месте, на которое указывает оппонент, – где сказано, что мусульманский пост длится «три недели». Конечно, он длится четыре недели, а не три. При этом в начале той же самой статьи я указал верные данные на счет этого предписания ислама: «Один месяц в году есть и пить только ночью». Конечно, я согласен с тем, что «для какого именно поста “нужно много больше усилий”, думаю, вопрос дискуссионный». Но я искренне убежден, что поститься православным образом поста – то есть почти две трети дней в году и днем и ночью отказываться от употребления мясной, молочной и яичной пищи, а разрешенную пищу вкушать при сокращенном рационе – тяжелее, чем один месяц в году воздерживаться при свете дня от еды и воды, а ночью есть все что угодно. Тем более что при таком, мусульманском, образе поста человек реально в сутки потребляет больше продуктов питания, чем тогда, когда не постится.

Так, по оценкам экспертов, среди мусульман Германии во время рамадана потребление продуктов питания возрастает примерно на 20%[4]. Также и в Объединенных Арабских Эмиратах во время рамадана растет объем продаж в продуктовых магазинах; в компании «Co-op Al Islami» говорят об увеличении продаж на 75%[5]. По данным руководства турецкой сети «Alfa Shopping Center», у них количество покупателей в месяц рамадан возрастает на 50%. В Индонезии в ресторанах сети «Kentucky Fried Chicken» в сутки обычно потребляется около 20 тыс. кур, а во время рамадана продажи увеличиваются до 30 тыс. А в Марокко средняя семья тратит в рамадан на продукты на 28% больше, чем в другие месяцы года[6]. По данным Верховной плановой комиссии, резко возрастают закупки молока, молочной продукции и яиц. Подобная тенденция наблюдается во всем арабском мире. В итоге во время поста многие мусульмане не худеют, а набирают дополнительный вес.

Желая выставить мусульманский образ поста более строгим, чем он есть на самом деле, г-н Черноморченко пишет, что «мусульмане не прикасаются ни к питью, ни к еде от рассвета, что бывает в 03:00 ночи, и до захода солнца, а это около 23:00». Таким образом, он создает впечатление, что у мусульман во время рамадана в сутки лишь четыре часа на еду и питье и двадцать один час на воздержание. Но это неправда.

Столь короткие ночи бывают лишь в строго определенное время года и в строго определенных географических широтах. Мусульмане живут далеко не только в таких широтах, и мусульманский пост выпадает отнюдь не только на такое время. Более того, просто не существует такого времени и места на Земле, где все дни мусульманского поста ночь держалась бы строго в указанных рамках – с 23:00 и до 3:00. Но г-н Черноморченко предпочел об этом умолчать.

Данная дискуссия идет на русском языке и ориентирована прежде всего на тех, кто живет в России и прилегающих странах. Поэтому не лишним было бы указать, что самая короткая ночь на широте Москвы составляет примерно 6 часов 20 минут и случается лишь раз в году – с 21 на 22 июня. Рамадан же, смещаясь каждый год на одиннадцать дней, выпадает время от времени и на осень, и даже на зиму, когда 21 декабря ночь достигает семнадцати часов, а на светлое время суток в Москве приходится всего семь. А чем к более северным широтам переходить, тем более длинные ночи и короткие дни там выпадают зимой. А в некоторых широтах существует и вовсе полярная ночь, во время которой прописанные в Коране и шариате требования поста теряют смысл, существует и полярный день, и если рамадан выпадет на полярный день, то соблюдение коранического предписания: «Ешьте и пейте, пока нельзя будет отличить белую нитку от черной, до рассвета, потом снова поститесь до ночи» (К. 2: 187) – будет означать, что мусульманину придется умереть от голода и жажды, поскольку тот, кто придумал Коран, видимо, ничего не знал про полярный день и не смог поэтому дать соответствующих разъяснений для мусульман.

Относительно вопроса об алкоголе Дмитрий сам приходит к тому же выводу, который и я даю в своей статье: «В общем, “более легким путем преодоления этого греха” представляется то, что изложено в Коране». Отрадно видеть такое единомыслие, но жаль, что оно касается только этого вопроса.

Пытаясь обосновать идею, что в исламе предписано «не только воздерживаться в мыслях, но и остерегаться всего, что может вызвать эти самые греховные мысли», оппонент приводит цитату из Корана по переводу И.Ю. Крачковского: «Берегитесь многих мыслей! Ведь некоторые мысли – грех…» (К. 49: 12). Помню, мне не раз доводилось встречаться с возмущением мусульман, если они видели, что их оппоненты цитируют Коран по переводу Крачковского: мол, не мог атеист И.Ю. Крачковский правильно понять и перевести Коран, только «наши», мусульманские, переводчики могут это правильно сделать. Что же, обратимся к современным мусульманским переводам этого аята Корана: «Избегайте частых подозрений, ибо некоторые подозрения грешны» (М. Османов); «Избегайте многих предположений, ибо некоторые предположения являются грехом» (Э. Кулиев). Может быть, я не прав, но лично мне кажется это расхождение не случайным. Если бы в исламе действительно было разработано и укоренено понятие борьбы с грехом в мыслях, то неужели же оба переводчика-мусульманина не отразили бы этого в переводе?

Итак, в данной статье нам, благодаря Дмитрию Черноморченко, удалось уже на конкретном материале рассмотреть вопрос, какие предписания и заповеди более строги, а какие менее строги, какие труднее, а какие легче исполнять, – заповеди ли Иисуса Христа или заповеди Мухаммеда. Пусть рассудят читатели.

Для меня же ответ очевиден как семь лет назад, так и сейчас.

Слабый человек может справиться только с легким, а сложное по плечу лишь сильному человеку. Заповеди Христовы тяжелы, потому что даны для сильных, поэтому я и считаю возможным утверждать, что именно христианство – это религия сильного человека.