Вальс в Бостоне

В Бостоне мы начали за упокой. В том смысле, что первым пунктом в программе нашего пребывания в этом американском городе оказалось заупокойное богослужение в здешнем Богоявленском храме.

Впрочем, это обстоятельство вовсе не омрачало встречи, которая состоялась у церковных ворот. Все пространство вокруг храма было заполнено людьми. Конечно, они ждали чудотворную икону, которую сопровождала делегация Московского Патриархата. Но и самих гостей из Москвы воспринимали здесь как некое чудо. Встречали так, будто родных после долгой разлуки.

ДА ВЕДЬ ТАК ОНО И ЕСТЬ - ПО СУТИ

Во время этого путешествия как-то совсем уж очевидным становится, до чего противоестественно было столь долгое и мучительное разделение русских православных людей. Только теперь открывается многое из того, что до недавнего времени было тайным. Нам признавались, например, священники Зарубежной Церкви, как, несмотря на запреты, они все-таки ухитрялись величать во время богослужений Патриарха Алексия, называя его "рабом Божиим монахом Алексием". А многие прихожане рассказывали, что и до официального разрешения они молились в храмах Московского Патриархата, совершали паломнические поездки в Россию. Да что говорить, если и сам митрополит Лавр, глава Зарубежной Церкви, приезжал в Россию инкогнито, как простой монах, чтобы поклониться православным святыням.

С одной из самых удивительных тайн встречного движения церковных людей России и Зарубежья самым непосредственным образом связано и то самое заупокойное богослужение в Бостоне.

Поминали прежнего настоятеля Богоявленского храма протоиерея Романа Лукьянова, который скончался весной этого года - за три дня до подписания Акта о восстановлении канонического общения в Русской Православной Церкви. А ведь он оказался весьма заметным участником этого процесса, хотя многие годы его миссия была скрыта.

Именно отец Роман хранил у себя дома необычайно символические реликвии - богослужебные облачения скончавшегося в 1985 году первоиерарха Зарубежной Церкви митрополита Филарета, которые тот завещал передать Патриарху Русской Православной Церкви, но только тогда, когда в России прекратятся гонения на Православие. Особенно поразительно, что часть облачений по воле владыки Филарета следовало передать в Дивеевский монастырь, хотя и представить тогда было невозможно, что эта обитель когда-то возродится, тем более что непосредственно рядом с ней действовал секретный оборонный объект.

Так вот, отец Роман все же сумел исполнить волю митрополита Филарета - передал Патриарху Алексию через архимандрита Тихона, наместника Сретенского монастыря, реликвии - и таким образом по-своему удостоверил, что в России наступили новые времена. Это стало действительно сильным свидетельством, ведь авторитет священника Романа Лукьянова велик среди паствы и в среде духовенства Зарубежной Церкви. На поминальной службе мы воочию увидели, как его все здесь любят. И когда об отце Романе говорил в храме на богослужении архимандрит Тихон, который близко общался с ним и участвовал в осуществлении его миссии, было видно, как радостно бостонским прихожанам, что память об их любимом пастыре для нас с ними общая.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ И КАДЕТ

После службы нас повезли на ужин. И тут уж родственный, семейный характер отношения к нам со стороны бостонцев проявился совсем буквально. Оказалось, что трапезу для всей нашей немаленькой команды (а всего в делегации вместе с хором шестьдесят человек) устроили прямо в доме одного из членов приходского совета. И готовили угощения, накрывали столы прихожане и священнослужители сообща - по-семейному.

Вообще такая атмосфера, как я убедился, присуща многим православным общинам Зарубежной Церкви. Это объясняется среди прочего и тем, что русские люди за границей находят в храмах и возможность общения между собой. Здесь они могут почувствовать себя, как дома, вдали от Родины.

Еще во время службы в храм вдруг вошел массивный мужчина весьма грозного вида в форме американского полицейского. Может, подумал я, что-то случилось или проверка какая-то. Но ни у кого в храме это явление никакого беспокойства не вызвало. А сам полисмен скромно стал в уголке, принял благочестивый вид, стал исправно креститься и со знанием дела подпевать богослужениям.

Познакомились. Оказалось, это Георгий Сурвилло, потомок наших эмигрантов, довольно влиятельный чин в полиции Бостона. Он объяснил, что, к сожалению, не может в этот раз полностью отстоять всю службу в церкви, поскольку другая служба - по охране правопорядка - его сейчас не отпускает. Но вот улучил несколько минут. У церковных ворот его ждала сверкающая огнями полицейская машина.

А во время ужина к нашим молодым ребятам из хора Сретенского монастыря подошел пожилой, но с бравой выправкой человек. Заговорил о том, как потрясен их пением, и предложил познакомиться.

Вообще-то в эти дни сретенские певчие вниманием и восторгами не обделены. Их в Америке и после церковных служб, и после выступлений в крупнейших концертных залах едва ли не на руках носят. Но тут случай особый. Владимир Павлович Руденко - многолетний руководитель хора бостонского храма. Церковным пением занимается с детства, а с тех пор утекло немало воды. Ведь этот человек - выпускник настоящего кадетского училища. Правда, действовало оно уже не в России, а в Югославии - для эмигрантских детей и силами эмигрантов созданное. Но все традиции и уровень царских кадетских училищ были выдержаны.

Судьба у Владимира Павловича и его супруги Евгении Дмитриевны была нелегкой. Они дети белогвардейских офицеров, с самого рождения - на чужбине. А в военные и послевоенные годы мыкались по пересыльным лагерям для беженцев, в одном из них - аж в Марокко - и познакомились. И куда бы их ни заносило, от Русской Церкви не отходили.

- У всех наших было так заведено, - говорит Евгения Дмитриевна, - как только приходилось переезжать или даже бежать, брали с собой обязательно документы, смену белья, Евангелие и иконы.

- Дома всегда говорили только по-русски, - добавляет Владимир Павлович, - даже если этот дом был уголком комнаты за занавеской, а вокруг другая страна. И дети наши, и внуки настоящие русские православные люди.

Супруги Руденко впервые в жизни побывали на Родине в 1989 году, нашли и родовые поместья, памятные для их семей уголки. Но особенно взволновали их Красная площадь и Кремль. Что это за чувство, по их словам, передать невозможно. С тех пор они бывают в России регулярно, приедут в очередной раз и в ближайшее время.

ПАРАДОКСЫ У ЦЕРКОВНЫХ ВОРОТ

Пролегающий через Соединенные Штаты Америки наш маршрут сделал зигзаг и на время завернул в Канаду. Здесь, в Торонто, - один из самых крупных во всем Русском Православном Зарубежье приходов. Троицкий собор находится в центре этого огромного города. Но сама улочка, примыкающая к небоскребам Даунтауна, тиха и узка, что создает проблемы для многочисленных прихожан, которые приезжают на богослужения исключительно на автомобилях.

- Есть в Торонто и украинская православная церковь, но меня вот душа сюда зовет, - сказал мне на пороге храма 26-летний Дмитро Дмитрук.

Он вместе с женой Светланой, бывшей одноклассницей, приехал в Канаду несколько лет назад из Ивано-Франковской области. Здесь у них родилась дочка Элизабет, которую между собой они называют Лизаветой. Их ничуть не смущает, что они, украинцы, ходят в русский храм и окрестили здесь дочку. А восстановление единства в Русском Православии очень даже приветствуют.

Неподалеку от Дмитруков в храме стоял высокий чернокожий священник. Оказалось, что до недавнего времени он служил в англиканской церкви, но что-то в его душе произошло, после чего он обратился в Православие.

- Наверное, на меня так подействовало чтение русских святоотеческих книг, - объяснял он мне. - И еще я был потрясен историей российских новомучеников, которые пострадали от коммунизма.

Такие истории могут показаться экзотикой, но здесь это в порядке вещей. Вот и в Чикаго, перед храмом Покрова Богородицы, я увидел вполне славянской внешности богатыря с чернокожей девочкой на руках.

- Это моя крестница, знакомьтесь: Анна-Мария, - представил ее Андрей Иванченко, преуспевающий врач, который на досуге еще и бардовской песней занимается. - А вот и родители ее - наши друзья. Православие их привлекает все больше, ну и решили девочку у нас покрестить. У меня, кстати, сегодня важная встреча - моя дочь приведет знакомить с нами своего жениха. Он канадец с ирландскими корнями, но тоже очень интересуется Православием, так что если душа ляжет - будет нашим прихожанином.

Кого только можно было не встретить в этот день у православного храма в Чикаго, как, впрочем, накануне и в Торонто. Люди приезжают издалека, чтобы к иконе чудотворной приложиться, послушать пение Сретенского хора и почувствовать себя вместе с единой Русской Православной Церковью.

- Для нас разделение было болезнью, - сказал мне правящий архиерей епархии архиепископ Чикагский и Детройтский Алипий, - ну а кто может не радоваться выздоровлению? Мы же всегда чувствовали себя частью единого организма, даже будучи разделенными. Ведь и о ситуации в России могли на большом расстоянии судить даже по своей пастве. В 90-е годы, когда страну разваливали тогдашние руководители, к нам сюда люди из России побежали со своими бедами. Паства наша таким образом увеличивалась, но разве могло нас это радовать? А сейчас, слава Богу, дело повернулось к лучшему и в экономике, и в политике. И мы этому рады.

http://www.trud.ru/issue/article.php?id=200709201700601