Добродетели сердечного места

Книга «Великая Четыредесятница: путь, цель, награда» – сборник бесед митрополита Месогейского и Лавреотикийского Николая, которые проходили на протяжении Великих постов 1997, 2005 и 2007 гг. за вечерними богослужениями. Книга помогает нам соприкоснуться со всей полнотой смыслов, наполняющих этот период церковной жизни, и ведет нас к стяжанию добродетелей.

Афон

Период Великой Четыредесятницы — это по преимуществу период духовных подвигов и духовного плодоношения. Все христиане, все верующие, все члены Церкви, каждый, кто желает прожить этот период по-Божьему, после общей расслабленности всей нашей жизни, которой способствует и наше падшее естество, прилагает усилия, сосредоточивает силы и начинает трудное семинедельное шествие. Сорок девять дней не так уж много, но вполне достаточно, чтобы дать нам Божественный вкус и, наконец, наполнить наши руки жатвой духовных плодов. Этими духовными плодами являются добродетели — результат благодати Божией, «всеплодие Божественных заповедей»[1], о котором говорят степенны 3-го гласа.

О добродетелях сказано много: добродетели деятельные, сокровенные и внутренние, относящиеся то к одной, то к другой категории, собранные в знаменитой книге «Лествица» святого Иоанна Синайского — книге, которая согласно Уставу монастырских богослужений частями читается на всем протяжении поста. К этой книге наша Святая Церковь относится с особым почтением и упоминает ее в четвертое воскресенье поста. Один лишь факт использования этой книги в продолжение Великой Четыредесятницы удостоверяет в серьезности, какую Церковь придает возделыванию добродетелей, их связи с истинным покаянием.

Я подумал, что нужно посвятить беседы этой Четыредесятницы более углубленному и существенному осмыслению добродетелей, разделив их на определенные категории.

Рассмотрим первую семью добродетелей. Отправной точкой может послужить слово, характеризующее первую вечерню Великой Четыредесятницы — вечерню прощения. Какое прекрасное слово — прощение! Мы слышали, как об этом говорило сегодняшнее евангельское чтение: Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный (Мф. 6, 14). В такой день Святая Церковь напоминает нам и побуждает нас прежде вступления на поприще добродетелей, прежде начала духовных подвигов Великой Четыредесятницы обязательно запастись благословением прощения. Прощением начинается Четыредесятница, но прощение является и печатью ее окончания, печатью Страстной седмицы. Прощение — необходимое условие приобщения радости Воскресения. Вечером Великой Субботы прежде возглашения «Христос воскресе» мы поем окончание стихиры «Воскресения день, и просветимся торжеством»[2], где говорится: «…Простим вся Воскресением, и тако возопиим: Христос воскресе». То есть по причине наступления Воскресения Христова простим всё друг другу и тогда будем петь: «Христос воскресе».

Прощение — это дверь, дверь выхода из состояния греха, дверь входа в подлинную жизнь, в жизнь по благодати

Условием результативности нашего подвига, сопровождаемого жатвой духовных плодов, является прощение, с которого все должно начинаться. Условием переживания, приобщения радости Воскресения Христова снова является прощение. Условием же прощения Богом наших грехов является наше собственное прощение других людей. То же самое мы говорим и в молитве «Отче наш». Условием приобщения чаши жизни — Божественного причастия — является прощение. Если мы не примирились с родными, с людьми, которым нанесли раны и которые, вероятно, ранили нас, мы не можем причащаться. Непременным условием духовной жизни, непременным условием вступления на поприще Четыредесятницы является очищение себя этой великой добродетелью. Прощение — это дверь, дверь выхода из состояния греха, дверь входа в подлинную жизнь, в жизнь по благодати.

Прощение относится к добродетелям места. Назовём их все: прощение, уступчивость, уединение, просвещение ума, широта сердца и, наконец, взаимопроникновение с Богом (ἡ περιχώρηση τοῦ Θεοῦ). Чýдные слова! Рассмотрим их значение, заглянем в свою душу, есть ли они у нас, чтобы с желания их приобретения начать свой подвиг.

Прощение

Первая добродетель связана с открытием сердца, с увеличением его вместимости. Нужно, чтобы в нем помещались другие люди, их недостатки, чтобы помещалось все то, что они сделали нам во вред, даже их оправдания, хотя бы они нам и казались несущественными или неистинными. В нашем сердце должна помещаться любая их немощь, навязчивость, наша неспособность их понять и те трудности, которые они нам создают.

Как часто трудно принять людей такими, какие они есть! Ведь мы требуем, чтобы они были такими, какими хотим видеть их сами. Но такого не бывает. Сознательно или того не замечая они причиняют нам какое-нибудь зло. У кого-то есть какие-нибудь странные привычки, а может быть, какое-нибудь поведение, отличающееся от нашего, какие-нибудь обычаи, смущающие нас, всякие немощи, разные проявления падшей и грешной человеческой природы. Но подобное есть, несомненно, и у нас. Бог призывает нас открыть свое сердце и поместить в него ближних такими, какие они есть, — возлюбить своих братьев. Братьев и сестер любят не за то, что они хорошие. Их любят за то, что они — родня, что они одной крови, что у них те же черты, что у них одинаковая с нами наследственность. У всех нас одна наследственность, одни и те же грехи, одни и те же черты печати падшего человека. Но у нас есть и другие схожие черты, которые дает нам купель святого крещения, — возможность приступить и приблизиться к благодати Божией. Вот Церковь и побуждает нас перед началом подвига, перед тем, как приступить к Таинствам, прежде вкушения радости Воскресения, прежде какого-либо шага открыть свое сердце и поместить туда своих братьев; забыть то, что они нам сделали, оставить всякую горечь, заглушить в своем сердце любой отрицательный отзвук.

Следовательно, первый шаг, первая добродетель (мы знаем, как она легка на словах и как трудна на деле) — это добродетель прощения. Нужно освятить место, а чтобы это сделать, нужно освятить свое сердечное место, пространство своей человеческой ипостаси. Это пространство, хотя и должно быть местом нашей личности, в которой проявляется и покоится Бог, обычно становится пространством нашего я, порабощенного страстями себялюбия. Первым шагом к освящению пространства нашей души является принятие в себя других людей.

Уступчивость

Никто из обладающих упрямством и страстной настойчивостью не может преуспеть в претворении, преображении и обновлении своей души

Вторым шагом является другая добродетель —уступчивости. Нужно научиться уступать, сдерживать себя, смирять и не думать, что мое пространство, что я сам, мои привычки и свойства, все то, что связано со мной, по определению должно быть важнее других людей. Нет, возлюбленные мои братья и сестры! Христианин всегда лишает себя таких прав. Он сдерживает себя, ущемляет, поступает по завету Священного Писания: в почтительности друг друга предупреждайте (Рим 12, 10). Поэтому легко отступает, легко уступает другому человеку первенство, честь и права. Он не настаивает и не упрямствует. Никто из обладающих упрямством и страстной настойчивостью не может преуспеть в претворении, преображении и обновлении своей души.

Уединение

Этим возможности расширения и освящения нашей души не исчерпываются. Это не единственные и, конечно, не последние шаги. Как мы сказали, первый шаг — поместить других внутри себя, найти в себе для них место. Второй шаг — немного умалить себя. Но есть и третье состояние, ведущее нас к третьей добродетели места — уединение. Уединение — это удаление из своего места, обнуление своего эгоизма, уничтожение своих привязанностей, прилепления к своей воле, праву, мнению, требованию чего-либо от других, даже и необходимого; истребление привязанности к мирскому образу мыслей, ко всему, что связывает нас с этим миром, ко всему, что порабощает нашу душу. Уединение — избавление, бегство от этих уз.

Открытие ума или расширение сердца

Почти все книги, посвященные аскетике и читаемые в это время в церкви, первую главу посвящают уединению. Обязательным условием истинной жизни является уход от того, чему мы ошибочно научились, от своих неправильных привычек, от того, что порабощает душу. Тогда мы достигаем четвертого состояния, когда не только в пространство нашей души приходит ближний, мы не только отходим от своего эгоизма, но Сам Бог посещает святилище нашей души. Выражения, которые обычно используют для описания этого состояния, те самые, которые я использовал вначале: открытие ума, когда наш разум немного открывается, и расширение сердца. Выражения единственные в своем роде и столь содержательные! Выражения, два-три раза появляющиеся в Ветхом Завете (см.: Пс. 4, 2; 17, 20; 117, 5; 118, 45) и два раза в одной и той же главе Второго послания апостола Павла к Коринфянам в Новом Завете (см.: 2 Кор. 6, 11, 13).

Один из псалмов говорит: В скорби распространил мя еси (Пс. 4, 2). Другой псалом: Изведе мя на широту (Пс. 17, 20). И апостол Павел говорит в Послании к Коринфянам: Уста наши отверсты к вам, Коринфяне, сердце наше расширено и распространитесь и вы (2 Кор. 6, 11, 13). Слова широта, пространство имеют два разных значения. В Ветхом Завете это — облегчение, утешение, легкость. Нам трудно, у нас проблемы, и вот Бог облегчает нас. Вот что такое широта. Но в Новом Завете это слово имеет иное значение: открытие нашего сердца и наполнение его любовью, радостью.

Зачастую мы так узки! Для обозначения этого есть даже специальные выражения: ограниченный душевно, скучный человек — так говорят о сердце; узколобый человек — так говорят об уме. Один человек не может понять другого или не может его принять. Потому что присутствует такая вот узость, ограниченность. Напротив, человеку благодати, тому, кто умеет прощать, кто умеет уступать, о чем мы говорили, легко раскрыть свой ум и просветиться, исправить свои помыслы и не иметь в них препятствий. Это — стяжание великих добродетелей сердечного мира и мира помыслов, свободы мысли и души, смиренномудрия и, наконец, обитания внутри человека богатства любви.

Если человек живет в «широте» Нового Завета, в его открытости, простоте, широте сердечной, тогда принимает Самого Христа в своем сердце

В добродетели прощения человек, как мы говорили, некоторым образом радушно принимает в себя брата. Если он уступчив, то ужимается, у него нет больших притязаний. А если воспитал в себе удаление, то покидает уже свою волю и оставляет требования. Если человек живет в «широте» Нового Завета, в его открытости, простоте, широте сердечной, тогда принимает Самого Христа в своем сердце. Тогда не в своих желаниях, а на практике, в действительности переживает «широту» Ветхого Завета — легкость истины, утешение свободы, вместительность внутреннего человека и радость.

Взаимопроникновение[3]

Есть еще одно духовное состояние, которое мы можем сопричислить к добродетелям места, как мы их назвали, и этой добродетелью закончить. Это — состояние взаимопроникновения, в котором весь человек вмещается в Бога. Благодаря «широте» человек по благодати становится столь огромным, что может принять «невместимого всем» Бога. Благодаря взаимопроникновению человек становится столь мал, столь смирен, что вмещается в Боге. При этом состоянии человек не только приближает небо к земле, но и саму землю преображает в небо. Это состояние небесного человека, обóженного, живущего во Христе, человека благодатного; такого человека, который забывает о своем маленьком месте, отвергает тленный и ложный рай своего «эго» и продвигается к небесному раю.

Церковь все время говорит нам о рае, особенно с начала Великой Четыредесятницы, и будет говорить о нем до самой Страстной седмицы. Все богослужения утрени Недели сыропустной говорят о рае, но — напоминая о падении и изгнании. В Великий Четверг и Великую Пятницу, при окончании периода покаяния, богослужение снова будет говорить нам о рае, напоминая об обращении разбойника, который стал первым жителем рая. Разбойник приглашает всех нас преобразить пространство своей души в пространство рая. Призыв состоит в том, чтобы стать учениками и подражателями разбойника, а это и есть цель нашего подвига — научиться его тайнам, его искусству, с помощью которого он сумел похитить даже рай. Так говорит богослужение: «Разбойниче покаяние рай окраде»[4].

Какое благословенное дело: еще в этой жизни жить в пространстве рая, в райском состоянии! И как это необходимо для каждого христианина! Не знаю, могут ли люди, живущие вне Церкви, испытать райское состояние. Многие ищут земного рая, но напрасно. Но сколько нас, христиан, живет без рая! Какое несчастье для первых! Какая трагическая ирония для вторых! Каждый христианин, живущий в Церкви, не христианин и не может понять Великой Четыредесятницы, если не сумеет насадить в своем сердце жажду рая.

Да сподобит нас Господь начать на деле исполнение добродетели прощения, чтобы один простил другого дома, на работе, в общественных местах, в Церкви, чтобы вследствие этого мы в жизни своей научились уступчивости. Оттуда мы перейдем к практике уединения, то есть к оставлению своей воли, своих прав, чтобы достигнуть этого благословенного состояния — взаимопроникновения с Богом. В том и состоит взаимопроникновение, чтобы войти в пространство Божие, а Ему дали войти в глубины нашего бытия. Такой человек является обóженным, соединившимся со Христом, небесным человеком, человеком рая, человеком духовным.

Цель нашего поста, наших подвигов и наших богослужений состоит в том, чтобы взрастить обóженного человека. Преображение нашего мышления, формирование такого нрава, культивирование таких желаний непременно по благодати Божией приведет нас к опыту, который всем нам богато да дарует Бог. Аминь.