«Не стоит село без праведного и город без святого»

Авраам и три Ангела

«Таким образом мы научаемся, каким даром для отчизны является праведный муж,
и что не следует завидовать святым мужам и по неразумию отказывать им в доверии.
Ибо их вера спасает нас, их праведность защищает от истребления.
Если бы Содом имел даже десять праведников, он мог бы избавиться от погибели»

(Амвросий Медиоланский. Об Аврааме)

И мы читаем далее:

И явился ему Господь у дубравы Мамре, когда он сидел при входе в шатер [свой], во время зноя дневного (Быт. 18, 1).

Сказанное: он сидел (иврит. яшав) более правильно перевести как: «он сел». То есть попытался встать (чтобы почтить явление Господа), но из-за боли обрезания не удержался и сел. Что научает нас тому, что даже великие стоят перед ложем больного, а ему (больному) вставать не обязательно.

В явлении Господа Аврааму нам является пример сострадания

События, описанные здесь, продолжают события, описанные в 17-й главе, где говорилось об обрезании Авраама и его семейства, на что указывает уточнение: во время зноя дневного. Так как именно во время зноя любая болезнь обостряется и причиняет большие страдания имеющему рану на теле. После обрезания, даже на третий день, обрезанный испытывает боль, пребывая в болезни (ср. Быт. 34, 25). Таким образом, в явлении Господа Аврааму нам является пример сострадания к страдающим и создается прецедент в важном и необходимом деле – посещении больных. Был болен, и вы посетили Меня (Мф. 25, 36).

Данное утешительное и, возможно, врачующее явление не продолжалось долго и быстро прекратилось, когда "Бог явился ему, и, ничего не сказав ему, скрылся"^[1]. Что подтверждается и тем, что далее Авраам сможет стоять перед Ангелами (ср. Быт. 18, 8) и даже, поспешая, бегать (ср. Быт. 18, 2, 6–7), выказывая заботу о них как о странниках.

Уточнение, что Авраам сидел при входе в шатер, может косвенно указывать на то, что он высматривал, нет ли путников, которых он может пригласить в свой гостеприимный шатер.

И далее:

Он возвел очи свои и взглянул, и вот, три мужа стоят против него. Увидев, он побежал навстречу им от входа в шатер [свой] и поклонился до земли, и сказал: Владыка! если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего (Быт. 18, 2–3).

Здесь раскрывается еще одна добродетель Авраама – странноприимство. Страннолюбия не забывайте, ибо через него некоторые, не зная, оказали гостеприимство Ангелам (Евр. 13, 2).

«Далее прибавляет (то есть апостол Павел в Послании к Евреям – О.С.) то, что особенно могло ободрить их: ибо через него некоторые, говорит, не зная, оказали гостеприимство Ангелам. Видишь, какая честь, какая польза? Что значит: не зная? Угостили (Ангелов), сами не зная того. За то Авраам и удостоился великой награды, что угостил Ангелов, не зная, что они Ангелы; а если бы он знал, то это было бы нисколько не удивительно. Некоторые думают, что апостол разумеет здесь и Лота и о нём говорит это (то есть то, что и он примет Ангелов в свое жилище – О.С.)»^[2].

Авраам здесь действует как бы в двух измерениях собственного человеческого бытия, душой созерцая в Трех, пришедших к нему, Господа Владыку, расторопностью плоти пытаясь обеспечить достойный прием Трем странникам: поклонившись Трем им, он обращается к Одному: Владыка! если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего^[3].

«Авраам, охотно принимающий странников, верный Богу, неутомимый в таинстве (то есть в таинстве веры в Единого – О.С.), ревностный в служении, узрел образ Троицы и приумножил гостеприимство благочестием, принимая Трех, но поклоняясь Одному. Сохраняя различие лиц, он называл их Единым Господом и, воздавая почесть Трем, обозначал одну Силу. Ибо в нем говорило не знание, а благодать, и, потому что не учился, он верил сильнее, чем мы, которые учимся. Ибо никто не подделал образ истины (что бывает свойственно неопытным учителям – О.С.), и поэтому Авраам видит Трёх, но поклоняется Единству. Он берет три меры лучшей муки, но закалывает одного теленка, веря, что достаточно одной жертвы, но трех приношений, одного жертвенного животного, но трех благодеяний»^[4].

Более христоцентричное истолкование предлагает Блаженный Августин:

«Бог явился вновь Аврааму возле дуба Мамре в виде трех мужей, которые, вне сомнения, были Ангелами, хотя некоторые полагают, будто один из них был Христос, и утверждают, что Он был видимым до того, как явился во плоти. Вопрос относится к могуществу божественного, невидимого, бестелесного, непередаваемого по природе; к способности, не меняя сколь-либо своей сущности, являться даже смертным не как есть, а в одухотворенном образе чего бы то ни было. Доказывая, что один из этих трех был Христос, основываются на том, что, хотя Авраам видел Троих, к Богу он обращался в единственном числе»^[5].

И действительно, Бог творит мир и собеседует со Своими избранными от сотворения мира в Сыне Своем как в Логосе – Слове. И православная икона именно так и изображает собеседование Христа – Логоса с Адамом и Евою в Раю, собеседования Господа с Авраамом и Моисеем (которые Логосом – Христом созерцали тайны будущего). К сему-то спасению относились изыскания и исследования пророков, которые предсказывали о назначенной вам благодати, исследуя, на которое и на какое время указывал сущий в них Дух Христов, когда Он предвозвещал... (1 Пет. 1, 1–11).

Необъяснимые и таинственные действия!

Далее он (Авраам) обращается к Ангелам, как к трем путникам (человекам) и предлагает:

И принесут немного воды, и омоют ноги ваши; и отдохните под сим деревом, а я принесу хлеба, и вы подкрепите сердца ваши; потом пойдите [в путь свой]; так как вы идете мимо раба вашего. Они сказали: сделай так, как говоришь (Быт. 18, 4–5).

Праведники, в отличие от нечестивых, обещают мало, но всегда делают много

Авраам говорит: а я принесу хлеба, и вы подкрепите сердца ваши, но в результате устраивает, по понятиям того времени, настоящий пир. И дело не в том, что хлеб – эвфемизм различных видов пищи, а в том, что праведники, в отличие от нечестивых, обещают мало, но всегда делают много. В то время как нечестивые много обещают, но почти ничего не делают.

Ангелы не возражают, говоря: сделай так, как говоришь, таким образом, научая и нас считаться с обычаями тех или иных людей в их местности. Особенно это необходимо тогда, когда понятийный аппарат других людей отличается от нашего. Так, например, святитель Иоанн Златоуст писал о миссионерских приемах в диалоге с нехристианами:

«Почему он [апостол Павел в своей проповеди] приводит свидетельства языческих писателей? Потому, что язычников мы изобличаем особенно тогда, когда приводим близкие к ним свидетельства и обвинения, когда уважаемых ими авторов представляем их обличителями. Поэтому и в другом месте он воспользовался словами: неведомому Богу. Афиняне, принявшие не всех богов своих с самого начала, но впоследствии признавшие и несколько других, как например, гиперборейских, также Пана и великие и малые мистерии, заключая отсюда, что, вероятно, есть еще иной бог, непознанный ими, и, желая также в отношении к нему быть благоговейными, поставили ему жертвенник с надписью: неведомому Богу, как бы выразив следующее: если есть еще какой-либо неведомый Бог. Поэтому (апостол) и сказал им: Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам ( Деян. 17, 23). А слова: мы Его и род (Деян. 17, 28) сказаны о Зевсе Аратом, который, сказав сначала: «Зевсом полны пути, напол­нено море», потом прибавил: «мы его и род», выражая этим, как думаю, то, что мы произошли от Бога. Для чего же Павел сказанное о Зевсе прилагает к Богу всего? Не о Зевсе сказан­ное он прилагает к Богу, а приличествующее Богу, но не­справедливо и неточно приписанное Зевсу он воздает Богу; и самое имя «Бог» принадлежит только Ему одному, но беззаконно прилагается к идолам. Да и откуда ему следовало бы заим­ствовать доказательства в беседе с такими слушателями? Из пророков? Но они не поверили бы. Потому и иудеям он не говорит ничего из Евангелий, но из пророков: для Иудеев я был, – гово­рит он, – как Иудей, для подзаконных был как подзаконный, для чуждых закона – как чуждый закона (1 Кор. 9, 20, 21)»^[6].

Удивительно, как каждый стих Библии приносит нам новые наставления и увещевания.

Авраам

И далее мы читаем:

И поспешил Авраам в шатер к Сарре и сказал [ей]: поскорее замеси три саты лучшей муки и сделай пресные хлебы. И побежал Авраам к стаду, и взял теленка нежного и хорошего, и дал отроку, и тот поспешил приготовить его. И взял масла и молока и теленка приготовленного, и поставил перед ними, а сам стоял подле них под деревом. И они ели ( Быт. 18, 6–8).

Здесь поражает чередование слов: он побежал навстречу... поспешил Авраам в шатер... побежал Авраам к стаду. Поражает стремительность пожилого, 99-летнего Авраама в стремлении почтить Господа и позаботиться о пришедших под его кров путниках. И все это вскоре после тяжелой для пожилого человека операции обрезания, когда совсем недавно он на ногах не мог стоять и позволил себе по немощи сидеть в присутствии Божественного явления. А теперь, исполнив всё для пришедших к нему, он и сам стоял подле Них под деревом.

Некогда и царь Давид восклицал: Насажденные в доме Господнем, они цветут во дворах Бога нашего; они и в старости плодовиты, сочны и свежи, чтобы возвещать, что праведен Господь, твердыня моя, и нет неправды в Нем (Пс. 91, 14–16).

И далее:

И сказали ему: где Сарра, жена твоя? Он отвечал: здесь, в шатре. И сказал один из них: Я опять буду у тебя в это же время [в следующем году], и будет сын у Сарры, жены твоей. А Сарра слушала у входа в шатер, сзади его. Авраам же и Сарра были стары и в летах преклонных, и обыкновенное у женщин у Сарры прекратилось. Сарра внутренно рассмеялась, сказав: мне ли, когда я состарилась, иметь сие утешение? и господин мой стар. И сказал Господь Аврааму: отчего это [сама в себе] рассмеялась Сарра, сказав: «неужели я действительно могу родить, когда я состарилась»? (Быт. 18, 9–13).

Здесь мы видим, что старица Сарра стоит позади его, то есть позади своего мужа – старца Авраама. Ориген, вдохновленный таким ее поведением, предлагает нам рассуждение:

«Пусть же жены научатся по примеру патриархов, пусть научатся следовать своим мужам. Ведь не без причины написано, что Сарра стояла сзади Авраама, но для того, чтобы ясно показать, что, если муж идет навстречу Богу, жене надлежит следовать. Я имею в виду, что жене надлежит следовать за мужем, если она видит приверженность своего мужа Богу... Но мы также можем почувствовать нечто таинственное в данном месте, если посмотрим, как в Исходе Господь же шел перед ними днем в столбе облачном, показывая путь, а ночью в столбе огненном, светя им, дабы идти и днем, и ночью, и паства Господа следовала за ним»^[7].

Аналогия Оригена, сравнившего смирение и послушание Сарры Аврааму с повиновением верующих евреев Богу во дни Исхода, вполне допустима. Подобное мы находим и в посланиях апостола Павла: Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела. Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем ( Еф. 5, 22–24).

Здесь поражает и то, что Бог ради согласия мужа и жены меняет слова, сказанные Саррою в ее сердце, при передаче их ее мужу, опуская фразу: и господин мой стар. Так Господь научает нас не быть переносчиком чужих слов между членами одной семьи, если они могут породить чье-то неудовольствие и ссору.

В Законе Божием сказано: Не ходи переносчиком (то есть сплетником – О.С.) в народе твоем и не восставай на жизнь ближнего твоего. Я Господь [Бог ваш (Лев. 19, 16). И действительно, пущенный слух или сплетня на человека сравнима с покушением на жизнь ближнего твоего, так как пущенный слух может разрушить благополучие и счастье жизни оклеветанного или опозоренного человека. (Притч. 20, 19–20). Премудрый царь Соломон предостерегает и от общения с такими злобными людьми: Кто ходит переносчиком, тот открывает тайну; и кто широко раскрывает рот, с тем не сообщайся. Кто злословит... того светильник погаснет среди глубокой тьмы (Притч. 20, 19).

И далее:

Есть ли что трудное для Господа? В назначенный срок буду Я у тебя в следующем году, и [будет] у Сарры сын. Сарра же не призналась, а сказала: я не смеялась. Ибо она испугалась. Но Он сказал [ей]: нет, ты рассмеялась (Быт. 18, 14,15).

Нет ничего трудного и невозможного для Бога

Поистине, нет ничего трудного и невозможного для Бога!

Здесь мы видим спор Сарры с Ангелом, когда она отрицается того, что уже позволила себе, ибо она испугалась. Но будучи облеченной Ангелом – нет, ты рассмеялась, – она уже не спорит.

«Но Сарра, вместо того, чтобы принять данное ей знамение (то есть то, что ее мысли открыты Богу – О.С.), истинное это знамение прикрывает ложью: Сарра же не призналась, а сказала: я не смеялась. Ангел же, давая ей уразуметь, что напрасно оправдывается ложью, говорит: нет, ты рассмеялась в сердце твоем. Вот, сердце твое опровергает суесловие языка твоего»^[8].

И далее мы читаем:

И встали те мужи и оттуда отправились к Содому [и Гоморре]; Авраам же пошел с ними, проводить их. И сказал Господь: утаю ли Я от Авраама [раба Моего], что хочу делать! От Авраама точно произойдет народ великий и сильный, и благословятся в нем все народы земли, ибо Я избрал его^[9] для того, чтобы он заповедал сынам своим и дому своему после себя, ходить путем Господним, творя правду и суд; и исполнит Господь над Авраамом [все], что сказал о нем (Быт. 18, 16–19).

Здесь, в этом отрывке, раскрывается тайна: почему Бог избрал именно Авраама? Я избрал его для того, чтобы он заповедал сынам своим и дому своему после себя ходить путем Господним. Оказывается, Авраам избран Богом потому, что может создать подлинную религиозную семью и заповедать сынам своим и дому своему после себя ходить путем Господним.

Ибо великое назначение религиозной семьи – родить и воспитать праведного и святого! Только тогда род приобретет Божественное благословение на многие и многие поколения. И творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои (Исх. 20, 6)!

По обычаю той местности, Авраам же пошел с ними, проводить их. И далее Бог открывает тайну избрания Авраама.

Затем Книга Бытия повествует о том, как уже Авраам начинает препираться с Создателем. Но здесь будет идти речь уже не о страхе за себя, как в случае с Саррой, но о страхе за других людей и их возможной погибели.

И далее:

И сказал Господь: вопль Содомский и Гоморрский, велик он, и грех их, тяжел он весьма; сойду и посмотрю, точно ли они поступают так, каков вопль на них, восходящий ко Мне, или нет; узнаю (Быт. 18, 20–21).

Указание на вопль Содомский и Гоморрский создает некую экзегетическую проблему: то ли это вопль насилуемых, то ли – торжествующий вопль насильников.

«Бог сказал: вопль Содомский и Гоморрский, велик он. Он прекрасно сказал, что грехи несут в себе вопль, и, несомненно, велик вопль грешников, что восходит от земли к небесам... Поскольку Бог говорит, что уши Его оскорблены воплями грехов, то наказание грешников не должно быть отложено. И это действительно вопль, и вопль великий, когда вопли грешников настолько одолевают милосердие Божие, что Он вынужден наказать грешников. Однако Господь показал, как неохотно Он наказывает даже самых тяжких грешников, говоря, что вопль Содомский дошел до Него. Тем самым Он говорит: Хотя Мое милосердие убеждает Меня их пощадить, однако вопль их грехов вынуждает Меня их покарать»^[10].

Так как обвинения в сексуальных преступлениях широко распространены из-за трудности их опровержения или доказательства (подтверждения), то данное уточнение сойду^[11] и посмотрю, точно ли они поступают так, каков вопль на них, – Божий призыв не принимать доносы, слухи и сплетни к рассмотрению без должного исследования дела (при правильном оформлении обвинения). Данный антропоморфизм имеет целью преподать нам некий поведенческий урок и назидание, а не указать на то, что Всеведущий Бог якобы может что-то и не знать, ведь в глазах Создателя все мы абсолютно прозрачны!

Преподобный Ефрем Сирин пишет:

«Господь это сказал не потому, что не знал их грехов, – Он еще ранее сказал: грех их, тяжел он весьма. Но Он хотел этим показать пример судьям, чтобы они не произносили приговора прежде, чем рассмотрят дело вполне. Если Знающий всё представил Себя как бы незнающим, чтобы не определить наказания прежде суда, то насколько более судьи должны сознаваться в своем незнании и не изрекать приговора прежде исследования дела!»^[12]

Подобно наставляет и святитель Иоанн Златоуст:

«Вразумляя весь род человеческий, что, даже если чьи-либо грехи весьма велики и известны, не следует произносить над ними приговора до того, как представятся очевидные доказательства, – Господь говорит: сойду и посмотрю, точно ли они поступают так, каков вопль на них, восходящий ко Мне, или нет; узнаю. Что это за размышление в словах? Сойду, говорит, посмотрю. Неужели Бог всего переходит с места на место? Нет, да не будет! Не то Он выражает, но, как я уже часто говорил, чувственным образом выражения Он хочет нас вразумить, что нам следует иметь великую осторожность и согрешивших не осуждать только по слуху, не произносить приговора без доказательств. Да услышим это все: ведь не одни только заседающие в суде обязаны соблюдать этот закон, но и каждый из нас никогда не должен по одному пустому навету осуждать ближнего»^[13].

И далее мы читаем о непостижимом человеколюбии Авраама, который, как подлинный праведник в своем поколении, вступается за нечестивых грешников, входя, как мы говорили и выше, в некое препирательство с Богом с великим страхом и трепетом, «как бы страшась далее испытывать неизреченное долготерпение Божие и опасаясь, чтобы не показаться уже преступающим границы»^[14].

И обратились мужи оттуда и пошли в Содом; Авраам же еще стоял пред лицем Господа. И подошел Авраам и сказал: неужели Ты погубишь праведного с нечестивым [и с праведником будет то же, что с нечестивым]? может быть, есть в этом городе пятьдесят праведников? неужели Ты погубишь, и не пощадишь [всего] места сего ради пятидесяти праведников, [если они находятся] в нем? не может быть, чтобы Ты поступил так, чтобы Ты погубил праведного с нечестивым, чтобы то же было с праведником, что с нечестивым; не может быть от Тебя! Судия всей земли поступит ли неправосудно? Господь сказал: если Я найду в городе Содоме пятьдесят праведников, то Я ради них пощажу [весь город и] все место сие. Авраам сказал в ответ: вот, я решился говорить Владыке, я, прах и пепел: может быть, до пятидесяти праведников недостанет пяти, неужели за недостатком пяти Ты истребишь весь город? Он сказал: не истреблю, если найду там сорок пять. Авраам продолжал говорить с Ним и сказал: может быть, найдется там сорок? Он сказал: не сделаю того и ради сорока. И сказал Авраам: да не прогневается Владыка, что я буду говорить: может быть, найдется там тридцать? Он сказал: не сделаю, если найдется там тридцать. Авраам сказал: вот, я решился говорить Владыке: может быть, найдется там двадцать? Он сказал: не истреблю ради двадцати. Авраам сказал: да не прогневается Владыка, что я скажу еще однажды: может быть, найдется там десять? Он сказал: не истреблю ради десяти (Быт. 18, 22–32).

Святитель Иоанн Златоуст так объясняет действие патриарха Авраама:

«Кто по достоинству восхвалит Бога за такое долготерпение и снисхождение или кто по справедливости ублажит праведника, получившего такое дерзновение? Авраам продолжал говорить с Ним и сказал: может быть, найдется там сорок? Он (то есть Господь – О.С.) сказал: не сделаю того и ради сорока. Потом, как бы страшась далее испытывать неизреченное долготерпение Божие и опасаясь, чтобы не показаться уже преступающим границы и не зайти со своим ходатайством далее надлежащего, говорит: да не прогневается Владыка, что я буду говорить: может быть, найдется там тридцать? Так как он видел, что Бог приклоняется к милосердию, то уже не понемногу стал уменьшать и, убавив еще число праведных не на пять, а на десять, продолжает таким образом свое ходатайство и говорит: может быть, найдется там тридцать? Он (Господь – О.С.) сказал: не сделаю, если найдется там тридцать. Смотри, какая настойчивость в праведнике! Он так усердно заботится о том, чтобы избавить народ содомский от угрожающей ему казни, как будто сам должен был подвергнуться такому же осуждению. Вот, я решился говорить Владыке: может быть, найдется там двадцать? Он (Господь – О.С.) сказал: не истреблю ради двадцати. Выше всякого слова и всякого ума такая благость Господа! Разве кто из нас, живущих среди бесчисленных зол, произнося суд над подобными себе людьми, показал бы такое снисхождение и человеколюбие?»^[15]

Праведники и святые не злорадствуют по поводу возможного наказания грешников

То есть праведники и святые не злорадствуют по поводу возможного наказания грешников, не ищут для них дополнительного обвинения, но стремятся всячески облегчить их возможную печальную участь и, если возможно, протянуть руку помощи, воспринимая проблемы других как свои собственные.

И в этом они уподобляются Создателю, о Котором сказано Им Самим: Скажи им: живу Я, говорит Господь Бог: не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был. Обратитесь, обратитесь от злых путей ваших; для чего умирать вам? (Иез. 33, 11); и еще: Ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу, Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1Тим. 2, 3–4).

И далее:

И пошел Господь, перестав говорить с Авраамом; Авраам же возвратился в свое место (Быт. 18, 33).

Диалог между Богом и Авраамом окончился...

После того как Господь сказал: не истреблю ради десяти, Авраам уже не занижал планку возможного количества праведных, потому что знал, что во дни Ноя, во время строения ковчега, в котором немногие, то есть восемь душ, спаслись от воды (1 Пет. 3, 20).