«Когда мы помним о Христе формально, становится формальным и христианское единство»

Мы часто слышим в общественном пространстве такие словосочетания, как «народное единство», «национальное единство», «духовное единство», а в пространстве церковном – «христианское единство». Но чем более привычными они становятся для слуха, тем менее мы, кажется, оказываемся способными вникать в их смысл. О том, как не только осознать единство умом, но и ощутить его сердцем, размышляет в преддверии Дня народного единства игумен Нектарий (Морозов).

Великое освящение нового храма. Фото: Анатолий Горяинов / Православие.Ru

Вместе, потому что сильнее?

Сплоченность перед лицом внешнего врага не является абсолютным благом

Зачастую, говоря о том, зачем нужно единство, употребляют такой образ: человек – как прутик, и прутики поодиночке легко сломать, а вот если они будут связаны между собой, их уже не переломишь. Хороший образ, но я бы не стал объяснять через него единство христианское. Во-первых, потому, что человек не «прутик» – он изначально связан с Тем, Кто его сотворил и Кто содержит в Своей деснице всю вселенную. Во-вторых, потому, что сплоченность и сила перед лицом внешнего врага – «теперь нас не сломить» – не является абсолютным благом, к которому стремится православный верующий человек. Не всякое единство – во благо: мы помним, какой высочайший пример народного единства являла собой фашистская Германия и чем всё это закончилось. К слову, и говорить о том, что единство является чертой нашего народа, на мой взгляд, неправомерно: мы видим, что, как правило, это единство возникало у нас только тогда, когда стране в буквальном смысле грозило уничтожение, а в какие-то другие периоды мы единства явно достигнуть не можем. В любом случае, монолитность народного сознания – это не категория христианства, не категория веры, и об этом важно бывает помнить.

«Да будут все едино»

Основание учения о христианском единстве мы находим в словах Христа Спасителя, которые Он произносит во время так называемой первосвященнической молитвы, незадолго до Своего распятия: да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в тебе, так и они будут в нас едино (Ин. 17, 21). И за этим следуют такие слова: да уверует мир, что Ты послал Меня (Ин. 17, 21). И вот это есть то самое единство, к которому мы призваны и которое ничем не должно быть подменено.

А как некую противоположность этой первосвященнической молитве Христа мы слышим слова, которые Господь говорит апостолу Петру в ответ на спор о первенстве, возникший между учениками: Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу (Лк. 22, 31). Святые отцы, которые толкуют этот момент Священного Писания, объясняют, что «сеять как пшеницу» – значит разобщать, делать друг другу чужими. Так перед нами совершенно очевидно открываются две воли: Божественная – чтобы мы были объединены в любви, и дьявольская – чтобы мы жили по принципу «каждый сам по себе».

Что же мешает нам, христианам, исполнять в этом отношении волю Христа? Думаю, что к тому бывают препятствия, коренящиеся в нашей внешней жизни, и бывают препятствия, относящиеся к жизни собственно христианской, внутренней.

Безусловно, мы живем в очень разобщенном мире, где человек человеку уже давно не волк, а человек, по слову классика, «человеку бревно». В нашем образе жизни этому способствуют и постоянная спешка, и сконцентрированность на своих интересах, и пресыщенность различного рода информацией. Как только человек начинает осознавать, что люди всегда в поте лица добывали свой хлеб, но при этом как-то находили время друг на друга, и приостанавливает свой бег, как только человек всерьез приходит к мысли о том, что его собственные интересы, пусть даже базовые и необходимые, – это не всё, что может его в жизни занимать, как только человек начинает фильтровать информацию, которая на него обрушивается буквально отовсюду, и не влечется за всем подряд, он уже встает на путь, который к близости, единству, неравнодушию к другим людям ведет.

Современный человек очень часто боится открываться другому человеку

Но есть еще такой внутренний фактор, как страх. Современный человек вообще многого боится, и в том числе очень часто боится открываться другому человеку, не говоря уже о том, чтобы впустить в свое сердце многих и многих других людей. Это боязнь душевной боли, разочарования, которая коренится в избегании боли как таковой, тогда как боль на самом деле – неизбежная часть нашей жизни, и человек, который отдает себе в этом отчет, гораздо меньше претыкается в жизни христианской.

Христос посреди нас?

«Ну и все-таки – как ощутить это самое христианское единство?» Задает человек такой вопрос, напрягает свой ум, словно это некая абстракция, которую нужно абстрактно же постичь. Но таким путем единство ощутить невозможно. Просто есть моменты в нашей жизни, когда мы помним о Христе каким-то формальным образом, – и тогда единство во Христе нам тоже представляется чем-то формальным: тем, к чему вроде бы надо стремиться, но совершенно непонятно как. Однако вот человек молится на службе, сердце его утеснено скорбями, слова богослужения глубоко проникают в него – и он вдруг ощущает, что это не просто священник на проповеди обратился к собравшимся «братья и сестры», а все мы действительно братья и сестры, в наших жилах течет одна и та же кровь, пусть и разной группы. Или живет человек, и вдруг умирает кто-то из его близких. И буквально в мгновение ока уходят, отступают куда-то все обиды и противоречия – ты молишься у его гроба, просишь Бога о милости и ощущаешь, насколько это все было суетой и как неразрывно соединяет теперь вас то, перед чем вы оба предстоите сейчас: вера, вечность, Господь.

Как-то, уже давно, был у меня в жизни такой момент. Мы вышли то ли на полиелей, то ли на молебен всем клиром храма, где я тогда служил. Мы стояли друг напротив друга – несколько священников, между которыми бывали всякие противоречия и трения, – разные, непохожие люди. И вдруг мое сердце буквально пронзила мысль: насколько же то, что нас сейчас объединяет, больше всего того, что нас разделяет! И это воспоминание, это ощущение я стараюсь хранить в своей памяти и по сей день.

Как известно, священник в определенный момент служения литургии обращает к сослужащим ему собратьям слова «Христос посреди нас!», а те отвечают: «И есть, и будет». На самом деле это слова, которые, наверное, во благо было бы произносить не только священникам – их очень полезно время от времени говорить и каждому христианину, причем обращая их не только к кому-то другому, но прежде всего к самому себе. Их стоит вспоминать, когда хочется рассердиться и обидеться, когда нарушается душевное равновесие, а о единстве уже и речи не идет. Особенно это касается дискуссий в Интернете, где люди, находящиеся внутри Церкви, умудряются разделяться на непримиримые лагеря. И здесь самое время бывает вспомнить, что этот другой человек – не какой-то иной, чужой, а он, по сути, такой же, как ты. Да, он живет какой-то другой жизнью, но он точно так же хочет, чтобы его любили, чтобы его понимали. И не всегда наше тепло и настрой на понимание будут им восприняты, но, по крайней мере, конфликта не будет, потому что для него нужны две конфликтующие стороны.

У кого-то из афонских подвижников есть такая мысль, что все раздоры, которые происходят в мире, – это как бы некая единая цепь. И очень важно, чтобы на нас эта цепь каждый раз размыкалась, чтобы мы, протягивая руку тому человеку, с которым могли бы впасть во вражду, каждый раз полагали начало другой цепи – связующей.

Чуть нажать – и все посыпалось

Даже фильм сегодня способен стать причиной разделения христиан

В нынешнее неспокойное, в том числе и в духовном отношении, время стоит с особой осторожностью относиться к тому, что может порождать разделения между православными христианами. Это могут быть какие-то полусектантские группы, это могут быть попытки размежевания по политическим мотивам, это могут быть противостояния, возникшие на почве, скажем так, явлений культуры, как мы это сейчас наблюдаем с небезызвестным фильмом, названия которого я даже не вижу смысла произносить. Намеренно воздержусь здесь от каких-либо оценок, поскольку суть не в этом – суть в другом. Суть в том, что даже фильм сегодня способен стать причиной разделения христиан и побудить верующих людей чуть ли не лезть на баррикады. Чуть нажать – и все посыпалось. А что же будет, если мы преткнемся о что-то более важное и серьезное?

Для того чтобы каждое подобного рода искушение не трепало нас, как любой ветерок треплет осиновый лист, важно приобрести умение всё, не имеющее отношения к христианской жизни как таковой и не приносящее ни мира, ни пользы, выносить как бы за скобки своего сознания: да, это существует, но я не сосредоточиваюсь на этом. И подобное становится возможным только тогда, когда на первом месте в нашей жизни – вера в Живого Бога, а не идеи, не взгляды, не принципы. Нужно помнить, что мы не можем подражать Богу во всемогуществе, в праведности, вовсеведении – мы можем по-настоящему уподобиться Ему только в любви. И мне кажется, что для этого – помимо всего того, о чем я уже сказал, – очень важно хотя бы иногда в личной, домашней молитве просить милости у Бога не только для своих близких, не только для всех православных христиан, но и для всех людей, которые живут на земле. Нужно стараться, оставаясь верным Христу, преодолеть все виды разделения, которые между людьми существуют. И Господь нам в этом делании непременно будет помогать.