Детская молитва

Святитель Феодосий Черниговский

Летом 1962 года мне исполнилось семь лет, и я очень хотел поскорее пойти в школу. Все мои друзья по улице были старше меня и уже перешли – кто во второй, а кто даже и в четвертый классы, – и с высоты своего возраста в 8–10 лет снисходительно поглядывали на меня. К тому же они уже умели читать! Поэтому мне очень хотелось поскорее пойти в школу, чтобы стать взрослее…

Мне очень хотелось поскорее пойти в школу, чтобы стать взрослее

Однако в середине июля у меня вдруг поднялась температура до 40–41 градуса. Ее пытались сбить антибиотиками, но безрезультатно. Даже не могли установить точный диагноз болезни. Подозрение было на что-то, связанное с желчью.

Меня поместили в инфекционное отделение детской районной больницы, где летом, кроме меня, никого не было. Только синица прилетала под мое окно и подолгу сидела нахохлившись. Месячное пребывание в больнице не дало никаких результатов.

Моя бабушка по материнской линии, Пелагея Яковлевна, большая молитвенница и постница^[1], получившая строгое воспитание еще до революции и в такой же строгости воспитавшая своих детей, сказала маме – как отрезала:

– Забирай его и вези к Феодосию Черниговскому!

Мама измучилась в переживаниях за сына и сама уже не знала, что делать. Предложение бабушки, ее мамы, которую она не могла ослушаться, было как спасительная соломинка. Другой надежды у нее уже не было.

Бабушка же предлагала отвезти меня в Чернигов, к мощам святителя Феодосия Углицкого, архиепископа Черниговского.

В течение 200 лет после кончины его мощи нетленно пребывали в усыпальнице черниговского Борисоглебского храма. За это время произошло много чудес и исцелений, которыми Господь засвидетельствовал святость Своего угодника, что и побудило Священный Синод РПЦ причислить его к лику святых. Прославление святого и открытие мощей произошло 9 сентября 1896 года, когда мощи Святителя торжественно были перенесены в новую серебряную раку. Эти события ознаменовались новыми чудесами и исцелениями, о которых долго помнили в народе…

После Октябрьского переворота и гонений на Церковь мощи святителя перевезли в Ленинград, но после войны они снова вернулись в Чернигов, в Спасо-Преображенский собор. Когда его закрыли, мощи святителя перенесли в Свято-Троицкий собор Троице-Ильинского женского монастыря, где они и пребывали в 1962-м году.

Мама добилась, чтобы из районной больницы меня перевезли в областную. Но и там не смогли ни точный диагноз поставить, ни назначить нужное лечение.

В Троице-Ильинском женском монастыре подвизалась монахиней двоюродная сестра моей бабушки, Анастасия. Мама в субботу, под расписку, взяла меня из детской больницы и повезла к ней в монастырь. Игумения благословила нас поселиться в келлии у монахини Анастасии. При такой высокой температуре я почти не спал, пребывал в дремоте, и хорошо помню, как они обе, мама и монахиня, молились до утра пред иконами при свете лампады.

Чуть стало светать, матушка Анастасия сказала мне, что пора.

Мощи святителя Феодосия Черниговского пребывали в алтаре Свято-Троицкого собора, и общего доступа к ним не было.

Матушка завела меня в алтарь. Рака с мощами была открытой, и мы подошли к ней. Следом за монахиней я повторял слова молитвы. Она жестом показала мне, чтобы я приложился к мощам.

В детстве я очень боялся покойников, но тут, на удивление, не было никакого страха

В детстве я очень боялся покойников, но тут, на удивление, не было никакого страха! Руки святителя Феодосия были открыты и выглядели, как живые. Я приложился к верху ладони и почувствовал удивительное тепло, исходящее от нее!

Думаю, все хорошо знают, что когда у тебя высокая температура, то любой предмет, у которого температура ниже твоей, кажется холодным. При температуре тела в 40º это тем более ощутимо. Но не в этом случае!

Я ощутил теплоту, которая пронизала все мое тело. Я как бы погрузился в нее – или она окутала меня. А главное, у меня не было страха! Я очень просил святителя Феодосия, чтобы он помог мне пойти в школу и хорошо учиться…

Мы вернулись к маме, и она отвезла меня обратно в больницу, где я сразу уснул и проспал целые сутки.

Я проснулся только в понедельник после обеда. Главврач уже несколько раз заходил в палату, но меня не будили. За последний месяц это был первый полноценный сон. Когда я проснулся, и у меня измерили температуру, термометр показывал 36,6º.

Главврач пристально посмотрел на маму, потом на меня и спросил:

– Вы были у Феодосия?

Мама утвердительно кивнула.

– Тогда можно выписывать, – улыбнувшись, сказал он.

Оба прекрасно понимали, что произошло. И, по всей видимости, это был не единственный случай, но об этом тогда не принято было говорить, как и называть вслух имя святителя Феодосия, архиепископа Черниговского.

Подходил к концу августовский понедельник 1962 года. Тогда я не знал, что уже был издан указ Н.С. Хрущева о закрытии православных монастырей. Началась новая волна гонений на Православие. И в тот знаменательный для меня понедельник (увы, числа я не помню) монастырь закрыли.

А накануне, в последнее воскресенье в истории Троице-Ильинского женского монастыря Господь явил чудо исцеления отрока у мощей святителя Феодосия Черниговского.

Моя двоюродная бабушка Анастасия была последней монахиней, которая покинула этот монастырь…

Вскоре мощи святителя перевезли в Черниговский исторический музей, и только в 1984-м году они были возвращены в лоно Православной Церкви и помещены в Воскресенском храме. И лишь 18 декабря 1988 года, когда широко отмечалось 1000-летие Крещения Руси, мощи святителя Феодосия Черниговского снова вернулись в им же основанный незадолго до кончины Свято-Троицкий собор.

***

Рака с мощами святителя Феодосия Черниговского

…Долгое время я не мог попасть в Чернигов, хотя бывал недалеко от него. Уже знал, что мощи вернулись на свое историческое место, что святителя Феодосия вновь глубоко почитают православные люди. А у меня остался долг перед ним – невыраженная благодарность.

Когда я учился в университете и уже стал серьезно заниматься древнерусской литературой, изучать жития русских святых, то нашел и житие архиепископа Феодосия Черниговского. И тогда узнал, что он является покровителем учащихся и учащих.

Когда-то в своей детской искренней молитве я просил его, чтобы он исцелил меня, и я смог учиться и пойти в школу. Он услышал меня и помог. Сейчас, когда я сам уже учу, он по-прежнему мне помогает – и, я это ощущаю, ведет меня по жизни.

Потому мне и хотелось заехать в Чернигов и отслужить благодарственный молебен у раки святого в Свято-Троицком соборе, но все как-то не получалось, хотя в город Щорс, находящийся в 70 км от Чернигова, приезжал я довольно часто.

Так было и в очередную мою поездку. Позвонил муж моей двоюродной сестры:

– Ты давно собираешься съездить в Чернигов. Поехали завтра, я еду на машине.

Откладывать свое желание еще раз было бы уже грешно. Я сразу согласился, и мы поехали. К сожалению, на службу мы опоздали, она была ранней. Друзья поехали по своим делам, а я стал разыскивать священника, чтобы он согласился отслужить благодарственный молебен. На мое счастье, остался о. Георгий, который крестил младенца.

Дождавшись, когда завершится таинство, я кратко рассказал батюшке свою историю и попросил отслужить молебен. Он сразу согласился.

Литургия уже давно закончилась, и людей в храме почти не было.

Я, как блудный сын, возвратился к своему отцу

Отец Георгий открыл раку с мощами и жестом пригласил меня подойти к ним. Я приблизился, и меня неожиданно окатила волна: я вдруг понял, что этот человек (для меня святой был осязаемо живым) уже очень давно дожидается меня. Я, как блудный сын, возвратился к своему отцу. Нахлынули слезы, которых я не мог и не стремился удержать. Я ощутил, что вновь встретился с очень близким и дорогим мне человеком. Трудно передать это ощущение словами, я не в силах это сделать до сих пор.

Молебен с акафистом длился более двух часов: то ли священник прочувствовал важность для меня происходящего момента, то ли ради как-то незаметно собравшихся людей, – не знаю. Но мне хотелось, чтобы молебен длился как можно дольше, а я бы так и стоял со слезами и радостной улыбкой на лице…

Когда молебен завершился и батюшка позволил приложиться к мощам, я попросил его приложить и небольшую иконку святителя Феодосия, которую взял с собой.

Он приложил и благоговейно передал ее мне, а я спрятал в нагрудный карман.

Машина уже ожидала меня у стен монастыря. Ребята чему-то смеялись, но, увидев меня, резко замолчали. Видимо, что-то их поразило во мне. Мы молча поехали домой. Я сидел справа от водителя, на переднем сидении, погруженный в свои мысли.

Александр Ужанков. Фото: А. Поспелов / Православие.Ru

Тогда был 1962 год, а сейчас – 2002. 40 лет спустя! Даже, наверное, день в день

Какая-то смутная догадка блуждала в сознании. Я стал считать и сравнивать: тогда была середина августа, и сейчас середина августа. Тогда был 1962 год, а сейчас – 2002. 40 лет спустя! Даже, наверное, день в день! Я был поражен таким совпадением.

– А что это за запах? – вдруг спросил сидящий за моей спиной приятель. – Вы чувствуете?

Трудно было что-то почувствовать в прокуренных донельзя «Жигулях», но это был очень приятный, необычный и сильный запах, который легко перебивал табачный.

В предчувствии чуда я вынул из кармана иконку святителя Феодосия. Она благоухала. Ребята были сильно удивлены, и я рассказал им свою историю.

Дома, копаясь в бумагах, я неожиданно наткнулся на выписку из моей детской медицинской карты по истории болезни, которую прежде никогда не видел и потому недоумевал, откуда она взялась? В строке «Предполагаемый диагноз» значилось: «Цирроз печени?» или «Гепатит С?» Оба диагноза – под вопросом…